ГЛАВА 5 ПРОВАЛ ФСБ В РЯЗАНИ

Очень важно, когда совершается преступление,
задерживать сотрудников именно по горячим следам.
Николай Патрушев — о событиях в Рязани.
«Итоги», 5 октября 1999 г.

В сентябре 1999 года в Буйнакске, Москве и Волгодонске произошли чудовищные террористические акты. Начнем с теракта, который мог оказаться самым страшным, но был предотвращен. 22 сентября случилось незапланированное: в Рязани сотрудники ФСБ были замечены при закладывании «сахарных» мешков с гексогеном в спальном микрорайоне Дашково-Песочня.

В 21.15 водитель футбольного клуба «Спартак» Алексей Кар-тофельников — житель дома № 14/16 по улице Новоселов, одноподъездной двенадцатиэтажки, построенной более двадцати лет назад, позвонил в Дашково-Песочнинское отделение Октябрьского РОВД (районное отделение внутренних дел) Рязани. Он сообщил, что десять минут назад видел у подъезда своего дома, где на первом этаже находится круглосуточный магазин «День и ночь», «Жигули» пятой или седьмой модели белого цвета с московскими номерами Т 534 ВТ 77 RUS. Машина въехала во двор и остановилась. Мужчина и молодая женщина вышли из салона, спустились в подвал и через некоторое время вернулись. Потом машина подъехала вплотную к подвальной двери, и все трое пассажиров начали перетаскивать внутрь какие-то мешки. Один из мужчин был с усами. Женщина была в тренировочном костюме. Затем все трое сели в машину и уехали.

Отметим, что сам Картофельников действовал оперативно. Нерасторопно сработала милиция.

«Эти белые «Жигули-семерку» я увидел, когда шел из гаража,— вспоминал Картофельников. — По профессиональной привычке обратил внимание на номера. Вижу — на них номер региона заклеен бумагой, а на ней — рязанская серия 62. Побежал домой — в милицию звонить. Набрал 02, а там мне с такой ленцой отвечают: «Звони по такому-то телефону». Звоню туда — занято. Минут десять номер набирал, пока дозвонился. За это время террористы успели мешки в подвал занести и детонаторы поставить. [...] Если бы я сразу дозвонился до милиции, [...] террористов задержали бы прямо в машине».

Приехавшие в 21.58 по московскому времени сотрудники милиции под командой прапорщика милиции Андрея Чернышева обнаружили в подвале жилого 77-квартирного дома три 50-килограммовых мешка из-под сахара. Чернышев, первым вошедший в заминированный подвал, вспоминает:

«Около десяти поступил сигнал от дежурного: в доме на улице Новоселов, 14/16, видели выходящих из подвала подозрительных людей. Возле дома нас встретила девушка, которая и рассказала о человеке, вышедшем из подвала и уехавшем на машине с заклеенными номерами. Одного милиционера я оставил у подъезда, а с другим спустился в подвал. Подвал в этом доме глубокий и полностью залит водой. Единственное сухое место — маленький закуточек, такой каменный чулан. Посветили фонариком — а там несколько мешков из-под сахара, сложенных штабелем. Верхний мешок надрезан, и виднеется какое-то электронное устройство: провода, обмотанные изолентой, часы... Конечно, с нами сразу шок небольшой был. Выбежали из подвала, я остался охранять вход, а ребята пошли жителей эвакуировать. Минут через пятнадцать подошло подкрепление, приехало начальство из УВД. Мешки с взрывчаткой доставали сотрудники МЧС в присутствии представителей ФСБ. Конечно, после того как наши взрывотехники их обезвредили. Никто не сомневался, что ситуация была боевая».

Итак, один из мешков был надрезан. Внутрь вложен часовой взрыватель кустарного производства. Он состоял из трех батареек, электронных часов и самодельного детонатора. Взрыватель был установлен на 5.30 утра четверга. Взрывотехники инженерно-технологического отдела милиции УВД Рязанской области под руководством начальника отдела старшего лейтенанта милиции Юрия Ткаченко за одиннадцать минут обезвредили бомбу и тут же, примерно в 11 вечера, произвели пробный подрыв смеси. Он не вызвал детонации то ли из-за малого количества пробы, то ли из-за того, что саперы взяли пробу вещества с верхних слоев, тогда как основная концентрация гексогена могла находиться внизу мешка. Экспресс-анализ находящегося в мешках вещества, произведенный с помощью газового анализатора, показал «пары взрывчатого вещества типа гексоген». Ошибки быть не могло: приборы были современными и исправными, а квалификация специалистов, проводивших исследования, высокой.

Внешне содержимое мешков не было похоже на сахарный песок. Свидетели позднее в один голос утверждали, что в мешках было вещество желтого цвета, в гранулах, напоминавших мелкую вермишель. Именно так выглядит гексоген. Пресс-центр МВД России 23 сентября также сделал заявление о том, что «при исследовании указанного вещества обнаружено наличие паров гексогена», а взрывное устройство обезврежено. Иными словами, в ночь на 23 сентября силами местных экспертов бьшо определено, что взрыватель бьш боевым, а «сахар» — взрывчатой смесью.

«Наш предварительный осмотр показал наличие взрывчатых веществ. [...] Мы считали, что угроза взрыва была реальна», — заявил впоследствии начальник Октябрьского РОВД Рязани подполковник Сергей Кабашов.

Дом № 14/16 по улице Новоселов в Рязани для минирования бьш выбран не случайно: типовой, в непрестижном районе города, населенный простыми людьми. К первому этажу бьш пристроен круглосуточный магазин, торгующий продуктами питания. Жильцы не должны были заподозрить террористов в людях, разгружающих товар у люка склада круглосуточного гастронома. Дом стоял на площади, прозванной в народе Старый круг, на окраине Рязани, на небольшой возвышенности. Построен бьш из силикатного кирпича. Мешки с взрывчаткой в подвале были положены у опоры здания. В случае взрыва обрушился бы весь дом. Не исключено, что пострадал бы и соседний жилой дом, построенный на слабом песчаном грунте, на склоне.

Итак, жильцы рязанского дома среди ночи были подняты по тревоге и в двадцать минут эвакуированы, кто в чем, на улицу. Вот как описывала эту сцену газета «Труд»:

«Людей за считанные минуты, даже не дав собрать вещи (чем потом и воспользовались воры), заставили покинуть квартиры и собрали возле дома, опустевшего и темного. Женщины, старики, дети топтались у подъезда, не решаясь уходить в неизвестность. Некоторые были не только без верхней одежды, но даже босиком. [...] Несколько часов переминались на леденящем ветру, а инвалиды, которых снесли вниз в колясках, плакали и проклинали все на свете».

Вокруг дома было выставлено оцепление. Бьшо холодно. Директор местного кинотеатра «Октябрь» сжалилась над людьми и впустила их в зал. Она же организовала раздачу чая. В доме оставались несколько стариков-инвалидов, которые были физически не в состоянии покинуть квартиры, в том числе одна парализованная женщина, чья дочь, Алла Савина, простояла всю ночь с оцеплением в ожидании взрыва. Вот ее воспоминания:

«В одиннадцатом часу вечера сотрудники милиции обходили квартиры и просили скорее выйти на улицу. Я как была в ночной рубашке, так лишь накинула плащ и выбежала. Во дворе узнала, что наш дом заминирован. А у меня в квартире осталась мама, которая сама не может подняться с постели. Я в ужасе бросилась к милиционерам: «Пустите в дом, помогите маму вынести!». Меня обратно не пускают. Только в полтретьего стали по очереди обходить вместе с жильцами каждую квартиру, осматривать: нет ли там чего подозрительного. Пошли и ко мне. Показала милиционеру больную маму и сказала, что без нее никуда не уйду. Тот спокойно что-то записал себе в блокнотик и исчез. А я вдруг так ясно осознала, что, наверное, только вдвоем с матерью находимся в заминированном доме. Страшно стало невыносимо... Но тут неожиданно — звонок в дверь. На пороге стоят два старших офицера милиции. Спрашивают сурово: «Вы что, женщина, заживо себя похоронить решили?!». У меня ноги подкашиваются от страха, а все равно стою на своем — без матери никуда. И они вдруг смилостивились: «Ладно, оставайтесь, ваш дом уже обезвредили». Оказалось, детонаторы из «заряда» извлекли еще до осмотра квартир. Тут уж я сама бросилась на улицу...»

К дому съехались всевозможные чрезвычайные службы и руководители. После того как экспертиза определила наличие гексогена, оцеплению была дана команда расширить зону на случай взрыва. Начальник местного УФСБ генерал-майор Александр Сергеев поздравил жильцов со вторым рождением. Герою дня Картофельникову сообщили, что он родился в рубашке (и через несколько дней от имени администрации города вручили за обнаружение бомбы ценный подарок — цветной телевизор отечественного производства). А одно из российских телеграфных агентств оповестило о счастливой находке все человечество:

«В Рязани предотвращен теракт: в подвале жилого дома милиция обнаружила мешки со смесью сахарного песка с гексогеном. Как сообщил корреспонденту ИТАР-ТАСС первый заместитель штаба по делам гражданской обороны и чрезвычайным ситуациям Рязанской области полковник Юрий Карпеев, проводится экспертиза найденного в мешках вещества. По словам оперативного дежурного МЧС РФ в Москве, найденный взрыватель был установлен на утро четверга, на 05.30 мск. Установлены марка, цвет и номер автомобиля, на котором была привезена взрывчатка, сообщил корреспонденту ИТАР-ТАСС и. о. начальника УВД Рязанской области Алексей Савин. По его словам, специалисты проводят серию экспертиз по определению состава и взрывоопасности обнаруженной в мешках смеси. [...] По словам первого заместителя главы администрации области Владимира Маркова, обстановка в Рязани спокойная. Жильцы дома, которые немедленно бьши эвакуированы из квартир сразу же после обнаружения предполагаемой взрывчатки, вернулись в свои квартиры. Бьши проверены все соседние дома. По его словам, именно жильцы должны быть главной опорой правоохранительных органов, чтобы бороться с этим «злом, которое появилось в нашей стране. [...] Чем бдительнее мы будем, тем надежнее будет защита».

В пять минут первого мешки из подвала вынесли и погрузили в пожарную машину. Однако до четырех утра решался вопрос о том, куда вывозить обнаруженную взрывчатку. ОМОН, ФСБ и местные воинские части отказывались брать мешки к себе. В конце концов их перевезли во двор Главного управления гражданской обороны и чрезвычайных ситуаций (ГУ ГОиЧС) Рязани, убрали в гараж и выставили охрану. Как вспоминали затем спасатели, попили бы они с этим сахаром чайку, да экспертиза показала примесь гексогена.

