Спица для Павловского, или чудо в перьях

Все больше говорят о создании партии. Не политической партии, и не «партии власти», а о ВЛАСТИ-ПАРТИИ, или попросту ПАРТОКРАТИИ – новой формы российского государственного управления.

Это не политическая, а государственная Партия, партократическая корпорация, единственная цель которой – объединить и организовать возникшие спонтанным путем элиты в одно целое. От того, будет ли эта цель достигнута, зависит судьба путинского режима. Пока элиты управляются административным, отчасти репрессивным путем, отчасти – через масс-медиа.

Программа «Однако» создавалась исключительно с одной целью – давать наводку политическому классу, губернаторам, директорам и политтехнологам о том, «что такое хорошо на сегодняшний день и что такое плохо», – по сути, это газета «Правда» в телеварианте, или орвелловская «трехминутка ненависти».

Партийная журналистика – верное следствие возникающего партийного государства. Некто Павловский, которого я имел честь знать по совместной работе в журнале «Век ХХ и мир», сделал из журналистов ремни, а именно – приводные ремни этой партократической машины.

Аналогичную историю можно наблюдать в организации управляющих элит, которые все более формируются в некую корпорацию. Дело может дойти до классической ошибки всех партийцев, состоящей в отождествлении управления и политической власти, вслед за которой неизбежно начнется развал управления, а в затяжной перспективе – и развал политической власти, то есть самой партократии.

Партия, то есть партократия, мыслится как расширенный вариант общенациональной олигархии. Партия есть попытка организовать разрозненные олигархические группы в стране. Но в эту партократию могут втянуться и управляющие элиты, и тогда мы получим полностью партократическое государство. А оно невозможно.

Один неглупый человек заметил, что партийное государство стало возможно только в Германии, – где партия и государственный аппарат были одним и тем же (за исключением армии, правда). В Советском Союзе партократия в чистом виде оказалась неосуществимой по той причине, что – отчасти в силу многонационального характера страны, отчасти в силу соборности русских – управление и общественную власть не удалось полностью слить с партией. Вот почему государство называлось Советским, а не Коммунистическим. Народ не был партийным – он был советским. Не поняв это, невозможно понять феномен коммунистического строя в СССР и его отличие от нацистского строя.

Вот почему попытка создать партократическое государство в условиях России (особенно – сегодняшней России) может привести к его краху. Для такого государства необходима опора на общенациональные, соборные ценности, на советскую власть нового типа. Но возможна ли такая новая советская власть?

Прежде всего, – на какой идеологии она будет основываться?

Партия без идеологии – все равно что компьютер без программы. Речь дет не о формальной идеологии, политической этикетке, которую можно наклеить на любой блок, а о действительных ценностях современных русских людей. Иначе говоря, не об идеологии, а об аксиологии, о «жизненных идеях», ради которых люди готовы жить, умирать, рожать детей, говорить по вечерам за чашкой чая.

Советские люди верили в Будущее, и вместе с тем они верили в свою Родину. Это было неразделимо, верить в пространство, в Родину, можно было, только веря во Время, в будущее своей Родины.

Коммунизм был вместе с тем гигантским футурологическим проектом, аккумулировавшим силы всего народа и бросавших их на свершение настоящих задач. Вера в будущее была способом жить здесь, в настоящем.

Вряд ли господин Павловский способен предложить современным россиянам подобную сильную историческую идею. Почти ничего из этого сейчас уже не существует. Как оказалось, невозможен в современных условиях даже патриотический проект. Образ Родины безжалостно содран политтехнологами и натянут как скальп на кремлевский барабан. Тех, кто верил в Россию, предали.

Патриотизм действительно стал жертвой негодяев, вот почему политтехнологи все больше начинают отказываться и от него, ища замену патриотизму в ультраправых и деспотических идеологиях. А еще точнее – в игре на них.

В игре на исламе, на Лимонове, на терроризме, на контртерроризме, на Бог знает чем еще и прочем. К чему заведут эти игры, еще неизвестно: по сути, они означают постоянное взвинчивание общества то одним, то другим, то третьим. Постоянное педалирование фактора катастрофы. Постоянное показывание ему трупов (от жильцов домов до шахтеров). Постоянное подкладывание плакатиков со взрывающимися устройствами.

Единственное, что Павловский может предложить обществу в качестве идеологии, – это виртуальная социальная реальность. Крутящийся калейдоскоп. Какие-то нелепые телесериалы, какие-то выдумки историков, шутовскую идею «либеральной империи» (во главе с самим «либеральным императором» товарищем Чубайсом, одетым в дурацкий колпак с бомбошками). И черт знает что еще. Но сколько все это проработает, я не знаю. Может – пять, может – десять лет. Может, научат людей стрелять друг в друга. Может, разыграют какие-нибудь внутрисоциальные конфликты. Как говорится, чем черт не шутит: он всем шутит. И из всего этого будут качать энергию для управления, для властвования, – для сидения на собственной стране.

