ГЛАВА 7 ФСБ ПРОТИВ НАРОДА
"Освещение некоторыми средствами
массовой
информации конкретных террористических
акций несет в себе порой не менее опасный
потенциал, чем сами террористы. В этой связи
интересам обеспечения безопасности общества
отвечает продуктивное взаимодействие средств
массовой информации с властями, в том числе
и правоохранительными органами".
Н. П. Патрушев. Из речи на международной
научно-практической конференции
«Международный терроризм: истоки
и противодействие». Санкт-Петербург,
18 апреля 2001 г.
Итак, террористы не определены, точнее,
определены как не чеченцы. Несостоявшийся взрыв в Рязани
дает все основания полагать, что за взрывами стоит ФСБ.
Для «партии войны» это сигнал к тому, что большую войну
в Чечне нужно начинать немедленно. Не случайно именно на
24 сентября, как если бы взрыв в Рязани состоялся, было
назначено жесткое выступление Путина и всех силовых министров.
24 сентября, как в хорошо спланированном
спектакле, российские политики начинают дружно требовать
войны. Патрушев сообщает, что террористы, осуществившие
взрывы жилых домов в Москве, в настоящее время находятся
в Чечне. Мы знаем, что это ложь. Источники информации Патрушев
не указывает, так как их нет. Доказательств не приводит.
Его пресс-секретарь Зданович говорил лишь о возможном или
вероятном отходе террористов в Чечню (или в страны СНГ).
Но Патрушеву нужно начинать войну, и он утверждает, что
Чечня превратилась в рассадник терроризма.
Рушайло указывает, что
оргпреступность, в том числе и зарубежная,
опираясь на чеченский плацдарм, развернула «широко-масштабную
подрывную деятельность против России. [...] Правоохранительные
органы и вооруженные силы обладают достаточным потенциалом
для защиты интересов России на Северном Кавказе. [...]
Федеральные силы готовы к проведению силовых операций».
Иными словами, МВД собирается воевать
с Чечней в рамках борьбы с организованной преступностью,
в том числе и с международными ОПГ. Можно подумать, что
на всей остальной территории России с преступностью обстоит
благополучно.
О ситуации на Северном Кавказе и возможных
последствиях для России в интервью газете «Сегодня» рассказывает
председатель комитета СФ по безопасности и обороне Александр
Рябов. По его мнению, происходит геополитический передел
мира под прикрытием мусульманских лозунгов. Для врагов России
главное — создать в «мягком подбрюшье» России слабую зону.
Это уже похоже на заговор Сионских мудрецов, только мусульманских.
«Геополитический передел мира» — это серьезно. Тут без большой
войны никак не обойтись.
Газета «Век» публикует интервью вице-президента
коллегии военных экспертов Александра Владимирова, который
считает, что лучший выход сейчас — это маленькая победоносная
война в Чечне. По его мнению, санитарный кордон вокруг Чечни,
предлагаемый Путиным, — хорошо, но это должно быть только
первым шагом, так как кордон ради кордона — занятие бессмысленное.
(Точку зрения Владимирова, безусловно, приняли во внимание
и начали сразу со второго шага — полномасштабной войны).
Последний решающий голос за войну бьш
подан находящимся в Астане премьер-министром Путиным:
«Российское государство не намерено
спускать ситуацию на тормозах. [...] Происходившие в последнее
время неспровоцированные нападения на сопредельные с Чечней
территории, варварские акции, приведшие к человеческим
жертвам среди мирного населения, поставили террористов
не только вне рамок закона, но и вне рамок человеческого
общества и современной цивилизации». Авиаудары наносятся
«исключительно по базам боевиков, и это будет продолжаться,
где бы террористы ни находились. [...] Мы будем преследовать
террористов всюду. Если, пардон, в туалете поймаем, то
и в сортире их замочим».
Настроение в обществе в те дни лучше всего
характеризовал тот факт, что после крылатой фразы "в
сортире замочим" рейтинг Путина вырос. Пропагандистская
кампания сторонников войны достигала желаемого результата.
Согласно опросу, проведенному Всероссийским центром изучения
общественного мнения (ВЦИОМ), почти половина россиян была
убеждена в том, что взрывы в российских городах осуществляли
боевики Басаева, еще треть винила в этом ваххабитов во главе
с Хаттабом. 88% процентов опрошенных опасались стать жертвой
теракта. 64% согласны были с тем, что всех чеченцев следует
выслать из страны. Такой же процент высказался за массированные
бомбардировки Чечни.
Взрывы домов переломили общественное мнение.
Маленькая победоносная война казалась естественным и единственным
способом борьбы с терроризмом. То, что террористы не чеченцы,
а война не будет маленькой и победоносной, одурманенная
страна еще не знала.
Обратим внимание на вопиющее отсутствие
логики. Чеченское руководство отрицает свою причастность
к терактам. Зданович подтверждает, что чеченцев среди исполнителей
теракта нет. Чечню пока что начинают бомбить. Масхадов заявляет
о готовности вести переговоры, но его не слышат. ФСБ важно
втянуть Россию в войну как можно скорее, чтобы выборы президента
России происходили на фоне большой войны и чтобы новый президент,
пришедший к власти, получил в наследство войну вместе с
теми политическими последствиями, которые она в себе несет:
опору президента на силовые структуры. Только через войну
власть в стране окончательно может захватить ФСБ. Речь идет
о банальном заговоре с целью захвата власти бывшим КГБ под
флагом борьбы с чеченским терроризмом.
4 октября переворот завершился победой
заговорщиков: в этот день российские войска перешли границу
Чечни. Большинство населения поддержало решение бывшего
руководителя ФСБ премьер-министра Путина, директора ФСБ
Патрушева и генерала ФСБ главы СБ Сергея Иванова.
В это непростое для российской политической
элиты время определились те, кто выступил категорически
против войны. «Новую газету» следует назвать одним из самых
принципиальных противников войны с Чеченской Республикой:
«Подполковник КГБ с блатной лексикой,
чудом оказавшийся во главе великой страны, спешит воспользоваться
произведенным эффектом. Любой военачальник или политик,
планирующий военную операцию, всегда стремится уменьшить
количество своих врагов и увеличить количество союзников.
Путин сознательно бомбит Грозный, чтобы сделать невозможным
переговоры с Масхадовым, чтобы в кровавой бойне похоронить
все предыдущие преступления режима. Уходящий режим стремится
готовящимся преступлением — геноцидом чеченского народа
— повязать кровью весь русский народ, сделать его своим
сообщником и заложником. Еще не поздно остановиться на
пути к гибели России».
Поздно, было уже поздно. Константин Титов,
губернатор Самарской области, считал, что наземная операция
в Чечне — для России катастрофа.
«Я вообще не верю в чисто силовые
методы решения глобальных проблем. И в Самаре никогда
не допущу таких этнических чисток, как в Москве».
(Константин Титов, разумеется, не знал,
что для взрыва жилого дома в Самаре, на улице Нововокзальной,
в те дни все было готово, но после провала в Рязани ФСБ
приостановила теракты).
Настроение обеспокоенной части демократического
общества описал в те дни известный российский адвокат Анатолий
Кучерена:
«КОГДА ГРОХОЧУТ ПУШКИ, ПРОКУРОРЫ
МОЛЧАТ
Ярчайшая иллюстрация — «учения»,
проведенные ФСБ в Рязани. Эта акция свидетельствует о
глубочайшей деградации, в первую очередь нравственной,
отечественных спецслужб. Спецслужбы по-прежнему мнят себя
«государством в государстве». Их руководителям, вероятно,
кажется, что они не подчиняются никаким законам и действуют
исключительно на основе политической целесообразности,
как в те славные времена, когда органы организовывали
похищения и политические убийства на территории других
государств, «легендировали» несуществующие антисоветские
организации, писали сценарии показательных процессов.
Многочисленные «шпионские дела»
последних лет — Платона Обухова, Григория Пасько, капитана
Никитина; операция «мордой в снег»; различные антиправовые
акции накануне президентских выборов 1996 года, такие,
как попытка «опечатать» Государственную думу; авантюра
с вербовкой российских военнослужащих для штурма Грозного
силами так называемой антидудаевской оппозиции в ноябре
1994 года — все это свидетельствует о том, что антиправовые
тенденции в деятельности спецслужб сохраняются и по сей
день.
Складывается впечатление, что и
действующая власть, и так называемая оппозиция полагают,
что на демократическом проекте в России можно ставить
крест. Власть не способна навести порядок, основанный
на Законе, не в ее силах построить правовое государство.
Альтернатива правовому государству — государство бандитско-полицейское,
то есть такое положение дел, когда действия террористов,
бандитов, с одной стороны, и правоохранительных органов
— с другой уже не различаются ни по целям, ни по используемым
методам. В обществе нарастает массовое убеждение, что
демократия как форма правления себя не оправдала.