Мешки пролежали у них на базе несколько дней. Затем их увезли в Москву, в экспертно-криминалистический центр МВД. Впрочем, пресс-служба УВД Рязанской области сообщала, что в Москву мешки увезли еще 23 сентября. В 8.30 утра работы по разминированию и проверке дома бьши закончены, и жильцам разрешили вернуться в свои квартиры.

Уже вечером 22 сентября в Рязани бьши подняты по тревоге 1200 милиционеров, введен план «Перехват», составлены фо тороботы троих подозреваемых, выставлены пикеты на дорогах. Показания очевидцев были достаточно подробны. Появилась надежда, что злоумышленников схватят.

На борьбу с террористами губернатором области и администрацией города были выделены дополнительные средства. К охране жилых домов города привлечены военнослужащие, организовано ночное дежурство жителей всех домов, проведен дополнительный осмотр всего микрорайона, прежде всего жилых зданий (80% домов города к пятнице были проверены). Опустели городские рынки. По словам заместителя главы администрации Рязани Анатолия Баранова, «практически весь город не спал, а ночь на улице провели не только жители этого дома, но и весь 30-тысячный микрорайон Дашково-Песочня, в котором он расположен». В городе усилились панические настроения: ходили слухи, что Рязань выбрана для терактов из-за нахождения здесь 137-го гвардейского парашютно-десантного полка, который воевал в Дагестане. К тому же под Рязанью бьш расположен Дягилевский военный аэродром, с которого войска перебрасывались на Кавказ. Автодорога из Рязани была забита, так как милиция проверяла все выезжавшие из города автомобили. Однако операция «Перехват» результатов не дала, машина террористов найдена не была, сами террористы исчезли.

Утром 23 сентября информационные агентства России передали сенсационную новость о том, что «в Рязани предотвращен теракт». С 8 часов утра телевизионные каналы начали передавать подробности о сорвавшемся злодеянии:

«По словам сотрудников правоохранительных органов Рязанского УВД, белое кристаллическое вещество, находившееся в мешках, является гексогеном», — передали все теле- и радиовещательные программы России.

В 13.00 программа «Вести» государственного канала РТР взяла интервью в прямом эфире у С. Кабашова: «Значит, даны ориентировки предварительно на задержание автомобиля, который по приметам указали жильцы. Пока результатов нет». «Взрывотехники муниципальной ми лиции, — сообщают «Вести», — провели предварительный анализ и подтвердили наличие гексогена. Сейчас содержимое мешков отправлено в московскую лабораторию ФСБ для получения точного заключения. Тем временем в Рязани глава администрации Павел Дмитриевич Маматов провел экстренное совещание со своими заместителями, распорядился закрыть все подвалы в городе и более тщательно проверить арендуемые помещения».

Итак, содержимое мешков переслано на экспертизу не только в лабораторию МВД, но и в лабораторию ФСБ. Маматов отвечает на вопросы журналистов:

«Какие бы службы мы сегодня ни задействовали, в течение одной недели провести все мероприятия по закрытию чердаков, подвалов, ремонту, установке решеток и так далее — это можно сделать только при одном условии: объединить все наши с вами усилия».

Иными словами, на 13 часов дня 23 сентября вся Рязань находится на осадном положении. Ищут террористов и их автомобиль, проверяют чердаки и подвалы. В 17.00 «Вести» вышли в эфир, в целом повторив 13-часовые новости.

В 19.00 «Вести» выходят в эфир с очередной информационной программой: «Сегодня об авиаударах по грозненскому аэропорту говорил российский премьер Владимир Путин». Оказывается, пока в Рязани ищут террористов, российские самолеты бомбят Грозный. Рязанцы отомщены! Их бессонная ночь и испорченный день дорого обойдутся организаторам теракта!

Путин отвечает на вопросы журналистов:

«Что касается удара по аэропорту Грозного, то прокомментировать его не могу. Я знаю, что есть общая установка, что бандиты будут преследоваться там, где они находятся. Я просто совершенно не в курсе, но если они оказались в аэропорту, то, значит, в аэропорту. Мне трудно добавить к тому, что уже было сказано».

Видимо, Путину как премьер-министру известно то, чего не знает еще население страны: террористы отсиживаются в грозненском аэропорту.

Путин прокомментировал и последнее чрезвычайное происшествие в Рязани:

«Что касается событий в Рязани. Я не думаю, что это какой-то прокол. Если эти мешки, в которых оказалась взрывчатка, были замечены — это значит, что все-таки плюс хотя бы есть в том, что население реагирует правильно на события, которые сегодня происходят в стране. Воспользуюсь вашим вопросом для того, чтобы поблагодарить население страны за это. Мы в неоплаченном долгу перед людьми и за то, что не уберегли, кто погиб, и благодарны им за ту реакцию, которую мы наблюдаем. А эта реакция очень правильная. Никакой паники, никакого снисхождения бандитам. Это настрой на борьбу с ними до конца. До победы. Мы обязательно это сделаем».

Сумбурно, но смысл ясен. Предотвращение теракта в Рязани — это не прокол спецслужб, просмотревших закладку взрывчатки, а победа всего российского народа, бдительно отслеживающего жестоких врагов даже в таких провинциальных городах, как Рязань. И за это премьер-министр выражает населению благодарность.

Здесь уместно сделать первые выводы. ФСБ впоследствии утверждала, что в Рязани проводились учения. Против этого свидетельствуют следующие обстоятельства. Вечером 22 сентября, после обнаружения мешков с взрывчаткой в подвале жилого дома, ФСБ не сделала заявления о том, что в Рязани проводятся учения, в мешках обычный сахар, а взрыватель является муляжом.

Вторая возможность заявить об учениях у ФСБ появилась 23 сентября, когда информационные агентства всего мира сообщали о предотвращенном в Рязани теракте. ФСБ не выступила с опровержением и не заявила, что в Рязани проводились учения. На 23 сентября включительно премьер-министр России и преемник Ельцина на посту президента страны — Путин — поддерживал версию ФСБ и искренне считал (или делал вид), что в Рязани предотвращена попытка террористического акта.

Представим только на минуту, что в Рязани действительно проводились учения. Можно ли предположить, что весь день 23 сентября, пока мир кричал о предотвращенном теракте, ФСБ молчала? Нет, такое вообразить невозможно. Можно ли предположить, что об «учениях» не был поставлен в известность премьер-министр России и бывший директор ФСБ, к тому же связанный с Патрушевым узами личных отношений? Нет, и такое нельзя себе представить даже в самом фантастическом сне. Это был бы открытый жест нелояльности Патрушева по отношению к Путину. После этого кто-то из них должен был бы уйти с политической арены. То, что на 7 часов вечера 23 сентября 1999 года со стороны Путина не последовало заявления о проводимых учениях, было самым веским указанием в пользу версии о неудавшейся попытке ФСБ взорвать жилой дом.

Об «учениях» ФСБ в Рязани не был поставлен в известность мэр Москвы Лужков, имеющий неплохие связи в силовых ведомствах. Наоборот, 23 сентября власти Москвы распорядились активизировать работу по предотвращению террористических актов в столице — прежде всего потому, что, по мнению представителей правоохранительных органов, в Москве и Рязани имелась схожесть состава взрывчатки и способа ее установки. Сотрудники столичной милиции получили предписание более тщательно проверять чердаки, подвалы и нежилые помещения домов и более серьезному досмотру подвергать весь грузовой транспорт на въезде в город. В Москве на события в Рязани смотрели как на предотвращенный теракт.

Но что самое удивительное — об учениях в Рязани ничего не знал Рушайло, возглавлявший комиссию по борьбе с терроризмом и курировавший операцию «Вихрь-Антитеррор». «Для нас, для рязанцев и [для] центрального аппарата, это полная неожиданность, отрабатывали как серьезное преступление», — сказал впоследствии начальник Управления информации МВД России Олег Аксенов. 23 сентября Аксенов в качестве пресс-секретаря МВД неоднократно общался с прессой. К стыду Рушайло, Аксенов сообщил, что министр, ознакомившись с ситуацией, дал команду в течение дня вновь проверить в Рязани все подвалы и чердаки и усилить бдительность. Исполнение приказа будет тщательно проконтролировано, подчеркнул Аксенов, поскольку «за мелкое разгильдяйство люди могут поплатиться жизнью».

Даже 24 сентября, выступая на Первом всероссийском совещании по борьбе с организованной преступностью, Рушайло говорит о предотвращенном в Рязани теракте. По его словам, «допущен ряд серьезных просчетов в деятельности органов внутренних дел», сделаны «жесткие выводы».

Указав на просчеты органов, просмотревших закладки взрывчатки, Рушайло вслед за Путиным похвалил рязанцев, вовремя предотвративших теракт.

«Борьба с терроризмом не является исключительно прерогативой органов внутренних дел», — сказал Рушайло. Значительная роль в этом вопросе отводится «местным органам власти и управления, в работе которых, однако, тоже имеются значительные изъяны». Рушайло предложил собравшимся «незамедлительно создать межведомственные контрольно-инспекторские группы, которые с выездом в регионы проверяли бы исполнение решений на местах и оказывали бы практическую помощь».

В МВД такая работа уже ведется, уточнил Рушайло, и есть определенные сдвиги — например, предотвращение взрыва жилого дома в Рязани.

«Предотвращение новых терактов и наказание виновных в уже совершенных преступлениях — основная задача МВД России на данном этапе», — с гордостью подчеркнул министр внутренних дел России Владимир Рушайло, на счету которого теперь был один предотвращенный теракт — в Рязани.

Если на рязанский эпизод смотрел как на предотвращенный теракт сам министр, что и говорить об областных УВД. Призывы, написанные революционным слогом, просились быть зачитанными под музыку «Вставай, страна огромная...» всем трудящимся России. Прямо хоть винтовку хватай! Только непонятно, в кого стрелять, что охранять и от чего оберегаться:

«Война, объявленная терроризмом народу России, продолжается. А значит, объединение всех сил общества и государства для отпора коварному врагу — это насущная необходимость сегодняшнего дня. Борьба с терроризмом не может оставаться делом только милиции и спецслужб. Наиболее яркое подтверждение этому — сообщение о предотвращенном благодаря бдительности граждан взрыве жилого дома в Рязани. 23 сентября в Рязани [...] нарядом милиции при проверке подвала жилого многоэтажного дома было обнаружено взрывное устройство, состоящее из трех мешков с гексогеном и часового механизма, установленного на 5 часов 30 минут утра. Предотвратить теракт удалось благодаря жильцам дома, который преступники избрали своей мишенью. Накануне вечером они обратили внимание на незнакомых людей, которые перетаскивали из автомобиля «Жигули» с заклеенным бумагой номером в подвал какие-то мешки. Жильцы незамедлительно обратились в милицию. Первоначальный анализ содержимого мешков показал, что в них действительно вперемешку с сахарным песком содержится вещество, напоминающее гексоген. Мешки сразу же были отправлены под охраной в Москву. После проведения экспертизы сотрудники лаборатории ФСБ дадут окончательный ответ, была ли это попытка теракта или просто провокация.

