Ахмед Закаев: «Судетская область Путина»

ЛОНДОН - В недавней речи Владимир Путин сравнил отношение Запада к конфликту в Чечне с умиротворением Гитлера в 1938 году. Это имеет прямое отношение ко мне. Путин разгневан поведением Запада в значительной степени из-за предоставления мне политического убежища в Великобритании и моему коллеге по работе в правительстве Чечни – Ильясу Ахмадову в США.

Ссылку на Мюнхен можно было бы не принимать всерьёз, отнеся её к числу эмоциональных взрывов российского президента когда ему напоминают о Чечне, вроде известного предложения сделать обрезание настырному французскому журналисту. Но раз уж меня сравнили с Гитлером, то я не могу не прокомментировать тему политики умиротворения, потому что это действительно весьма актуально. Суть, однако, в том, что не чеченское сопротивление, а сам г-н Путин пытается шантажом заставить Запад вступить с ним в фаустовскую сделку, общая российское сотрудничество в войне с террором в обмен на свободу моей страны.

Г-н Путин пришел к власти в обстановке, которую называли «Веймарской Россией» – в слабой, униженной супердержаве, потерявшей свои колонии, разъедаемой хаосом, коррупцией, социальным недовольством и отсутствием того, что русские называют «национальной идеей». Проигрыш первой чеченской войны был последней каплей – договор 1997 года, который, по сути, дал Чечне независимость стал "русским Версалем".

Путин воспользовался комплексом национального унижения и пообещал восстановить имперскую славу России. Чечня стала его призывом к мобилизации – его Судетской областью. Характерные особенности его режима – Пост-веймарской России, удивительно похожи на первые годы правления Гитлера: подавление независимой прессы, разрушение парламентской оппозиции, загадочные политические убийства, консолидация федеральной власти под предлогом эффективного управления, экспроприация еврейского бизнеса, демонизация и преследование нацменьшинства, о котором во внешнем мире мало кто беспокоится – российских чеченцев.

11 сентября дало Путину возможность реализовать свою мечту о глобальной значимости России – но не через военную мощь, а через угрозу передать оружие массового уничтожения в руки врагов Запада. "Секретное оружие" России, которое внушает ужас в западных столицах – это разлагающийся советский арсенал ядерного, химического и, возможно, биологического оружия которое может, или не может попасть в руки Аль-Каиды в зависимости от настроения г-на Путина и его КГБ-шного окружения. У Запада нет никакой возможности проверить его обещания, не говоря уж о том, чтобы предотвратить распространение ОМУ, если он решит заняться вредительством. Именно поэтому Запад решил, что кровавая баня в Чечне и уничтожение демократии в России сойдет ему с рук; в этом современный вариант политики умиротворения.

Перефразируя Черчилля, можно сказать, что политика умиротворения не принесла её творцам ничего, кроме позора, а в будущем их ждет только усиление терроризма. Сегодня совершенно ясно, что г-н Путин ничего не контролирует в России, даже свою собственную "вертикаль власти". Как можно полагаться на то, что его спецслужбы смогут уберечь ОМУ, если за небольшую взятку они пропускают террористов-самоубийц в самолет и впадают в ступор перед бандой безумных захватчиков заложников? Единственное, к чему привела путинская политика – это к умножению числа воинствующих радикалов.

Вместо того, чтобы стабилизировать положение в Чечне, путинская политика угрожает дестабилизировать весь Кавказ, превратив его в рассадник терроризма и символ для вербовки сторонников радикальными исламистами по всему миру. Что касается ОМУ, то вероятность его распространения не уменьшилась, а увеличилась из-за подавления свободной прессы, политической оппозиции и гражданского общества, которые давали хоть какую-то возможность внутреннего контроля над насквозь коррумпированной властью.

Сейчас Запад стоит перед четким выбором. Либо продолжать поддерживать КГБ-шную диктатуру Путина, которая рано или поздно пойдёт против Запада в союзе с его врагами, потому в этом она видит свою стратегическую задачу – подрыв "однополярного" мира и сохранение высоких цен на нефть. Или же – изменить курс и настоять на скорейшем разрешении чеченского конфликта за столом переговоров. Такое решение стабилизирует Кавказ, лишит международных террористов мощного пропагандистского лозунга, и вернёт Россию на путь демократических реформ. Конечно, это может означать крах путинского режима. Но стоит ли о нем жалеть, если это будет хорошо для Чечни, России и всего мира?

Г-н А. Закаев, представитель президента Масхадова

The Wall Street Journal, 29.09.04г.