Новая Россия рождается в армии

Признаться, я часто задаю себе вопрос, для чего нужна призывная армия. Ведь сотни тысяч молодых людей проводятся через армию ежегодно и выбрасываются опять на гражданку. Для чего? Зачем?!

А вот зачем. Это армия, так сказать, двойного назначения.

Как чисто военное учреждение она вообще бессмысленна, ибо подготовленный таким образом боец никогда в дальнейшем не будет защищать Родину с оружием в руках; уже через год-два он забывает о том, как стрелять из автомата. Навыки теряются. Еще точнее – они деформируются, и результатом от службы в армии становится психопатическая личность, которая потом всю жизнь работает сторожем или забивает козла во дворе. Но это в лучшем случае, потому что в худшем она забивает не козла, а так сказать козлов: к примеру, соседей.

Российский бандитизм – это прямое следствие призывной армии, потому что выброшенный на гражданку и обученный бить и убивать, молодой человек ищет место приложения сил. В 80-ые и 90-ые годы таким местом становились, как правило, бандитские формирования. Благодаря армии мы имеем уголовные дела с маньяками, многие из которых служили в ВДВ: всех их обучили профессиональным навыкам убийств.

Но профессиональными военными они ведь не стали. Стали убийцами. Кажется странным, но даже зона не плодила столько бандитов, как армия. Огромное число молодых людей, побывавших в армии, входило потом в «нравственный штопор»: они приходили домой и постоянно били кого-то.

Таким образом, современная российская армия не делает из людей солдат, а только калечит их душевно и нравственно. Правда, иногда она их калечит и в буквальном смысле – физически, но это отдельная тема.

Возникает вопрос: для чего нашему государству эта бессмысленная армия? Как можно гигантское число населения проводить через армейскую службу, затрачивать на них деньги, обучать их водить танк, стрелять из артиллерийского орудия, зная, ЧТО НИКОГДА В БУДУЩЕМ ОНИ ЭТО ДЕЛАТЬ НЕ СТАНУТ? Кстати, это универсальный вопрос для многих видов деятельности в нашей стране. К примеру, для вузов. Зачем человека обучать в институте, если у него, извините, на роже написано, что он не будет заниматься профессией? На биологических, физических, философских и прочих факультетах обучаются миллионы студентов, которые забывают о полученных знаниях на второй день после выпуска. Пойдем дальше. Для чего в программу средней школы входят знания, которые никогда не пригодятся выпускнику? Я, к примеру, хоть убейте, не помню бином Ньютона или валентность какой-то там кислоты. Спрашивается, зачем я все это учил? Ведь все это достигается методом зубрежки и, как правило, впоследствии не нужно. Кроме того, это формирует поверхностно-циничное отношение к любым знаниям: выбросил – забыл.

И вот тут-то, может быть, и собака зарыта: ибо таким образом, в учащемся формируется «зубрительно-забывательный рефлекс». Такой человек потом в жизни всегда может забыть «то, что не нужно» (например, ценности, которым он поклонялся) и тут же внедрить себе в голову новый стереотип. Забыл-выкинул. Пришел новый строй – изучил. Невольно спрашиваешь: не в этом ли заключается стратегия нашего государства, которое стремится сделать из человека управляемого робота?).

Но у этой бессмысленной армии существует второе приложение. Она является идеальным средством воспитания чиновника. Призывная система уходит корнями во времена, когда военный и чиновнический аппарат вообще не различался. Пойти служить в армии означало то же самое, что служить в административной системе государственного управления. Петр Первый полностью слил военный и чиновнический аппарат, и обязал чиновников носить воинские звания.

В армии из человека делают послушное, управляемое и вместе с тем – лицемерное существо. Такой человек беспрекословно подчиняется своему начальству, способен очень быстро вступить в контакт с себе подобными и организовать решение какой-либо проблемы. (Посмотрите, как решаются пробки на дорогах и различные конфликты).

Российская армия работает не как военная, а как гигантская административная организация. Не случайно в ней вместо слова «защита Родины» чаще всего говорят «служба Родине». (Разница примерно такая же, как между «защитой женщины» и «службе женщине»). Военный смысл ее невелик: всего лишь 20 процентов российской армии боеспособны. Остальные – административный аппарат, люди, «служащие своей Родине».

По сути это бесплатная рабочая сила, которую государство под предлогом своей обороны, безвозмездно присваивает. (Добавлю, что присвоению подвергается не только труд, но и их души, и их тела. Из солдат делают проституток для офицеров, причем учитывая особенность мужской проституции в неподневольных режимных условиях, она бывает связана еще с психологическим насилием над личностью, что бывает даже страшнее, чем физическое насилие.).

