|  Хроника
вранья
От 38 снайперов к 354 заложникам
Нам всё время врут. Врут о том, что ситуация под контролем.
Врут о том, что наши спецслужбы — самые действенные и профессиональные.
А когда эти самые “действенные” и “профессиональные” просыпают
очередной теракт — врут так, что голова вообще начинает
идти кругом.
Пять последних терактов — это одна сплошная непрекращающаяся
хроника вранья.
В течение суток после гибели самолетов ни на одном телеканале
не прозвучало слово “теракт”, хотя и младенцу было понятно,
что в одночасье два самолета в воздухе развалиться не могут.
Вместо этого — очередной поток вранья.
В ответ на взрыв автобусной остановки — уголовное дело за
хулиганство. Хорошенькое хулиганство: подорвать 10 человек...
Никогда не поверю, чтобы спецслужбы не ведали, сколько заложников
было в Беслане. Маленький городок (35 тысяч жителей), где
все друг друга знают. Да достаточно просто посчитать количество
школьников и учителей, умножить эту цифру на два (дети-то
пришли с родителями) — вот вам и ответ.
У Ельцина под Первомайским было 38 снайперов. У ФСБ и МВД
— 354 заложника.
Как видно, кривая вранья неуклонно идет вверх. В абсолютных
показателях, которые так любит наше правительство, по сравнению
с 95-м годом (38 снайперов) она выросла уже в 9,3 раза.
(Попрошу Госкомстат внести эту цифру в годовой отчет наряду
с данными о росте ВВП.)
Зачем врали? На что рассчитывали? Ясно ведь было с самого
начала, что правда все равно вырвется наружу. (Заложников
— 354. Трупов — 406. Эта страшная цифра посильнее, чем затонувший
“Курск”.)
Но так уж, видно, привыкли они к постоянной лжи, что врут
уже по инерции, не задумываясь о последствиях.
И ведь задай прямой вопрос кремлевским мудрецам — еще и
обидятся. Не для себя, мол, стараемся. Для вашего же блага.
Чтобы не сеять панику и страх. Чтобы не дать террористам
“парализовать волю и разложить наше общество” (цитата из
обращения Путина).
Даже после штурма, когда было очевидно, что число погибших
подошло к четырем сотням (по крайней мере, уже в пятницу
вечером, когда я звонил в оперативный штаб, эта цифра была
известна), нас продолжали “щадить”. “Из-под завалов извлекли
90 трупов... 100... 106...” — рапортовали каждый час официальные
вруны.
Если постепенно, в час по чайной ложке, вроде и не так страшно...
* * *
“Террористы считают, что они сильнее нас”, — сказал президент.
Наверное, он (а точнее, те, кто писал ему речь) полагал,
что звучит это очень эффектно.
А на деле — так оно и есть. Да, террористы сильнее нас.
Потому что еще ни в одной стране мира за неделю не случалось
5 терактов, да еще такого масштаба.
406 погибших в Беслане. 90 — в двух самолетах. 8 — на “Рижской”.
Этот счет явно в пользу террористов.
А что в ответ? Мы до сих пор не знаем даже, сколько бандитов
орудовало в школе.
Говорили сначала о тридцати. Троих якобы задержали, восемь
нашли бездыханными. Где же еще девятнадцать?
“Анонимные источники” (о неприятном всегда говорят “анонимные
источники”, чтобы потом не с кого было спрашивать) рапортуют:
ведется поиск оставшихся тринадцати террористов. Потом отчего-то
объявляют, что ищут уже не тринадцать, а четырех, хотя число
задержанных при этом не меняется.
Дескать, боевики покинули здание под видом заложников. Какая
низость! (Помнится, поза-поза-позапрошлый директор ФСБ Барсуков
тоже очень сильно сокрушался, что блокированные в Первомайском
чеченцы ушли из тройного кольца окружения, ибо никто не
мог предположить, что они умеют бегать босиком по пашне.)
Как будто не было до этого “Норд-Оста” и уходивших из него
боевиков. Как будто не было Первомайского и Кизляра.
Спецслужбы так сроднились уже с этими граблями, что впору
менять щит с мечом на щит и грабли. И ордена за теракты
надо тоже давать, увенчанные граблями, потому что ордена
все равно будут, как бы позорно ни проводились операции,
ибо такая уж сложилась у нас добрая традиция: вместо отставок
— ордена.
Единственный генерал, у которого хватило совести подать
сейчас в отставку, — это осетинский министр внутренних дел,
хотя его вины, как и вины милиции в целом, здесь меньше
всего. ФСБ, а не МВД в первую голову отвечает за борьбу
с терроризмом.
Вопреки всеобщему убеждению борьба с терроризмом — это вовсе
не “Альфа” и “Вымпел”, отравляющий газ и шумовые бомбы.
Это — кропотливая оперативная работа. Внедрение в банды.
Вербовка агентуры.
Не с последствиями терактов надо бороться, а с причинами.
Упреждать. Не допускать. Локализовывать заранее. (К каждой
школе, к каждой остановке, к каждой станции метро не приставишь
по автоматчику.) Но для этого необходимо иметь в стане террористов
надежные источники информации. А их, похоже, как раз и нет.
