Буденновская эпопея (VIII)
(Продолжение)

Резидент американской разведки в России докладывал, Буденновск служил всего лишь отвлекающим маневром для начала операции с условным наименованием "Красная цепочка", которая, если ей дать начаться, может в течение двух-трех недель привести Россию в состояние полного хаоса. Об этом, по словам резидента и одобрившего его действия директора ЦРУ, уже поставлена в известность ФСБ России. Однако учитывая ее очень низкий профессионализм и ярко выраженную тенденцию к саботажу, трудно ожидать, чтобы она смогла взять обстановку под контроль. ЦРУ рекомендовало Клинтону информировать обо всем в Галифаксе президента Ельцина, поскольку в данном конкретном случае времени уже терять было нельзя.

А в Буденновске, тем временем, продолжалась стрельба, поскольку посланные в центр победные реляции нуждались в каком-то конкретном воплощении. Оскорбленная "Альфа" в боевых действиях больше не участвовала, предоставив часть овладение больницы спецназу МВД. "Должностной страх, прежде всего, парализует разум", - мрачно пошутил один из наблюдателей.

Новая попытка взять здание больницы началась в 14:30.

Здание горело в нескольких местах. Позднее родилась версия, что солдаты опасаясь, что все заложники сгорят заживо, пошли на штурм. Таким образом, чтобы заложники не сгорели, их решили перестрелять.

Все это происходило среди бела дня, на глазах у сгрудившихся вокруг больницы родственников. Из окон больницы заложники продолжали отчаянно размахивать белыми простынями, отчаянно крича: "Не стреляйте! Не убивайте нас!" Крики эти были слышны за квартал, и их не могла заглушить даже залповая стрельба.

Наконец, потеряв еще 10 солдат убитыми и 30 ранеными, убив около сотни заложников, "триумфаторы" приказали прекратить огонь, возобновив переговоры с Басаевым, снова предложив ему деньги и самолет в любую страну. Басаев ответил, что он больше переговоры вести не будет, но попросил прислать в больницу пожарную команду, чтобы потушить пожар. Что и было немедленно исполнено.

Наступила зловещая тишина, время от времени нарушаемая одиночными выстрелами где-то в городе. Кто в кого там стрелял неизвестно.

Было 15 часов 20 минут. 17 июня 1995 года.

"Суббота 17 июня, - передавал из Буденновска корреспондент "Московских новостей", - войдет в анналы истории борьбы с терроризмом как день безумия, непрофессионализма военных и полного идиотизма их начальников".

Видимо, подобную оценку полностью разделяли и сами заложники, и жители города, и даже его руководство, поскольку, воспользовавшись очередной паузой после двух провалившихся штурмов, они потребовали личного присутствия на месте трагедии главы правительства Черномырдина и недопущения нового штурма здания больницы. Они выпустили специальное заявление, в котором отмечалось, что каждое действие со стороны федеральных войск и милиции уносит жизни невинных людей.

Дальнейшие силовые решения, указывалось в заявлении, являются преступлением. Освобождение заложников возможно только политическим путем - необходимо идти на переговоры. В противном случае, подчеркивалось в документе, население города будет вынуждено создать живой заслон между федеральными силами и басаевскими боевиками. Черномырдин призывался немедленно приехать в Буденновск. "В противном случае, пролитая кровь заложников будет на совести премьера".

Воспользовавшись случаем, перед горожанами выступил Владимир Жириновский. Призвав голосовать за ЛДПР, он указал, что, когда его выберут президентом подобное безобразие будет абсолютно невозможно. "Все беды, - подчеркнул он - произошли из-за ликвидации КГБ и благодаря проискам американских и израильских спецслужб". Далее главный либерал России объяснил жителям, как следует поступать дальше, чтобы подобные случаи не повторялись.

