Конец обланаторов и партийный спрут

Представим себе проект Владимира Путина в конечной инстанции – Москва, Кремлевский дворец съездов. Путин избирается не прямым и всеобщим и голосованием, а законодательным собранием России... .по представлению Патриарха Всея Руси или Господа Бога. Что это? Монархия. Принцип кооптирования сверху, доведенный до предела.

В том, что предложил Путин, есть возвращение к партийно-советской системе управления или так называемому демократическому централизму.

Вспомним, как у нас в советское время избирали секретарей обкомов, горкомов и других комов. По представлению вышестоящего органа. Кроме того, партийный орган рекомендовал тех или иных хозяйственных, государственных начальников, кандидатуры которых спускались чаще всего по партийной линии и утверждались партийной организацией того уровня, где начальник предстояло работать. То же самое происходило с выборами кандидатов в депутаты. То есть, партийный контроль пронизывал всю пирамиду государственной власти в СССР. Он же пронизывал и всю партию, где организации должны были соглашаться с вышестоящим указанием. Подобная практика назначения лиц с легкой руки М. Восленского получила название НОМЕНКЛАТУРЫ. Точный перевод слова «номенклатура» – список. Правящая верхушка путем списков и слисков навязывала всему государственному механизму свой круг лиц.

Именно это возрождает теперь Путин, назначая губернаторов: он создает «списочную номенклатуру», которую спускает вниз, – кроме того, он создает партийные списки, или иначе – партийные номенклатуры, внедряя их в избирательный процесс. Как вы понимаете, дело тут не в партиях и их конкуренции, а в списках, которые должны транслироваться вниз из единого центра. То есть, можно сказать, что у нас теперь начнут назначать и самих депутатов. И в итоге мы получаем партийно-чиновническую систему назначенства почти тоталитарного образца. Конечно, такая система повысит управляемость в государстве, но рано или поздно она захлебнется в собственной бюрократии, как захлебнулся в бюрократии советский строй. Это отдельная тема для рассуждений.

Поясню, что несмотря на внешнюю управляемость, система партийного назначенчества имеет недостатки, и они проявились уже в советское время. Хотя ЦК КПСС назначал секретаря областного комитета соответствующей области, но из кого при этом состоял сам ЦК КПСС? Из таких же назначенцев, рекомендованных, в свою очередь, Политбюро. Вы спросите, а кто рекомендовал самих членов Политбюро. Этого вам сказать не может никто. На Политбюро эта система странной власти замыкалась. Над ней не был властен даже Генеральный секретарь.

Пока был жив Сталин, все зависело, в конечном счете, от него. Но ведь и он не мог всех назначать в своем государстве, – а собака и подавно не сможет этого делать. Поэтому система назначений была построена на методе проб и ошибок, а лучше сказать – на кратковременном использовании назначаемых лиц, и уравновешивалась очень простой процедурой. Расстрелом. Кого быстро назначают, того быстро и снимают. Сталин использовал метод «кадра» – мгновенного использования человека. Выполнил задачу – его снимали, переводили на другую работу или расстреливали. Именно на этой системе «кадра» работает и Путин: он использует людей, а потом выбрасывает как использованное резиновое изделие интимного назначения. Незаменяемых лиц у него нет. Даже он заменяем…

Между прочим, конец репрессий – то есть централизованного уничтожения – во многом подорвал и систему централизованного назначения. С вершин власти нет иной дороги, кроме как в могилу. Взобравшись на очень высокую гору, вы понимаете, что обратно уже не слезете. Если вы не верите в это, советую убедиться лично. Постоянное снятие неугодных чиновников требовало формально тоже решения партийных организаций, что привлекало к себе внимание. Партийные организации не всегда принимали участие в снятии начальников (как теперь законодательные собрания будут не всегда участвовать в снятии губернаторов). Сталин решал эту задачу утилизации чиновника проще – выстрелом в затылок. То есть чисто партийный централизм нуждался в машине НКВД, которая размазывала потом смененные кадры по лагерям.

