Дружеская удавка

Если собрать многолетние высказывания и официальные заявления западных политиков относительно чеченского Сопротивления, почти все они звучат приблизительно так: «Чеченские сепаратисты связаны с международным терроризмом, но не все, а только радикальное крыло повстанцев». Чеченские политики и публицисты, отрицая связи чеченского Сопротивления с «международным терроризмом», называют источником подобных высказываний и заявлений лживую кремлевскую пропаганду. Между тем, появляется вопрос: настолько ли доверчивы и информационно беспомощны западные политики, чтобы верить всему тому, что говорит и пишет о чеченском Сопротивлении кремлевский Агитпроп?

Конечно, западные политики очень мало доверяют кремлевскому Агитпропу и имеют свои собственные, надежные источники информации обо всем, что происходит в Чечне. И легко заметить существенную разницу между теми заявлениями, которые делаются, с одной стороны, российскими, а с другой – западными политиками. Российские политики утверждают, что с «международным терроризмом» связано ВСЕ чеченское Сопротивление, а западные политики заявляют, что с «международным терроризмом» связана только ЧАСТЬ чеченского Сопротивления.

Почему же Запад, с радостью включив Россию а «антитеррористическую коалицию», упорствует? Почему вслед за Путиным не заявляет о том, что все чеченское Сопротивление – «наиболее опасная часть международного терроризма»? Почему западные политики (за исключением чересчур впечатлительного Блэра и не в меру темпераментного Берлускони) ограничиваются тем, что причисляют к «международному терроризму» только какое-то «крыло» чеченского Сопротивления? Ответы на эти вопросы лежат на поверхности: Запад дает Кремлю ясный сигнал: «Да, мы считаем Россию союзником, но не слишком надежным». Двойственное отношение Запада к России находит свое зеркальное отражение в его двойственном отношении к чеченскому Сопротивлению.

У Запада есть веские основания не доверять России. В самом деле, Запад расширяет блок НАТО и систему своих опорных военных баз на Восток, охватывая Россию прочной удавкой по всему периметру ее границ. Это – политика. Политика, которая решительно не нравится Москве. Россия, являясь продавщицей нефти, имеет совершенно определенный интерес: чтобы нефть стоила как можно дороже. Запад, являясь потребителем энергоносителей, то есть покупателем нефти, желает, чтобы нефть стоила как можно дешевле. Это – экономика. Отсюда следует простой вывод: политические и экономические интересы Запада и России не только не совпадают, а лежат в абсолютно противоположных плоскостях.

В мире, где окончательно возобладали прагматические ценности, политика является продолжением экономики, а война, как известно, является продолжением политики. Иными словами, война, объявленная США и их союзниками «международному терроризму», имеет сугубо экономическую подоплеку. Но как, при столь очевидном антагонизме политических и экономических интересов, Россия и Запад оказались в крепких «коалиционных» объятиях? Что пробудило эти две стороны пройти на столь противоестественный союз, вызывающий брезгливое недоумение у западных правозащитников, гуманистов, приверженцев либеральных ценностей, и плохо скрываемую ярость российских «патриотов», «державников», «евразийцев»?

Ничего загадочного в этом нет. Для западных элит «права человека», гуманистические идеалы» и «либеральные ценности» становятся подлинными ценностями только в том случае, если их можно тем или иным способом конвертировать в звонкую монету. А для напускания пропагандистского дыма существует популяция шаманов-публицистов, которым платят за то, чтобы после их толкований и перетолкований «реал-политика» торгашей у власти выглядела в глазах электората не столь отталкивающей.

На эту удочку попадаются не только простаки, пожирающие без меры и разбора всю ахинею с телеэкранов, но и люди, достаточно искушенные в жизни. Например, Андрэ Глюксман, которого немного смутили фотографии из «Абу-Грейба», но который, тем не менее, остался убежденным в том, что американцы оккупировали Ирак с единственной благородной целью – установить там демократию. А на иракскую нефть американцам совершенно наплевать, о ее наличии в этой стране они вообще, кажется, и не подозревали, освобождая иракских граждан от тирании Саддама Хусейна.

В глазах правозащитников как на Западе, так и в России, Путин не слишком отличается от свергнутого Саддама по степени жестокости и диктаторских замашек. Поэтому они довольно часто отвлекают Джорджа Буша от увлекательных геостратегических игр в Старом Свете коллективными письмами, в которых пытаются предостеречь лидера свободного мира от «порочащих связей» с чекистским полковником, потопившим Чечню в крови и уничтожившим в России все хилые ростки демократических вольностей, взошедших в романтические времена Горбачева и Ельцина. На эти письма Джордж Буш не ответил ни разу.

Да и что он смог бы ответить? Написать правозащитникам, что купил сомнительный нейтралитет Путина в иракских делах своим одобрением геноцида и массового террора, проводимого последним в Чечне? Что это соглашение, которое неудобно афишировать в приличном обществе, и есть, по сути, фундамент «антитеррористической коалиции»? Что сама эта «антитеррористическая коалиция» не воспринимается чем-то серьезным и долговременным ни в Вашингтоне, ни тем более в Москве? Потому что под «джентльменским соглашением» Путина и западных лидеров лежат отнюдь не джентльменские интересы, и когда эти интересы актуализируются, что следует ожидать уже в ближайшем будущем, «антитеррористическая коалиция» или стремительно рассыплется, или, что еще более вероятно, превратится в силу, враждебную России. Потому что, повторимся, политические и экономические интересы Запада и России резко антагонистичны, и привести их к общему знаменателю не смог бы ни один кудесник.

В этот момент и исчезнет «двойственное» восприятие Западом России, которая, как кусок мяса на остром шампуре, займет свое место на пресловутой «оси зла». И тогда все мы станем свидетелями удивительных метаморфоз: Джордж Буш (или его приемник в Белом доме) вдруг станет писать сочувственные ответы на письма и обращения правозащитников, бьющих тревогу по поводу положения в Чечне; постепенно из лексикона западных лидеров исчезнут штампы о «связях чеченских сепаратистов с международным терроризмом»; чеченцы вновь станут очень «модным» народом в публицистике; обвинения бойцов Сопротивления в «экстремизме» станут признаком дурного политического тона.

А что Россия? А Россия останется при своих интересах: с резко подешевевшей нефтью и с «империалистическим окружением» по всей окружности своих границ, ковыряясь в дрязгах и склоках своих проворовавшихся грозненских марионеток, при этом регулярно, раз в год, устраивая новые «президентские выборы» в Чечне и приглашая на них «международных наблюдателей» из Джамбула и Урюпинска. И будет с нарастающей имперской ностальгией наблюдать, как война, которую «сортирный мокрушник» клялся завершить «за две-три недели», разрастается по всему Кавказу, охватывая своим обжигающим пламенем уже и внутренние области самой России. И придать какие-то «величественные черты» ГБшному хорьку в Кремле не удастся даже десяти Церетели.

Руслан Талхигов, для Чеченпресс, 02.08.04г.