Пикет по-человечески

Последние события свидетельствуют о том, что в стране полным ходом идет конституционный переворот. Разница в оценке его характера – вялость либо демонстративной агрессивность – не умаляет бесспорной справедливости того факта, что общество в очередной раз вступило в фазу серьезного риска…

Впрочем, это признается всеми, вплоть до самих инициаторов событий – кремлевской команды президента, достаточно активно старающейся придать острому моменту желаемый для себя оттенок. Мифы о международном терроризме, объявившем войну россиянам, вытащенные из пыльных мешков знакомые небылицы о враждебности иноземных планов и «пятой колонне», в ряды которой вновь записывают людей на том лишь основании, что они не пугливы и не продажны, беззастенчиво озвучены кремлевским администратором Владиславом Сурковым. Губернаторы, притихшие было после первой волны славословий в адрес Путина за петлю, накинутую им на шею, снова подают голоса, призывающие президента навести в стране порядок. А создание «правозащитного» общественного совета из номенклатурных фигур ручные кремлевские СМИ пытаются представить, как панацею от возможных нарушений уже затоптанных государством элементарных прав человека.

К популяризации кампании, предназначенной для очередного грандиозного надувательства привлечены лучшие пропагандистские силы – и отдельные сообразительные прагматики, и целые общественно-политические институты. В рядах путинских помощников оказалась даже Московская Патриархия, которая не бесплатно, конечно, а за «вечное и безвозмездное» землепользование и прочие льготы, тоже самозабвенно ушла на фронт, линия которого проходит, по выражению Суркова «через каждый город, каждую улицу, каждый дом», оставив ради этого суетное и непонятное богослужение.

Но, одновременно, а может статься и благодаря увеличению активности тех, кто почувствовал, что их кормушка то ли отодвинется подальше, то ли совсем и вовсе опустеет, в среде рядовых граждан, похоже, началось пробуждение. Из человеческих повадок как-то очень быстро испаряется недавний снобизм, по которому интересоваться политикой считалось или признаком дурного тона, или неуместным в иных социальных слоях умничаньем. Как-то вдруг оказалось, что студенты на перекуре, как полагается юным, категорично спорят о том, сколько еще «натворят гнуси эти долбанные придурки в Кремле», а о грабеже с лишением льгот во всю «анапскую» шумят на бульварной скамейке бесстрашные старухи. На бетонных заборах, стоящих вдоль железнодорожных путей, вместе со свастикой и сексуальными причиндалами можно увидеть размашистые аэрозольные надписи, сообщающие что «Путин – фюрер», а «армии – НЕТ!».

Иначе говоря, меняется атмосфера. Меняется в самом «низу», прямо при «почве», что всегда было верным признаком скорого изменения и системы ценностей. Понимание, что ничего нового, кроме давно знакомой склонности к решению властных проблем за счет рядового населения, с которым давно уже живут более информированные люди, достигло и тех, кто до сих пор вообще не задумывался о чем-либо подобном. И трудно почему-то отделаться от стойкого ощущения, возникшего спонтанно по завершении пропагандистского шоу, устроенного властями на Васильевском спуске в ознаменование трагедии в Беслане, когда многие из пришедших по движению души почтить память невинных жертв, не скрывали своего смущения от неуместности прославления с трибун кремлевских небожителей. Люди шли с мероприятия молча, демонстративно огибая пятачки с носителями казенных штандартов, едва приостанавливаясь, чтобы прочитать надпись на плакате «Нет войне в Чечне», подобных которой на самом митинге видно не было. Разочарование многотысячной манифестацией прямо там, на месте было столь явным, что подумалось, а не с разочарования ли и начинается всегда общее протрезвление?

С одним из участников пикета, стоявшего в тот день на выходе с Васильевского спуска, Дмитрием Бродским, мы беседовали у него дома, где все, что только можно, заставлено, заложено, заполнено, забито многочисленными изданиями – книгами, журнальными и газетными подшивками, которые и составляют непосредственно возглавляемую им Московскую независимую общественную библиотеку. Кстати, за несколько минут до разговора я оказался свидетелем отправки в Чечню одиннадцати ящиков с литературой, собранной сотрудниками. Поэтому еще до того, как допытываться у моего собеседника, «как он дошел до жизни такой», я уже догадывался в общих чертах о принципах, которые могли быть основанием для Дмитрия и остальных пикетчиков каждый четверг демонстрировать в одном из самых людных мест Москвы свое неприятие чеченской бойни.

«Мы считаем, что война в Чечне – это главный фактор сворачивания всех демократических процессов в нашей стране, – говорит Бродский. Проблема Чечни основной узел остальных российских проблем. Выражаясь медицинским термином, это как гнойник, при существовании которого сколько ни лечи остальные симптомы, очаг инфекции останется незатронутым. Именно война в Чечне подпитывает постоянное присутствие в обществе состояние агрессивности, ненависти, оборончества. Она стимулирует межнациональную и межрелигиозную неприязнь, питает страх, а теперь стала причиной трагедии терроризма. Только остановив эту войну общество может рассчитывать на какое-то разумное структурирование своих усилий и появление, наконец, видимой перспективы успеха».