А коль скоро с демократическим проектом
ничего не вышло, у многих политических игроков возникает
искушение покончить с ним раз и навсегда. Каждый из них
при этом преследует свои цели, но объективно вектор их
усилий совпадает. Кого-то страшит надвигающийся передел
собственности, кто-то хочет уйти от ответственности за
совершенные противоправные деяния, кто-то видит в себе
нового Бонапарта или Пиночета, и ему не терпится «порулить»
железной рукой.
Правление посредством демократических
учреждений в очередной раз в России не удалось. Наступает
время правления посредством страха. Время террора — как
бандитского, так и государственного. А может быть, это
и есть «политический проект» действующей власти для новой
России?»
Если опасения демократической части населения
сформулировал Кучерена, цели и планы заговорщиков, отстоявших
вторжение в Чечню, раскрыл 8 марта 2000 года в статье «Стране
нужен новый КГБ» член Государственной думы и бывший руководитель
СБП Коржаков:
«В подготовке к президентским выборам
наблюдается одна принципиально важная особенность. Характеризуя
кандидата номер один на высший государственный пост Владимира
Путина, практически никто не высказывает неудовлетворения
тем, что он выходец из спецслужб, а точнее, из недр КГБ.
Лет несколько тому назад такое и представить себе было
невозможно. А теперь налицо симпатии общественного мнения
к политическому деятелю, начавшему свой путь в спецслужбе.
Высокий рейтинг Владимира Путина свидетельствует в первую
очередь о том, что в нем, выходце из КГБ, люди видят государственного
деятеля, способного навести в стране порядок, организовать
работу всех властных структур таким образом, чтобы начать
наконец реально выходить из общественно-политического
кризиса. Выдвижение бывшего сотрудника КГБ на высший государственный
пост дает мне повод еще раз привлечь внимание к некоторым
моментам деятельности спецслужб и их роли в целом на современном
этапе нашего экономического и политического развития.
Известные случаи со взрывами домов
в Москве и других городах страны, повлекшие за собой гибель
десятков мирных, ни в чем не повинных людей, продолжающийся
вывоз национального богатства из страны за рубеж, процветающая
махровым цветом коррупция в государственных структурах,
случаи работорговли и торговли детьми — все это вызывает
законное возмущение граждан страны. Люди с недоумением
спрашивают: где же наши спецслужбы, которые для того и
существуют, чтобы бороться с подобного рода явлениями?
И сил, и необходимых спецслужб у нас достаточно: ФСБ,
МВД, ГРУ, СВР, ФАПСИ — все они способны решать самые сложные
задачи. Проблема в том, что спецслужбы действуют разрозненно,
по принципу разжатого кулака.
В свое время нашу демократическую
общественность страшно пугало существование КГБ. Тогда
решили разрушить «монстра», чтобы обезопасить себя от
всякого рода неожиданностей. Кое-кому казалось, что так
будет легче контролировать деятельность спецслужб. Однако
с контролем, как задумывалось, не получилось, и с координацией
действий спецслужб дело далеко не пошло. Подтверждение
тому — хрестоматийные ошибки и провалы, допущенные в борьбе
с чеченскими и международными террористами. Теперь даже
самым ярым противникам КГБ становится понятно, что разрушение
этой структуры ничего полезного нам не дало. Не случайно
Александр Солженицын заметил однажды в узком кругу, что
нам не хватает КГБ.
Есть и другая реальность. Наворованные
и вывезенные за рубеж наши общенародные средства никто
и никогда добровольно в страну не вернет. Ни одна иностранная
спецслужба никогда не упустит шанс получить у нас важные
секретные сведения из научной или другой важной области,
если не перекрыть ей путь к нашим секретам. Коррупция
будет существовать до тех пор, пока соответствующие службы,
которым положено выявлять взяточников, будут действовать
разрозненно, каждая сама по себе. Казнокрадство будет
продолжаться до тех пор, пока наши законы будут гуманными
по отношению к любителям совать свои грабли в государственную
казну.
Поддерживая кандидатуру Владимира
Путина на должность президента страны, наши люди тем самым
дают сигнал власти, смысл которого совершенно понятен:
пора наконец собрать спецслужбы в единый кулак и ударить
им по тем, кто мешает нам нормально строить свою жизнь.
России нужен свой КГБ! Пора сказать об этом без стеснений!
Разделяя подобное мнение, считаю, что первым шагом на
пути создания нового Комитета государственной безопасности
должно быть образование Координационного совета спецслужб
(КСС) при Совете безопасности с непосредственным подчинением
главе государства. Это позволит сформировать структуру
будущего КГБ, определить его функции и задачи. В случае
создания Координационного совета спецслужб уже в ближайшее
время можно будет более эффективно решать проблему возврата
в страну незаконно вывезенных капиталов. Говорю это с
уверенностью, поскольку в свое время Служба безопасности
президента начала работать в этом направлении и добилась
конкретных результатов. Служба на деле доказала, что возвращать
капиталы в страну не только нужно, но и можно, если заниматься
этим серьезно.
Вторая первостепенная задача — борьба
с терроризмом специфическими методами и средствами, исключающими
применение крупных военных сил и гибель мирного населения.
Никто не сомневается в том, что чеченские и международные
террористы будут разбиты. Однако на этом угроза терроризма
не исчезнет. Не следует забывать, что в Чечне уже выросло
поколение молодых людей в условиях войны и ненависти к
русским. Стремление сегодняшних чеченских мальчишек отомстить
«обидчикам» любым способом будет проявляться не только
на территории Чечни. Использовать армию для борьбы с локальными
проявлениями терроризма больше нельзя, лимит таких возможностей
исчерпан. Этим будут заниматься спецслужбы.
Третья задача — выявление фактов
незаконной приватизации объектов стратегического значения,
искусственного банкротства заводов, фабрик, шахт с целью
захвата их в личную собственность. Практика показала,
что без участия спецслужб в этой работе нам тоже не обойтись».
Кучерена считает, что беды России — от
бандитско-полицей-ского государства. Коржаков утверждает,
что все несчастья — от недостаточно твердой руки власти,
так как спецслужбы действуют «по принципу разжатого кулака».
Он предлагает сжать кулак, создать Координационный совет
спецслужб (КСС), подчинить его секретарю СБ (генералу ФСБ
Сергею Иванову). Можно предположить, что во главе этого
нового органа Коржаков видит себя, подчеркивая, что возглавляемая
им ранее СБП работала именно в этом направлении и добилась
конкретных результатов. Иными словами, Коржаков признает,
что злоупотреблял властью и превышал должностные полномочия,
что по российскому законодательству считается преступлением
и карается лишением свободы (в функции Коржакова входила
охрана президента и членов его семьи).
Только из этого заявления становится понятно,
чем на самом деле занималась все эти годы СБП во главе с
Коржаковым, а затем и сам Коржаков — на правах частного
гражданина со связями в силовых структурах. Назовем вещи
своими именами. Оказавшись вне властных структур, отстраненные
от госслужбы, Сосковец вместе с отставными генералами Коржаковым
и Барсуковым с помощью ранее используемых ими ЧОПов, типа
«Стеле», пытались активно внедриться в передел собственности
в России с целью установления контроля над бизнесами и извлечения
личных финансовых выгод. Финансирование их деятельности
осуществлялось «Измайловской» ОПГ. Агентурно-оперативной
работой занимались различные ЧОПы. Информационно-пропагандистское
прикрытие осуществлялось рядом подконтрольных или купленных
СМИ. Боевое обеспечение предоставляли организованные криминальные
группы и отдельные боевики из числа бывших сотрудников спецподразделений
МО, ФСБ и МВД.
Возврат капитала из-за границы «по Коржакову»
— на самом деле банальное вымогательство. На практике, получив
через спецслужбы конфиденциальную финансовую информацию,
Коржаков вызывал бизнесмена к себе, говорил, что ему известно
о «вывезенных» за границу деньгах, и требовал вернуть их
в Россию. Однако очень важно понять, что бизнесмен возвращал
деньги не на казенные счета, а на счета, указанные Коржаковым.
Коржаков раскрыл и политические цели своей
структуры. Первая: подчинение всех спецслужб Службе безопасности
президента (или новой структуре — КСС). Вторая: карт-бланш
на карательные акции по всей стране, т. е. диктаторские
полномочия. Более того, Коржаков открыто заявил, что государственной
политикой России должен стать геноцид чеченского народа.
Вчитаемся еще раз:
«Не следует забывать, что в Чечне
уже выросло поколение молодых людей в условиях войны и
ненависти к русским. Стремление сегодняшних чеченских
мальчишек отомстить «обидчикам» любым способом будет проявляться
не только на территории Чечни».
Похоже, что чеченских «мальчишек» Коржаков
хочет отстреливать по всей территории России, дабы они не
дорастали до возраста, когда смогут отомстить за убитых
отцов и разоренную родину.