Мы пришли к тому, что страна поделена сегодня на обманутое общество и элиту, которая восселась на этом строе. Таков результат всей нашей демократизации.

Партократия нужна элите для того, чтобы сидеть и править дальше. Но этом элита еще ни черта не понимает, что в ней самой грядет очень серьезная чистка, и очень скоро часть их скатится вниз, а иные – и вовсе в могилу. Ну ладно, оставим этот вопрос. Возьмем элиту как нечто статичное. Допустим, что никто никуда не скатится.

Рассмотрим одну головоломку. Я бы даже вам сказал – головорезку.

Элита и электорат. Слова «электорат» и «элита» – одного корня: «элите» (читать по-французски), что значит «избранный», а сам процесс избрания обозначается словом «элекшион».

А у нас слово «электорат» превратили почему-то в быдло. Между понятиями «элита» и «электорат» – непроходимая граница. Вся история новейшей демократии в России – это история, так сказать, самоконституирования элиты от имени электората. Можно сказать, что не электорат выбирал у нас элиту, а элита сконструировала этот чертов электорат, которым у нас заменили НАРОД. Этот электорат как маску – наклеили на народ. Кого он выбирает, мне уже непонятно. Это сволочь, а не электорат. Ему, электорату, давно пора морду бить.

Одна моя знакомая журналистка, Наталия Садчикова, пять лет тому назад писала репортаж в газету «Фарс» (так называлась газета) о том, как проводятся выборы в Рыбинске. «ВСЕ КАБИНКИ, – написала Садчикова в статье после того, как увидела бабок, не выходящих из кабинок, – БЫЛИ ЗАНЯТЫ».

Спросим: откуда же электорату было занять все кабинки? Отчего не терпелось ему выкинуть свои бюллетени именно в день голосования?

Другая моя знакомая пообещала нагадить в избирательную урну, хотя четыре года назад, когда избирали муму, и муму вручал в Чечне кортики другим муму, которые не муму, – она явилась на избирательный участок в мини-юбке и с крашенной мордочкой.

Электорат – это квадратный корень, извлеченный из народа. Его не существует в действительности. В действительности есть не электорат, а вот эта самая элита, которая сама себя выбирает от имени электората.

У нас ведь только и слышалось эти годы: элита, элита... И к чему мы пришли? К тому, что все общество превратилось в одну сплошную элиту. (У нас, извините за бред, даже электорат приобрел черты этой самой элиты – появились «почетные избиратели» в лице приписанных к избирательным участкам солдат внутренних войск, которые проголосуют за кого надо. То есть, дошли уже до маразма: элитная армия, элитный электорат...).

В итоге возник своеобразный корпоративный строй – одни элиты выдвигают другие элиты, и все сидят друг в друге, словно в матрешке. Все друг друга за яйца держат. Все друг другу кортики раздают.

Прямым следствием такой «элитарной демократии» может стать, я думаю, переход к новой партократии, когда процесс избрания будет происходить, как говорят в интернете, «методом протокола», – то есть путем делегирования, или плавного выталкивания одних товарищей другими товарищами наверх (не хотел бы проводить здесь грубых аналогий, но так работает не только интернет, но еще и кишечник: там одни товарищи тоже выталкивают других товарищей методом протокола, – при этом каждое г…вно почему-то уверено, что его не смоют. Смоют).

На самом деле там, где нет нормального электората, и элиты нормальной быть не может, потому что это взаимосвязанные вещи. Если электорат проституирован, то проституированной будет и «элита». Если электорат обманывают, то обманывать начнут и элиту. И если почетные электоратовцы с нашивками внутренних войск приходят на избирательные участки и голосуют за кого надо, то по такому же скотскому принципу начнут выстраивать и элиту: то есть в ней тоже появятся своеобразные внутренние войска. Так же в рожу дадут. Не обманывайтесь, товарищи. Яблоко от яблони недалеко падает. Создали в одну скотобазу, создадут и другую.

«Виртуальный электорат», который придумал нам товарищ Павловский и который выбрал собаку (с которой мы все и плывем сейчас в одной лодке) породит точно такую же «виртуальную элиту». Он ее, сволочь, породит, он ее и убьет! Еще точнее, она убьется сама.