В связи с этим Управление внутренних дел области еще раз напоминает гражданам о необходимости сохранения спокойствия и организованного делового подхода к обеспечению своей безопасности. Лучшим ответом террористам будет наша с вами бдительность. Для этого необходимо лишь повнимательнее присматриваться к окружающим, обращать внимание на незнакомых людей, замеченных в подъезде, на чердаке или в подвале вашего дома, бесхозные автомобили, припаркованные в непосредственной близости от жилых зданий. При любых подозрениях немедленно звоните в милицию.

Ни в коем случае не пытайтесь изучить содержимое обнаруженных вами подозрительных коробок, пакетов и других неопознанных предметов. В подобных ситуациях следует ограничить к ним доступ посторонних и вызвать милицию.

Создание домовых комитетов, организующих охрану домов и прилегающей территории в ночное время, также поз волит значительно снизить возможность террористических проявлений в нашем городе. Помните: сегодня от каждого из нас зависит, насколько эффективна будет борьба со злом.

Группа информации УВД»

На свое несчастье, 23 сентября 1999 года начальник Центра общественных связей ФСБ России генерал Александр Зданович должен был выступать в программе «Герой дня» на телеканале НТВ. Благодаря этому у нас есть еще одно важное свидетельство того, что ФСБ планировало тихо отсидеться и отдать рязанцам и журналистам на съедение версию о предотвращенном чеченском теракте. Очевидно, что к моменту выступления Здановича ФСБ не собиралась извещать об «учениях». Расчет был прост: террористов из ФСБ рязанская милиция не нашла, машину — тоже. Версия о предотвращенном теракте пока еще работала и, главное, всех устраивала, поскольку долю заслуги в предотвращении теракта каждый рад был приписать себе, даже Рушайло.

Тем временем Зданович получил указание руководства попробовать прощупать реакцию общества на сказку об «учениях» на случай утечки информации о причастности ФСБ к теракту в Рязани. Обратим внимание на то, как мягко стал намекать Зданович на отсутствие в Рязани состава преступления при попытке взорвать дом, как бы убеждая, что шуметь не из-за чего. По предварительному заключению, заявил пресс-секретарь ФСБ, гексо-гена в мешках, обнаруженных в подвале одного из жилых домов города, не было, а были «похожие устройства с дистанционным управлением». Взрывателя тоже не было: можно сейчас утверждать, что обнаружены «некоторые элементы взрывателя».

Вместе с тем Зданович подчеркнул, что окончательный ответ должны дать эксперты — коллеги Здановича из лаборатории ФСБ в Москве, подчиненные Патрушева. Какой именно «окончательный ответ» дадут эфэсбешные эксперты, Зданович очень хорошо знал: тот, который прикажет дать руководство (нам этот ответ сообщат с некоторым опозданием — 21 марта 2000 года, через полгода после несостоявшегося теракта и за пять дней до президентских выборов).

И все-таки к началу передачи «Герой дня» Зданович не располагал информацией о том, что ФСБ, оказывается, проводило в Рязани учения. Даже намеков на то, что речь может идти об учениях, Зданович не сделал. Сомнения относительно того, что в мешках была взрывчатка, а взрыватель был боевым, в интервью Здановича прозвучали. Но о возможных учениях он не заикнулся. Это несоответствие стало еще одним указанием на то, что в Рязани спецслужбами готовился террористический акт. Предположить, что руководство ФСБ держало в тайне от Здановича информацию об уже завершившихся в Рязани учениях, поистине невозможно.

К вечеру 23 сентября — еще одна нелепость. Агентство РИА «Новости», передавшее в эфир распечатку интервью НТВ с генералом Здановичем, сообщает, что план «Перехват» по поиску белой модели ВАЗ-2107 все еще продолжается. <<Во всей этой истории много туманного». В частности, свидетели по-разному описывают цвет автомобиля и его марку. Появились также сомнения в том, что номер машины был заклеен. Вместе с тем, как отметили в пресс-центре, розыск автомобиля «для восстановления объективной картины» не прекращается.

Итак, несмотря на заверения Здановича об отсутствии взрывчатки и взрывателя, рязанское УФСБ все еще не может «восстановить объективную картину». Утренние газеты 24 сентября сообщают подробности предотвращения в Рязани теракта, а заявления ФСБ об учениях нет.

Только в полдень 24 сентября директор ФСБ Патрушев наконец-то принимает решение объявить происшедшее в Рязани учениями.

Что же заставило Патрушева изменить линию поведения? Во-первых, основные улики — три мешка со взрывчаткой и боевой взрыватель — доставили в Москву, в лапы Патрушева. Это было хорошей для ФСБ новостью. Теперь можно было подменить мешки и уверенно утверждать, что рязанские провинциалы ошиблись и их экспертиза дала неправильное заключение.

Вторая новость была плохой: рязанское УФСБ задержало двоих террористов. Попробуем помочь ФСБ досконально установить так рьяно утаиваемую от народа «объективную картину» происшедшего.

В упрощенном описании эта самая блистательная часть проведенной рязанской милицией и областным рязанским УФСБ совместной операции выглядит следующим образом.

После обнаружения в Рязани мешков с взрывчаткой и боевого взрывателя в городе был объявлен план «Перехват». Старший офицер по связям с общественностью (пресс-секретарь) УФСБ Рязанской области Юрий Блудов сообщил, что заявление Патрушева было для местных сотрудников органов госбезопасности полной неожиданностью.

«До последнего момента мы работали в тесном контакте с милицией по полной программе, как если бы угроза теракта была реальной, составили фотороботы трех подозреваемых террористов; на основании результатов экспертизы возбудили уголовное дело по статье 205 УК РФ (терроризм); вели поиск машины и террористов».

Когда выезды из города были уже перекрыты, силы оперативных подразделений рязанского УВД и УФСБ пытались установить точное местонахождение разыскиваемых террористов. Не обошлось без счастливых случайностей. Сотрудница АО «Электросвязь» телефонистка Надежда Юханова зарегистрировала подозрительный звонок в Москву. «Выезжайте по одному, везде перехваты», — ответил голос на другом конце провода. Юханова немедленно сообщила о звонке в рязанское УФСБ. Все остальное бьшо уже «делом техники». Подозрительный телефон был немедленно поставлен на контроль. У оперативников не бьшо сомнений, что они обнаружили террористов. Однако сложности возникли из-за того, что средствами технического контроля был определен московский телефон, по которому звонили террористы. Это был номер одного из служебных помещений столичной ФСБ.

Покинув 22 сентября в начале десятого вечера улицу Новоселов, террористы не рискнули поехать в Москву, так как на пустынном ночном шоссе одинокая машина всегда заметна и шансов быть остановленными на одном из постов ГАИ бьшо слишком много. Ночью любая остановленная машина, даже если там сидят сотрудники ФСБ или каких-то иных спецслужб, будет отмечена в дневнике дежурного, и на следующий день, когда пройдет сообщение о взрыве, постовой, безусловно, вспомнит об остановленной машине с тремя пассажирами. А если появятся еще и свидетельские показания из Рязани, то сразу же выйдут и на машину, и на пассажиров. Террористы должны были ждать утра, тем более что нельзя было покинуть объект до проведения взрыва. Боевая задача была еще не выполнена. Утром на шоссе будет много машин. Из-за теракта первые несколько часов будет паника. Если свидетели и засекли двоих мужчин и женщину на машине, ориентировка милиции будет дана на троих террористов; искать будут именно двоих мужчин и женщину. Один человек на машине всегда ускользнет от любой облавы.

Именно так описывала газета «Труд» операцию «Перехват» в действии:

«Накал в Рязани достиг предела. По улицам шли усиленные патрули милиции и курсанты местных военных институтов. Все въезды и выезды в город были блокированы вооруженной до зубов патрульно-постовой службой и автоинспекторами. Скопились многокилометровые пробки легковых и грузовых машин, двигавшихся в сторону Москвы и от нее. Обыскивали все салоны и кузова. Искали троих террористов, двух мужчин и женщину, чьи приметы были развешаны чуть ли не на каждом столбе».

Получив инструкции, один из троих террористов выехал 23 сентября в направлении Москвы, бросил машину в районе Коломны и беспрепятственно добрался до Москвы каким-то другим способом. От рязанской милиции, таким образом, один из террористов ушел и увез машину. Вечером 23 сентября на трассе Москва — Рязань в районе Коломны, приблизительно на полпути к Москве, машина была найдена милицией — без пассажиров. Это была та самая машина «с заклеенными номерами, на которой перевозилась взрывчатка», сообщал Блудов. Оказалось, автомобиль числился в розыске. Иными словами, террористы проводили операцию на угнанной машине (классический для теракта случай).

Угон машины под Коломну — не случайность. Если машина была украдена в Москве или Московской области, милиция вернет машину хозяевам по месту жительства. Никому, скорее всего, в голову не придет, что именно на этой машине неизвестные террористы перевозили гексоген для взрыва дома в совсем другой области — в Рязанской. Соответственно, не станут проводить анализ на содержание в машине микрочастиц гексогена и других взрывчатых веществ. За двумя оставшимися в Рязани террористами сообщник сможет вернуться на следующий день на обычной оперативной машине ФСБ и вывезти их в Москву без риска быть схваченными. С другой стороны, если бы обнаружилось, что именно на машине, найденной под Коломной, был совершен теракт, брошенная на полпути в Москву машина указывала бы на то, что террористы ушли. Кольцо оцепления вокруг Рязани должно было бы разжаться, и это во всех случаях облегчило бы уход оставшихся двоих террористов.

Итак, двое террористов остались в Рязани. Из предоставленной нам рязанским УФСБ информации мы знаем, что в Рязани террористы затаились на заранее снятой квартире, а не скитались в ночь с 22 на 23 сентября по подъездам домов в незнакомом городе. Можно сделать вывод, что места проживания террористы обеспечили себе заблаговременно. Понятно, что тогда у них было время и для выбора объекта, далеко не случайного, и для подготовки теракта. Застигнутые операцией «Перехват» врасплох, террористы решили переждать в городе. Аргументация, подтверждающая эту версию, следующая.

Очевидно, что о готовящемся в Рязани взрыве (все официальные участники событий, сотрудники силовых ведомств, дипломатично используют слово «учения») руководство Рязанской области не знало.

Губернатор области В.Н. Любимов заявил об этом 24 сентября в интервью в прямом эфире:

«Об этом учении не знал даже я».

Глава администрации Рязани Маматов был откровенно раздражен:

«Из нас сделали подопытных кроликов. Проверили Рязань на вшивость. Я не против учений — сам служил в армии, принимал в них участие, но подобного никогда не видел».

Управление ФСБ по Рязанской области также не было поставлено в известность. Ю.Блудов сообщил, что «ФСБ не было заранее осведомлено о том, что в городе проводились учения».