То, что обращение Коржакова «Стране нужен
новый КГБ» не случайность, а тенденция, продемонстрировал
в июле 2001 года кадровый сотрудник ФСБ, директор Института
проблем экономической безопасности Ю. Овченко. На встрече
с узким кругом журналистов он сообщил, что ряд чиновников,
имеющих «выход на президента» и связанных с силовыми структурами,
в том числе заместитель директора ФСБ Ю. Заостровцев, намерены
кардинально изменить экономическую политику правительства
и перейти «от олигархической системы к национальной». Согласно
газете «Аргументы и факты», Овченко сказал буквально следующее:
«Особенно важна роль спецслужб в
процессе деприватизации и розыске незаконно вывезенного
капитала. Контроль над процессом смены собственников должен
быть передан в систему ФСБ. [...] Функции контроля за
результатами приватизации необходимо передать в Совбез,
секретарем которого должен быть человек системы ФСБ. [...]
Чтобы остановить дальнейшую утечку капитала, необходимо
передать под реальный контроль системы Центральный банк
и Государственный таможенный комитет России. [...] В состав
руководства этих органов должны быть введены представители
экономической безопасности, которые располагают полной
информацией об уже вывезенных ресурсах и в состоянии говорить
с олигархами на понятном последним языке. [...] При том,
что предлагаемые мероприятия [...] будут чрезвычайно популярны
среди населения, их решение потребует установления контроля
государства над основными электронными медиа. Следовало
бы законодательно запретить частному капиталу иметь в
собственности контрольные пакеты акций метровых каналов
и газет с тиражом выше 200 тыс. экз.».
На вопрос о сроках реализации плана Овченко
ответил:
«К концу года перемены будут. Но,
возможно, и раньше, если созреют предпосылки».
Общество разделилось. Одни требовали отстроить
новые спецслужбы. Другие считали, что и старые — хуже любых
террористов. Однако дальше едких журналистских статей дело
не шло. Адвокат Павел Астахов попытался сделать в ФСБ запрос
о том, какие оперативные действия стали причиной нарушения
свобод граждан Рязани, отправленных на улицу в тот холодный
осенний вечер. ФСБ сослалась на закон «Об оперативно-розыскной
деятельности». Получалось, что согласно этому закону ФСБ
имела право проводить учения где угодно и когда угодно.
И на этот закон у народа управы нет.
Между тем инцидент в Рязани не вписывался
в рамки федерального законодательства и в компетенцию ФСБ.
В «Федеральном законе о Федеральной службе безопасности»
написано, что деятельность органов ФСБ «осуществляется в
соответствии с законом РФ «Об оперативно-розыскной деятельности
в Российской Федерации», уголовным и уголовно-процессуальным
законодательством Российской Федерации, а также настоящим
федеральным законом». Ни в одном из этих документов, равно
как и в «Положении о Федеральной службе безопасности Российской
Федерации», не предусматривалась возможность проведения
учений. Более того, в законе «Об оперативно-розыскной деятельности»,
на который неоднократно ссылались руководители ФСБ, об учениях
не говорилось ни слова. При этом 5-я статья закона — о «соблюдении
прав и свобод человека и гражданина при осуществлении оперативно-розыскной
деятельности» — предоставляла гражданам формальные гарантии
того, что со стороны правоохранительных органов не будет
злоупотреблений:
«Органы (должностные лица), осуществляющие
оперативно-розыскную деятельность, при проведении оперативно-розыскных
мероприятий должны обеспечивать соблюдение прав человека
и гражданина на неприкосновенность частной жизни, [...]
неприкосновенность жилища [...]. Не допускается осуществление
оперативно-розыскной деятельности для достижения целей
и решения задач, не предусмотренных настоящим федеральным
законом. Лицо, полагающее, что действия органов, осуществляющих
оперативно-розыскную деятельность, привели к нарушению
его прав и свобод, вправе обжаловать эти действия в вышестоящий
орган, осуществляющий оперативно-розыскную деятельность,
прокуратуру или суд. [...] При нарушении органом (или
должностным лицом), осуществляющим оперативно-розыскную
деятельность, прав и законных интересов физических и юридических
лиц вышестоящий орган, прокурор либо судья в соответствии
с законодательством Российской Федерации обязаны принять
меры по восстановлению этих прав и законных интересов,
возмещению причиненного вреда. Нарушения настоящего Федерального
закона при осуществлении оперативно-розыскной деятельности
влекут ответственность, предусмотренную законодательством
Российской Федерации».
Таким образом, Зданович, а вместе с ним
и Патрушев откровенно лгали, когда ссылались на российское
законодательство.
Забыть рязанскую историю Путину и Патрушеву
не давали до самых президентских выборов. В ночь на 4 октября
1999 года в Надтеречном районе Чечни без вести пропали три
офицера ГРУ — полковник Зурико Иванов, майор Виктор Пахомов,
старший лейтенант Алексей Галкин и сотрудник ГРУ, чеченец
по национальности, Весами Абдулаев.
Руководитель группы Зурико Иванов окончил
Рязанское училище ВДВ, попал в разведку специального назначения,
служил в известной еще по Афганистану 15-й бригаде спецназа,
потом в Северо-Кавказском военном округе. Руководил личной
охраной связанного с Москвой Доку Завгаева. Незадолго до
начала второй чеченской войны Иванова перевели в центральный
аппарат, в Москву. Его новая должность не предполагала рейдов
по враждебным тылам, но как только начали готовить наземную
операцию в Чечне, Иванов потребовался в зоне конфликта.
19 октября в Грозном руководитель пресс-центра
вооруженных сил Чечни Ваха Ибрагимов от имени военного командования
сообщил собравшимся журналистам, что эти офицеры ГРУ «инициативно
вышли на контакт с чеченскими военными» и изъявили желание
сотрудничать с чеченскими властями. Ибрагимов утверждал,
что офицеры ГРУ и их агент готовы предоставить информацию
об организаторах взрывов в Москве, Буйнакске и Волгодонске.
Министерство обороны России назвало заявле-ние чеченской
стороны провокацией, направленной на дискредитацию внутренней
политики российского руководства и действий федеральных
сил на Северном Кавказе. Однако в конце декабря 1999 года
ГРУ официально признало факт гибели руководителя группы
Иванова: федеральным силам был передан обезглавленный труп
человека и залитое кровью удостоверение личности полковника
Зурико Амирановича Иванова (отрубленную голову офицера нашли
позже). 24 марта 2000 года Зданович сообщил, что вся группа
сотрудников ГРУ была казнена чеченцами.
6 января 2000 г. выходящая в Лондоне газета
«The Independent» опубликовала статью корреспондентки Елены
Вомак «Российские агенты взорвали дома в Москве»:
«The Independent» получила видеопленку,
на которой российский офицер, захваченный чеченцами, «признается»,
что российские спецслужбы совершили в Москве взрывы жилых
домов, которые разожгли нынешнюю войну в Чечне и привели
Владимира Путина в Кремль. На пленке, отснятой турецким
журналистом [Седатом Аралем] в прошлом месяце, до того,
как Грозный был окончательно отрезан российскими войсками,
пленный россиянин называет себя сотрудником ГРУ (Главное
разведывательное управление) Алексеем Галкиным. Заросший
бородою пленный признает, и это подтверждается его собственными
документами, демонстрируемыми чеченцами, что он «старший
лейтенант спецназа, войск специального назначения генерального
штаба Российской Федерации». Министерство обороны вчера
занималось проверкой того, существует ли в действительности
такой офицер ГРУ.
«Даже если он существует, вы понимаете,
какие методы могли быть к нему применены в плену», — сказал
один из младших офицеров, просивший не называть его имени.
Полковник Яков Фирсов из Министерства
обороны формально заявил следующее: «Чеченские бандиты
чувствуют, что им приходит конец, и в информационной войне
используют любые грязные приемы. Это провокация. Это вранье.
Российские вооруженные силы защищают людей. Невозможно
предположить, что они воюют с собственным народом».
На видеопленке лейтенант Галкин
говорит, что он был пленен на чечено-дагестанской границе,
когда выполнял задание по минированию местности.
«Я не принимал участия во взрывах
домов в Москве и Дагестане, но у меня есть об этом информация.
Я знаю, кто ответствен за взрывы в Москве (и Дагестане).
За взрывы в Волгодонске и Москве ответственно ФСБ (Федеральная
служба безопасности) вместе с ГРУ».
После этого он назвал других офицеров
ГРУ. Около трехсот человек погибло, когда четыре многоэтажных
дома были взорваны террористами в сентябре. Эти теракты
дали возможность господину Путину, за месяц до того ставшему
премьер-министром, начать новую войну в Чечне.
Фотограф агентства новостей ISF
Седат Арал сказал, что он отснял эту видеопленку в бункере
в городе Грозном, где он встретился с руководителем чеченской
службы безопасности Абу Мовсаевым. Господин Мовсаев сказал,
что чеченцы могут доказать, что не причастны к взрывам
многоквартирных домов.
