|  Отец
Филипп
Недавно со мной произошел курьезный случай, на первый взгляд,
казалось бы, бытовой, но, как выяснилось впоследствии, имеющий
и серьезную политическую подоплеку.
Месяца примерно два назад, возвращаясь с работы в погожий
летний день, решил я прогуляться по одной из диковинных
улиц г. Москвы. Мне все улицы Москвы казались диковинными
после апокалипсического вида улиц моего родного города Грозного.
Так вот, гуляя по Тверской улице, как ни странно, я обнаружил
за собой слежку.
«Кому я нужен, чтобы следить за мной?», – подумал я. В
смысле криминала, террора или московской регистрации я был
чище незапятнанного листа мелованной бумаги. Для проверки
я сделал несколько внезапных остановок и разворотов; сомнений
не было – я был объектом слежки. Субъект слежки был, как
говорится, весьма «представительского вида». Заметив, что
он обнаружен, субъект подошел и непринужденно заговорил
со мной.
В таком огромном городе как Москва можно встретить любого
типа. Этого, представившегося Максимом, интересовали его
грозненские знакомые, о которых я ничего не знал. Упреждая
мой вопрос, он сказал, что множество раз бывал в Грозном
и научился безошибочно выделять чеченцев среди всех других
уроженцев Кавказа. Даже с ингушами уже не путает.
Я не стал ему говорить, что по материнской линии я ингуш.
Не хотелось расстраивать столь дружелюбно настроенного ко
мне человека. Он предложил обменяться номерами мобильников.
Отчасти для того, чтобы доказать ему, что мне нечего таить,
я согласился. После этого к субъекту подъехал его водитель
на Мерседесе и, твердо пожав мне руку, он уехал, предварительно
выслушав мою благодарность за предложение подвезти до дома.
В течение последующих нескольких дней я стал заложником
его звонков на мой мобильный телефон. Максима интересовало
мое мнение о любой телевизионной или газетной новости из
Чечни. Свое интервью он начинал обычно с вопроса: «Боже
мой, что там у вас в Чечне творится, почему чеченцам спокойно
не живется?». Учитывая место и обстоятельства, я отвечал
в духе полной лояльности «к политике Путина, который, что
бы о нем не болтали газеты, хочет только мира в Чечне».
И неизменно переводил разговор на нейтральную площадку футбольных
успехов «Терека».
Чувствовалось, что его основательно раздражают мои славословия
в адрес Путина. А про футбол он уже и слышать не мог, из
чего я сделал вывод, что Максим вряд ли читал веселый роман
Гашека. Он то и дело говорил, что и в России есть немало
людей, которых «этот Путин достал до печенок», тонко намекая,
что и он сам принадлежит к числу подобных людей. Однако
во всех разговорах с этим человеком я неизменно оставался
преданным фанатом Путина, поклонником его неслыханного миролюбия,
так что даже стал опасаться прослыть среди «слухачей» непробиваемым
идиотом, достойным занять какой-нибудь высокий пост в «обозном
правительстве» Чечни.
После нескольких недель этого телефонного пинг-понга я
удостоился от Максима чести быть приглашенным к нему в гости.
Он спросил, пью ли я. Я ответил, что пью как гвардейская
лошадь, и этим, вероятно, развеял его робкие надежды разоблачить
во мне тайного ваххабита. Тем не менее, летним субботним
вечером, в оговоренный час Максим прислал за мной свой Мерседес.
Мой добрый телефонный исповедник оказался весьма преуспевающим
человеком. Его апартаменты представляли собой огромную анфиладу
комнат на четвертом этаже военизированного жилого комплекса
«Золотые ключи», напротив мусульманской мечети на Поклонной
горе.
Придя в гости, я был несколько обескуражен отсутствием
дома членов его семьи. Зато общество дополнял некий человек
с упорно меня буравящими глазами, которые, казалось, постоянно
косятся на вас, даже если он поворачивается к вам затылком.
Как выяснилось затем в процессе беседы, моим новым знакомым
оказался никто иной как отец Филипп (в миру Сергей Жигулин),
просидевший, как агент ФСБ (тогда ФСК), полгода в плену
у бойцов чеченского Сопротивления. Помнится, Генпрокуратура
РФ во время прошлогоднего суда в Лондоне обвинила Ахмеда
Закаева в убийстве отца Филиппа, а затем привезла батюшку
в Лондон, чтобы он сам подтвердил это злодеяние.
Впрочем, в монотонной беседе, то и дело оживляемой проклятиями
Максима в адрес Путина, отец Филипп признался мне, что не
был уверен в причастности А. Закаева к его похищению (на
этот раз он не стал настаивать на своем убийстве), а все
обвинения он выдвинул по «просьбе этих дегенератов из Генпрокуратуры».
Я не стал поддакивать и чернить сотрудников этого учреждения,
дипломатично (хотя и несколько невпопад) заметив, что «Закаев
способен сделать и не такое».
После этого Максим прямо спросил у меня, знаком ли я с
Закаевым? Я ответил в том духе, что Всевышний уберег меня
от этого. На предложение встретиться снова я ответил с большим
энтузиазмом. Понимая, что меня пытаются завербовать, а отказ
от сотрудничества чреват вполне предсказуемыми для любого
чеченца последствиями, уже через несколько дней я свернул
свои дела в Москве и без помех вылетел в одну из солнечных
республик бывшего СССР.
Так состоялось мое недолгое знакомство со знаменитым отцом
Филиппом.
Руслан К., для Чеченпресс,
11.09.04г.
|
