Предпоследнее преступление Кремля

Разворачивающуюся перед нашими глазами кровавую драму в Северной Осетии и вытекающие из неё чрезвычайные последствия нельзя рассматривать вне связи с предшествовавшими ей событиями. Обратимся к недавней истории. Не секрет, что молниеносные, получившие восторженные оценки экспертов всего мира, удары кавказского Сопротивления ввергли российскую армию в состояние ступора, её руководство – в шок – другой защиты у Кремля нет. Со всей очевидностью обнаружилась также и полнейшая бездарность и бессилие российских спецслужб.

Однако, после благополучно проведенных “выборов” и повсеместно декларируемого “умиротворения”, на шестой год продолжающейся и стремительно набирающей обороты войны признать её не только провальный, но и очевидно Русско-Кавказский характер для Кремля, чья не только политическая, но и физическая судьба напрямую зависела от исхода этой войны, было невозможно. “Нейтрализация” гибельной тенденции требовалась незамедлительная.

Лучшей, чем захват детей, провокации, чтобы очевидное не признавать, а заодно окончательно дискредитировать предельно демонизированный образ чеченского Сопротивления, при самом богатом воображении трудно было бы придумать. Разве не отыщутся на бурлящем Кавказе пара десятков “романтиков”, соблазнённых всемирной известностью и деньгами, чтобы осуществить подобную провокацию? Гораздо труднее было бы найти таковых среди наученных горьким опытом чеченцев, из-за чего последние и поздравляли себя по всему миру: “А Вы знаете? Там нет ни одного чеченца! Там только осетины, ингуши и русские!”.

Сценарий начал трещать по швам с самого начала – видимо, через имеющиеся в школе телевизоры, исходя из передаваемой российскими СМИ заведомо ложной информации “террористы” начали подозревать неладное, сразу отказавшись от переговоров, а версия “чеченского следа” сорвалась первой, как только стали известны имена требуемых “переговорщиков”. Здесь очень важный вопрос состоял в том, что если с “выводом войск из Чечни и освобождением захваченных после ингушских событий 30-ти сообщников” всё вроде бы было ясно, то, что же за “пустую кассету”, оказавшуюся “засвеченной” благодаря очевидцам, “отказавшиеся от переговоров террористы” выбросили из окна? Не с нелицеприятными ли для организаторов истерическими выкриками “Мы так не договаривались!!!”?

Подготовка к штурму пошла ускоренными темпами. Причём только слепой мог не заметить этого. Разумеется, было понятно, что как российские, так и иностранные наблюдатели исходили в своих предпосылках из того, что количество заложников в крупнейшей школе Беслана огромно – две школьные смены по 800 учащихся каждая, плюс столько же – учителя, обслуживающий персонал и сопровождающие лица, итого – более трёх тысяч человек, а в таких условиях ни одному человеку в здравом уме и трезвой памяти мысль о возможности штурма даже не пришла бы в голову. Они, как всегда, обманывались, а может быть, были рады обманываться. Как и взрывы домов, о таких “способностях” Кремля действительно не может придти в голову никому, кроме самого Кремля, да ещё тех, кто его слишком хорошо знает, на протяжении четырёхсот лет противостоит ему, а на протяжении последних десяти лет ВООЧИЮ видит “дело рук его” – у себя дома, в Ичкерии. Эти две стороны никогда не обманывались, и готовились – каждая соответственно.

Кремль, первым же делом, заручился международной поддержкой, и тут же молниеносно нейтрализовал тех, кто мог бы стать источником отличной от официальной точки зрения информации – Бабицкого и Политковскую; уже на второй день захвата зона оцепления вокруг школы, запрещающая доступ родственникам детей и журналистам, была расширена на 100 метров; в кои-то веки востребованный Аушев был просто использован “втёмную”- как эффективное усыпляющее средство против взвинченных родственников детей и их родителей, некоторые из которых стали роптать и даже открыто угрожать власти: “Убьём любого, кто отдаст приказ о штурме или пустит газ!”.

Сомневается ли кто-нибудь, что эти родители плашмя легли бы вокруг школы, если бы хоть на секунду заподозрили, что оттуда могут выносить трупы их детей?

Но если искренне пытающийся помочь людям Аушев был использован «втёмную», то вторящие Кремлю о 350-ти и даже 120-ти заложниках Дзасохов и «доктор» Рошаль исполняли свои роли вполне осознанно. Мог ли не догадываться Дзасохов, для чего было необходимо занижать количество заложников? Мог ли он не знать, что даже и без этого, Осетия для России – далеко не Москва. Да даже сама Москва, если бы вопрос встал о собственной судьбе Путина – всего лишь «щепка».