Российская общественность поддерживает
«антитеррористическую кампанию» в Чечне, которая настолько
резко подняла популярность ее автора господина Путина,
что Борис Ельцин досрочно ушел в отставку, чтобы уступить
место избранному им преемнику. Война началась к явной
выгоде господина Путина. Бывший руководитель Службы безопасности
России теперь готов реализовывать свои президентские амбиции».
Обозреватель Би-би-си Хэзлетт, комментируя
статью, утверждал, что гипотеза заговора спецслужб существовала
с тех самых пор, как произошли взрывы, поскольку ФСБ могла
подложить бомбы, чтобы оправдать военную операцию в Чечне.
В этой связи Хэзлетт отметил, что власти до сих пор не представили
убедительных доказательств причастности чеченцев к взрывам,
а Шамиль Басаев — один из тех, кого обвиняют в этих злодеяниях,
— категорически отрицал свое к ним отношение. Хэзлетт полагал,
что в преддверии президентских выборов репутация Путина
может сильно пострадать из-за скандала с видеозаписью показаний
Галкина, поскольку популярность Путина — до недавнего времени
малоизвестного офицера ФСБ — значительно возросла после
начала военных действий в Чечне.
Французская газета «Ле Монд» также писала
об опасности для Путина разоблачений о причастности спецслужб
к сентябрьским взрывам:
«Укрепив свою популярность и победив
на выборах в Государственную думу в результате войны,
развязанной против чеченского народа, Владимир Путин понимает,
что есть только две причины, могущие помешать ему стать
президентом на выборах в марте. Это крупные военные неудачи
и потери в живой силе в Чечне, а также признание возможной
причастности российских спецслужб к взрывам жилых домов,
унесшим жизни около трехсот человек в сентябре прошлого
года и послужившим официальным обоснованием для начала
антитеррористической операции» в Чечне.
Интересно, что по делу о взрывах в Москве
ни Лазовский, ни кто-либо из его людей не допрашивался,
хотя можно было предположить, что за этими терактами стоят
те же люди, что и за терактами 1994—1996 годов. Только весной
2000 года прокуратура дала согласие на арест Лазовского.
Одновременно теми, кто стоял за Лазовским, а очевидно, что
за Лазовским стояло прежде всего московское УФСБ, было принято
решение не допустить задержания Лазовского. По оперативной
информации, сразу же после того, как был выписан ордер на
арест Лазовского, его убили: 28 апреля 2000 года на пороге
Успенского собора в своем поселке он был расстрелян из автомата
Калашникова с глушителем и оптическим прицелом. Четыре пули,
одна из которых попала в горло, были смертельными. Стрельба
велась из зарослей кустарника с расстояния примерно в 150
м. Джипа с охраной, который неотступно следовал за Лазовским
в последнее время, рядом почему-то не оказалось. Убийца
бросил оружие и скрылся. Кто-то оттащил окровавленное тело
к больнице неподалеку и положил на лавку. Местная милиция
привлекла для осмотра трупа врача из одинцовской поликлиники.
Документы освидетельствования убитого и осмотра места происшествия
были составлены крайне неряшливо и непрофессионально, и
это дало повод утверждать, что убит не Лазовский, а его
двойник.
Вечером 22 мая 2000 года в засаду спецназа
ГРУ в районе между селениями Сержень-Юрт и Шали попал небольшой
отряд боевиков. В результате скоротечного боя десять боевиков
были убиты, остальные рассеяны. Среди убитых оказался 38-летний
полевой командир и глава военной контрразведки Чечни Абу
Мовсаев, допрашивавший старшего лейтенанта Галкина и, наверное,
располагавший дополнительной информацией о взрывах. Местные
жители рассказывали, что в мае Мовсаев несколько раз тайком
приходил ночевать к живущим в Шали родственникам. Один из
членов местной администрации сообщил об этом уполномоченному
УФСБ. Тот не принял мер. Когда спецназ ГРУ попытался захватить
полевого командира, ФСБ выступила против. Разразился скандал,
дело передали в Москву, где приняли решение Мовсае-ва брать.
Однако живым он взят не был.
9 марта 2000 года при взлете в Москве
разбился самолет, на борту которого находилось девять человек:
президент холдинга «Совершенно секретно» Артем Боровик,
глава холдинга АО «Группа Альянс» чеченец по национальности
Зия Бажаев, два его телохранителя и пять членов экипажа.
Як-40, около года назад арендованный Бажаевым
у Вологодского авиапредприятия через столичную авиакомпанию
«Аэро-текс», должен был вылететь в Киев. В сообщении комиссии
по расследованию происшествий на воздушном транспорте говорилось,
что вологодские авиатехники перед взлетом не обработали
самолет специальной жидкостью против обледенения, а его
закрылки были выпущены всего на 10 градусов при необходимых
для взлета 20 градусах. Между тем утром 9 марта в Шереметьеве
было всего четыре градуса мороза, без осадков. И обрабатывать
самолет жидкостью «Арктика» не было необходимости. Кроме
того, Як-40 без проблем можно было поднять в воздух и при
выпущенных на 10 градусов закрылках: просто удлинился бы
разбег, а взлет стал бы «ленивым». Судя по тому, что самолет
рухнул примерно в середине взлетной полосы, которая в Шереметьеве
имеет длину 3,6 км, разбег у самолета был штатный — около
800 м.
Узнав о трагедии, лидер «Яблока» и депутат
Государственной думы Григорий Явлинский заявил, что в последнее
время Боровик и его команда занимались независимым расследованием
взрывов в Москве. К каким выводам пришел бы Боровик, остается
только догадываться.
Бывший генерал КГБ Олег Калугин по вопросу
о взрывах имел свое мнение. Он считал, что ФСБ как организация
не была непосредственно причастна к организации терактов
и что взрывы были заказаны одной из «группировок российской
власти», которая была заинтересована в повышении политического
рейтинга Путина. Не исключено, что заказчики терактов использовали
отдельных специалистов ФСБ или бывшего КГБ, однако сама
государственная структура была подключена к операции только
после провала в Рязани и обеспечивала прикрытие провалившейся
операции и ее организаторов.
Конечно, возникает вопрос о том, что же
это была за «группировка» и кто во главе нее стоял, если
после провала в Рязани вся ФСБ, да и другие силовые ведомства
были брошены на «прикрытие провалившейся операции и ее организаторов».
Понятно, что руководить такой «группировкой» должен был
Путин и что в «группировку российской власти», повышающую
рейтинг Путина, входили те, кто сегодня стоит у власти в
России, продолжает войну в Чечне и сжимает в кулак спецслужбы.
Свое профессиональное суждение о взрыве
в Рязани высказали неназванные сотрудники ФСБ в интервью
журналистам «Новой газеты»:
«Если бы взрыв в Рязани действительно
готовили спецслужбы, то для этого должна была быть создана
хорошо законспирированная группа (5-6 человек), состоящая
из офицеров-фанатиков двух категорий. Первых — непосредственных
исполнителей — должны были бы сразу уничтожить. И, разумеется,
руководство не давало бы им непосредственных инструкций».
Кроме того, «существует маловероятная, но в наших условиях
весьма возможная версия рязанских событий. Разруха внутри
спецслужб привела к тому, что внутри, например, ФСБ возникла
группа офицеров-«пат-риотов», которая вышла из-под контроля.
(Нынешняя степень скоординированности действий внутри
этой структуры позволяет сделать такое предположение).
Допустим, она была достаточно законспирированной,
автономной, выполняла определенные негласные задания,
но помимо своей основной деятельности стала заниматься
отсебятиной. К примеру, некоторые подобные «автономии»
в свободное от работы время могут проявлять себя как неуловимые
преступные группы. А эти из соображений политической целесообразности
захотели взорвать дом, для того чтобы повысить боевой
дух нации и т. д. Даже если руководство ФСБ выявит нере-гламентированную
деятельность такой отколовшейся группы, то никогда не
признает факта ее существования. Конечно, на раскольников
объявят охоту и в итоге ликвидируют, но без лишнего шума.
Эту тайну, если бы она существовала, хранили бы особенно
ревностно. А на попытки ее раскрыть реагировали примерно
так же, как сейчас».
И все-таки теория заговора внутри ФСБ
разбивается об очевидное покровительство высшего руководства
ФСБ и государства. Да и неправильно предполагать, что в
самом ФСБ прозевали столь крупный внутренний заговор. Чтобы
дослужиться до генерала ФСБ, нужно пройти такие медные трубы
и иметь такой нюх, что любой заговор подчиненных улавливаешь
на большом расстоянии. К тому же внутриведомственное доносительство
в ФСБ поставлено на широкую ногу. Пять-шесть человек самостоятельно
договориться о теракте не могут. А взрывы в четырех городах
— это уже не пять-шесть человек, а много больше.