"Необходимо, - пояснил вождь ЛДПР, - ввести принцип коллективной ответственности чеченской общины за преступление своих соплеменников. Пусть чеченские матери не проливают слезы, ибо они взрастили бандитов, которые лишили жизней тысячи сыновей русских матерей. Предупредить чеченскую общину в Чечне и за ее пределами, что все чеченцы вновь будут выселены теперь уже за пределы России, если террор, за который несут ответственность их кланы, не прекратиться!"

И хотя воинственные призывы фюрера-либерала в тот момент не очень подействовали на людей, у которых в больнице погибали или уже погибли родные, подобные мысли разделял далеко не один Жириновский. Срочно собравшийся пятигорский казачий круг под председателем бывшего обкомовского секретаря, а ныне "атамана" Мартынова, предъявил Басаеву ультиматум: если до 00 часов 18 июня он не освободит заложников, казаки "отловят и уничтожат в трое больше чеченцев, живущих на Ставропольщине".

В краю уже шли "стихийные" погромы чеченского населения. Чеченцы выбрасывались на улицу, а казаки, оседлавшие бульдозеры, сносили их дома. Многие из этих чеченцев вообще никогда не были в Чечне. Родившись и получив образование в России, они много лет работали в крае.

Фашизм получал реальное воплощение в жизнь, но в такой стране, как Россия, это означало неминуемую гибель страны, поскольку ни к чему, кроме крупномасштабной гражданской войны, привести не могло.

Все это время группа Сергея Ковалева, в отличие от группы Жириновского, не только не была допущена в штаб, но и вообще не пропускалась через оцепление. Депутаты лишь слышали периодически возникающую стрельбу, которая затихла около половины четвертого. Дозвониться в штаб, разумеется, не удавалось.

Ковалев несколько раз звонил в Москву Егору Гайдару, но тот признался, что в данных условиях ничего сделать не может.

Дело уже шло к вечеру, когда неожиданно зазвонил телефон в помещении, где находилась группа уполномоченного по правам человека. Сергей Ковалев снял трубку и, своему большому удивлению услышал голос премьера Черномырдина. Премьер сказал, что Ковалев получает полномочия вести с Басаевым переговоры от имени правительства. "Берите с собой кого хотите, - приказал глава правительства. - включите в свою депутатскую группу кого-нибудь из представителей местной администрации и действуйте. Времени терять нельзя!"

Ковалев немедленно перезвонил в штаб. На этот раз там сразу же сняли трубку. У телефона оказался начальнику УВД Ставропольского края генерал Медведицкий. Генерал сказал Ковалеву, что Ерин, Степашин и Егоров в настоящее время очень заняты, чтобы иметь возможность принять Сергея Ковалева, но дал ему телефон, по которому можно было связаться в больнице с Шамилем Басаевым. Ковалев и Басаев знали друг друга еще со времен штурма Грозного. Ковалев предложил чеченскому полковнику в качестве заложников себя и свою группу в обмен на освобождение мирных жителей. Басаев не очень обрадовался подобной перспективе (уничтожить Ковалева и членов его группы в глубине души мечтали все собравшиеся в Буденновске начальники), но обещал подумать.

Примерно в 20:30 Басаев сообщил, что готов вести переговоры об освобождении заложников с депутатом Государственной Думы Сергеем Ковалевым. Для этого он требует временного прекращения боевых действий на территории Чечни и подтверждения от федеральных властей полномочий Ковалева на ведение таких переговоров.

Егор Гайдар по просьбе Ковалева пытался весь вечер связаться с премьером, но это ему не удалось. В приемной главы правительства ему неизменно отвечали, что местонахождение главы правительства неизвестно. Время шло, приближаясь к полуночи, и полная неопределенность продолжала висеть над Буденовском как театральный занавес перед последним актом трагедии.

А на другом краю земли, в Галифаксе, где время приближалось к 18:00, началась долгожданная совместная пресс-конференция президентов США и России - Билла Клинтона и Бориса Ельцина.

Президент России находился в состоянии сильнейшего недомогания.