Очевидные признаки предстоящего штурма, ставшие известными задолго до его начала, стоят того, чтобы быть перечисленными по порядку:

1). Срочно потребовавшаяся Кремлю поддержка международного сообщества;
2). Молниеносная нейтрализация последних альтернативных источников информации;
3). Занижение количества заложников в 10-ть, а то и в 30-ть раз;
4). Усыпление бдительности родителей;
5). Расширение зоны оцепления на 100 метров;
6). Сокрытие чрезвычайной важности информации об известной всему миру готовности чеченского президента лично принять участие в освобождении заложников;
7). Неприкрыто трусливое, если не сказать, предательское поведение Иванова, Патрушева, Нургалиева и даже вездесущего Фридинского, панически дистанцировавшихся как от “оперативного штаба” в Беслане, где остался “заведовать” один руководитель УФСБ РФ по Северной Осетий Виталий Андреев, так и от самого штурма, с его непредсказуемыми последствиями. Кому лучше, чем им, известны возможности возглавляемых ими структур?

Дальнейшее было лишь делом “техники”. От пробиваемого в стене школы “дополнительного выхода для заложников” сдетонировала взрывчатка, из-за чего крыша спортзала разом обрушилась, похоронив под собой сотни маленьких жизней. В панике разбегающихся по классам, коридорам, пристройкам людей четырнадцать часов, с двенадцати дня до двух часов ночи, в течение которых шёл штурм, хладнокровно расстреливали из танков, артиллерии и всех видов стрелкового оружия – власть категорически не могла допустить, чтобы после всего содеянного где-то ещё всплыли “очаги заложников, удерживаемых террористами”. Вырвавшихся наружу добивали взвинченные слухами о переодевшихся террористах, бойцы “ополчения”, а также многочисленные, оставшиеся совершенно без руководства, “кольца оцепления”, в сплошной стене дыма, пыли, ужаса понятия не имеющие куда и во что стреляют. Апокалипсис…

И нет уже на этот раз захлёбывающегося от избытка чувств Игнатченко, не поздравляют с победой израильские коллеги, не летают в Георгиевском зале Кремля пробки от шампанского. Дети на больничных койках и те, молча отворачиваются от гаранта, “спасшего” их и пришедшего навестить. Даже Запад, обычно такой улыбчивый и всеядный, не обманулся насчёт “десяти арабов и негра”, и, поняв, в какую авантюру его втянули и повязали, что ему также, вместе с Путиным и теми, кто захватил школу, в полной мере придётся разделить ответственность за случившуюся трагедию, впервые за постсоветский период требует “дополнительной информации”. Такой “информации” Западу не требовалось даже за сорок две тысячи убитых чеченских детей. “Приплыли”…

Однако, как бы там ни было, никто из них не возьмёт в руки оружие и не выйдет останавливать кровавого кремлёвского вурдалака. Напротив, всё также будут улыбаться и потрясать его окровавленные руки. Они как равнодушные зеваки, наслаждающиеся чужим мордобоем, или как мародёры, обирающие обессилевших и падших. Им уже давно известно, кто это способен сделать, что эта сила уже сорганизовалась и что сделать задуманное сейчас ей будет… чуть-чуть легче…

Трагедия повергла людей в шок, парализовала их волю. Именно этого добивались её организаторы. “Шок – это так по-нашему!”. Безнадёжно заблуждается тот, кто считает, что действия власти направлялись против “террористов”; ЧИСЛО ТОЛЬКО НЕСПРОВОЦИРОВАННЫХ ЖЕРТВ В БЕСЛАНЕ МОЖЕТ ДОСТИГАТЬ ДВУХ ТЫСЯЧ. И основной посыл, посредством невообразимой трагедии направленный Кремлём собственному народу, таким образом, оказался предельно ясен: “Вот что я могу с тобой сделать!”. Даже если всеми, к кому этот посыл направлен, склонив голову, он будет молча проглочен, такое не забывается никогда.

По въевшейся в плоть и кровь привычке, как всегда за счёт чужих, ну и пусть себе детских, жизней, демонстративно кровавым преступлением Кремль отсрочил себе гибель, но не избежал её. Только усугубил. Данное преступление – не последнее в серии его кровавых злодеяний, оно, по всей видимости, предпоследнее.

С этих пор никто не даст за жизнь Путина и его бандитской клики даже ломаного гроша.

Ваха Ибрагимов, Чеченпресс, 05.09.04г.