Депутат Государственной думы Владимир
Волков также считал, что сентябрьские взрывы были делом
спецслужб:
«Вот уже дважды подряд президентские
выборы словно бы случайно совпадают с обострением событий
в Чечне. На этот раз чеченскую кампанию предварили теракты
в Москве, Буйнакске, Волгодонске, Ростове... Но почему-то
сорвался взрыв жилого дома в Рязани, ныне выдаваемый за
учения. Как военный знаю, что ни одно учение не проводится
с настоящими взрывными устройствами, что об учениях обязательно
должна была знать местная милиция и ФСБ. Увы, в Рязани
все было по-другому, и пресса уже в открытую высказывается
о том, что все «чеченские» теракты в русских городах —
дело спецслужб, подготавливавших «маленькую войнушку»
под Путина. Поиск ответа на эти подозрения еще предстоит,
но уже сегодня ясно, что вместо белого коня Путину подсунули
красного, чрезмерно окропленного народной кровью».
По-своему отмечая годовщину взрывов в
Буйнакске, Москве и Волгодонске, сотрудники ФСБ, известные
по «документам прикрытия» как майор Исмаилов и капитан Федоров,
8 августа 2000 го-да совершили теракт в подземном переходе
Пушкинской площади. Тринадцать человек погибли, более ста
получили ранения различной тяжести. Неподалеку от места
взрыва специалисты Московского УФСБ обнаружили еще два взрывных
устройства и расстреляли их из гидропушки.
Взрыв на Пушкинской был выстрелом в сердце.
«Неизвестные пока злоумышленники
очень точно выбрали место для своей акции, — писал 12
августа в киевской газете «Зеркало недели» Виталий Портников.
— Для того чтобы понять, что такое Пушкинская площадь
для жителя российской столицы, нужно, конечно же, быть
москвичом. Потому что Красная площадь, Александровский
сад, подземный комплекс в Охотном ряду, старый Арбат —
скорее места туристических прогулок. Москвичи назначают
встречи на Пушкинской [...]. Старый кинотеатр «Россия»,
перелицованный в «Пушкинский» и ультрасовременный «Кодак-Киномир»,
место молодежной «тусовки», первый в СССР «Макдональдс»
и восточная закусочная системы «Елки-Палки», кофейни и
офис «Мобильных телесистем», Ленком и доронинский МХАТ,
бутики в галерее «Актер» и самый модный в среде политической
элиты ресторан русской национальной кухни «Пушкин» — именно
в нем московский мэр Юрий Лужков договаривался с министром
печати Михаилом Лесиным о судьбе своего телеканала ТВ-Центр...
Пушкинская — не просто центр города, площадь или станция
метро. Это среда обитания [...]. Взорвать среду обитания
для террориста важнее, чем даже подложить бомбу под жилой
дом. Потому что дом может оказаться соседским, а среда
обитания — всегда ваша».
Юрий Лужков поспешно попытался списать
и этот взрыв на чеченцев: "На сто процентов это — Чечня".
Уставшие от постоянных обвинений чеченцы на этот раз решили
одернуть мэра. Глава администрации Чечни Ахмад Кадыров выразил
возмущение тем, что во взрыве бездоказательно снова обвиняют
чеченцев. Представитель Кадырова при российском правительстве,
бывший министр иностранных дел в администрации Джохара Дудаева
Шамиль Бено пригрозил демонстрацией чеченцев в Москве, а
председатель Госсовета Чечни Малик Сайдуллаев пообещал внушительную
премию за информацию об истинных организаторах взрыва. Аслан
Масхадов также отмежевался от теракта и выразил соболезнование
россиянам.
5 августа 2000 года двенадцать человек
— члены спецгруппы Андрея Александровича Морева, прибывшие
на Петровку, 38 для инструктажа перед очередной операцией,
— стали свидетелями разговора Исмаилова и Федорова о работе
на Пушкинской площади. Через три дня там действительно произошел
теракт, а в фотороботах Морев опознал двух офицеров ФСБ.
Только эта случайность позволяет нам сегодня утверждать,
что за взрывом на Пушкинской площади стояли спецслужбы,
а не чеченцы.
Пройдут годы. Россия, конечно же, будет
другой. У нее будет другое политическое руководство. И если
мы еще будем живы, нас спросят наши дети: почему вы молчали?
Когда вас взрывали в Москве, Волгодонске, Буйнакске, Рязани
— почему вы молчали?
Мы не молчали. Мы возмущались, кричали,
писали... Жители дома № 14/16 по улице Новоселов подали
в суд на ФСБ. В письме, отправленном в Генпрокуратуру России,
говорилось:
«Над нами поставили чудовищный эксперимент,
в котором двумстам сорока ни в чем не повинным людям отвели
роль статистов. Всем нам нанесли не только тяжелую психическую
травму, но и невосполнимый вред здоровью».
Рязанцев поддержала администрация Рязанской
области. Однако дальше слов дело не пошло, а коллективное
заявление в прокуратуре затерялось.
18 марта депутаты фракции «Яблоко» Сергей
Иваненко и Юрий Щекочихин подготовили проект постановления
Госдумы о парламентском запросе и. о. генерального прокурора
Владимиру Устинову «О факте обнаружения в г. Рязани 22 сентября
1999 года взрывчатого вещества и обстоятельствах его расследования».
Иваненко и Щекочихин предлагали депутатам Госдумы получить
ответы на следующие вопросы:
«На какой стадии находится уголовное
дело по факту обнаружения в Рязани взрывчатого вещества
22 сентября 1999 г.; проводилась ли экспертиза найденного
вещества; кто и когда отдал приказ о проведении учений,
каковы были цели и задачи учений; какие средства и вещества
— взрывчатые или имитирующие их — использовались при проведении
учений; провести проверку публикаций «Новой газеты» №
10 за 2000 г. о том, что на складе оружия и боеприпасов
одной из учебных частей ВДВ хранился гексоген, расфасованный
в мешки из-под сахара».
В проекте запроса говорилось также о том,
что руководство ФСБ в течение двух дней со дня происшествия
изменило официальную позицию. Согласно первой версии, 22
сентября 1999 г. был успешно предотвращен террористический
акт. Согласно второй — в Рязани проводились учения по проверке
боеготовности правоохранительных органов. «Ряд приведенных
фактов ставит под сомнение официальную версию событий, происшедших
в Рязани», — говорилось в запросе. Информация, связанная
с учениями, закрыта. Недоступны материалы уголовного дела,
возбужденного УФСБ по Рязанской области по факту обнаружения
взрывчатых веществ. Не названы лица, заложившие имитационное
взрывное устройство, а также те, кто издал приказ о проведении
учений.
«Заявление руководства ФСБ о том,
что найденное в Рязани вещество состояло из сахарного
песка, не выдерживает критики».
В частности, прибор, использованный для
анализа найденного вещества, указывал на наличие гексогена
и был совершенно исправен, а детонатор взрывного устройства
не был имитацией.
Увы, большинство членов Думы проголосовало
запрос не производить. Против направления запроса выступили
проправительственная фракция «Единство», группа «Народный
депутат», часть фракции «Регионов России» и часть Либерально-демократической
партии России (ЛДПР). За запрос высказались «Яблоко», Союз
правых сил (СПС), коммунисты (КПРФ) и Аграрно-промыш-ленная
группа (АПГ). В результате сторонники Щекочихина и Иваненко
набрали 103 парламентских голоса (при необходимых 226).
Членов российского парламента правда о сентябрьских взрывах
почему-то не интересовала.
Вторая попытка поставить вопрос на голосование,
предпринятая 31 марта, приблизила Щекочихина и Иваненко
к цели, но победой не увенчалась. При голосовании на пленарном
заседании Думы, несмотря на поддержку КПРФ, АПГ и «Яблока»,
а также частичную поддержку фракций «Отечество — вся Россия»
(ОВР) и СПС, проект запроса набрал 197 голосов против 137,
при одном воздержавшемся. Из фракции «Единство» «за» не
проголосовал ни один человек.
16 марта 2000 года Зданович указал в одном
из своих интервью, что, по имеющейся в ФСБ информации, журналист
Николай Николаев, ведущий на НТВ цикл передач «Независимое
расследование», намерен в ближайшие дни, еще до президентских
выборов, провести расследование рязанских учений в студии
НТВ. Программа была намечена на 24 марта. Неудивительно,
что за несколько дней до этого пришло известие, которого
ждали много месяцев. 21 марта Федеральное агентство новостей
(ФАН) передало сообщение о результатах экспертизы образцов
сахара, найденного в Рязани 22 сентября 1999 года. В ФАН
информация пришла из Рязанской области, от начальника УФСБ
по Рязанской области генерал-майора Сергеева. По его словам,
экспертизой было установлено, что в найденных мешках содержался
сахар без примеси каких-либо взрывчатых веществ. «В результате
проведенных исследований образцов сахара следов тротила,
гексогена, нитроглицерина и других взрывчатых веществ не
обнаружено», — было отрапортовано в заключении экспертов.
Кроме того, по словам Сергеева, экспертиза подтвердила,
что взрывное устройство, найденное вместе с мешками с сахаром,
являлось муляжом.
