Детей в Беслане сгубило упрямство Путина

Глубокоуважаемая редакция. Я живу в Германии, давно и с интересом читаю Вашу страницу, хочу поделиться некоторыми соображениями по поводу статьи «Масхадов готов был пожертвовать собой ради спасения детей» и дополнить картину событий одной маленькой, но, на мой взгляд, существенной деталью.

Я попытался восстановить хронику событий 3 сентября перед началом штурма (по сообщениям СМИ).

Итак, по порядку. Утром СМИ сообщали, что террористы согласились на переговоры, возможно, удастся передать заложникам пищу и медикаменты. Потом сообщение о том, что Руслан Аушев ходил в школу на переговоры, бандиты освободили 26 заложников, разрешили забрать трупы, ожидается продолжение переговоров, появились какие-то надежды на мирный исход. Затем на Вашей странице – интервью с Ахмедом Закаевым («Добрый знак»).

Закаев рассказал, что говорил по телефону с Аушевым и Дзасоховым и высказал готовность приехать в Беслан, чтобы лично принять участие в переговорах, а также по предварительному согласованию с президентом Масхадовым передал, что Масхадов тоже готов приехать и участвовать в переговорах, если ему гарантируют безопасность («Очень смелый и сильный поступок! – подумал я, – Что-то не припомню случаев, чтобы ФСБ выполняла какие-нибудь обещания».) И всё же очень интересно было узнать, как прореагирует на это Путин.

Заглянул на страницу vesti.ru , там ничего нового не было. «Всё ясно, – подумал я, – Сортирный Мочильщик решил прикинуться глухим. Самому вести переговоры нельзя, сколько раз ведь заявлял, мол, с террористами не разговариваю, принять предложение Масхадова – тогда придется признать, что никакой он не террорист, сворачивать уже раскрученную на всю катушку античеченскую истерику и вообще всю политику менять».

Минут через 20 я включил телевизор на канале NTV (есть в Германии такой информационный канал), там уже двое суток, практически без перерыва, показывали репортажи из Беслана. В основном одни и те же кадры, поскольку журналистов близко к школе не подпускали и почти ничего им не сообщали, так что я почти не надеялся узнать что-то новое. И вдруг в бегущей строке прочитал: «По непроверенным сведениям, президент Путин идёт на переговоры с Масхадовым».

Видимо, международные СМИ приняли желаемое за действительность. Они узнали о вышеупомянутом телефонном разговоре Закаева с Аушевым и Дзасоховым и решили, что Дзасохов действует с ведома и по согласованию с Путиным. Вообще-то я прозорливостью не отличаюсь, но в этот момент у меня появилось отчётливое предчувствие беды, и, к сожалению, это предчувствие меня не обмануло. Минут через 20 начался штурм, конечно же, «спонтанный».

А теперь подумаем, каковы были другие варианты развития событий, мог ли Путин поступить иначе.

1. Игнорировать заявление Закаева и дальше, по-страусиному прятать голову в песок, было бы со стороны Путина просто глупо, потому что, того и гляди, последовали бы официальные запросы, да и впоследствии пришлось бы объяснять, почему был упущен такой уникальный шанс спасения людей.

2. Дать официальное опровержение, заявить: «Нет, я не веду и не собираюсь вести никаких переговоров ни с террористами в захваченной школе ни с Масхадовым», – означало бы сказать на весь мир правду: «Мне плевать на заложников, буду мочить всех без разбора, как в Норд-Осте».

3. Был, конечно, у Путина очень красивый и сильный ход – заявить: «Жизнь детей для меня дороже всего, а посредничество Масхадова мне не нужно», после чего лично приехать в Беслан и самому вести переговоры. Увы, на такие поступки способны только очень сильные личности, такие как Закаев и Масхадов, а не ничтожество с наполеоновскими амбициями. Следовательно «самопроизвольный» штурм был неизбежен.

Может быть, я и ошибаюсь, но, по-моему, эти два события: появление в западных СМИ информации о предполагаемом участии в переговорах с террористами Масхадова, и начало штурма не случайно совпали во времени, а были непосредственно связаны между собой.

Герхард Винтер, Гамбург (Германия), для Чеченпресс, 23.09.04г.