Поэтому при Сталине распространилась более простая процедура: расстрелял и забыл.

Подумайте сами, куда девать снятых начальников? Можно переводить их на «горизонтальную работу». Но это создавало бы сумасшедший дом, и, кто знает, может быть даже потенциальную оппозицию. Поэтому снятых чиновников стали просто отстреливать, как собак. Контроль НКВД подменил партийный контроль в сталинские годы. При Брежневе отставленных чиновников стали отправлять послами в зарубежные страны. Что же тут удивляться, что мы дружили со всеми народами мира! Больше чиновников – больше послов. И, следовательно, больше диппредставительств.

Иногда его переводили на другую ответственную работу. Но в любом случае это увеличивало рост бюрократии в стране. И одна из причин перестройки, к слову сказать – это перенасыщенность государства бюрократией, в том числе и отставной. Потому что такая бюрократия уже не может быть лояльной государству. Ее надо уничтожать. Либо она… уничтожит государство.

Я утверждаю, что прекращение сталинского уничтожения номенклатуры подорвало в конечном счете всю систему партийно-государственного назначенства. Если Путин собирается возродить эту систему заново, то ему следует позаботится об отстреле своих чиновников. Либо он сам станет Сталиным, либо они сделают из него Ежова.

Какую систему «назначений наоборот» изберет нынешний президент России, я не знаю. Но то, что это неизбежно, я не сомневаюсь – система централизованных назначений предполагает точно такую же обратную процедуру, централизованной утилизации. Достигший вершины власти вниз, обычно, скатывается в виде трупа.

Подчинение меньшинства большинству

Теперь рассмотрим второй принцип демократического централизма, – если уж он действительно воцаряется в сегодняшней России и заменяет собой демократию.

Второй принцип такого централизма – это подчинение меньшинства большинству. Для работы партийного органа, он имеет такое же значение, как и согласие нижестоящих организаций вышестоящим. Ни в одной партии нет фракционности – везде меньшинство подчиняется большинству. Но так в партиях, а для законодательных собраний этот принцип мало применим. Если он воцарится в законодательных собраниях регионов, а потом и в общероссийском парламенте, то это будет означать попросту конец парламентаризма. Меньшинство в парламенте не должно подчиняться большинству – это будет конец независимости депутатов и конец фракций как принципа работы любого парламента.

В общеполитической же жизни это может превратиться в подчинение меньших партий более крупным и сильным. К примеру, «Яблоко» заставят подчиниться «Единой России», и мы получим ситуацию аналогичную той, которая произошла между «Единой Россией» и «Отечеством» – другими словами, более сильные партии начнут заглатывать в себя меньшие, и в итоге мы получим нео-КПСС. Это приведет к распаду многопартийности, на чем пока настаивает власть. Мне кажется, Путин сейчас стремится к созданию государства по корпоративному фашистскому образцу, в которой политическое единство достигается за счет подчинения одних другим. Больший народ диктует волю меньшему, большая партия – меньшей партии. Большее количество людей – меньшему количеству людей. Если это воцарится, то мы получим тоталитаризм, причем натуральный. Хотя всех в одну будку все равно ведь не загонишь, и появятся диссиденты…

Партийные спруты, навязывающую свою волю

Я не сказал здесь об одном сакраментальном моменте: верхушка может навязывать нижестоящей организации свое мнение через идеологию.

Идеология – коварная вещь. В частности, она позволяет фактическое меньшинство делать большинством – при определенной обработке. (Вспомним опыт борьбы большевиков против меньшевиков: сейчас как-то улетучивается то, что большевики поначалу были в меньшинстве, и лишь изощренными пропагандистскими и организационными методами добились своего перевеса внутри партии. Товарищ Сталин тоже был своего рода меньшевиком в правящей партии. Он был даже меньшевиком в ЦК. Но он всю партию отправил по этапу!)