«Следовательно, можно сделать вывод, что
данное устройство взрывным не являлось, так как в нем отсутствовали
заряд взрывчатого вещества и средство взрывания», — говорилось
в заключении.
Постепенно становилось ясно, что ФСБ пытается
закрыть уголовное дело до программы Николаева и президентских
выборов. Уголовное дело, возбужденное 23 сентября 1999 года
начальником следственного отделения УФСБ РФ по Рязанской
области подполковником Максимовым, после заявления Патрушева
об «учениях» было 27 сентября прекращено. Однако 2 декабря,
т. е. через два с лишним месяца, Генпрокуратура сочла, что
уголовное дело прекращено преждевременно, и, отменив постановление
рязанского УФСБ от 27 сентября, возобновила следствие, дав
понять, что с версией об «учениях» у ФСБ не все обстоит
благополучно. Правда, «доследование» было поручено не независимому
следствию (такого не существует), а заинтересованной стороне
— ФСБ, структуре, обвиняемой в планировании теракта. И все-таки
дело закрыто не было.
Рязанское УФСБ повторно запросило в лаборатории
ФСБ в Москве результаты полной экспертизы вещества, находившегося
в мешках из-под сахара, и механического устройства, найденного
при них. 15 марта 2000 года УФСБ получило из Москвы долгожданный
ответ (на который так надеялось руководство):
«Установлено, что вещество во всех
образцах (взятых из трех мешков) представляет собой сахарозу
— основу сахара, получаемого из свекловичного и тростникового
сырья. По химическому составу и внешнему виду исследуемое
вещество соответствует сахару в виде пищевого продукта.
В представленных образцах следов взрывчатых веществ не
обнаружено. Инициирующее устройство не могло быть использовано
в качестве средства взрывания, т.к. в нем нет заряда взрывчатого
вещества. Следовательно, реально жильцам ничто не угрожало».
А значит, нет признаков «терроризма».
«На мой взгляд, мы получили достаточно веские основания
для того, чтобы дело прекратить в связи с учебным характером
событий, имевших место 22 сентября 1999 года в доме по улице
Новоселов»,— сообщил в интервью 21 марта 2000 года возбудивший
дело следователь Максимов.
Теперь предстояло дезавуировать результаты
экспертизы, проведенной Ткаченко. Эта честь также выпала
21 марта на долю Максимова:
«Анализ проводил начальник НТО [инженерно-технического
отдела] Юрий Васильевич Ткаченко. На его руках, как позже
выяснилось, после суточного дежурства остались следы пластита,
в состав которого входит гексоген. Необходимо отметить,
что подобный «фон» в виде микрочастиц может присутствовать
на коже длительное время — до трех месяцев. Чистоты проводимого
анализа можно было достичь только при работе в одноразовых
перчатках. Увы, они не входят в рабочий комплект специалиста-взрывотехника,
а средств на их приобретение нет. Мы пришли к выводу,
что только поэтому милиционеры «поставили диагноз» — наличие
взрывчатого вещества».
Наверное, именно так написал Максимов
в сопроводительной документации в Генпрокуратуру, объясняя
необходимость закрытия дела против ФСБ по статье «терроризм».
Требовать от следователя героизма мы не вправе. У Максимова,
как и у всех нас, семья. Идти против руководства ФСБ было
непрактично и рискованно. Однако следует отметить, что мнение
Максимова расходится с точкой зрения Ткаченко, которого
никак нельзя заподозрить в заинтересованности в этом вопросе.
Ничего, кроме неприятностей, принципиальность Ткаченко принести
ему не могла. И действительно — после рязанского эпизода
он был командирован в Чечню.
Рязанское отделение специалистов-взрывотехников,
которым руководил Ткаченко, было уникальным не только для
Рязани, но и для всех близлежащих областей. В нем трудились
тринадцать человек саперов-профессионалов, имевших большой
опыт работы, неоднократно проходивших курсы повышения квалификации
в Москве на базе научно-технического центра «Взры-виспытание»
и раз в два года сдававших специальные экзамены. Ткаченко
утверждал, что техника в его отделе была на мировом уровне.
Использованный для анализа найденного вещества газовый анализатор
— прибор, стоящий около 20 тысяч долларов, — был совершенно
исправен (иначе и быть не могло, так как жизнь сапера зависит
от исправности техники). Согласно своим техническим характеристикам
газовый анализатор обладает высокой надежностью и точностью,
поэтому результаты анализа, показавшего наличие паров гексогена
в содержимом мешков, сомнений вызывать не должны. Следовательно,
в состав имитационного заряда входило боевое, а не учебное
взрывчатое вещество. Обезвреженный специалистами-взрывотехниками
детонатор, по словам Ткаченко, также был изготовлен на профессиональном
уровне и муляжом не был.
Теоретически ошибка могла произойти в
случае, если за техникой не было надлежащего ухода и если
газовый анализатор «сохранил» следы прежнего исследования.
Отвечая на заданный по этому поводу вопрос, Ткаченко сказал
следующее: «Техническое обслуживание газового анализатора
проводит только узкий специалист и строго по графику: есть
плановые работы, есть профилактические проверки, поскольку
в приборе существует источник постоянной радиации».
«Следы» остаться не могли еще и потому, что в практике любой
лаборатории определение паров гексогена — довольно редкий
случай. Припомнить, когда бы пришлось определять прибором
гексоген, Ткаченко и его сотрудники не смогли.
20 марта жильцы дома по улице Новоселов
собрались для записи программы «Независимое расследование»
в студии НТВ.
Вместе с ними на телевидение прибыли представители
ФСБ. В эфир программа вышла 24-го. В публичном телерасследовании
принимали участие Александр Зданович, первый заместитель
начальника Следственного управления ФСБ Станислав Воронов,
Юрий Щекочихин, Олег Калугин, Савостьянов, глава рязанского
УФСБ Сергеев, следователи и эксперты ФСБ, независимые эксперты,
юристы, правозащитники и психологи.
Выступая без масок и без оружия, сотрудники
ФСБ очевидным образом проиграли битву с населением. Экспертиза
над сахаром, проводившаяся почти полгода, выглядела анекдотично.
«Если вы утверждаете, что в мешках
был сахар, то уголовное дело по обвинению в терроризме
должно быть прекращено. Но уголовное дело до сих пор не
прекращено. Значит, там был не сахар», — восклицал адвокат
Павел Астахов, не знавший о том, что 21-го дело закроют.
Было очевидно, что на повторную экспертизу
в Москву ушли другие мешки, не те, которые нашли в Рязани.
Только доказать эту очевидность никто не мог.
Присутствовавший в зале эксперт-взрывник
«Трансвзрыв -прома» Рафаэль Гильманов подтвердил, что гексоген
совершенно невозможно перепутать с сахаром. Даже по внешнему
виду они не похожи. Версию следователей ФСБ о том, что во
время первой экспертизы перепачканный чемодан пиротехника
«дал след», эксперт назвал неправдоподобной. Столь же неправдоподобно
выглядели и утверждения представителей ФСБ о том, что саперы,
вызванные на место происшествия, приняли муляж за настоящее
взрывное устройство. Сотрудники ФСБ объяснили, что генерал
Сергеев, сообщивший о взрывателе и присутствующий теперь
в зале, «не является тонким специалистом в области взрывных
устройств» и 22 сентября просто ошибся. Генерал Сергеев
на обвинения в свой адрес в непрофессионализме почему-то
не обиделся, хотя 22 сентября делал публичное заявление
о взрывателе, основываясь на выводах подчиненных ему экспертов,
в чьем профессионализме сомнений не было.
Оказалось, что в зале много военных. Они
с уверенностью заявляли, что происшедшее в Рязани не похоже
даже на самые «максимально приближенные» к боевым учения.
Подготовка боевых учений всегда сопровождается обязательными
подготовительными мероприятиями, в частности, на случай
возможных ЧП готовится скорая медицинская помощь, медикаменты,
перевязочные средства, теплая одежда. Даже самые важные
учения, если они связаны с действиями среди гражданского
населения, обязательно согласовываются с местным руководством
и заинтересованными ведомствами. В данном случае ничего
не подготавливалось и не согласовывалось. Так учения не
проводятся — категорически заявил один из жильцов дома,
профессиональный военный.
В целом аргументы сотрудников ФСБ были
настолько нелепы, что один из жильцов итоги подвел по-своему:
«Не надо нам вешать лапшу на уши».
Вот небольшой отрывок из теледебатов:
«НАРОД: Следственное управление
ФСБ возбудило уголовное дело. Оно что, возбудило дело
против самой себя?
ФСБ: Уголовное дело возбуждено по
факту обнаружения.
НАРОД: Но если это были учения,
то по какому факту?
ФСБ: Вы не дослушали. Учения проводились
с целью проверки взаимодействия различных правоохранительных
органов. На тот момент, когда возбуждалось уголовное дело,
ни милиция Рязани, ни федеральные органы не знали, что
это учения...