Среди членов группы, которые выходят в еженедельные пикет, по словам Бродского люди разной социальной принадлежности, разных убеждений и мировоззрений. У кого-то доминирует человеческое сочувствие к чеченцам, оказавшимся во внутриполитическом поле фактически вне закона, у кого-то религиозная мораль, кто-то не испытывает к кавказцам особой симпатии. Но всех объединяет общая позиция, согласно которой «и для русских, и для чеченцев было бы лучше жить по разные стороны границы». То, что из-за поддерживаемой властью войны страдают те и другие, общеизвестно. Если же учесть, что Чечня давно не скрывает своего стремления к независимости, а в последнее время открыто позиционирует себя как независимое государство де-факто, то удержание ее с помощью всех возможных способов, включая ложь и насилие, граничащее с геноцидом, с точки зрения политики выглядит просто глупо.

«То, что происходит в Чечне, оборачивается очень серьезными последствиями и для всей России в целом, – считает Дмитрий. Вопреки твердолобому, но расхожему мнению, что если Чечня отделится, то станут отделяться и другие республики, я убежден в обратном. Ведь, именно то, что республику удерживают силой, напротив порождает у других народов стойкое ощущение, что и их, как и Чечню, Россия воспринимает второсортными. Что и с ними рано или поздно случится то же самое…».

Традиционный страх российских политиков перед децентрализацией власти из-за, якобы, риска потери собственной значимости, рассуждает Бродский, не позволяет рассредоточить ответственность между региональными элитами, что было бы неизбежно в условиях реального федерализма. «Но когда у руководителей вместо формальной вертикальной зависимости появляется реальная ответственность за свои регионы, они начинают отлаживать собственные экономические и социальные механизмы. Они никуда не «уходят», а снова возвращаются в условия созависимости. Но только не как второсортные территориальные и культурные образования, а как взаимообязанные в отношениях с Россией и, поэтому, выгодные ей партнеры. Но, к сожалению, «хватательный» империалистический рефлекс нашей власти перевешивает пока все доводы здравого смысла».

Все верно. Но, когда я выражаю некоторое сомнение в эффективности такой формы протеста, как пикет, Дмитрий, нисколько не обижаясь, рассказывает об истории такого выбора:

«Когда все только начиналось, мы, как и многие, прекрасно знали о множестве способов, которыми люди на деле демонстрируют свое несогласие с чеченской политикой власти, свое неприятие войны вообще. Некоторые средства массовой информации, например, занимаются донесением до общества вопиющих фактов о том, что происходит там на самом деле. Иные общественные организации и группы заняты делами милосердия и помогают, чем возможно, мирному населению разгромленной республики. Кто-то занимается помощью нашим российским военнослужащим «срочникам» – почти детям, которых политики бросили в мясорубку, уродующую их души и тела, несущую в дома наших сограждан смерть. Есть и среди политиков люди, которые стараются на своем месте делать все возможное ради прекращения нашего общего несчастья...

А наша группа «Обратная связь» очень небольшая. Она никак не структурирована, никем на спонсирована – просто группа добровольцев. Было время, когда Комитету антивоенных действий, в который мы входим, стало ясно, что массовых акций в связи с творящимся в Чечне, не будет. Думая, что этот беспредел вызовет возмущение абсолютного большинства, противники войны, к сожалению, ошиблись: народ довольно быстро ко всему привык, и даже в среде либералов стали находиться такие, кто склонялся к «замирению» Чечни военным способом.

Вот тогда мы и взялись делать то, что нам по силам. За четкость и регулярность чего можем полностью отвечать. Наши акции – я представляю их, как прыщ на носу нашего общества – продолжаются и не будут прекращены ради постоянного, с настойчивостью занозы в одном месте напоминания ему о том, что где-то далеко от его имени происходит – дикая и трагичная несправедливость. Что где-то там, в далекой Чечне, все время гибнут люди, среди которых могут оказаться и наши дети. Что до тех пор, пока этот очаг общих для всех несчастий не будет затушен, нашу страну и нас беды не только не перестанут преследовать, но будут преследовать всё более масштабно и изощренно.

Так что мы давно уже стали здесь как бы визитной карточкой всего антивоенного движения – не позволяем забывать…»

Бродский говорит, что заинтересованность москвичей их пикетом после теракта в школе Беслана заметно выросла.

«То, что столько времени происходит в Чечне – все ужасы зачисток, бомбежки, постоянная гибель людей, – до тех пор, пока все это не пришло на российскую землю, наверное, не до конца осознавалось людьми. Но теперь, когда террор, творимый в Чечне силовиками, вернулся на нашу российскую землю, подошел к каждому российском дому, война против Чечни воспринимается уже иначе. Это чудовищно, когда пробуждение человеческого сознания в полной мере становится возможным только после катастроф, подобных бесланской».

Увы, но это действительно страшно. Когда известное, как сугубо человеческое свойство, со-чувствие – способность чувствовать чужую боль, – становится в людях большой редкостью. Немного утешает, правда, то, что все больше россиян оборачивается постепенно к трагедии кавказской республики. Значит, казалось бы совсем утерянные человеческие свойства все же способны к нам возвращаться.

Скромная смелость небольшой кучки людей, которая независимо от погоды и отношения к надписям на плакатах со стороны прохожих, стоит по четвергам на Пушкинской площади, несомненно заслуживает серьезного уважения. Кроме того, при внимательном-то рассмотрении эта акция не менее ценна сегодня, чем любая самая экстремальная, направленная против войны и беззакония. Потому что она осознанна. И очень важна не только для гибнущих сейчас в Чечне, но и для всех нас.

Важна по-человечески.

Михаил Ситников, «Кавказский Вестник», 13.10.04