Поэтому если правящий режим найдет способ транслировать свою политическую волю законодательным собраниям (и в конечном счете – всему обществу), то он сумеет любое меньшинство словно по мановению палочки превращать в большинство. Собственно говоря – разве не так Путин и пришел к власти пять лет назад? Кто его поддерживал тогда? Пять процентов населения. Но он устроил такую заваруху, что получилось, что его поддерживает чуть ли не вся страна! ( Хотя даже с заварухой, как показали опросы, его поддерживает не более сорока процентов).

Это фактическое меньшинство. Однако благодаря медиальным ресурсам оно превратилось в большинство. Превращение фактического меньшинства в медиальное большинство – это задача, которую решает любая власть, которая оперирует медиальными ресурсами.

Но одних только масс-медиа мало. Кремлевской власти нужна организационная власть. Я так понимаю, что задача возникающих партийных спрутов и заключается в том, чтобы транслировать вниз – в разных вариантах – волю правящего класса. Это как бы насосы, которые будут вкачивать в общество демагогию и лозунги, мнимые программы, а откачивать наверх – голоса. Я бы даже сравнил это со смерчем: избирателя засасывают торнадо разных партий, и он, не зная, за что ему ухватиться, поднимается выше и выше. А потом его швыряют вниз, и он разбивается вдребезги… При отказе от мажоритарной системы такие партийные торнадо будут выглядеть особенно катастрофически. Нас поставят перед фактом: голосовать за черт знает кого (хотя, если честно, мы и так голосуем черт знает за кого, – он у всех у нас за спиной). Путин – ведь это черт. Виртуальный черт, который создали для нас средства массовой информации, – но теперь появятся еще и сотни маленьких путиных. Тысяча чертей – на оба ваших дома!

Это виртуальные фантомы, которые для нас будут придумывать политтехнологи. Никакой многопартийности в нашей стране нет. Это партии-фантомы, благодаря телеэфиру, коим нас и усыпляли (перед операцией всегда усыпляют). Переходить в этих условиях на полностью партийную систему выборов – значит заменить остатки российской демократии медиакратией и манипулированием. (Хотя еще раз повторю – дело тут не в партиях, а в списках номенклатур, которые будут спускать сверху для голосования. Партий может быть много, а номенклатура – одна и та же. Там по номенклатуре можно потом хоть самого черта спустить, создав для этой цели партию «Смерть». Пока есть партия «Жизнь» – но велика ли разница в нашей несчастной стране между жизнью и смертью?)

Если вы помните, даже переход к наполовину пропорциональной системе в 1993 году создал у нас лже-Думу. Помните, как победил тогда – во всероссийском масштабе – Вольфыч? Но спрашивается, благодаря чему он победил, – благодаря пропорциональной системе выборов. А через шесть лет, в 99-ом, точно так же победило уже «Единство». А потом победил Путин. А потом Распутин. А потом Кот в Сапогах. Вводить такую систему в медиальной стране – значит делать из избирателей идиотиков.

Нам говорят, что их, – Путина, Распутина, выбирала вся Россия. Но это неправда. Их спустили. И им отдали кучу мест в парламенте. По мажоритарным же округам они оказались никто и никем. Так вот работают эти «партийные спруты», – правильнее, конечно, их назвать медиальными спрутами…

Выключись, дура!

Отказ от мажоритарной системы выборов я вообще считаю отказом от демократии, потому что таким образом выбирает община. С чего началась демократия в Европе? С выдвижения цехом или общиной своего представителя. Кортесы не избирались по партийным спискам. Генеральные штаты тоже не выбирались по партийным спискам. По партийным спискам «выбирались» только участники политической элиты, транслируемой вниз. (Иногда с помощью гражданской войны – как Алая и Белая Роза). Но элита, транслируемая вниз – это не совсем демократия. Это даже скорее антидемократия.