Начальник рязанского УФСБ генерал-майор А.В.Сергеев сначала сообщил в интервью местной телестудии «Ока», что ему ничего не известно о проводимых «учениях». И только позже на вопрос журналистов, располагает ли он каким-нибудь официальным документом, подтверждающим проведение в Рязани учений, через своего пресс-секретаря ответил, что доказательством учений для него является телевизионное интервью директора ФСБ Патрушева. По этой причине сотрудники местного управления ФСБ, по воспоминаниям одной из жительниц дома 14/16 — Марины Витальевны Севериной, ходило затем по квартирам и извинялись: «Приходили к нам из ФСБ — несколько человек во главе с полковником. Извинялись. Говорили, что сами ничего не знали». И это тот случай, когда мы верим сотрудникам ФСБ и верим в их искренность.

Областное УФСБ понимало, что рязанцев подставили, что в организации взрыва Генпрокуратура России и общественность могут обвинить рязанское УФСБ. Потрясенные коварством своих московских коллег, рязанцы решили обеспечить себе алиби и объявить всему свету, что акция готовилась в Москве. Только так можно объяснить заявление УФСБ по Рязанской области, появившееся вскоре после интервью Патрушева об «учениях» в Рязани. Приведем текст заявления рязанского УФСБ полностью:

«Как стало известно, закладка обнаруженного 22.09.1999 имитатора взрывного устройства явилась частью проводимого межрегионального учения. Сообщение об этом стало для нас неожиданностью и последовало в тот момент, когда Управлением ФСБ были выявлены места проживания в городе Рязани причастных к закладке взрывного устройства лиц и готовилось их задержание. Это стало возможным благодаря бдительности и помощи многих жителей города Рязани, взаимодействию с органами внутренних дел, профессионализму наших сотрудников. Благодарим всех, кто содействовал нам в этой работе. Мы и впредь будем делать все возможное, чтобы обеспечить безопасность рязанцев».

Этот уникальный документ позволяет нам ответить на главные интересующие нас вопросы.

Во-первых, рязанское УФСБ не имело отношения к операции по подрыву дома в Рязани.

Во-вторых, по крайней мере два террориста бьши обнаружены в Рязани.

В-третьих, террористы проживали в Рязани, пусть временно, причем выявлена, видимо, была целая сеть конспиративных квартир, по крайней мере не менее двух.

В-четвертых, в момент, когда готовилось задержание террористов, из Москвы последовал приказ террористов не задерживать, поскольку теракт в Рязани — «учения» ФСБ.

Чтобы у нас не было сомнения в неслучайном и безошибочном характере заявления УФСБ, рязанское руководство почти дословно повторило его в формате интервью. 21 марта 2000 года, за пять дней до президентских выборов, когда тема сорвавшегося взрыва в Рязани была выдвинута на повестку дня политическими мотивами конкурирующих за власть сторон, начальник следственного отделения УФСБ РФ по Рязанской области подполковник Юрий Валентинович Максимов сообщил:

«Этим людям можно только посочувствовать и принести извинения. И нам непросто в этой ситуации. Мы воспринимали все события той ночи всерьез, как боевую обстановку. Сообщение об учениях ФСБ РФ стало для нас полной неожиданностью и последовало в тот момент, когда Управлением ФСБ бьши выявлены места проживания в Рязани причастных к закладке имитационного (как позже выяснилось) устройства и готовилось их задержание. Это стало возможным благодаря бдительности и помощи многих жителей Рязани, взаимодействию с органами внутренних дел, профессионализму наших сотрудников».

Таким образом, дважды документально было подтверждено, что террористы, заминировавшие дом в Рязани, бьши сотрудниками ФСБ, что на момент проведения операции они проживали в Рязани и что места их проживания бьши вычислены сотрудниками УФСБ по Рязанской области. Это дает нам возможность поймать Патрушева на очевидной лжи. 25 сентября в интервью одной из телекомпании он заявил, что «те люди, которых, по идее, должны были сразу разыскать, находились среди вышедших на улицу жильцов дома, в котором якобы было заложено взрывное устройство. Они участвовали в процессе составления своих фотороботов, разговаривали с сотрудниками правоохранительных органов».

Действительность была совсем другой. Террористы разбежались по конспиративным квартирам. Но в тот момент, когда руководство рязанского УФСБ сообщило по долгу службы Патрушеву в Москву о неминуемом задержании террористов, Патрушев отдал приказ террористов не арестовывать и объявил предотвращенный в Рязани теракт учениями. Можно себе представить выражение лица сотрудника рязанского УФСБ (а скорее всего Патрушеву докладывал сам генерал-майор Сергеев), когда ему отдали приказ отпустить террористов!

Повесив телефонную трубку, Патрушев немедленно дал свое первое в те дни интервью телекомпании НТВ:

«Инцидент в Рязани не был взрывом, не было и предотвращения взрыва. Это были учения. Там был сахар, взрывчатого вещества там не было. Такие учения проводятся не только в Рязани. Но к чести рязанских правоохранительных органов и населения — они четко отреагировали. Я считаю, что учения должны быть приближенными к тому, что происходит в жизни, потому что иначе мы ничего не найдем и нигде не отреагируем ни на что».

Днем позже Патрушев добавил, что «учения» в Рязани вызваны информацией о предстоящих в России террористических актах. В Чечне уже подготовлены несколько групп террористов, которые

«должны выдвинуться на российскую территорию и совершить ряд терактов. [...] Данная информация и подвела нас к тому, что необходимо провести учения, причем не такие, как были до этого, и провести их в жесткой форме. [...] Нам необходима готовность нашего личного состава, надо выявить те недостатки, которые имеются в организации работы, внести коррективы в ее организацию».

У «Московского комсомольца» (МК) хватило юмора:

«24 сентября 1999 г. глава ФСБ Николай Патрушев выступил с сенсационным заявлением: попытка взрыва в Рязани вовсе не была таковой. Это было учение. [...] В тот же день министр МВД Владимир Рушайло поздравил своих работников с успешным спасением дома в Рязани от неминуемого взрыва».

В Рязани, конечно же, было не до смеха. Несмотря на запрет Патрушева, рязанцы для страховки успешно произвели задержание террористов, сильно их при этом поколотив. Кого, где, сколько всего человек и что еще нашли рязанские сотрудники УФСБ в тех квартирах — мы, наверное, никогда не узнаем. После избиения террористы предъявили «документы прикрытия», но были задержаны до прибытия из Москвы офицеров центрального аппарата с документами, позволяющими забрать пойманных по горячим следам сотрудников ФСБ в Москву.

Дальше наше расследование упирается в привычный гриф «совершенно секретно». Уголовное дело, возбужденное в УФСБ РФ по Рязанской области по факту обнаружения взрывчатого вещества по статье «терроризм» (ст. 205 УК РФ) засекречено. Материалы дела недоступны общественности. Имена террористов (сотрудников ФСБ) скрываются. Мы даже не знаем, были ли они допрошены и что они сказали на этом допросе. А скрывать Патрушеву было что. «Ребята, ничего не могу сделать. В анализе — взрывчатые вещества, я обязан возбудить уголовное дело», — упрямо заявлял коллегам из Москвы следователь местного ФСБ, когда на него оказывалось давление. Тогда из центрального аппарата ФСБ прислали людей и попросту конфисковали результаты экспертизы.

29 сентября 1999 года газеты «Челябинский рабочий», «Красноярский рабочий», а 1 октября — и самарская «Волжская коммуна» поместили идентичные статьи:

«Как стало известно из хорошо информированного источника в МВД России, никто из оперативных работников МВД и их коллег УФСБ Рязани не верит ни в какие «учебные» закладки взрывчатки в городе. [...] По мнению высокопоставленных сотрудников МВД России, на самом деле в Рязани жилой дом бьш реально заминирован неизвестными с применени-ем настоящей взрывчатки» и «тех же детонаторов, что и в Москве [...] Косвенно эту теорию подтверждает и то, что возбужденное в Рязани уголовное дело по статье «террори-зм» до сих пор не закрыто. Мало того, результаты первона-чальной экспертизы содержимого мешков, проведенной на первом этапе экспертами местного МВД, изъяты сотрудни-ками ФСБ, прибывшими из Москвы, и немедленно засекре-чены. А милиционеры, общавшиеся со своими коллегами-криминалистами, проводившими первую экспертизу мешков, по-прежнему утверждают, что в них действительно бьш гексо-ген и ошибки быть не может».

Оказание давления на следствие и засекречивание уголовного дела являлись незаконными деяниями. Согласно статье 7 закона РФ «О государственной тайне», принятого 21 июля 1993 года «не подлежат отнесению к государственной тайне и засекречиванию сведения [...] о чрезвычайных происшествиях и катастрофах, угрожающих безопасности и здоровью граждан, и их последствиях; [...] о фактах нарушения прав и свобод человека и гражданина; [...] о фактах нарушения законности органами государственной власти и их должностными лицами».

Более того, как написано в том же законе:

«Должностные лица, принявшие решения о засекречивании перечисленных сведений либо о включении их в этих целях в носители сведений, составляющих государственную тайну, несут уголовную, административную или дисциплинарную ответственность в зависимости от причиненного обществу, государству и гражданам материального и морального ущерба. Граждане вправе обжаловать такие решения в суд».

Увы, похоже, что засекретившие уголовное дело лица не понесут ответственности согласно закону 1993 года.

В марте 2000 года (перед самыми выборами) избирателям продемонстрировали одного из трех террористов — «сотрудника спеццентра ФСБ», который рассказал, что все трое террористов выехали из Москвы в Рязань вечером 22 сентября, что они нашли случайно незапертый подвал; на рынке купили мешки с сахарным песком, а в рязанском оружейном магазине «Кольчуга» — патрон, из которого тут же сделали «муляжи взрывного устройства. Все это дело было сконцентрировано вместе для проведения данного мероприятия... Это не диверсия, а учения. Мы особенно и не прятались».

22 марта (до выборов четыре дня) в защиту рязанских учений ФСБ выступила Ассоциация ветеранов группы «Альфа» в лице бывшего командира подразделения «Вымпел» ФСБ России генерал-лейтенанта запаса Дмитрия Герасимова и бывшего командира группы «Альфа» героя Советского Союза генерал-майора в отставке Геннадия Зайцева. Герасимов заявил, что боевые взрыватели на учениях в Рязани не применялись, а вместо них использовался «патрон с шариковым наполнителем», должный произвести «шокирующее действие». Шокирующее впечатление взрыватель действительно произвел, так что с этой точки зрения «учения» прошли успешно.

