Руслан Аушев:
«Мы становимся изгоями в России»
Дискуссию о путях решения «кавказского вопроса» на страницах
«Новых Известий» продолжает первый президент Республики Ингушетия
Руслан Аушев. Он считает, что одной из главных бед нашей
страны является отсутствие внятной национальной политики. – После бесланской трагедии многие с тревогой заговорили
о возможной вспышке осетино-ингушского конфликта. Насколько,
на ваш взгляд, остры противоречия между двумя народами?
– В основе конфликта лежат вовсе не противоречия между
людьми разных национальностей. Корень зла – сталинская
политика, депортация ингушей и чеченцев. Потом территории,
которые принадлежали этим народам, разделили между соседними
республиками. Когда Сталин умер и пришел Хрущев, депортации
были признаны незаконными, и людям разрешили вернуться.
Соседние регионы возвратили им территории. Только Пригородный
район остался в составе Северной Осетии. Так и была заложена
«мина замедленного действия». А конфликт начала 90-х был
спровоцирован из Москвы. Когда Дудаев объявил Чечню независимой,
в Кремле стали думать, как решить эту проблему. И нашли
вариант, в котором сошлись интересы очень многих сил. Федеральный
центр решил, инициировав конфликт, нанести удар по Дудаеву.
Рассчитывали «прижать» ингушей с помощью Северной Осетии,
а Дудаев, по мысли политтехнологов, должен был прийти им
на выручку. Предполагалось объявить потом, что он напал
на соседний регион, и применить силу для отражения агрессии.
Таким образом, у президента и силовых структур и морально,
и юридически были бы развязаны руки, а все остальное –
дело техники. Дудаев это понял и вмешиваться в конфликт
не стал. Когда я узнал, что начала литься кровь, я вылетел
в Ингушетию. Как ингуш, как мужчина, я не мог оставаться
в стороне. Прилетев на место, я направился в штаб армейского
корпуса Грачева, которого я знал еще по Афганистану. У
него была карта, на ней значились задействованные силы:
установки залпового огня «Град», самоходная артиллерия,
танки. Я поинтересовался у него: «Павел Сергеевич, и вся
эта военная техника нужна, чтобы разводить конфликтующие
стороны?» Я понял, что войска идут на Чечню. Они только
ждали, чтобы Дудаев «подставился». Но тот не полез в ловушку.
Так что предыстория конфликта никак не связана с некими
межнациональными противоречиями.
– Сегодня вся полнота власти на Северном Кавказе принадлежит
полпреду президента в Южном федеральном округе Дмитрию
Козаку. На днях он заявил, что сумеет уладить осетино-ингушский
конфликт политическими методами. Каковы, на ваш взгляд,
должны быть его первоочередные шаги?
– В первую очередь он должен решить вопросы, касающиеся
жизни многих тысяч простых людей. Почему беженцы из Северной
Осетии живут в Ингушетии с 92-го года и не могут вернуться
к себе, почему их не пускают? Козак должен мобилизовать
все ресурсы, чтобы люди могли возвратиться в свои дома.
Это – основное, а уже на втором этапе следует решать политическую
задачу недопущения обострения межнациональной напряженности.
Представьте себе, у меня забрали дом и мне сказали, что
это незаконно. Но законность никто и не думает восстанавливать.
Так что дело не в осетинах. Какие к ним претензии? Им сказали
– заселяйтесь, они и заселились. Надо задать вопрос федеральному
центру: на каком основании людям не возвращают имущество,
дома, земли?
– Думаете, федеральный центр готов всерьез взяться за
решение этой проблемы?
– А это уже второй вопрос. Но в любом случае сегодня нельзя
уповать только на силу. Необходимо искать другие подходы,
бесланские события показали это.
– Эти события вообще многое показали. Например, нежелание
властей говорить людям правду. Если комиссия по расследованию
причин трагедии тоже не раскроет тайн Беслана, к чему это
может привести?
– Если федеральный центр, проведя расследование, не скажет
правду, он потеряет шаг за шагом еще одну республику
– Северную Осетию. Посмотрим, что расскажет комиссия,
но, подчеркиваю, люди хотят узнать, какие будут приняты
меры. Ведь надо не только рассказать правду, а и показать,
какие выводы в этой связи делает государство. Иначе
может заполыхать вся республика. А ведь Северная Осетия,
как заявил президент Путин, оплот России на Кавказе.