Элита эта может быть построена таких же манипуляциях. В ней одни негодяи начнут выпихивать других негодяев, – методом протокола. Вся разница в том, что публичная демократия совершается открыто, а партократия будет осуществляется за закрытыми дверями. Но это будет то же самое. Ибо невозможна нормальная элита, если нет нормального общества.

В конце концов эта чертова виртуальная элита породит такое же виртуальное государство, которое начнет управлять государством через игры (она не сможет опереться даже на корпоративные институты, даже на массовые движения – по причине их отсутствия). В итоге появится узкая группа лиц – не партия, а узкая группа, подчеркиваю, политбюро, или партократия которое начнет править и от имени партии, и от имени народа.

В самом деле, опереться на корпоративные институты (ФСБ, милицию) партократии будет трудно. Эти институты сами полуразрушены (а какое, скажите, может быть корпоративное государство без корпораций?).

Не думаю я, что ФСБ начнет плясать под дудочку Павловского. Даже милиция не хочет уже плясать под дудочку Грызлова, – даже там сейчас назревает бунт. Поэтому кончится может не партократическим, а бюрократическим переворотом: Путин уволит Павловского. Товарищ Павловский повторит судьбу товарища Березовского.

Но с другой стороны без партии, то есть координации нашей бюрократии тоже не сможет обойтись. Ей нужно связаться в одну цепочку. А партия-это и есть, строго говоря, организованная бюрократия.

Возьмите вот хотя бы нашу милицию. Это гигантская бюрократия, насчитывающаяся почти три миллиона человек. Это идеальная гиперструктура, готовая начать полностью управлять страной, сожрать директоров, присвоить себе крупную собственность и выстроить все общество по струнке. Мы стоим на пороге милицейского государственного переворота. Но отсутствует «партия ментов». Милиции организоваться как полноценной корпорации. И армии не дают. И даже ФСБ не дают. Все корпорации у нас расплющены. Так что Партию у нас начнут выстраивать. Без партии бюрократия не сможет организоваться. Об этом свидетельствует опыт нацистской Германии: организованная бюрократия может править только через Партию.

Вопрос в том, какими методами у нас начнут выстраивать эту чертову партию и что из этого получится.

Можно предположить, что в ней скоро оформятся три составляющие: «виртуальщики» типа Павловского, которым вовсе не нужно усиление бюрократии и которые примутся воздействовать на нее политтехнологчискими играми, пока им в лоб не дадут. Потом – корпоративисты, которым партия нужна как имманентная задача их корпорации (ментовской, армейской, фесеэсбшной).

Третий элемент – масс-движенческий, но он, я думаю, окажется поглощенным масс-медийным. Публичная политика приобретет, уже приобрела, на три четверти виртуальный характер. В наши дни нет никакой необходимости создавать публичное политическое движение, когда за три минуты можно создать его телеартефакт. Так что просто не будет. Между прочим, я вообще думаю, что мы идем к поглощению публичной натуральной политики ее телевизионными суррогатами. Пятьдесят актеров, разъезжающие по стране с телекамерами, смогут инсценировать все, что Кремлю понадобится.

Между прочим, Кремлю не нужно по-настоящему никакое действительно массовое движение. Даже свое прокремлевское движение. Оно опасно ему. Это показало уже движение «Идущие вместе».

Сталину в свое время стала опасна своя же партия, и он начал уничтожать ее. Была власть не самой партии, а тиранической партократии, правившей от имени партии. Аналогичная история с брежневским Политбюро, которое правило от имени партии. Реальные партократы опирались больше скорее на ментов и на бандитов, а не на реальных партийцев. Это очень важно понять, когда мы говорим о партии в нашей стране. Партия у нас невозможна – возможна узкая партократическая тирания, опирающаяся на партийный эффект. Я думаю, та же история повторится с партией Павловского, с той, правда, разницей, что здесь не придется создавать ВООБЩЕ НИКАКОЙ ПАРТИИ. Ее создадут на мониторах в программе «Время», и Катька Андреева в штанах уткнет в нее, как в миску, свой нос.

Но они все будут преследовать узкие задачи.

Чтобы этого не произошло, нужно создать идеологию, или Партию для мозгов. Психическую полицию, единый психический стандарт для всех. Чтобы все правильно говорили, правильно писали, правильно голосовали. Для этого нужно свернуть (окончательно) свободу слова и создать вместо нее медиократию. Распустить всякие там Союзы журналистов, заменив их Медиа-союзами. Распустив журналистов, – заменив их медиачиновниками. И так далее. Заставить «полицию нравов» следить за «неправильными» анекдотами, за плохими книжками, «плохими» концертами и так дальше. Далее: подключить психиатрию и установить всеобщий психически-медиальный контроль над населением. Далее: провести реформу языка и установить единые языковые стандарты – в письме, в разговорах, в литературе... Догадывайтесь, чем это пахнет? Только не говорите, что это невозможно в наше время. Это возможно, причем именно в наше время, – в опоре на интернет, на электронные средства информации и лишенное интеллигенции общество.