Череда последних терактов наглядно показала слепоглухоту
наших спецслужб. Что толку от рассказов: теперь-де мы знаем
всех боевиков поименно. Это все равно что, если врач, у
которого то и дело на операционном столе умирают пациенты,
станет похваляться тем, что зато он знает точные причины
смерти.
Где были наши хваленые спецслужбы, когда 30 вооруженных
бандитов — арабов и негров — входили в Осетию? Где были
они, когда шахидки закладывали взрывчатку в самолеты — ясно
ведь, что, не имея сообщников в аэропорту, преступники действовать
не могли.
Не до этого им было. В очередной раз реорганизовывались
и реформировались, потому что всего 2 месяца назад Путин
подписал указ о новой структуре ФСБ. Понятное дело, в целях
“оптимизации”, “усиления”, “повышения эффективности”. Но
теперь нужно, оказывается, создавать “гораздо более эффективную
систему безопасности” (еще одна цитата из президентского
обращения).
Подождите. Как же так? Всего 2 месяца назад отреформировали
— и опять по новой?
Да и куда еще эффективнее? И без того — передали в ФСБ погранслужбу,
половину ФАПСИ. Каждый второй министр — выходец с Лубянки.
Сколько угодно можно перестраивать, перекраивать, латать.
Только от перемены мест слагаемых сумма не изменится.
Разруха, говорил профессор Преображенский, не в клозетах,
а в головах.
За десять последних лет ФСБ пережила столько реформ, сколько
не было за все предыдущие семьдесят. Каждая новая приводила
к вымыванию профессиональных кадров.
Результат — налицо.
И наверное, не стоит удивляться, что вот уже полгода должность
начальника оперативно-розыскного управления — того самого,
которое в первую очередь занимается борьбой с терроризмом,
— остается вакантной...
* * *
Трагедия в Беслане не только показала всей стране беспомощность
спецслужб. Очевидностью стала еще одна страшная реальность:
власть на Кавказе полностью импотентна.
Кого требовали к себе на переговоры террористы? Президентов
Осетии и Ингушетии, детского доктора Рошаля.
Рошаль прилетел тем же вечером. Репортажи об этом показали
по всем каналам. Об участии в переговорах Дзасохова и Зязикова
не сказали не слова.
Давайте подумаем: если бы пошли президенты в захваченную
школу или хотя бы связались с бандитами по телефону, сообщили
бы об этом стране? Да в ту же самую минуту. С придыханием
и героической патетикой.
Но телеканалы молчали. Вместо Дзасохова мы видели его пресс-секретаря
— на приличном удалении от места событий. А Зязиков и вовсе
объявил в коротком газетном интервью, что впрямую переговорами
не занимается.
Я не уверен, что президенты струсили. Зато я уверен в другом.
В том, что, как только боевики назвали их фамилии, тут же
побежали они в Кремль. И коли действий никаких за этим не
последовало — Кремль команды “на старт” им не дал.
А вместо Зязикова и Дзасохова на переговоры пошел Руслан
Аушев. Тот самый бывший ингушский президент, которого бесцеремонно,
взашей вытолкали из власти, заставили даже покинуть республику
(если не уедет по-хорошему, кричал тогдашний полпред Казанцев,
посадим по-плохому). И в этом — вся суть того, что происходит
сегодня на Кавказе.
И Зязикова, и Дзасохова Кремль к власти привел на штыках.
(Против основного конкурента Дзасохова — Сергея Хетагурова
— возбудили уголовные дела. Главного соперника Зязикова
— Хамзата Гуцериева — уволили из МВД и угрозами заставили
сняться.) Эти люди удобны, управляемы, послушны. Дернешь
за ниточку — и дело в шляпе.
Только у такого удобства есть и обратная сторона. Марионетки
не бывают самостоятельными. То, что хорошо для ковровых
дорожек, преступно на поле боя.
Кремль хотел создать вертикаль управляемости. В Кремле считали,
что, если кавказские президенты будут ловить каждое их слово
на лету, это обеспечит стабильность и державность. А вышло
— совсем наоборот. Страна получила слабых, беспомощных правителей,
не умеющих принимать решения и брать на себя ответственность.
Ингушетия уже пылает (в так называемом захвате республики
не принимало участия ни одного пришлого боевика: сами же
ингуши, взбудораженные и обозленные беспределом местных
спецслужб). Осетия — на грани взрыва. Бурлит Дагестан (тысячи
людей вышли на площадь в Хасавюрте, требуя отставки председателя
госсовета, а власть не нашла в ответ ничего умнее, чем снять
начальника РОВД, возбудить дело против мэра и распустить
районное собрание).
Надо иметь в себе смелость признать: мы теряем Кавказ. И
если власть и дальше будет действовать такими же методами
— потеряем его окончательно...
Увы, рассчитывать на то, что она неожиданно в одночасье
прозреет — не приходится...
* * *
В первый же день работы Государственной думы депутаты наверняка
потребуют вызвать на заседание руководителей спецслужб. (Лично
я такой вопрос поставить намерен.)
И вновь польются на наши головы ушаты лжи. И вновь будут рассказывать
нам о том, что ведутся оперативно-розыскные мероприятия, личности
террористов установлены, ситуация под контролем...
Пусть себе. Мы привычные.
Если уж привыкли к терактам, к постоянным смертям ни в чем
не повинных людей, к постоянной лжи привыкли тем более.
Московский
Комсомолец , 06.09.2004
|