Кстати, получается, что все остальные республики как
бы под подозрением находятся. Почему – непонятно, мы
вроде тоже хотим жить в составе Российской Федерации. – Какие методы политического урегулирования вы считаете
наиболее адекватными обстановке?
– Первая проблема – Чечня. Без решения этого наболевшего
вопроса нельзя достичь мира и согласия на Кавказе. Но Москва
по-прежнему ведет себя весьма странно. Даже если перебить
всех полевых командиров, то это проблемы не решит. Останется
память, останется жажда мести. Если люди помнят обиды 400-летней
давности, то нынешние тем более не забудут. Меня пугает
то, что чисто силовой подход пропагандируется даже с телеэкрана.
По всем каналам показывают художественные фильмы о том,
как Россия воюет с Чечней. И в это же время официальные
лица призывают: чеченцы, давайте жить вместе. Но каждый
чеченец воспринимает как личное оскорбление, когда его
показывают исключительно в образе врага, как будто это
советские войска воюют с фашистской Германией. Те, кто
снимает такие фильмы, а также вдохновляет подобные съемки,
попросту не знают историю кавказского вопроса. Почитали
бы «Хаджи-Мурата», книгу Чингиза Айтматова «Плаха». Кроме
того, сейчас делается много новых ошибочных, чреватых взрывоопасными
последствиями шагов. То, что будут назначаться руководители
субъектов Федерации, в том числе национальных республик,
– ошибка. То, что ликвидировали министерство по делам национальностей,
– тоже огромная ошибка. При этом нынешнюю национальную
политику адекватной никак не назовешь. Мы знаем, что негласно
была дана команда не брать на руководящие посты, в судебные
органы чеченцев, ингушей, других кавказцев. Мы уже становимся
изгоями в своей стране. Мне одна ингушка написала, что
она пошла поступать на работу в банк, а ей там заявили:
вы кандидат наук, хороший экономист, но у вас пятый пункт
подкачал - вы ингушка, ищите работу в другом месте. Потому
что указание соответствующее поступило. Так было при Сталине
и теперь то же самое.
– Но у президента есть советник Асламбек Аслаханов, который,
наверное, как-то может повлиять на изменение политики в
отношении кавказцев?
– Ну и как он туда попал? Он баллотировался вместе с Кадыровым
в президенты. Чтобы он снял свою кандидатуру, ему сделали
такое предложение, от которого он не смог отказаться. Что
касается его советов, то кому они там нужны?
– Теперь в Чечне новый президент. Вы в связи с этим позитивных
подвижек не ожидаете?
– О степени поддержки его кандидатуры населением республики
говорит то, что его инаугурация проводилась секретно. Но
ведь инаугурация – это не просто вступление в должность,
это повод огласить свою программу перед широкими массами.
Люди приходят, слушают, а потом, по идее, празднуют, ликуют.
А тут сразу три места инаугурации было названо, чтобы никто
не догадался, где она на самом деле будет.
– Правда ли то, что огромное влияние на политику в Чечне
и Ингушетии имеет тейповая структура общества?
– Это не так. Люди требуют только одного – справедливости,
чтобы тот человек, который встанет во главе той или иной
республики или того или иного органа власти, вел себя в
соответствии с его предназначением, честно, принципиально,
во благо народа. А из какого он тейпа, их мало волнует.
Я вам про Аушевых скажу. У меня есть такие родственники,
которых я бы близко к власти не подпустил, а некоторых
можно даже и сажать. Да, есть вопросы, осложняющие ситуацию,
такие, например, как кровная месть, но не из-за нее же
длится конфликт в Чечне. Почему Кадыров все время поднимал
вопрос о нефти? На ней делаются огромные барыши. Само присутствие
на территории республики мощной группировки войск дает
простор для махинаций. Даже в Советском Союзе можно было
списывать технику и на этом наживаться, а уж теперь тем
более. Третий вопрос: почему Степашин огласил цифры хищений
в Чечне, но ответственные названы не были? Так что, уверяю
вас, на политику в республике оказывают решающее влияние
чьи-то конкретные материальные интересы, а отнюдь не тейповые
традиции.
– Вы были президентом Ингушетии. Сегодня вам не хотелось
бы вернуться к политической деятельности?
– Нет, я не амбициозный человек, я не по своей воле пришел
во власть. Два срока оттрубил, а хорошо ли, плохо – это
судить народу.
Сергей Ткачук, "Новые
Известия", 29.10.04г.
|