Версия о наличии боевых взрывателей во время учений возникла, по мнению Зайцева, из-за неисправности измерительных приборов, которые применялись сотрудниками УФСБ по Рязанской области. Зайцев сообщил, что учения в Рязани проводились в том числе и служащими «Вымпела», для чего в Рязань накануне указанных событий вечером того же дня на частной машине выехала специальная группа. При этом к группе намеренно старались привлечь внимание. В магазине «Кольчуга» был куплен патрон с шариковым наполнителем; «злополучный сахарный песок, впоследствии названный некоторыми СМИ гексогеном, был куплен спецгруппой на местном базаре. И посему никак не мог быть взрывчаткой. Просто эксперты нарушили элементарные правила и воспользовались грязными приборами, на которых бьши остатки взрывчатых веществ от предыдущей экспертизы. За подобную халатность эксперты уже получили по заслугам. По данному факту возбуждено уголовное дело».

Наивность интервью «сотрудника спеццентра» и простота заявлений Герасимова и Зайцева поистине восхищают. Прежде всего, очень может быть, что трое офицеров «Вымпела» действительно выехали на частной машине в Рязань вечером 22 сентября и что ими были закуплены три мешка с сахарным песком и патрон в магазине «Кольчуга». Они старались привлечь внимание? Интересно, чем именно, если они покупали сахар? Ведь на рынке им продали сахар, а не гексоген! Чем же тут можно привлечь внимание? Одним купленным в магазине патроном для охотничьего ружья?

Патрушев, видимо, тоже считал, что в стране, где ежедневно происходят громкие убийства и взрываются дома с сотнями жителей, подозрение должны вызвать люди, покупающие сахар на рынке и охотничий патрон в магазине: «Все, что заложили условные террористы, они приобрели именно в Рязани — это и мешки с сахаром, и патроны, при покупке которых у них никто не спросил, есть ли право на их приобретение». Мелочь, конечно, но вот загадка: сколько патронов купили сотрудники ФСБ, один или несколько? (Закупки могли быть операцией прикрытия настоящих террористов, которые закладывали в подвал рязанского дома совсем другие мешки — с взрывчаткой и к «Вымпелу» никакого отношения не имели. Сами вымпел овцы в этом случае могли не знать, в чем именно смысл данного им задания по закупке одного патрона и трех мешков сахара).

Наконец, Зайцев вводил читателей в заблуждение, утверждая, что уголовное дело было возбуждено против взрывотехника инженерно-технологического отдела старшего лейтенанта милиции Юрия Ткаченко за неправильно проведенную экспертизу, в то время как возбуждено оно было против террористов, оказавшихся сотрудниками ФСБ, а Ткаченко и второй взрывотехник рязанской милиции, Петр Житников, 30 сентября 1999 года были награждены денежными премиями за проявленное мужество при обезвреживании взрывного устройства. Кстати, денежной премией за помощь в поимке террористов бьша награждена и Надежда Юханова, перехватившая телефонный звонок террористов в Москву.

В оправдание Зайцева можно сказать только то, что эксперт действительно несет уголовную ответственность за качество и объективность результатов экспертизы. И если бы Ткаченко провел некачественную экспертизу и выдал неправильный результат, против него действительно возбудили бы уголовное дело. Как мы знаем, его не возбудили, и именно потому, что экспертиза дала правильное заключение: в мешках было взрывчатое вещество.

В показаниях «сотрудника спеццентра» и Зайцева серьезная проблема возникает с нестыковкой времени. Террористов засекли у дома в Рязани вечером, в самом начале десятого. 180 км от Москвы до Рязани вечером в будний день террористы могли преодолеть самое быстрое за три часа. А еще им нужно было выбрать дом в незнакомом городе, купить мешки с сахаром, купить патрон в «Кольчуге», смастерить муляжи. А рынок в Рязани закрывается в будний день самое позднее в пять. А оружейный магазин «Кольчуга» закрывается самое позднее в шесть. Когда же именно и как был куплен сахар? Когда был куплен в «Кольчуге» патрон? Когда выехали террористы из Москвы? Сколько они ехали? Во сколько прибыли в Рязань?

Очевидно, что вся история про вечерний выезд сотрудников «Вымпела» из Москвы была выдумана от начала до конца. Формально-юридические доказательства этому предоставил сам Зайцев. 28 сентября 1999 года в офисе коломенской охранной фирмы «Оскордъ» состоялась пресс-конференция сотрудников силовых ведомств, где представитель Ассоциации ветеранов группы «Альфа» Г.Н.Зайцев пояснил свою позицию в отношении «инцидента» в Рязани: «Такого рода учения меня крайне возмущают. Нельзя упражняться на живых людях!>>. 7 октября репортаж об этой пресс-конференции опубликовала коломенская газета «Ять». Из этого заявления возмущенного Зайцева приходится сделать вывод, что в рязанской выходке он не участвовал. Лишь за четыре дня до президентских выборов, когда для организации победы Путина были мобилизованы все силы, Зайцева заставили выступить на пресс-конференции и принять на себя и вымпеловцев вину за рязанские «учения». Те, кто привлекал Зайцева к пропагандистской акции, о его пресс-конференции в Коломне, конечно, не знали.

Своим лжесвидетельством 22 марта 2000 года Зайцев продемонстрировал главное: сотрудники спецслужб могут лгать, если этого требуют интересы органов государственной безопасности и если получен соответствующий приказ.

В России половина преступников «косит» под умалишенных или непроходимых дураков. Так вернее: дают меньшие сроки, а то и просто отпускают («что с дурака взять»). Патрушев справедливо рассудил, что за терроризм против собственного народа можно получить пожизненное заключение, а за идиотизм в России даже с работы не снимут. (А кто, собственно, мог уволить Патрушева? Только Путин!) И действительно, из-за рязанской выходки не был уволен ни один сотрудник ФСБ. Более того, вскоре Патрушев получил Героя России, а недавно — еще и звание генерала армии!

Психологический расчет Патрушева оказался правильным. Политической элите России комфортнее было считать Патрушева не злодеем, а идиотом.

«Мне представляется, что это чудовищно, — прокомментировал в прямом эфире радиостанции «Эхо Москвы» заявление Патрушева об «учениях» руководитель депутатской группы «Российские регионы» Олег Морозов: «Я понимаю, что спецслужбы имеют право на проверку деятельности, но не столько нашей, сколько своей собственной. Кроме того, сложно «представить себя на месте этих людей» (в Рязани), поэтому «не стоило, нельзя было платить такую цену за проверку» действий ФСБ и бдительности граждан.

Морозов заявил, что действия ФСБ можно будет простить, если ФСБ гарантирует, что теракты больше не повторятся. И это было главное в его речи. Россиян нужно было спасать от террора ФСБ. Тонкий дипломат Морозов предложил террористу Патрушеву сделку: мы вас не наказываем и закрываем глаза на уже произошедшие в России взрывы, а вы прекращаете операцию по подрыву в России жилых домов. Патрушев услышал Морозова: взрывы прекратились. Патрушев остался сидеть в своем кресле с клеймом дурака. Однако вопрос о том, кто именно в этой ситуации оказался дураком, можно считать открытым.

Правда, были люди, которые придерживались мнения, что Патрушев не идиот, а умалишенный. 25 сентября 1999 года «Новые известия» поместили статью Сергея Агафонова, на которую Патрушев в сложившейся ситуации даже не обиделся:

«Интересно, насколько четко ориентируется сам глава ФСБ в том, что происходит в жизни? Адекватно ли руководило тель спецслужбы воспринимает окружающую его действительность? Не путает ли цвета, узнает ли родных? Эти тревожные вопросы теребят душу, поскольку разумно объяснить всероссийскую педагогическую спецоперацию ФСБ на живых людях не представляется возможным». Агафонов предположил, что «генерал Патрушев серьезно болен» и «его надо срочно лечить, освободив от непосильных обязанностей».

В ФСБ, конечно же, не могло быть единодушия относительно проведенной Патрушевым операции. После провала в Рязани даже подчиненные готовы были подвергнуть руководство критике (а Патрушеву приходилось эту критику сносить). Так, начальник ЦОС УФСБ по Москве и Московской области Сергей Богданов назвал «учения» в Рязани «грубой и непродуманной работой» (раз попались — грубая работа). Начальник УФСБ по Ярославской области генерал-майор А.А. Котельников на вопрос об «учениях» ответил:

«У меня есть своя точка зрения относительно рязанских учений, но комментировать действия своих коллег я бы не хотел». (Попробовал бы он их прокомментировать!)

Обратим внимание на то, что никто из действующих или отставных руководителей ФСБ не стал проводить серьезного критического анализа действий коллег. Эту почетную работу профессионалы силового ведомства предоставили журналистам. Последние, подвергаясь нападкам со стороны ФСБ, как могли делали свое дело. Начали, разумеется, с сахара.

Три мешка с сахарным песком покоя никому не давали. Террористы из ФСБ сообщили (скорее всего, это были совсем другие эфэсбэшники), что купили сахар на местном рынке и что бьш он производства Колпянского сахарного завода в Орловской области. Но если сахар бьш самый обыкновенный, из Орловской области, зачем же его отсылали на экспертизу в Москву? И, что важнее, зачем лаборатория на экспертизу его приняла? Да не одна лаборатория, а две — разных ведомств (МВД и ФСБ). И зачем проводили позже повторную экспертизу? Неужели с первого раза нельзя было распознать сахар?И почему все это тянулось несколько месяцев? Забрать сахар для экспертизы в Москву Патрушеву имело смысл лишь для того, чтобы лишить рязанцев вещественных доказательств, и только в том случае, если в мешках была взрывчатка.

Между тем из пресс-службы ФСБ поступило сообщение, что для проверки содержимого рязанских мешков их вывезли на полигон и попытались взорвать. Взрыва не получилось, так как в них был обыкновенный сахар, победно рапортовала ФСБ. «Интересно, какой идиот повезет взрывать на полигон три мешка обычного сахара?>> — иронично замечала газета «Версия». Действительно, зачем же ФСБ отсылала мешки на полигон, если знала, что в Рязани проводились учения, а в мешках был сахар, купленный сотрудниками «Вымпела» на местном базаре?

А тут еще, и опять под Рязанью, обнаружили новые мешки с гексогеном. К тому же их было много, и попахивало связью с ГРУ. На военном складе 137-го Рязанского полка ВДВ, расположенном под Рязанью, на территории специализированной базы для подготовки разведывательно-диверсионных отрядов, хранился гексоген, расфасованный в 50-килограммовые мешки из-под сахара, подобные найденным на улице Новоселов.

Осенью 1999 года рядовой воздушно-десантных войск (воинская часть 59236) Алексей Пиняев и его сослуживцы бьши командированы из Подмосковья в Рязань именно в этот полк. Охраняя в ноябре 1999 года «склад с оружием и боеприпасами», Пиняев с приятелем проникли на склад, скорее из любопытства, и увидели в помещении те самые мешки с надписью «Сахар».