НАРОД: Так против кого же возбуждено
дело?
ФСБ: Я еще раз говорю — уголовное
дело возбуждалось по факту обнаружения.
НАРОД: По какому факту? По факту
учений в Рязани?
ФСБ: Человеку, который не разбирается
в уголовно-процессуальном законодательстве, бесполезно
объяснять...
НАРОД: В чем же заключалась безопасность
граждан, которые всю ночь провели на улице, в чем безопасность
здесь для физического и психического здоровья? И второе
— вы возмущены тем, что звонят телефонные террористы и
грозят взрывами, а чем вы от них отличаетесь?
ФСБ: Что такое обеспечение безопасности
граждан? Это какой-то конечный эффект, когда взрывы не
прогремят...
НАРОД: Я сам бывший военный. Учений
провел за 28 лет ну знаете сколько, и то, что здесь рассказывают
солидные люди, генералы, об учениях, вы знаете, уши вянут!
ФСБ: Вы как бывший военный проводили,
наверное, военные учения. У нас специальная служба, и
в этой службе используются специальные силы и средства
на основании закона об оперативно-розыскной деятельности...
(Вмешаемся в спор народа с ФСБ и
еще раз подчеркнем, что в законе «Об оперативно-розыскной
деятельности в Российской Федерации» об учениях не говорится).
НАРОД: Если кто-то фиксировал ход
учений, то где эти люди?
ФСБ: Если бы, конечно, нам раз в
10 увеличить личный состав, то, конечно...
НАРОД: Не надо нам лапшу вешать
на уши! Люди, которые видели гексоген, никогда его с сахаром
не спутают...
ФСБ: Порошок насыпали на крышку
чемодана, с которым они с 95-го года ездили на все учения.
И в Чечню в свое время брали. Короче, среагировали бумажки
на пары гексогена...
НАРОД: Я видел мешки с трех метров.
Во-первых, желтоватые. Во-вторых, мелкие гранулы, как
вермишель.
ФСБ: Сахар производства Курской
области. Сахар производства Воронежской области отличается.
А сахар, который производят у нас на Кубе, он вообще желтый!»
Присутствовавший в студии рязанский журналист
Александр Баданов писал на следующий день в местной рязанской
газете:
«Что же все-таки произошло? — пытались
выяснить на телепередаче рязанцы. Однако на большинство
их вопросов представители ФСБ не дали удовлетворительного
ответа. [...] По словам Здановича, ФСБ расследует сейчас
уголовное дело по факту сентябрьских событий в Рязани.
Абсурд, возможный, вероятно, только в России: ФСБ расследует
уголовное дело по факту учений, проведенных ею же! Но
ведь дело может быть возбуждено лишь по факту предполагаемых
противоправных действий. Как же тогда относиться ко всем
предыдущим заявлениям высокопоставленных спецслужбистов
о том, что никаких нарушений закона при проведении учений
не было? Жильцы дома №14 пытались подать в Рязанскую прокуратуру
иск к ФСБ с требованием возмещения причиненного морального
ущерба. Жильцам сказали, что иск согласно процессуальным
нормам они могут предъявить только к конкретному человеку,
который отдал приказ о проведении учений. Шесть раз Здановичу
и Сергееву задавался один и тот же вопрос: кто отдал приказ
провести в Рязани учения? Шесть раз Зданович и Сергеев
уходили от ответа, мотивируя это интересами следствия.
[...] Отсутствие правдивой информации породило версию
о том, что спецслужбы действительно хотели взорвать жилой
дом в Рязани для оправдания наступления федеральных войск
в Чечне и поднятия боевого духа солдат. «Я видел содержимое
мешков, на сахар это никак не похоже, — сказал в заключение
Алексей Картофельников. — Я уверен в том, что в мешках
был не сахар, а настоящий гексоген». С ним согласны другие
жильцы дома. Так что, думается, в интересах самой ФСБ
было бы назвать того, кто подписал приказ о проведении
учений, подорвавших доверие и престиж российских спецслужб».
Практическим результатом встречи в студии
стало вмешательство адвоката Астахова в старый коллективный
иск рязан-цев. Потерпевшая сторона попросила Генпрокуратуру
разъяснить ей цель операции, а также определить размеры
и форму компенсации морального ущерба. На этот раз ответ
пришел подозрительно быстро: «Сотрудники ФСБ действовали
в рамках своей компетенции»,— сообщила Генпрокуратура. И
ясно, почему она торопилась. На 24 марта была запланирована
пресс-конференция Здановича, на которой руководство ФСБ
планировало «наехать» на СМИ, а на 26 марта 2000 года были
назначены президентские выборы.
После позорного поражения Здановича и
его коллег в студии Николаева руководство ФСБ приняло решение
в открытых дебатах с населением больше не участвовать и
в НТВ не ездить. Более того, видимо, именно в эти роковые
для всей страны дни ФСБ постановила начать планомерное уничтожение
НТВ. 26 марта, в ночь после президентских выборов, об опасности
закрытия НТВ властями в связи с показом программы Николаева
«Рязанский сахар — учения спецслужб или неудавшийся взрыв?»
открыто заявил в «Итогах» Евгения Киселева Борис Немцов:
«Я не знаю, что будет с НТВ. После
того как один из авторов, по-моему Николаев его фамилия,
изложил свою версию взрывов в Москве и других городах.
Я думаю, что над НТВ нависла реальная угроза... Я считаю
своим долгом защищать НТВ, если будут какие-то попытки
его закрыть. А я не исключаю, что такая возможность существует.
По крайней мере по отношению к ряду журналистов подобные
попытки, может, не со стороны Путина, но со стороны его
окружения делались».
В неформальной обстановке генералы ФСБ
признавались, что ими принято решение о «вытеснении» из
России руководителей НТВ Гусинского, Игоря Малашенко и Киселева.
Буквально на следующий день после прихода к власти Путин
действительно приступил к разгрому НТВ и империи Гусинского
«Мост», а из названных руководителей канала в России сумел
удержаться только Киселев.
К 24 марта 2000 года Здановичу было крайне
необходимо иметь на руках постановление Генпрокуратуры России
о законности проведения ФСБ «учений» в Рязани в сентябре
1999 года. И Зданович этот документ получил перед самой
пресс-конференцией, 23 марта. Генеральная прокуратура России
отказала жителям Рязани в возбуждении уголовного дела в
отношении сотрудников ФСБ «за отсутствием состава преступления».
Прокуратура пришла к заключению, что действия сотрудников
органов безопасности по проверке эффективности принимаемых
органами правопорядка мер были осуществлены в рамках компетенции
органов ФСБ России в связи с проводимым «комплексом предупредительно-профилактических
мероприятий, направленных на обеспечение безопасности граждан»
в ходе операции «Вихрь-Антитеррор» «в связи с резким осложнением
оперативной обстановки в стране, вызванным серией террористических
актов».
Учитывая это, а также то, что действия
сотрудников ФСБ не имели общественно опасных последствий
и не повлекли нарушений прав и интересов граждан, Генпрокуратура
приняла решение об отказе в возбуждении уголовного дела.
В тот же день начальник Управления Генпрокуратуры
по надзору за ФСБ Владимир Титов победно отрапортовал об
этом государственному каналу РТР в 17-часовых новостях.
В пересказе РТР и Титова знакомая всем рязанская история
от 22 сентября выглядела рядовым событием, недостойным внимания
общественности и журналистов:
РТР: Жильцов эвакуировали. Прибывший
взрывотехник не обнаружил в мешках взрывчатого вещества.
Милиционеры сначала хотели объявить этот инцидент чьей-то
дурацкой шуткой.
ТИТОВ: Вместе с тем на место приехал
начальник отдела экспертизы Ткаченко. Имеющимся у него
прибором проверил мешки. Прибор показал наличие гексогена.
РТР: Из каждого мешка взяли по килограмму
содержимого и отвезли на полигон. Но вещество не сдетонировало.
В мешках находился сахар. Два дня спустя директор ФСБ
Николай Патрушев заявил, что в Рязани проводились контртеррористические
учения. И эксперты объяснили, почему прибор, которым пользовался
Ткаченко, показал наличие гексогена.
ТИТОВ: Этот начальник постоянно
занимался проведением экспертиз, и прибор сработал на
наличие микрочастиц на его руках.
РТР: Сегодня в деле о «рязанском
гексогене» поставлена точка. Копии постановления Генпрокуратуры
отсылают в Рязанское УФСБ и для депутатов фракции «Яблоко»,
которые подготовили запрос о ходе проверки.
Первоначальные выводы экспертов
о том, что в мешках, обнаруженных в подвале жилого дома
в Рязани, находился гексо-ген, в ходе проверки Генпрокуратуры
опровергнуты. Повторная экспертиза доказала, что мешки
были наполнены сахаром. Однако в прессе и на телевидении
появились сообщения о том, что на учениях использовался
гексоген и ФСБ проводила эти учения с риском для населения.
