Борьба с преступностью как способ социальной стратификации

Никогда не забуду, как осовевший от бессонной ночи майор в столичном отделении излагал мне программу:

- Ты посмотри, что творится. В домах – кто живет? Непонятно кто. Раньше я знал, кто есть кто, а теперь никто не знает!

И, как выход из создавшегося положения:

- Сажать надо. Всех сажать! Когда всех (выделено мной – А.Н.) пересажаем, тогда все устаканится. Общество в норму придет. У каждого статья будет (!). Посмотришь в паспорт, и все ясно станет, кто перед тобой: бандит, вор или пидераст.

Так и сказал: «или пидераст». Помню, хотел еще спросить: а ментов, извините, в этом случае как будут узнавать, тоже по паспорту? Или президентов – наверняка и их сажать станут.

Лет пять прошло с того разговора, а идея различать президентов от «пидерастов» по штампу в паспорте не выходит у меня из головы.

В самом деле, кто сказал, что цель борьбы с преступностью – борьба с преступностью? Вы (извините за эту дурацкую тавтологию) вообще когда-нибудь видели, чтобы результатом подавления преступности со стороны государства ее, преступности, становилось меньше?

Я, например, не видел.

Это все равно, что сказать: результатом увеличившегося выезда пожарных машин стало… сокращение числа возгораний. Чушь, правда? Почему же обыватель верит, что массовыми «посадками» можно изменить ситуацию с преступностью?

Смысл борьбы с преступностью, на мой взгляд, другой: ПОРЯДОК. Не в том смысле, что преступлений меньше совершалось, а в том, чтобы знать, «кто есть ху». Вор, бандит, «пидераст», рецидивист и т.д.

Мне, например, к 30 годам уже удалось заработать журналистскую судимость. Ст. 130, ч.2 УК РФ: «Оскорбление в печати» – за опубликованную в областной газете статью о местном ярославском олигархе. Судимостью своей горжусь. В объявлениях так и пишу открытым текстом: СУДИМ. (Более того, все идет к тому, что рецидивистом собираюсь стать. Писать-то я умею…)

Веселенькая история, правда?

Для справки: ст. 130 УК РФ применяется исключительно редко. В Ярославской области это вообще единственный случай ее применения.

Если говорить серьезно, борьба с преступностью является отличным способом социальной стратификации общества. Людей «сажают» не для того, чтобы они «сидели» (тюрьмы, следственные изоляторы переполнены и, хотя идет строительство новых, нет оснований говорить, что мы возвращаемся к системе ГУЛАГа), но для их ФИЛЬТРАЦИИ.

Я не подберу более точного слова. Фильтр.

Сталинская система представляла «черную дыру»: люди попадали в лагеря и обратно уже не выходили. Во многом это была экономическая система, требовавшая «рабов» для строек социализма. Отчасти – форма социальной вивисекции, «искусственного отбора», которая совершенно сознательно и целенаправленно проводилась с народом. В меньшей степени, я думаю, это было вызвано политическими причинами. Но как бы то ни было, ГУЛАГ был закрытой массовой системой, в которую люди попадали и не выходили.

В «современных условиях» такая система в силу обстоятельств, на которых я не хочу останавливаться, невозможна. Более того, происходит обратный процесс: людей сажают, потом они спустя какое-то время выходят и становятся полноправными членами общества. Содержать всех их невозможно. Одни только смертники (помилованные или не расстрелянные по мораторию) скоро составят в России критическую массу. Никто не думает об этом. Ежедневно в стране совершаются десятки убийств и ежедневно суды выносят десятки смертных приговоров. Рано или поздно с этими людьми придется что-то делать. А с другими заключенными?

Выход, как ни странно, один: амнистировать. Сначала сажать, затем амнистировать. Это не бред. Именно так работает сегодняшняя правоохранительно-пенитенциарная система: людей сажают, а потом выпускают. Все суды завалены делами. В стране идут массовые посадки. Это хорошо известно. Но все время: амнистии, амнистии… Странно, не правда ли? Зачем государству сажать, если через год-полтора оно выпускает преступников?

А вот зачем. Во-первых, амнистированный преступник – это традиционный ресурс Власти. Это известно еще с римских гладиаторов, которым доверяли жизнь. Приговорите кого-нибудь к смерти, а затем даруйте ему жизнь. Он вам ноги после этого будет лизать. (Очень похожая история была, кстати, с вольноотпущенниками: они нередко затем становились преданными слугами.) Так что смысл провести человека через тюрьму, а потом выпустить, поставив «штамп в паспорте», всегда есть: только так и можно воспитать законопослушное существо. (Я уж не говорю о тех хорошо известных случаях, когда из заключенных «штрафроты» создавали. Есть и другое: МВД, ФСБ делает из уголовников киллеров, а других заставляет отдать себя для экспериментов.) Словом, «милуя» преступника, Власть всегда получает послушного раба.

Вторая причина, почему «нужно сажать»: ПОРЯДОК. В лагере каждого ставят на место. «Неуправляемых» там не бывает. Сожранная социальная масса распределяется по криминальным иерархиям. Все преступники (включая и преступников-маргиналов) интегрируются в макрокриминальные сообщества. То есть, лагерь нужен государству как фильтр. И именно поэтому оно гонит через него всех подряд: карманников, эксгибиционистов, насильников, бытовых убийц. Всех, кого заглотит. Решайте сами, есть смысл или нет?

Таким образом, происходит намеренная криминализация населения. Но это очень специфическая криминализация: во-первых, потому что ее проводит государство, во-вторых, дело в том, чтобы упорядочить мелкую преступность, а вовсе не в ликвидации преступности как таковой. Иначе говоря, государство прибегает к услугам криминалитета для того, чтобы стратифицировать общество. Людей «сажают» не для того, чтобы они «сидели», а для того, чтобы вливались в более или менее организованный криминальный порядок. И в этом, мне кажется, главное отличие «нового ГУЛАГа» от того сталинского: ибо при Сталине общество шло в лагерь, а теперь, наоборот, лагерь идет в общество, несет в него криминальную культуру, обычаи и законы. Криминальные элиты и криминальная стратификация становятся, таким образом, единственным системообразующим фактором общества и государства.

Не следует, кстати, видеть в этом лишь «дань времени».

Русское государство всегда было таким. Все периоды государственного строительства на Руси отмечены массовыми «посадками» (не суть важно, в какой форме: закрепощения крестьян, коммунистического ГУЛАГа или сегодняшней очень странной ментовщины). ГРАЖДАНИН У НАС ВСЕГДА БЫЛ РАВЕН ЗАКЛЮЧЕННОМУ. На том Русь держится.

Вообще, по моим наблюдениям, русское государство по генетике своей имеет «ментовскую» природу. Оно замешано на крови своих соотечественников. Внутренние репрессии здесь всегда были строительным материалом государственного строительства. Это очень важно понять. Истории известны подчас очень кровожадные империи, которые создавали свое могущество на завоеваниях и эксплуатации других народов. Но нет ни одной, кроме России, которая источником своего строительства имела репрессии своего собственного населения.

Андрей Новиков, политолог, для Чеченпресс, 09.10.04г.