Третий элемент – публичный, массовый. Элита понадобится избираться каждые четыре года. Спросим себя: как она будет избираться? Люди перестают ходит на выборы. Поэтому голосование по мажоритарным округам начнут восполнять голосованием по партийным спискам. На электорат будет наброшена как бы огромная партийная паутина. Будут созданы партии тысячи и одна ночь: «Для глухонемых, для слепых, для сумасшедших». Обществу отсортируют по стратам, классам, сословиям. Слепые начнут выбирать слепых, немые – глухих, сумасшедшие выберут себе главврача.

Партийными начнут делать не только кандидатов, но и избирателей.

Знаете, как голосуют на «Рыбинских моторах»? Выходит гендиректор Перепелкин-Петушков и говорит: товарищи, нужно проголосовать за товарища Сукину. Смотрите, мол, не подведите предприятие! Я, мол, Перепелкин, у меня вон какие уши большие!

И все голосуют за товарища Сукину; никому в голову не придет спросить: что значит «не подвести предприятие». Вроде как по закону голосует не предприятие, а каждый индивидуально. Представляете, если завтра выступит губернатор и скажет: товарищи ярославцы, не подведите ярославскую область, проголосуйте правильно. Чтоб кабинки были заняты!

Это и есть «партийная демократия» – голосование, во-первых, по партийным спискам, а во-вторых, голосование цехами, городами, областями, краями, колхозами, свинофермами, психбольницами, полками, колониями строгого режима и хрен знает чем еще. Демократия тут превращается в партократию, а процесс избрания начинает напоминать выдвижение делегатов на партийную конференцию рабочими заводов, колхозниками свиноферм, студентами факультетов и тому подобное.

Есть даже точный термин подобной демократии – «делегативная демократия».

Первый опыт такой демократии мы видим уже в Совете Федерации. Хочу напомнить, что в него сначала выбирали, как в парламент, всеобщим и равным голосованием. Это было между 93 и 95 годами. Потом решили, что можно не выбирать, и начали просто назначать «от твари по паре» – уже избранного губернатора и уже избранного председателя областной думы. Депутаты Совета Федерации превратились тем самым в членов Совета Федерации. С этими членами Совет Федерации просуществовал с 95 по 99 годы, это уже была делегативная демократия. Но и этого оказалось мало! В 2000 году решили, что губернаторское сословие нужно мочить на вертолетах, а в Совет Федерации необходимо избирать не действующих губернаторов и спикеров, а как бы представителей регионов. Причем порядок избрания этих самых «представителей» для меня до сих пор является загадкой. Дело в том, что их не избирают на выборах. Как они назначаются в Совет Федерации, – одному Богу известно. Просто берут сподручную скотобазу и посылают в Москву. Говорят, это делается методом кооптирования. Но кто мне скажет, в чем она состоит, эта процедура кооптирования? Можете себе вообразить: я житель Ярославской области понятия не имею, кто область представляет в Совете Федерации! Стал узнавать у других. И они не знают!

По сути, такое элитное кооптирование есть уже протопартия. Они, можно сказать, уже друг друга в райкомах избирают. И рано или поздно этот олигархический стиль поведения перейдет уже в прямую партию.

Повторяю еще раз: партия есть не что иное, как организованная бюрократия. Поскольку эту бюрократию организовали, кооптировали – через какие-то закрытые процедуры, – то мы уже имеем сложившуюся партийную машину. Весь вопрос в том, станут ли ее распространять дальше.

Спросим себя, к примеру, для чего выбирать депутатов Государственной Думы? Начнем их лучше назначать! Придет директива – назначить депутатом от Рыбинского территориального округа товарища Грешневикова. Соберем для этого рабочих заводов, работниц свиноферм, ментов отделений милиции, зубных врачей всех поликлиник, и скажем им: товарищ Грешневиков – это ваш лучший друг и товарищ, товарищи! Они цехами проголосуют за него, и Грешневиков еще на четыре года окажется в Думе.

Мне скажут, что это будет фарс, а не демократия. А сегодняшние выборы – разве не фарс? Посмотрите, как они проводятся. Это фарс, причем фарс дорогостоящий. Не лучше ли вообще отменить эти выборы и голосовать цехами, свинофермами и сумасшедшими домами, – чем устраивать проституционные выборы на всю страну?