Это что-то вроде современного телевидения. Потому что вам предлагается выбрать не своего представителя, а уже существующую правящую силу. Хотите голосовать за Алую Розу? Хотите голосовать за Белую? Хотите голосовать за тори? За виги? Ну, какое отношение, скажите, это имеет к выборам своего представителя? Вас внедряют почти насильно либо в ту, либо в другую партию. (Между прочим, об этом когда-то хорошо писал Солженицын, но сейчас он молчит. – Уберите «л».) У нас все молчат, когда надо. Молчальники-мочальники: подонки. Это они, оказывается, живут не по лжи! Это они «не по лжи» руку Путину жали! Выродок ты вермонтовский, проститутка кремлевская – слов на тебя тратить не желаю…

У нас, таким образом, разрушается не только региональная или земская демократия, а вообще какая-либо демократия. Мы все превращаемся в телевизионных пойкимонов, нажимающих на кнопочки. Помните, как это проводится?.. Могу анекдот рассказать: приходит террористка-смертница голосовать. Ей говорят – вот на кнопочку нажмите. Она и нажала на кнопочку. Оказывается, к партии «Жизнь» она решила добавить еще партийную организацию… По сути, выборы по партийным спискам – это такое вот голосование на кнопочках, хоть с пультом телевизионным на выборы приходи. – Я, кстати, так и сделаю.

Я уже в Останкино приходил с пультом от своего телевизора – хотел его выключить. Не выключил. Смотрю, Катя Андреева едет в лифте. Я пульт вынимаю – на нее наставляю и начинаю жать. Говорю: «Выключись, дура». Она стоит в лифте и не выключается. Потом выбежала как угорелая … Так вот, друзья народа по три двадцать, теперь я заявляюсь с этим самым пультом на избирательный участок. Приду, наставлю на эти фрукты и овощи с нитратами, на Тузикова Владимира Владимировича и скажу: «Выключись!». Потом туда придет террористка-смертница с еще одним телевизионным пультом, наставит его и скажет: «Здравствуйте, я ваша тетя!». Потом приедет Шамиль Басаев на КамАЗе и тоже окажется, что он с кнопкой для голосования.

Вам дают кандидата, которого вы и знать никогда не знали. Ладно с федеральным кандидатом – вы его и так знать не хотите. Вы сидите перед телевизором, смотрите на уши этого общефедерального кандидата, похожего на федеральные войска, и думаете, как бы его убить. А он лает себе и лает. Вы думаете, почему у него уши такие большие.

Потом появляется еще один общефедеральный кандидат, и он тоже лает. Кончается тем, что вы идете в туалет и подтираете ими обоими себе задницу. Вы сидите на унитазе, смотрите на товарища Тузикова и думаете, почему же у него уши такие большие. А у этого еще больше. Потом вам в голову приходит и вовсе гениальная идея – дойти до избирательного участка, сделать там вид, что вы проголосовали, но принести все это домой и тут уже с размахом подтереть ими себе задницу. А потом отнести их обратно и засунуть в урну.

Но как же быть с кандидатами местными? Ведь их – при полностью пропорциональной – системе будут спускать теперь сверху. Ну, кому захочется сверху получить труп? Вам спускают вот такого кандидата с еще большими ушами, и говорят: вот ваш представитель.

Откуда он появился? Спустили его. Точь в точь как в партийную организацию. Он не собирал никакие подписи. Он не жил здесь никогда. Вы его знать не знаете. Просто взяли и спустили на веревочке. Позвольте, какая же это демократия? Наша избирательная система превращается в придаток партий.

Мы получаем в чистом виде партократию, управляемую по собственным законам. Ибо внутри партий назначают кандидатов, там же их одобряют, а избирателям преподносят это на тарелочке… Тут не пахнет никакой демократией. Это будет элита, которая будет транслировать себя вниз через партийные каналы.

Пока подобным образом выбирали только президента: нам спускали кандидата, о котором мы не имели, в общем-то, ни малейшего понятия. И даже когда кандидат был формально независимым, как Путин, он представлял собой часть элиты, которую избиратели должны были утвердить, опираясь на информацию, предоставляемую им… средствами массовой информации. Я специально написал тавтологию, тем самым я специально обращаю на то, что представляет собой информация, представляемой средствами массовой информации. Ничто она не представляет! Я еще не помню, чтобы о ком-либо эта информация была бы верной. Я не припомню, чтобы образ человек, созданный СМИ перед выборами, совпадал бы с его истинным образом. Поэтому средства массовой информации, при которых сегодня происходят все выборы, являются по своей сути глубоко антидемократическими, потому что навязывают обществу стереотипы, которые потом отбрасываются обществом наверх. То есть, мы имеем двойное отражение: избирателей делают. Избиратели тем самым оказывают в роли реципиентов, а не корреспондентов политического процесса. Они транслируют стереотипы, создаваемые для них политической элитой.