Если исходить из этого, то Российская Армия нужна нашему государству. Она – кузница кадров для административных и силовых структур. Кроме того, она – прототип нашей мобилизационной экономики. Государству очень важно организовать крупную экономическую и общественную жизнь на военно-административных началах. Даже жизнь во дворе строится, если в нее вглядеться, на полувоенных принципах. На полувоенных принципах строятся отношения граждан и милиции, когда они попадают в отделение. Полувоенная система управления лежит в основе нашей исправительной системы. На этих же принципах строятся многие рабочие артели, стихийная организация людей во время каких-либо крупных аварий. По моим наблюдениям, половина бытовой жизни в России построена на полувоенных началах. Государственная политика в отношении молодежи, охват больших молодежных масс тоже традиционно выдержан в военно-патриотическом ключе.

Сказать хотелось бы еще об одном: о милиции. Она представляет собой вторую армию, тесно связанную с первой.

Через милицию сейчас проходит уйма народа. Там текучка неимоверная. У нас, если подумать, не только профессиональной армии нет, но и профессиональной милиции: за исключением милицейских начальников, в ней не задерживаются дольше, чем на пять-шесть лет. Огромное количество народу приходит в милицию, и огромное количество выбрасывается. В итоге мы имеем гигантское число «отставных ментов». Их сейчас в обществе даже больше, чем просто ментов. К трехмиллионному МВД нужно добавить еще 15 миллионов отслуживших в ней. Итого, мы получим гигантскую общественную суперкорпорацию, обслуживающую свои интересы.

Меня спросят: причем тут милиция? Да притом, что милиция – это вторая армия в стране. Причем главная и превышающая первую более, чем в два раза. Именно у этой армии больше всего на руках находится огнестрельного оружия. Именно она, так сказать, ежедневно «при исполнении» и осуществляет карательно-распорядительные функции. То есть, по сути, она – огромный сапог или, если хотите, огромная ж…па, натянутая на лицо нашему обществу. Всякий, кого хоть раз били в милицейском участке, знает, как это напоминает армейские порядки.

Естественным поставщиком для «народной» милиции является «народная» армия. Именно в армии человек овладевает минимумом карательных функций: бить, подчиняться, подчинять, следить за порядком. Уже исходя из этого «дедовщину» нужно не запрещать, а вводить как официальную дисциплину в курс молодого бойца. Потому что именно эти карательно-репрессивные навыки затем с успехом применяются в милиции.

Низовая армейская жизнь – это кузница для милицейской и другой гражданско-административной деятельности. Это сообщающиеся сосуды. Люди, которые приходят из армии, первым делом идут работать в милицию. Обратите внимание на то, как начинаются все объявления о найме в милицию: «Требуются молодые люди, отслужившие в армии». Спрашивается, причем здесь армия? Менты что, свою собственную школу не могут создать? Любая профессиональная полиция во всех цивилизованных государствах имеет собственные школы для полицейских, а не набирает кого попало. У нас же милиционерами работают смотрите кто: бывшие десантники, бывшие пограничники, бывшие (да и настоящие тоже) сукины сыны. Процесс подготовки этих сукиных сынов начинается еще в казарме, где они становятся дедами. Придя на гражданку, такой дед первым делом идет в управление милиции и говорит: я был дедом. Спрашивается, может ли сын дедом стать? Ответ: может. Если он «сукин». И причем хорошо, если он «папой» при этом не становится...

К сожалению, эпоха реформ показала, насколько трудно нам построить управление на основе гражданских принципов. Для того чтобы управление заработало, понадобилось даже использование бандитских методов. Хотя, что такое бандитизм? Это своеобразная «террористическая бюрократия», которая просто заменила разрушенную коммунистическую бюрократию.

Есть два метода управления – идеология или насилие. Можно партбилетов лишать, а можно яйца отрывать. Других способов управления – в больших коллективных масштабах – не существует. Поэтому, раз у нас исчезла идеология, то на ее место неизбежно пришли карательные структуры. Декоммунизация, безусловно, была падением в пропасть в сфере управления, ибо вместо «высоких» идеологических и этических принципов управления, мы скатились к бандитизму. Разрушив социализм, мы разрушили высокую составляющую системы управления, надеясь, что вместо коммунистической идеологии придет какая-либо «естественная народная этика». Люди, мол, забудут о химерах и построят жизнь на основе здравого смысла. Но не бывает здравого смысла в больной голове! Пришел просто бандитизм. Раньше лишали партбилетов, а теперь стали лишать непартбилетов. Другого. (И этот партбилет, которого могут теперь лишить, уже не сожжешь и не выбросишь в форточку, как это сделал Марк Захаров.) Спрашивается, стоило ли разрушать социалистический строй, построенный на высокой этике, чтобы вместо него воцарился бандитский строй?!