ТИТОВ: Можно делать только один
вывод — заинтересованность определенных корреспондентов,
я бы даже сказал недобросовестность... просто подавать
жареную фактуру, только и всего... для поднятия тиража.
РТР: Теперь жители дома номер 14
дробь 16 по улице Новоселов наконец узнают, ради чего
им пришлось провести всю ночь на улице, ожидая взрыва.
ТИТОВ: Это бьша проверка начальника
местного УФСБ. Надо было посмотреть, как он будет действовать
в экстремальных ситуациях.
РТР: В итоге Генпрокуратура постановила,
что эти учения проводились без общественно опасных последствий
и в рамках компетенции спецслужб. Следственное дело по
статье «терроризм», которое рязанские следователи завели
осенью прошлого года, будет закрыто.
24 сентября, имея в своем распоряжении
своеобразную индульгенцию — документ об отказе Генпрокуратуры
рязанцам в праве возбуждения иска против ФСБ, — Зданович
перешел в наступление против журналистов. Сильно нервничая,
на отвратительном русском языке, он приступил к откровенным
угрозам:
«Я бы хотел обратить ваше внимание
на то, что мы не оставляли и не оставим впредь — я хочу
это официально заявить — без внимания ни одну провокацию,
которые против государственной службы, государственного
института организуют отдельные журналисты. [...] Значит,
чтобы конкретно указать: вот из «Новой газеты» корреспондент,
который публиковал эти статьи, я не боюсь называть его
провокатором, поскольку у нас сейчас есть полностью показания
того солдата, который потом, так сказать, был использован
как перепев и в «Общей газете», как все происходило и
как из него вытаскивали, так сказать, эти слова и что
ему сулили за все это. Это все доказано.
В рамках уголовного дела, которое
существует по этой... по вашим же публикациям, может,
не вашим, а по другим — уголовное дело — оно будет завершено
в начале апреля. Значит, в рамках этого уголовного дела
будет допрошен сам корреспондент, почему он такие действия,
так сказать, совершал. И в рамках этого уже есть определенные
иски со стороны представителей воздушно-десантных войск,
и, когда это все будет закреплено процессуально и ляжет
в виде протоколов в уголовное дело и будет оценено соответствующим
образом и прокуратурой, и нашими представителями Договорно-правового
управления, я не исключаю совершенно, что мы предъявим
определенные иски, в том числе и в судебном порядке, потому
что провокациями заниматься никому не позволено».
Выслушав угрозы Здановича, один из присутствующих
на брифинге журналистов, видимо, не сильно испугавшийся,
спросил:
«Я вот, честно говоря, не хотел вам
задавать вопрос по поводу Рязани, меня эта тема как бы
мало интересует, но вы сами вступили в полемику. Объясните
мне, пожалуйста, вот предположим, у меня есть в деревне
свой частный дом, вы можете там провести учебную тревогу
и подложить вот под мой дом учебную бомбу, имеете вы законные
основания?»
Ответ Здановича еще раз продемонстрировал,
что ФСБ и российское общество говорят на разных языках,
хотя и живут в одном государстве:
«Значит, я понял, значит, я еще
раз говорю, что мы действовали строго в рамках закона
по борьбе с терроризмом. Все наши действия [...] исследованы
прокуратурой, и ни одного действия, которое бы нарушало
тот или иной закон, не зафиксировано. Вот я вам могу такой
ответ дать».
Слишком много событий наслоилось на вторую
половину марта 2000 года. Видимо, именно из-за выборов 26
марта не вышел очередной номер опальной «Новой газеты»,
содержащий материалы о финансировании предвыборной кампании
Путина и о ФСБ. 17 марта неизвестные хакеры взломали компьютер
газеты и уничтожили компьютерную верстку выпуска. Щекочихин
на это заявил, что взлом компьютерной системы стал последним
в целом ряду инцидентов, направленных на то, чтобы помешать
газете нормально работать. В частности, не так давно офис
газеты был взломан, а компьютер, содержащий информацию о
рекламодателях, похищен. За последние два года налоговая
полиция четыре раза проводила проверки в офисе «Новой газеты»,
а от некоторых ее спонсоров Кремль требовал прекращения
финансирования строптивого органа.
Руководство «Новой газеты» попыталось
понять, что именно завело его в столь серьезное противостояние
с ФСБ. С просьбой проанализировать ситуацию журналисты «Новой
газеты» обратились к самим сотрудникам ведомства. Ответ,
который получила газета, следует назвать откровенным:
«Такая активность со стороны государства
по отношению к изданию, безусловно, свидетельствует о
том, что вы вторглись в запретную зону, наступили кому-то
на хвост. Не исключено, что вы стали нежелательными свидетелями
не самого удачного эпизода внутренних разборок в спецслужбах.
Если факт имел место, никто из противоборствующих системных
группировок его не подтвердит. Все заинтересованы в том,
чтобы его скрыть. Они явно опасаются, что найдутся новые
живые свидетели подготовки рязанских «событий».
К этому времени Рязань из провинциального
города превратилась в место паломничества иностранных журналистов.
Как остроумно заметил Павел Волошин, Рязань <<по количеству
иностранных журналистов на душу населения скоро сравняется
с Москвой». Номера «люкс» местных гостиниц были заняты теперь
иностранными корреспондентами, и все они, вместе со своими
съемочными бригадами, осаждали местные милицию, ФСБ и даже
МЧС. По этой причине из Москвы в Рязань пришел приказ в
УФСБ и УВД контакты с прессой прекратить. Кто-то из офицеров,
уже успевших дать интервью, поспешно отказывался от своих
слов. По факту утечки информации в рязанских силовых ведомствах
началась служебная проверка. А на все журналистские запросы
Юрий Блудов сухо отвечал: «Без комментариев».
От намерения судиться с ФСБ все без исключения
жильцы рязанского дома отказались, хотя уверенности в невиновности
ФСБ не было. В дом № 14/16 неоднократно приезжали офицеры
милиции и ФСБ, уговаривали не подавать на организаторов
учений в суд. Даже генерал Сергеев приезжал, просил не жаловаться,
извинялся за своих московских коллег. Когда 20 сентября
2000 года НТВ передавало репортаж о приближающемся скорбном
юбилее, одна из женщин сказала:
«Скоро подходит это число, вообще
из дома хочется уйти. Потому что боюсь, что годовщину,
не дай Бог, отметят опять таким же учением. Я лично сомневаюсь,
что это были учения. Я сомневаюсь». «С нами обошлись,
как с быдлом, — говорила другая жительница дома. — Если
бы нам хотя бы под утро сказали, что это проверка, а то
ведь только через два дня... Мы не верим, что это были
учения». «Я не верю, что это были учения, — сказала Людмила
Картофельникова. — Ну разве можно так издеваться над людьми?
В нашем доме на восьмом этаже пожилая женщина не смогла
вывезти парализованную мать и эвакуировалась одна. Как
же она рыдала потом в кинотеатре».
Герой рязанских событий Алексей Картофельников
тоже сомневался:
«Никто нам в тот день не объяснил,
что это были учения. Да мы и не верим. У нас ведь как
— если что-то взорвалось, значит, теракт. Если разминировали
— учения».
Сомневались не только жители злополучного
рязанского дома, но и российская пресса.
«Если власти убедительно докажут,
— писала «Версия», — что именно чеченские террористы взрывали
дома со спящими жителями, мы если не одобрим, то поймем
ту жестокость, с которой обрушились на чеченские города
и села наши войска. Но если взрыв заказали не чеченцы,
не Хаттаб, не Басаев, не Радуев? Если не они, то кто?
Подумать страшно. [...] Мы уже понимаем, что просто так
заявлять о том, что взрывы организовали чеченцы, мы не
можем».
Наконец, сомневались многочисленные иностранные
специалисты. Вот что ответил на вопрос о причинах возникновения
войны в Чечне Вильям Одом:
«Россия, по моему мнению, сама сфабриковала
предлог для этой войны. Есть достаточно убедительные доказательства
того, что полиция инсценировала некоторые взрывы в Москве.
Они попались на таких действиях в Рязани — и попытались
представить свои действия в качестве учений. Я думаю,
что российский режим сфабриковал целую цепочку заранее
спланированных событий с тем, чтобы сформировать российское
общественное мнение и направить страну по пути, который
неприемлем для большинства россиян».
Выйдя за рамки правового поля, ФСБ основывала
свою деятельность не на Конституции РФ и не на уголовном
и уголовно-процессуальном кодексах, а на собственных политических
пристрастиях, сформулированных в инструкциях и устных приказах.
Беспредел, в который погрузилась Россия, возник прежде всего
потому, что спецслужбы планомерно и целенаправлено разрушали
законодательные основы российской государственности. В этой
войне самым страшным оружием спецслужб были организуемые
ими по всей стране подконтрольные внештатные спецгруппы.
<<
назад || наверх
|| оглавление
||
далее >>
|