Я бы уподобил всех наших избирателей американским выборщикам, которые лишь пересылают через себя уже сложившуюся политическую волю. Мы все – не избиратели. Мы – выбиратели. Выборщики. Нас как марионеток загоняют в избирательные кабинки, чтобы мы выбрали тех, кто и так уже выбран. Я могу перефразировать слова Шамиля Басаева и сказать о нашей политической элите: ОНИ УЖЕ ВЫБРАНЫ. Им осталось только фингал под глазом поставить.

Надо сказать, это вообще трагедия современной демократии – когда избиратели голосуют за фантомы, им навязываемые. Ведь когда демократия создавалась, не было средств массовой информации, и каждый создавал мнение на основе своего личного опыта. Но в эпоху же электронных масс-медиа средства массовой информации подменили собой общественное мнение. Партии здесь – псевдоним средств вот этого массового проникновения в наши мозги. Поэтому партийная система в соединении со средствами массового оболванивания создает ситуацию Антидемократии, когда избиратели превращаются лишь в ретрансляторов политической лжи.

Проблема эта стоит для всех демократических стран, где есть электронные СМИ и партийно-пропорциональная система. Но русские довели эту систему просто до абсурда. Мы отменили вообще мажоритарные выборы. Это значит, что всякие выборы, куда бы только они не производились, станут подобием президентских.

Шарики с подшипниками

Везде появятся шарики с подшипниками. Выборы в местные представительные органы – по списочкам. Как покупки – в прежних номенклатурных магазинчиках. – Севрюжины с хреном не желаете?

Скажите, как можно в местные органы власти избирать по каким-то партийным спискам! Местные выборы – мажоритарны по самой своей природе, потому что это выборы общины. Но и в них могут ввести партийно-номенклатурный принцип «по разнарядке». И там конституцию могут заменить севрюжиной с хреном.

Ведь это будет партократизация общества! Как можно мэра избирать по партийным спискам? А как расстреливали по спискам – не помните? А как слиску по списку спустили – помните? А куда она потом делась – помните?

Представим же на мгновение эту кошмарную партократическую-демократическую систему. Общество голосуют за партии, которых они не понимают. Партии-призраки шарят своими щупальцами, как осьминоги, заглатывая то одну, то другую жертву. Они поднимают голоса, души, мысли, чаяния вверх – в Кремль, там все это превращается в кашу, и затем спускается в виде назначенных лже-мэров, лже-губернаторов. Мы имеем систему тоталитаризма в полном своем завершении.

Пойдем дальше – почему бы не назначать по партийным спискам и председателей законодательных собраний? И их тоже начнут назначать! Собственно говоря, о чем мы говорим – ведь депутатов теперь будут назначать. А председатель законодательного собрания – это тоже депутат.

Крутитесь шарики – вот вам подшипники! Как по маслу…

Посмотрим теперь, как отразится эта полубезумная тоталитаризация местной жизни на характере центральной власти.

Для того чтобы вся эта назначательная машина работала, понадобится уже не президентская администрация, а новый ЦК. Сосредоточение власти в руках президента (это, по сути, будет новое самодержавие) своим следствием будет иметь также рост бюрократического аппарата. Бюрократия – это когти двуглавого орла. Нужно много когтей, чтобы вцепиться в Россию! Много чиновников, которые будут решать, кого и как назначить.