Воины-десантники штык-ножом проделали дырку в одном из мешков и отсыпали в пластиковый пакет немного казенного сахара. Однако чай с ворованным сахаром оказался странного вкуса и не сладкий. Перепуганные бойцы отнесли кулек командиру взвода. Тот, заподозрив неладное, благо история о взрывах у всех была на слуху, решил проверить «сахар» у специалиста-подрывника. Вещество оказалось гексогеном.

Офицер доложил по начальству. В часть нагрянули сотрудники ФСБ из Москвы и Тулы (где, как и в Рязани, стояла воздушно-десантная дивизия). Полковых особистов к расследованию не допустили. Десантников, обнаруживших гексоген, таскали на допросы за «раскрытие государственной тайны». «Вы даже не догадываетесь, ребята, в какое серьезное дело влезли», — сказал один из офицеров. Прессе объявили, что солдата по фамилии Пи-няев в части вообще нет, а информация о найденных на военном складе мешках с гексогеном — выдумка журналиста «Новой газеты» Павла Волошина. ФСБ по данному инциденту провела служебное расследование. Вопрос о взрывчатке успешно замяли, а командира и сослуживцев Пиняева отправили служить в Чечню.

Самому Пиняеву придумали более мучительное наказание. Сначала его заставили отказаться от своих слов (можно представить, какое давление оказало на него ФСБ!). Затем начальник Следственного управления ФСБ РФ заявил, что «солдат будет допрошен в рамках возбужденного против него уголовного дела». А сотрудница ЦОС ФСБ подвела итог: «Попал солдатик...»

Уголовное дело против Пиняева возбудили в марте 2000 года за кражу с армейского склада с боеприпасами... кулька с сахаром. Все-таки в остроумии ФСБ не откажешь. Только трудно понять, какое отношение к мелкой краже продуктов питания имело Следственное управление ФСБ России.

Как утверждали рязанские саперы, взрывчатку в 50-килограммовых мешках не держат, не упаковывают и не перевозят — слишком опасно. Для взрыва небольшого строения достаточно 500 г взрывчатой смеси. 50-килограммовые мешки, замаскированные под сахар, нужны исключительно для террористических актов. Видимо, именно с этого склада и были получены три мешка, уложенные затем под несущую опору дома в Рязани. Приборы рязанских экспертов не ошиблись.

История со 137-м полком ВДВ имела свое продолжение. В марте 2000 года, перед самыми выборами, десантники подали в суд на «Новую газету», опубликовавшую интервью с Пиняевым. Исковое заявление «О защите чести, достоинства и деловой репутации» было подано в Басманный межмуниципальный суд командованием полка. Как заявил командир полка Олег Чурилов, данная статья оскорбила не только честь полка, но и всей российской армии, поскольку такого рядового в сентябре 1999 года в полку не было.

«И то, что солдат может проникнуть на склад, где хранятся вооружение и взрывчатые вещества, не соответствует действительности, потому что он не имеет права в него войти во время несения караульной службы».

В общем, Пиняева не было, но под суд его отдали. В мешках был сахар, но имело место «раскрытие государственной тайны». А в суд на «Новую газету» 137-й полк подал не из-за статей о гек-согене, а потому, что караульный во время службы не имеет права зайти на охраняемый им склад и обратные утверждения на эту тему оскорбляли российскую армию.

Со взрывателями тоже выходило не гладко. Взрыватель, как бы ни пытался убедить в обратном Зданович, был настоящий, боевой, о чем твердо заявил в интервью агентству «Интерфакс» 24 сентября председатель Рязанской областной Думы Владимир Федоткин: «Это было самое настоящее взрывное устройство, никаких учений».

Взрыватель — очень важный формальный момент. По инструкции учения с боевым взрывателем на гражданском объекте и с гражданским населением проводить нельзя. Посудите сами, взрыватель могут украсть (тогда за это кто-то должен нести ответственность), его могут взорвать дети или бомжи, если найдут взрыватель в мешках с сахаром. Если бы взрыватель не был боевым, уголовное дело не могли бы возбудить по статье 205-й УК РФ (терроризм), оно было бы возбуждено по факту обнаружения взрывчатки и передано в МВД, а не в ФСБ. В конце концов, если говорить об «учениях», бдительность рязанцев проверялась на проворное обнаружение мешков со взрывчатым веществом, а не на работу с взрывателем. С боевым взрывателем такую проверку ФСБ проводить не могла.

Чтобы убедиться, что это действительно так, «Новая газета» обратилась к одному из военных специалистов, полковнику, и задала ему вопрос: проводятся ли учения с применением реальных взрывчатых веществ и существуют ли инструкции и постановления, которые регламентируют подобную активность? Вот что ответил полковник:

«Мощные взрывные устройства не используют даже в учениях с боевой стрельбой. Обходятся взрывпакетами. Если же нужно проверить умение находить и обезвреживать взрывное устройство, к примеру мину, используют макеты, в которых нет ни взрывателя, ни тротила. Занятия по подрывному делу, конечно, включают реальный подрыв достаточно сильных взрывных устройств (специалисты должны уметь их уничтожать). Но [...] проводятся такие учения локально, без посторонних. Присутствуют исключительно подготовленные люди. О вовлечении гражданского населения и речи не идет. Все это строго регламентировано. Есть наставления по инженерному обеспечению, наставления по разминированию, соответствующие инструкции и приказы. Безусловно, для армии и спецслужб они сходные».

Непосвященному трудно понять, что скрывается за невинной фразой «возбуждено уголовное дело по ст. 205». Прежде всего это означает, что следствие будет проводиться не по линии МВД, а по линии ФСБ, так как теракт — это подследственность ФСБ. ФСБ и так перегружена делами, лишнего дела не возьмет. И раз уж она приняла дело, то, значит, основания были веские (этими вескими основаниями были результаты экспертизы). Надзор за следствием ФСБ осуществляет прокуратура, а розыск преступников совместно с ФСБ осуществляет МВД. Преступление, по которому возбуждено уголовное дело, в течение суток докладывается дежурному по ФСБ России по телефонам (095) 224-3858 и 224-1869; либо по телефонам оперативной связи 890-726 и 890-818; либо по телефону высокочастотной связи 52816. Обо всех поступивших сообщениях дежурный докладывает каждое утро в форме составленной им сводки лично директору СБ. Если же происходит что-то серьезное, например, предотвращение теракта в Рязани, дежурный вправе позвонить директору ФСБ домой, даже ночью. Отдельной сводкой ежедневно докладываются материалы СМИ о ФСБ и о сотрудниках ФСБ.

В течение нескольких суток со дня возбуждения уголовного дела по линии ФСБ составляется еще и аналитическая справка по линиям работы. Например, начальник отдела по борьбе с терроризмом рязанского УФСБ составляет справку на имя начальника Управления по борьбе с терроризмом ФСБ России. Эта справка затем поступает через секретариат заместителю директора ФСБ, курирующему соответствующий департамент. Оттуда справка поступает директору ФСБ. Так что об обнаружении в подвале рязанского дома мешков с взрывчаткой и боевого взрывателя Патрушев знал не позднее 7 часов утра 23 сентября. Когда кругом взрывы, подчиненному не доложить наверх о предотвращенном теракте — равносильно самоубийству. Ведь предотвращение теракта — радостное событие. Это и награды, и повышения в должности, и премиальные. И общественный резонанс, наконец.

А тут вместо праздника — неловкое положение. В связи с инцидентом в Рязани Зданович заявил 24 сентября, что ФСБ приносит жителям города извинения. Обратим внимание на то, что еще сутки назад в интервью НТВ Зданович не извинялся. Следовательно, директива свести все к идиотизму, чтобы не получить обвинения в терроризме, Здановичу была спущена Патрушевым именно 24 сентября:

«Генерал Александр Зданович принес сегодня от лица Федеральной службы безопасности России извинения жителям Рязани за причиненные им в ходе антитеррористических учений вынужденные неудобства, а также пережитое ими психологическое напряжение. «Спецслужба благодарит рязанцев за проявленные бдительность, выдержку и терпение»,— подчеркнул он. В то же время Зданович призвал россиян отнестись с пониманием к необходимости проведения «в жестком режиме» проверки уровня готовности, в первую очередь правоохранительных органов, к обеспечению безопасности населения, а также бдительности самих граждан в условиях активизировавшегося терроризма. Генерал рассказал, что на этой неделе ФСБ РФ провела в ряде городов России в рамках операции «Вихрь-Антитеррор» мероприятия по проверке реакции местных правоохранительных органов, включая территориальные подразделения самой ФСБ, и населения на «смоделированные» действия террористов по закладке взрывчатых устройств. Как констатировал представитель спецслужбы, при этом «были выявлены серьезные недостатки». «К сожалению, в некоторых из проверенных городов никакой реакции на «потенциальные закладки» правоохранительными органами проявлено не было». ФСБ, по словам Здановича, проводила операцию в максимально приближенных к реальной террористической угрозе условиях — иначе не было бы никакого смысла в подобных проверках. Естественно, что при этом ни местные органы власти, ни местные правоохранительные структуры в известность о «террористах» не ставились. Именно поэтому результаты проверки дают истинную картину обеспеченности уровня безопасности россиян в различных городах страны. Последняя в ряду проверенных городов, Рязань оказалась, как подчеркнул генерал, далеко не последней по бдительности населения, но, к сожалению, не столь же благополучной по действиям правоохранительных органов. В настоящее время в ФСБ РФ идет анализ результатов проведенной проверки с тем, чтобы срочно внести необходимые коррективы в работу правоохранительных органов по обеспечению безопасности жизни россиян. После подведения итогов и выяснения причин «сбоев» в самой операции, заверил Александр Зданович, незамедлительно будут приняты надлежащие меры».

Таким образом, ФСБ сделала однозначное заявление о том, что Рязань была последним городом, в котором проводились учения. Между тем именно с 23 сентября ФСБ начинает в срочном порядке (и вопреки заявлению Здановича) организовывать учения по проверке бдительности населения. Пресса пестрит сообщениями об «учебных закладках», которые совершенно невозможно отличить от хулиганских выходок телефонных террористов: то в одном, то в другом людном месте — на почтах, в учреждениях, в магазинах — закладываются муляжи бомб, а на следующий день в СМИ даются красочные описания того, как именно измученные жители не обратили на муляж внимания. Это Патрушев обеспечивал себе алиби — пытался доказать, что рязанские «учения» были звеном в цепи проверок, организованных глупой ФСБ по всей России.

Как только не изощрялись журналисты. Как только они не обзывали этих тупых эфэсбэшников, не поймавших ни одного настоящего террориста, но зато проводящих глупые военные игры в стране, где действительно орудует терроризм. Названия типа «Подлость и тупость ФСБ», «Федеральная служба провокаций», «Страна напуганных идиотов», «Человек человеку — собака Павлова» или «Спецслужбы поимели рязанцев» — не сильно выделялись на общем фоне. Но «подлое и тупое» руководство ФСБ с поразительным упрямством проводило все новые и новые «учебные закладки» и почему-то не слишком обижалось на осмелевших журналистов. Кроме одного случая: когда они писали о Рязани. Вот несколько типовых «учений» конца сентября — октября 1999 года.