Предполагалось, что речь пойдет о высоких материях вроде международной ядерной безопасности и взаимовыгодном сотрудничестве, при освещении которых все политические деятели любят говорить общими, ни к чему не обязывающими словами. Но журналистов интересовала исключительно Чечня и, в частности, вопрос о заложниках в Буденновске. Что вызвало, по словам журналистов, приступ "багроволицего гнева" у занемогшего Президента Российского государства.

Превозмогая недомогание и воздев руки к небу, Президент почти закричал, что "Чечня - это центр международного терроризма, коррупции и мафиозности!"

"Чеченцы, - кричал он, размахивая руками, это же все бандюги, понимаешь!" Президент покрутил пальцем вокруг собственной головы:

- Эти черные повязки, понимаешь, навязали их на головы! Всех их будем уничтожать!

Пока ошалевшие корреспонденты пытались сообразить, почему зеленые головные повязки чеченцев с текстом из Корана представились занемогшему Президенту черными, сам Президент с последним усилием воли увидел отчаянные знаки, который подавали ему, оставаясь за кадром, министр иностранных дел Козырев и его пресс-секретарь Медведев.
Поднеся пальцами к губам, Ельцин несколько раз послушно кивнул и более спокойным голосом снова сообщил собравшимся, что Дудаев попросил политического убежища в Турции.

Это заявление было немедленно опровергнуто сотрудниками американского президента, но Ельцин, казалось, этого не услышал.

В это время один из российских тележурналистов задал вопрос Клинтону, не изменил ли тот свое мнение о Чечне вследствие захвата больницы на юге России?

Придя опять в бешенство и не давая Клинтону ответить, Ельцин в состоянии повышенно нервозности, по словам американских корреспондентов, - снова почти заорал, что он сам является заложником этого кризиса, а его друг Билл поддерживает российскую акцию подавления мятежа.

Голос Ельцина снова поднялся до уровня крика. "Генерал Дудаев, - упрямо твердил он, - попросил политического убежища в Турции, и Турция согласилась. Нам все равно, куда он денется!"

Однако, попытка Ельцина опереться на дружеское плечо Билла Клинтона с помощью утверждения, что "мой друг Билл" поддерживает российские методы подавления чеченских повстанцев, на этот раз не прошла.

Президент Клинтон, демонстративно отворачивающий голову, когда "друг Борис" дышал в его направлении и мрачно молчавший во время ельцинского монолога, заявил, что его позиция по поводу чеченского конфликта абсолютно не та, что приписывает ему Ельцин. Конечно, он против всякого терроризма, но не односторонне, не в пользу одних против других.

Терроризм - если уж применять это слово - начался с нападения российских вооруженных сил на Чечню, он был присущ всему способу ведения этой войны; то, что произошло в Буденновске, лишь логическое развитие событий.

"Поведение Президента в Галифаксе - передавал в Москву один российских журналистов - его пустые и напыщенные речи, безответственные заявления вроде фантастической лжи о намерении Дудаевы бежать в Турцию, разыгранная им при встрече с Клинтоном сцена, изображающая "бандитов в черных (?) повязках", смотреть на которую было еще более стыдно, чем на берлинское дирижирование, неожиданно обернулась удачей для страны, поскольку в Москве "на хозяйстве" остался Черномырдин".

Поздно вечером 17июня бригада российского телевидения была срочно вызвана в здание правительства. Время приближалось к полуночи, и перепуганные журналисты гадали, что могло произойти. Какое правительственное заявление сейчас пойдет в эфир? Такого еще не было никогда, даже во времена Карибского кризиса, когда СССР и США балансировали на грани ядерной войны.

Что же произошло сейчас? Может быть, вошедшие в раж армия и спецслужбы в отместку за неудачу в Буденновске и за все другое прочее решили развязать мировую войну по принципу: семь бед - один ответ?

То, чему стали свидетелями тележурналисты, а через них и вся страна и весь мир, действительно не имело аналога в истории.

(Продолжение следует)

Из книги Игоря Бунича "500-летняя война в России".

Чеченпресс, 21.06.04г.