Национализм, который пришел теперь на смену бандитизму, в каком-то смысле попытался заменить эту недостающую коллективистскую этику и недостающие общественные начала национальной этикой. Но что из этого получится, еще неизвестно. Хорошо, чтобы не получился национал-социализм. Ибо как показала реальная жизнь, люди в нашей стране не верят ни в какие национальные ценности, ни в какой патриотизм, а сами эти ценности извращены до такой степени, что работают иногда против самих себя. Под видом патриотизма действительно повсеместно торжествуют негодяи.

Одной только «национальной этики» оказывается недостаточно. Поэтому должно появиться еще одно начало – национальное или социалистическое принуждение. Вот здесь-то, мне кажется, национал-демократия (или иначе «гражданская демократическая жизнь, построенная на национальной идее») может перейти в национал-социализм. Армия по-своему стремится заменить эту недостающую командную компоненту.

Главный недостаток сегодняшней олигархической системы, сложившейся в обществе – это отсутствие эффективной командно-административной системы. Для больших холдингов и национальных корпораций нужна система общенационального масштаба. Двенадцать лет тому назад в журнале «Век ХХ и мир» ( № 8/91) я опубликовал, благодаря покойному журналисту Андрею Фадину, статью «АРМИЯ В РОЛИ ПАРТИИ», в которой прогнозировал, что после развала КПСС именно Армия с ее военными округами может стать естественной основой для складывания в нашей стране новой административной системы управления. Не успел номер журнала выйти, как разразился путч, и о моем прогнозе забыли. Все последующие события тоже, на первый взгляд, не говорили в пользу моего прогноза. Но вот через десять лет после выхода моей статьи президент Путин объявляет о введении в стране семи федеральных округов, дублирующих собой семь военных округов. В некоторые из них – словно в подтверждение этой аналогии – назначаются военные генералы. Впервые за много лет армейские генералы становятся административными чиновниками! Что это – случайность?

Дальше начинается интенсивная милитаризация страны. Возрождается игра «Зарница». Впервые за пятнадцать лет созываются военные сборы. Ужесточается призыв в армию, причем создаются даже женские батальоны. Через армию проводится огромная масса молодежи – практически вся молодежь.

И это еще не венец. Не исключено, что предприятия в скором времени начнут переводить на полувоенный режим работы. Жизнь в городах начнет выстраиваться на военный лад. Это будет происходить, конечно, постепенно, ибо для того, чтобы завести такую громоздкую машину, нужны годы. Но зато, когда ее заведут, ее будет уже трудно остановить.

Вот принят Закон о военном положении. Для чего он, спрашивается, принят? Для военного положения нужна война. Причем война общенациональная, большая. Спросим себя: может ли вообще сейчас быть такая война? Что должно случиться для того, чтобы ввели военное положение в Москве, Петербурге, Ярославской или Нижегородской области? Я даже не знаю, как ответить на этот вопрос, потому что ничего не должно случиться. Между тем Закон о военном положении предусматривает введение такого положения на всей территории страны. На самом деле есть порядок чрезвычайного положения на случай стихийных бедствий или техногенных катастроф, и его было бы достаточно для подобных ситуаций. Но нет, решили к этому добавить еще Военное положение.

Поясню, что такое военное положение. Это:

А) вся административная власть на территориях переходит под контроль или непосредственно в руки военных. Президент является главнокомандующим, поэтому по логике получается, что вся власть переходит к нему.

Б) Исходя из этого, президент может создавать новые органы управления (типа федеральных округов, но на более мелком уровне), распускать представительные органы власти. То есть, фактически, изменить конституционный строй в стране.

То есть, фактически, мы получаем государственный переворот. За время действия военного положения экономика окончательно переводится на военный лад. В общественную жизнь прочно вводятся матрицы военно-административного управления. То есть это не что иное, как изменение конституционного строя в стране.

Что же мы получим в конечном счете? Вряд ли таким образом удаться создать эффективные вооруженные силы. Вряд ли военное положение укрепит саму армию и престиж офицера. Вряд ли мы станем выпускать больше танков и автоматов. Вряд ли даже возрастет численность самой армии. Дело совсем не в этом! Армия и военное положение отпадут, подобно наводной картинке, оставив после себя КОМАНДНО- АДМИНИСТРАТИВНУЮ СИСТЕМУ. Общество вернется, по сути, к советским временам. Появится огромный слой бюрократии, который будет расти, расти, – пока это не станет поводом для новой перестройки. Возможно, будет созван Земский собор или принята новая конституция. Возможно, появится какая-нибудь новая идеология.

Но к армии это не будет иметь уже прямого отношения.

Андрей Новиков, политолог, для Чеченпресс, 16.08.04г.