— В Москве сотрудники ФСБ пришли в отделение милиции с коробкой, на которой было написано «бомба». Им позволили прой ти в помещение, где проверяющие оставили груз в одном из кабинетов и удалились. Обнаружили коробку только через два дня.

— Муляж взрывного устройства подложен в Москве в пиццерии на Волхонке (не обнаружен).

— В подмосковной Балашихе в начале октября нашли за брошенное здание, сделали вид, что в нем произведен взрыв, и проводили затем в здании и вокруг него учения с привлечением милиции, ФСБ и МЧС по спасению пострадавших от произошедшего взрыва.

— То ли учения, то ли акты хулиганства с подкладыванием муляжей бомб неоднократно происходили в Туле и в Челябинске.

— В конце октября в Омске сотрудники Управления ФСБ Омской области по фальшивым документам беспрепятственно заехали на автомобиле на территорию предприятия Омскводоканал и, преодолев трехуровневую защиту предприятия, «взорвали» емкости с жидким хлором.

— В Иванове эфэсбэшники заложили мешки с сахарным песком в подвал пятиэтажного жилого дома (не обнаружены).

— Там же муляж взрывного устройства был оставлен в троллейбусе. Бдительные пассажиры сразу заметили коробку с проводами и отдали ее водителю. Тот забрал ее к себе в кабину и ез дил с нею весь день. Потом привез коробку на конечную остановку и сам ее разобрал.

— Снова в Иванове оставили в такси коробку с муляжом бомбы. Водитель возил ее целый день, а потом выбросил на обо чину, где она пролежала еще несколько часов, так и не замеченная прохожими.

— 22 сентября в туалете Центрального рынка в Иванове обнаружили взрывное устройство. Рынок оцепили, всех продав цов и покупателей срочно эвакуировали. Прибывшим военным потребовался час, чтобы разобраться, с какой именно бомбой они имеют дело. Бомба оказалась муляжом. Правоохранительные органы взялись выяснять, кто так профессионально «пошутил», тем более что муляж находился в туалете, предназначенном для узкого круга работников рынка, и запирался на замок. На поиски злоумышленников бросили весь личный состав ивановской милиции. В разгар операции представители ФСБ Москвы сделали официальное заявление: на рынке проходили учения. Муляж подложили московские сотрудники ФСБ.

— В Тольятти «заминировали» Волжский автозавод (ВАЗ). Муляж взрывного устройства нашли и обезвредили. Там же «взорвали» одну из городских гостиниц, в которой находилось до 50 человек. На «спасение» отвели полтора часа. В учениях участ вовали милиция, пожарные, МЧС, «скорая помощь» и газовики. На Чапаевском мясокомбинате тоже провели учебное миниро вание. Работник, нашедший «взрывное устройство», разобрал его, а часовой механизм, заложенный в муляже, забрал себе.

— В Новомосковске Тульской области переодевшийся в диверсанта сотрудник ФСБ проник на химический комбинат «Азот», написал на цистерне с аммиаком «заминировано» и, никем не замеченный, удалился. За две недели до учений на заседании губернской антитеррористической комиссии представитель «Азота» заявил, что собственными силами они не в состоянии охранять предприятие, а на вневедомственную охрану денег нет.

Учения с последствиями были проведены в Санкт-Петербурге. Грузовик с иногородним номером, наполненный мешками с условной взрывчаткой, припарковали на спецстоянке перед зданием Следственного управления ГУВД и УФСБ Санкт-Петербурга и Ленинградской области на Захарьевской улице. Машина «террористов», не привлекая внимания, простояла там целые сутки, хотя грузовиков на ведомственной стоянке отродясь не было. Результатом проведенного учения было увольнение с должности начальника ГУВД Санкт-Петербурга и Ленинградской области генерал-майора милиции Виктора Власова (ради этого, собственно, и припарковывали к ГУВД грузовик).

Любой несостоявшийся или предотвращенный теракт, а то и просто бандитскую выходку теперь легко списывали на возможные учения ФСБ. В начале октября из девятиэтажного дома 4 по 3-й Гражданской улице в Москве были спешно эвакуированы жильцы. На каменных ступеньках, ведущих в подвал, кто-то обнаружил четыре ящика с 288 минными взрывателями. Такого количества взрывчатого вещества было достаточно, чтобы взорвать дом.

Как утверждали жильцы, во дворе их дома остановились две автомашины «Жигули». Несколько крепких мужчин вытащили из багажников машин четыре массивных деревянных ящика, обитых железом, и, оставив их на подвальных ступеньках, скрылись. Через полторы минуты первые милицейские наряды уже работали на месте происшествия. Еще через пятнадцать минут ящики осматривали специалисты-взрывотехники ФСБ, а вокруг дома была создана так называемая зона отторжения.

Милиция не смогла установить, кому принадлежат машины, из которых выгружали боеприпасы. Фотороботы террористов спортивного телосложения составить также не удалось. А у ведущих расследование милиционеров кроме традиционной версии о «чеченском следе» появилась еще и версия о проверке бдительности, проводимой спецслужбами.

Обратим внимание на то, в каком режиме работали правоохранительные органы Рязани в дни, когда Патрушев решил провести там «учения». В период с 13 по 22 сентября рязанские спецгруппы более сорока раз выезжали на сообщения жителей о заложенных взрывных устройствах. Так, 13 сентября в течение 20 минут из дома 18 по улице Костюшко и прилегающих к нему домов были эвакуированы все жители. За полтора часа дом был обследован от подвалов до чердаков. В операции приняли участие курсанты ВДВ, наряды милиции, бригады «скорой помощи», сотрудники ГОиЧС, саперы ОМОНа. Подобная эвакуация была проведена также из дома по улице Интернациональной. В эти же дни пришлось эвакуировать редакцию газеты «Вечерняя Рязань» и учеников школы № 45. Всюду тревога оказалась ложной.

В один из подъездов дома № 32 на Станкозаводской школьники из озорства подбросили боевой снаряд РГД-22. Операция по разминированию проводилась также в центре города, на площади Победы. Там подозрительным предметом оказался вкопанный в землю пустой газовый баллон.

Помимо этого в городе шла операция «Вихрь-Антитеррор» по направлениям «Динамит» и «Иностранец». Спецотряды ежесуточно три раза в день проверяли 3812 городских подвалов и 4430 чердаков.

Днем 22 сентября из московского ФСБ в Рязань пришло сообщение, что по имеющейся в Москве информации один из домов по улице Бирюзова заминирован. Какой именно, неизвестно. В Рязани немедленно началась проверка всех домов улицы. Временно были эвакуированы тысячи людей, проверены все квартиры. Найдено ничего не было. Позже выяснилось, что тревога была ложной и организовал ее телефонный террорист. Тут-то Патрушев и решил проверить бдительность рязанцев в ночных условиях.

Закладка мешков в жилом доме в Рязани не могла быть учебной по ряду формальных обстоятельств. При проведении учений в обязательном порядке должен иметься заранее составленный план учений. В нем должны быть определены: руководитель учений, его заместитель, наблюдатели и проверяемые, т. е. те, кого проверяют (жители Рязани, сотрудники УФСБ по Рязанской области и т. д.). План должен расписать вопросы, подлежащие проверке. План должен иметь так называемую легенду, своеобразный сценарий разыгрываемого спектакля. В случае с Рязанью — сценарий закладывания в подвал жилого дома мешков с сахарным песком. В плане должно быть оговорено материальное обеспечение учений: автотранспорт, денежные средства (например, на покупку трех мешков сахара по 50 кг каждый), питание (если в учениях принимает участие большое количество людей), вооружение, средства связи, система кодовой связи (кодовые таблицы).

После всего этого план утверждается у вышестоящего руководства, и только затем на основании утвержденного плана издается письменный (и только письменный) приказ о проведении учений. Перед непосредственным началом учений лицу, утвердившему план учений и отдавшему приказ об их проведении, докладывается о начале учений. После окончания учений — докладывается об их окончании. В обязательном порядке составляется докладная записка о результатах учений, где определяются положительные итоги и недостатки, поощряются отличившиеся, указываются провинившиеся. Этим же приказом списываются материальные ценности, израсходованные или уничтоженные в ходе учений (в рязанском случае — как минимум три мешка с сахарным песком и патрон для детонатора).

О планируемом проведении учений в обязательном порядке должен быть поставлен в известность начальник местного УФСБ. Он находится в прямом подчинении у директора ФСБ, и проверять Сергеева без санкции Патрушева никто не имеет права. Точно так же без санкции Сергеева не имеют права проверять сотрудников рязанского УФСБ, подчиненных Сергеева. Значит, Патрушев и Сергеев должны были быть в курсе «учений» и обязаны были сделать заявление о проводимых «учениях» уже вечером 22 сентября. Между тем со стороны Патрушева такое заявление последовало только 24 сентября, а со стороны Сергеева не последовало вовсе, так как об «учениях» он ничего не знал.

Согласно положению ФСБ имеет право проверять только себя. Она не может проверять другие структуры или же частных граждан. Если ФСБ проверяет МВД (например, рязанскую милицию), то это уже совместные с МВД учения, и о них ставятся в известность еще и соответствующие руководители МВД в центре и на местах. Если учения затрагивают гражданское население (как было в Рязани), то привлекаются еще и службы гражданской оборо-ны и МЧС. Во всех случаях составляется совместный план уче-ний, подписываемый руководителями всех ведомств. Утверждается этот план у лица, курирующего все вовлеченные в учения си-ловые структуры.

Учения могут быть максимально приближенными к реальной ситуации, например учения с боевой стрельбой. Однако проводить учения, при которых могут пострадать люди или же может возникнуть опасность заражения окружающей среды, категорически воспрещается. Особо оговорен запрет на проведение учений в отношении военнослужащих и подразделений, несущих боевую службу, или кораблей, стоящих на боевой вахте. Если пограничник стоит на посту, запрещено ради проверки его бдительности имитировать переход границы. Если есть охраняемый объект, нельзя в рамках учений нападать на объект.

Боевая служба отличается от учений тем, что во время службы решаются боевые задачи с боевым оружием. В каждом роде войск (и в милиции) есть устав боевой службы, в котором все расписано до деталей. 22-23 сентября 1999 года в Рязани рязанские милицейские патрули несли боевую службу с оружием и специальными средствами, которые имели право применять при задержании сотрудников ФСБ, закладывающих непонятные мешки в подвал жилого дома. Вся милиция Рязани после серии взрывов в России работала в усиленном режиме, в условиях реальной опасности совершения терактов. А значит, при проведении необъявленных учений незадачливых сотрудников ФСБ могли просто пристрелить.