Мне скажут, что у нас общество для этого еще не созрело. Ничего, общество созреет! У общества сейчас идет половое созревание! Общество уже не девочка. К нему, обществу, уже не зарастет партийная тропа.

Посмотрите, к примеру, как наше общество шустро голосует на «Рыбинских моторах» под руководством своего вождя и учителя товарища Перепелкина. Товарищ Перепелкин еще не успевает сказать – «надо», как пролетариат отвечает: «Есть». Вы спросите, откуда такой шустризм у общества именно на «Рыбинских моторах»? Отвечаю вам: они там по пятнадцать штук в месяц засобачивают. Поэтому если надо, они за черта проголосуют.

Постепенно этот способ голосования начнет распространяться на все свинофермы с российскими свиньями, на бройлерные фабрики с российскими курами, на работников образования и воспитания, а также работников перевоспитания.

Где надо – применят пряник, а где не надо – там пойдет кнут. Так, постепенно у нас все избиратели станут партийными. Включая пациентов сумасшедших домов. Про которых неправильно говорят, будто главврача они не выбирают. Выбирают еще как! А откуда у нас иначе главврачи появились бы? По той же, между прочим, логике стадо коров может выбрать себе пастуха, а стадо свиней – своего мясника. Кончится же все тем, что мы изберем себе палачей.

Вопрос в том, получится ли из этих палачей эффективная партократия? Могут ли они быть полноценной элитой, когда общество проституировано?

Все манипуляции, которые у нас совершаются с «электоратом», так или иначе перекидываются на элиту. Вместо полноценной элиты мы получим фантомы, которые начнут менять как перчатки.

Эти фантомы будут со своими фантомасами. Путин, кстати, есть один из фантомасов. Вспомним, что был искусственно создан ельцинской группировкой для одной единственной цели: максимально продлить ее существование. То есть в Путине мы видим уже организованную бюрократию. Путин не есть один человек, он есть партия. Больше того: он есть коллективное руководство – первое коллективное руководство после перестройки. (Ибо ельцинское коллективное руководство по сути своей было олигархией, раздираемое внутренними противоречиями; не случайно глава президентской администрации при Ельцине поменялся несколько раз).

Вы уверены, что завтра не начнут трясти милицию? Что милиционеры скоро не начнут увольняться пачками? И что в образовавшемся вакууме не начнет выстраивается новый ФСБ. Но кто знает, что это за новый ФСБ будет! Может быть, это еще один фантом. Какие-то агенты Скалли, которых тотально начнут внедрять в общество, какие-то странные люди в штатском, которые, показав вам привинченный на изнанке лацкана значок, смогут увести вас среди улицы в неизвестном направлении. Вы не думали над этой темой – ФСБ вместо МВД? ФСБ как «российский ФБР»? Как широкая гражданская полиция?..

Но я что-то не верю и в такую «феэсбешную» полицию. Не верю в то, что она сцементирует государство, натянет в нем внутренние тросы.

И уж тем более я не верю в российскую армию.

В результате мы получим полный хаос в государственном управлении. Высшая партократическая каста будет все более замыкаться (как это делало брежневское руководство), либо начать играть с народом. Из бункера.

Между прочим, десять лет назад журнал «Дружба народов» опубликовал мою статью «Люди из бункера». Вот они, будущие люди из бункера! Они начнут швыряться бомбами в собственной стране, начнут устраивать какие-то виртуальные игры с собственными народом, выдумывая то одно, то другое. Допустим, Путину и КГБ однажды это надоест, и они выгонят Павловского. То есть, другими словами, товарищ Павловский повторит судьбу товарища Березовского. Но что это решит? Сможет ли Путин и КГБ (им сейчас воссоздаваемый) осуществить политическое правление в стране? Это очень маловероятно. Даже ФСБ, расширенный до гиперразмеров – как злая надувная кукла, – не сможет управлять страной. Как не может сейчас управлять страной гипер-МВД, насчитывающий 3 миллиона человека. Как не может управлять страной армия, если ввести военное положение.

Павловский пытается создать сейчас гиперпартию. Но может быть, получится, гипер-Павловский? Помните этот фильм про злого волшебника, которого изваляли в перьях?

Поднимется однажды Глеб Олегович как злая надувная кукла. Ворвется в кремлевские палаты, весь в перьях и злой. Разинется в окне – напротив президентского кабинета – его гигантская гримаса. И Людмила Путина воткнет в него спицу. И придет привет тогда товарищу Павловскому.

Людмила, ты воткнешь в Глеба Олеговича спицу?

Андрей Новиков, политолог, для Чеченпресс, 19.08.04г.