В самом деле, как узнать, кого центральной власти назначить в регионах? Понадобится партийная организация на месте. То есть, по сути, – обком. Или ФСБ с возложенными на него «несвойственными функциями», то есть с функцией сбора или анализа политической информации. Но в широком случае – партия, которая как на шарнир намотает на себя все остальные структуры. В свое время распад власти КПСС, чем демократы так гордились, привел к распаду всей государственной организации. Все дело в том, что КПСС была вовсе не партией, а шарниром власти. Сейчас третье поколение демократов начинает понимать, что без партии российское государство существовать не может.

Партийная власть – это рекомендательная власть. Политическая инфраструктура государства. Она подбирает, назначает, снимает, а также контролирует и порет начальников на местах. Это мы проходили на опыте правления КПСС. Президент контролировать все не может. Даже его администрация не может все контролировать. Щупальцами понадобится охватить всю Россию – то есть до районного уровня включительно. Никакая администрация с этим справиться не может. Для охвата понадобится создавать обкомы и райкомы на местах и включить их в общую партию власти. Понадобится поставить решения этой корпоративной суперпартии выше государственных решений. В конечном же счете – закрепить в Конституции «направляющую и руководящую силу» структуры, которая будет стоять выше государства.

Сам президент распылится в этой структуре. Он уже распылился. Он уже превратился в этикетку власти. Главное тут не в президенте, но в коллективной силе, которая будет транслировать политическую волю президента-самодержца. То есть в огромном росте партийной бюрократии на местах.

Ограничение законодательной власти влечет за собой трансформацию исполнительной власти в партийную. Это неизбежно. Мы, собственно говоря, уже это видим на примере, как работают с нашими депутатами.

Но нужны ли вообще депутаты? Не проще ли их заменить на партийцев, а сессии парламента – на партийные конференции? Не лучше ли – с точки зрения Путина – вообще перестроить всю систему нашей представительной демократии, заменив ее на деллегативную демократию?

Общественная палата – путь к опричнине

Заказ на таких людей уже сделан. Первый абрис опричнины мы имеем в виде «полномочных представителях президента в семи округах». Они выступают в роли, по сути, контролирующих органов, заменяя собой обкомы. Надо, правда, заметить, что отличие этих уполномоченных от новых губернаторов будет почти никаким. И уполномоченных назначают, и губернаторов назначают. В чем разница? Как говорят у нас в Рыбинске – «за одного замоченного двух уполномоченных дают».

Но это округовый уровень, а президенту-пауку нужно ведь охватить и местный. Что он делает? Он… создает опричнину. Использует для этой цели институт доверенных лиц президента. Все дело в том, что законом не ограничено число этих доверенных лиц, – да как и помощников у депутатов. Знаете, сколько яиц у Якубовича? Или помощников у депутата? Много. Их еще не пересчитали. Вот столько у президента вся России теперь доверенных лиц.

По закону, их может быть два, три, четыре в каждом регионе. А может быть и сто, двести, тысяча. Можно создать полки и дивизии доверенных лиц! Можно там иерархию даже ввести – доверенное лицо первой степени, лицо второй степени, задница доверенных лиц, командир дивизии доверенных лиц. В результате мы получим натуральную опричнину – тень, которую Путин отбросит на Россию.

Дело в том, что любой нормальной стране доверенные лица возникают только на период предвыборной кампании. В обычный период могут быть разве что адвокаты. Их число может быть несметным (кстати, президенту Тузикову пора подумать уже об адвокатах). Но никаких доверенных лиц у президентов демократических стран в обычный период не бывает. Если бы они появились, это означало бы появление дополнительной ветви власти в стране.

Путин – первый президент в истории человечества, у которого эти доверенные лица остались и после выборов, и который периодически даже проводит слеты этих доверенных лиц. Ему лечится нужно в этой связи. Таких случаев я еще не знаю в истории мира. Он может раздать доверенным лицам даже оружие, гранатометы и устроить военные сборы. Он может превратить своих доверенных лиц даже в штурмовиков.

Как видите, опричнину можно создать на пустом почти месте. Ее можно придумать из доверенных лиц, а можно – из секретарей, можно – из уборщиков, из дворников. Или из охранников. Словом, из кого попало. Можно сделать ставку и на продавцов газет, и на старост подъездов.