А тут еще уголовное дело по ст. 205. Это означает, что следователь выписал постановление о розыске и задержании подозреваемых и что их при задержании могли убить. Основания для возбуждения уголовного дела четко определены в Уголовно-процессуальном кодексе (УПК) РФ. Там нет подпункта о возбуждении уголовного дела в ходе учений или в связи с учениями. Необоснованное или незаконное возбуждение уголовного дела есть преступление само по себе, равно как и его незаконное прекращение.

И, наконец, учения не могли проходить без наблюдателей, т. е. тех, кто со стороны оценивает результаты учений, составляет затем отчеты о достижениях и промахах, поощряет, взыскивает, делает выводы. В Рязани наблюдателей не было.

Если бы Патрушев вопреки всем существующим нормам, уставам и положениям отважился все-таки отдать приказ на проведение тайных учений, его поступок следовало бы считать преступлением. Начнем с того, что Патрушев нарушил Федеральный закон "Об органах Федеральной службы безопасности в Российской Федерации", принятый Государственной думой 22 февраля 1995 года и утвержденный президентом. Статья 8-я этого закона гласит, что «деятельность органов Федеральной службы безопасности, применяемые ими методы и средства не должны причинять ущерб жизни и здоровью людей и наносить вред окружающей среде». Статья 6-я этого же закона пространно описывает обязанности ФСБ и права граждан:

«Государство гарантирует соблюдение прав и свобод человека и гражданина при осуществлении органами Федеральной службы безопасности своей деятельности. Не допускается ограничение прав и свобод человека и гражданина, за исключением случаев, предусмотренных федеральными конституционными законами и федеральными законами.

Лицо, полагающее, что органами Федеральной службы безопасности либо их должностными лицами нарушены его права и свободы, вправе обжаловать действия указанных органов и должностных лиц в вышестоящий орган Федеральной службы безопасности, прокуратуру или суд. Государственные органы, предприятия, учреждения и организации, независимо от форм собственности, а также общест венные объединения и граждане имеют право в соответствии с законодательством Российской Федерации получать разъяснения и информацию от органов Федеральной службы безопасности в случае ограничения своих прав и свобод. [...]

В случае нарушения сотрудниками органов федеральной службы безопасности прав и свобод человека и гражданина руководитель соответствующего органа Федеральной службы безопасности, прокурор или судья обязаны принять меры по восстановлению этих прав и свобод, возмещению причиненного ущерба и привлечению виновных к ответственности, предусмотренной законодательством Российской Федерации.

Должностные лица органов федеральной службы безопасности, допустившие злоупотребление властью или превышение служебных полномочий, несут ответственность, предусмотренную законодательством Российской Федерации».

Согласно статьям УК РФ описанные в 6-й статье федерального закона об ФСБ преступления подпадают под следующие статьи уголовного кодекса:

Ст. 286. Превышение должностных полномочий. Совершение должностным лицом действий, явно выходящих за пределы его полномочий и повлекших существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций [...]. То же деяние, совершенное лицом, занимающим государственную должность Российской Федерации; [...] с применением насилия или с угрозой его применения; с применением оружия или специальных средств; с причинением тяжких последствий, наказывается лишением свободы на срок от трех до десяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет.

Ст. 207. Заведомо ложное сообщение об акте терроризма. Заведомо ложное сообщение о готовящихся взрыве, поджоге или иных действиях, создающих опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба, [...] наказывается штрафом [...] либо лишением свободы на срок до трех лет.

И, наконец, статья 213. Хулиганство — грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, [...] наказывается [...] лишением свободы на срок до двух лет.

Должностное лицо, занимающее государственную должность, — директор ФСБ Патрушев — отдал приказ о проведении с помощью специальных средств (мешков с непонятным содержимым и охотничьим патроном) насильственного выселения на всю ночь жильцов рязанского дома. Результатом этого абсолютно противоправного действия, не предусмотренного военными или гражданскими уставами, положениями и законами, явились тяжкие последствия в форме ущерба здоровью и психологических потрясений граждан, в частности серьезная простуда одного ребенка, которого мать по приказу милиции вытащила на улицу прямо из ванны, не успев его толком одеть, а также сердечные приступы и гипертонические кризы у нескольких жильцов.

По крайней мере два специалиста-медика дали заключения относительно психологических последствий «учений» для выгнанных из дома людей. По мнению главы организационной службы психотерапевтической помощи Комитета здравоохранения Москвы Николая Кырова, жильцы дома в Рязани получили серьезную психологическую травму:

«Это сравнимо с тем, что люди пережили бы во время настоящего теракта. А люди, пережившие взрыв, — это уже совсем другие люди, они непосредственно приблизились к границе жизни и смерти. Такие серьезные моменты уже никогда не покидают сознание. Хотя бы в середине эксперимента надо было сообщить жильцам дома, что тревога не настоящая, а учебная».

Главный психотерапевт Москвы Юрий Бойко нарисовал даже более безрадостную картину:

«В результате неуверенности и страха резко увеличится потребление никотина, спиртного и просто продуктов питания. Часть населения уже сегодня стремится получить помощь у непрофессионалов: возрастает интерес людей к различного рода сектам, магам, гадалкам». (От трех до десяти лет с отстранением от должности на три года).

Зная о том, что в Рязани проводятся учения, Патрушев в течение полутора суток не сообщал об этом общественности и жителям дома в Рязани, а это равнозначно заведомо ложному сообщению о теракте. (Ограничимся денежным штрафом).

Ну и согласно 213-й статье за явное неуважение к обществу — еще два года.

Отметим также, что согласно части IV «Положения о Федеральной службе безопасности Российской Федерации» от 6 июля 1998 года «директор ФСБ России несет персональную ответственность за выполнение задач, возложенных на ФСБ России и органы Федеральной службы безопасности».

Интересно, возьмется ли за это дело Генпрокуратура России?

Чтобы сравнить происшедшее в Рязани с мировой практикой, приведем выдержки из интервью бригадного генерала Джона О'Коннора, возглавлявшего так называемый летучий отряд британского Скотланд-Ярда — спецназ, использующийся в борьбе с террористами и особо опасными преступниками. На вопрос, что он думает о событиях в Рязани, генерал ответил:

«Я был абсолютно шокирован. [...] Если бы нечто подобное случилось в Великобритании, то организатор такой провокации был бы предан за это суду. За 38 лет службы в полиции я ни разу не слышал ни о чем подобном. Причем не только в британской полицейской практике, но и в полицейской практике других европейских стран. Мне даже трудно понять возможные мотивы, которыми руководствовались организаторы этой акции. Даже если они хотели проверить бдительность населения, его реакцию на возможную находку бомбы и взрывчатого вещества, то такую реакцию подсказывает элементарная логика. Это может породить лишь страх и панику. Возможная реакция населения на потенциальные теракты должна изучаться психологами и социологами, а не проверяться безответственными людьми с помощью незаконных и, я бы даже сказал, преступных методов. Ведь организаторы этой так называемой проверки бдительности, возможно, сами того не желая, стирают грань между террористами и полицией. С точки зрения профессиональной морали они использовали методы тех сил, с которыми призваны бороться».

Учения не могли проводиться на угнанной машине. Угон автомашины согласно УК РФ является преступлением, кражей. Лицо, совершившее такое преступление, несет уголовную ответственность. По закону об ФСБ совершать преступления сотрудники не имеют права даже при решении боевых задач. При проведении оперативных учений с оперативным составом используется только служебный транспорт ФСБ (в том числе оперативные автомашины, которых в ФСБ два автопарка только в центральном аппарате). Если такую машину останавливает ГАИ, например, за превышение скорости на трассе Москва — Рязань, или же задерживает рязанская милиция, потому что московский номер машины заклеен подозрительной бумажкой, машина сразу определяется как находящаяся на спецучете. Для любого милиционера это всегда указание на то, что машина является оперативным транспортом правоохранительных органов или спецслужб.

Учения непременно проводились бы на оперативном транспортном средстве. Напротив, теракт на оперативной машине ФСБ совершать не могла. Машину могли заметить (и заметили), определить (и определили). И как бы некрасиво выглядело, если бы террористы взорвали дом в Рязани, используя машину, числящуюся за автопарком ФСБ. А если террористы взрывают дом на угнанной машине, это привычно и естественно. С другой стороны, если сотрудников ФСБ днем (не ночью) остановят на угнанной машине для рутинной проверки или за превышение скорости, они покажут свои служебные удостоверения или «документы прикрытия», и никакой милиционер не станет проверять документацию на машину, а потому не узнает, что машина в розыске.

На оперативной работе у сотрудников ФСБ в виде «документа прикрытия» в кармане часто лежит удостоверение работника МУРа, отпечатанное в специальной лаборатории ФСБ. Именно муровское удостоверение капитана уголовного розыска Александра Евгеньевича Матвеева, выданное ГУВД Москвы за номером 03726, показал при задержании 14 мая 1999 года журналист «Московского комсомольца» Хинштейн, известный своей удивительной и далеко не случайной осведомленностью в делах, хранящихся в сейфах спецслужб. Кстати, у Хинштейна был еще и спецталон, запрещающий милиции осматривать машину. На вопрос милиции о происхождении документов Хинштейн честно ответил, что они принадлежат ему и являются «документами прикрытия».

Если такие служебные удостоверения нашлись у Хинштейна, можно себе представить, какой арсенал «документов прикрытия» имели при себе эфэсбэшники, отправляющиеся на взрыв дома в Рязани. А если вдруг при проверке документации на машину открывается, что она угнанная, всегда можно сказать, что машину только что нашли и гонят, чтобы вернуть владельцу.

Автомашина, на которой приехали террористы, — единственная улика, остающаяся после взрыва жилого дома. Единственный след, который может вывести на преступников. Автомашина — самое слабое звено в подготовке и проведении любого террористического акта. Иначе как на угнанной машине нельзя было взрывать дом в Рязани.

В заключение хотелось бы привести мнение бывшего генерального прокурора России Ю.И.Скуратова, высказанное им в интервью парижской газете «Русская мысль» (29 октября 1999 г.):

«Меня очень сильно смутило и насторожило произошедшее в Рязани. Здесь действительно можно выстроить схему: сами спецслужбы были причастны к подготовке взрыва в Рязани, а когда их прихватили, они очень неуклюже оправдывались. Меня очень удивляет, почему прокуратура так до конца и не разобралась с этим эпизодом. Это ее задача».

Таким образом, нет никаких указаний на то, что в Рязани проводились учения, кроме голословных заявлений руководителя ФСБ Патрушева, Здановича и некоторых других офицеров ФСБ. Наоборот, все говорит за то, что в Рязани действительно был предотвращен теракт. Осталось только, чтобы заказчики, организаторы, виновники и пособники этого преступления были судимы и осуждены. Поскольку мы знаем их имена, должности, служебные и домашние адреса, задержать подозреваемых преступников труда не составит.

<< назад || наверх || оглавление || далее >>