Мы имеем дело с произволом президента Путина, который высасывает новые политические структуры из пальца. Его судить давно нужно за очень вольное обращение с органами власти. Вместо этого ему аплодируют.

Возьмем еще одно нововведение этого скота. Он создает так называемую третью палату парламента. Общественное собание /это не опечатка/ или Общественную палату. Короче – общественную будку для всех этих доверенных лиц, для всей этой новообразовавшейся общественности.

Представьте на минуту, что Путин наплодит в стране сто тысяч доверенных лиц. Каждый тузик – доверенное лицо. Каждый дружинник – доверенное лицо. Что с ними делать? Их ведь надо будет всех институализировать, согнать в один всесоюзный собачник. Вот для этого и создается общественная палата.

Это общественная фашистская палата, вроде той, которая была при Муссолини в Италии. Чем она будет заниматься – можно только догадываться, но наверняка, их наделят особыми полномочиями. Больше того – может, даже в какой-то момент сделают выше российского официального парламента. (Вспомните, как это называлось раньше – Съездом.)

Конец суверенитетам внутри РФ – конец Федерации

И в заключение хотел бы сказать еще об одном. Конец наших «обланаторов»- губернаторов был предрешен еще в 1992-м, когда возник новый российский федерализм и был принят так называемый Федеративный договор (одним из своих следствий имевший, кстати, чеченскую проблему, поскольку в новую Федерацию вместили искусственно все республики и края, который входили в РСФСР. – Это почти то же самое, что старый пиджак одеть на нового человека). Федеративный договор породил губернаторов, но он же породил и чеченскую войну. Он же породил странную инверсию слова «федеративный», которое превратилось в «федеральный». Договор у нас федеративный, а войска и округа – почему-то федеральные.

Кто же такие были наши обланаторы девяносто второго года издания, сохранившиеся до сих пор? Это были главы областных администраций, которых заставили избираться всеобщим и тайным и не совсем равным образом. Если мы отъедем еще на четыре года назад, то увидим, что такой путь избрания предлагал Горбачев в 1988-м. Он сказал партийным губернаторам: если не изберетесь, я вас не утвержу. Такого, между прочим, не было ни в одной стране мира. Король не предлагал графам избираться. Царь тоже не предлагал избирать своих губернаторов. Административный чиновник не должен избираться, а из-за того, что он изберется, вовсе не рождается федерализм, региональная демократия.

Ни в одной стране мира, между прочим, федерализм не возникал от того, что чиновников приучили избираться, как собак – ходить в туалет. Это демократизация, но не демократия. Горбачев пытался осуществить демократизацию – демократическую легитимацию своей партократической власти. Его самого избрали точно таким же образом. В 92-м было решено пропустить через выборы начальников областных администраций. Они скребли лапами, упирались, но шли. Их «демократизировали». Но они так и остались чиновниками. За двенадцать лет пребывания у власти они создали колоссальные системы мухляжа и спекулятивных выборов: народ все это избирал, и сам не понимал, какого черта он на выборы ходит. Иных кандидатур на пост губернатора, кроме самих губернаторов, не существовало. Все губернаторы назначались «по партийным спискам». Поэтому прекращение Путиным этого фарса трагедии не составляет. Дураков не выбирают, их назначают.

Трагедией является другое. Конец суверенитетов малых республик.

У нас ведь странная и асимметричная Федерация. Составляют ее не только области и края, но и суверенные республики. Там не было обланаторов и губернаторов – там были малые президенты. Поэтому прекращение Путиным фарса с губернаторскими выборами бьет и по суверенитету Татарстана, Башкирии, Калмыкии, Якутии, – не говоря уже о Чечне. Дело в том, что я даже в кошмарном сне и представлю, что такое «президент республики», назначаемый президентом России. А вы можете такое себе представить?

Вернее, подобное можно представить только в одном случае. При колониализме. Если мы идем к колониализму, то тогда – вперед, собаки.

Только вот морды себе не порвите.

Андрей Новиков, политолог, для Чеченпресс, 27.09.04г.