Притча, рассказанная в больничной палате

С Шамилем и Тамерланом я познакомился несколько лет назад, в столичной больнице одной из закавказских стран, когда приходил навещать своего раненого сына. Они быстро сдружились с моим сыном, их объединило то, что все они принадлежат к братству чеченских моджахедов. О приключениях своего сына я знал во всех подробностях, в скором времени я также узнал историю и этих совсем еще молодых ребят, историю, которая начинается одновременно с началом Первой российско-чеченской войны.

Шамилю и Тамерлану в ту пору было по 14 лет, и, находясь в "пограничном" возрасте между уходящим детством и наступающей юностью, они делили свой досуг между мальчишескими играми и мечтами о будущей взрослой жизни. Их было шестеро, неразлучных друзей. Один мечтал стать компьютерщиком, "чтобы собирать и разбирать его с закрытыми глазами", другого привлекала профессия агронома, так как агрономом был и его отец, третий хотел стать учителем истории, так как в школе более всего любил этот предмет. Но начавшаяся в 1994 году война перемешала и вытянула в единую линию их жизненные дороги.

В Грозном шли ожесточенные бои, казалось, весь город превратился в некую гигантскую мельницу, где не прекращающаяся ни на миг круговерть огня и стали выплескивала наружу тела убитых и раненых чеченских бойцов. Павших привозили в родные селения, чтобы похоронить на родовых кладбищах, раненые, там, где это было еще возможно, клались в больницы или получали медицинский уход прямо в своих домах. Наши юные друзья помогали хоронить погибших и ухаживать за ранеными, успевали повсюду. Сам по себе, без всякого внушения властей, в народе воскрес старинный термин "газават" и, предавая земле погибших бойцов, все желали им: "Да примет Аллах ваш газават".

Твердели сердца, в них крепла уверенность, что в этот тяжелый час Отчизне нужен каждый, кто способен носить оружие, что отсиживаться дома, видя, как беспощадный многовековой враг сжигает и кромсает отчий край - это трусость, которая не будет прощена Всевышним и оправдана в глазах потомства. И шестеро юных друзей решили пробраться в Грозный, в этот эпицентр огненного урагана, который ежедневно напоминал о своем существовании присылкой трупов и раненых.

Все ранние мечты им уже казались по-детски глупыми, теперь у них у всех была одна мечта - стать храбрыми воинами, защитниками родной земли. Ни у кого из них не было оружия, но они знали, что в гуще войны оружие можно добыть прямо на поле боя и однажды, на рассвете зимнего дня, отправились в Грозный. Прибыв в то, что осталось от города, они столкнулись с новой проблемой - бойцы Сопротивления не пускали их в свои отряды, а один раз, не слушая протесты, их посадили в машину, вывезли из Грозного и строго велели идти домой и помогать домашним и односельчанам. Не доросли, мол, до бойцов.

Однако наши друзья снова пробрались в Грозный и в районе железнодорожного вокзала вместе с отрядом командира Авади оказались в русском окружении. Теперь никто не мог их прогнать, им выдали оружие, наспех показали, как с ним обращаться (хотя в те годы в Чечне едва ли нашелся бы подросток, который не умеет стрелять из Калашникова) и друзья вступили в первый в своей жизни бой. Чеченцы прорвали окружение и вышли на новые позиции, при этом захватив в плен около сорока русских солдат. (В те дни солдаты сдавались в плен сотнями и, не зная куда их девать и как прокормить, чеченцы охотно возвращали их матерям, мечущимся по Чечне в поисках своих сыновей, взяв формальное обещание, что они больше не придут в Чечню с оружием в руках).

Наступил радостный момент - всех шестерых друзей за проявленную в боях храбрость зачислили в прославленный Президентский полк. Их любили и их отвагой восхищались старшие бойцы, старались умерить их юную бесшабашность, но и сами они, проходя ежедневные занятия в школе войны, постепенно становились опытными бойцами, не нуждающимися уже в присмотре взрослых своих соратников.

Война между тем продолжалась из месяца в месяц, из года в год. В 1996 году, при проведении рискованной спецоперации, стал шахидом один из шестерых друзей - Султан. В том же столкновении Тамерлан получил ранение в ногу, а Шамиль был ранен в живот. Их госпитализировали и, пока они проходили лечение, закончилась война. Наступил 1997 год, Шамиль поправился, но Тамерлан остался инвалидом. У него убрали раздробленную кость из ноги, и она стала на восемь сантиметров короче, так что он мог ходить только на костылях. Остальные четверо друзей продолжали служить в Президентском полку, помогая товарищу и поддерживая его в минуты отчаяния.

Тамерлан никак не мог смириться с тем, что он стал инвалидом, что теперь он не в одном строю со своими друзьями, что не может продолжать джихад. Понимая, насколько глубоко переживает Тамерлан от своего вынужденной бездеятельности, друзья помогли ему устроиться на военные курсы для получения военной профессии артиллериста-минометчика. Тамерлан проявил такой энтузиазм в освоении нового для себя боевого ремесла, что по окончании училища получил должность инструктора в одном из подразделений минометной артиллерии. Он стал подлинным профессионалом в этом деле.

Между тем наступил 1999 год - возможно, самый трагический год в долгой, переполненной войнами чеченской истории. В июле русские войска вторглись со стороны дагестанского города Кизляра на территорию Чечни. После боя, продолжавшегося всю ночь до утра, ичкерийские пограничники, против которых применялись тяжелая артиллерия и бронетехника, отступили, враг проник на 10 километров вглубь чеченской земли. Все понимали, что это - начало новой войны. Вслед за этим, в ответ на неоднократные обращения дагестанских повстанцев, амиры джамаатов во главе с бригадным генералом Шамилем Басаевым ввели свои отряды на территорию Дагестана. Началась Вторая российско-чеченская война.

Шамиль рассказывает о своем друге Тамерлане: "Благодаря огневой поддержке минометной батареи Тамерлана, мы выходили с минимальными потерями из самых опасных положений, когда попадали в окружение российских войск. Все мы знали, каковы его личные заслуги в этом, и бойцы очень уважали Тамерлана. Сам Тамерлан не мог быстро передвигаться, и во время отступления минометчики, вместе с вооружением и боеприпасами, выносили на руках и его самого. Однажды, уже в Грозном, мы встретили Шамиля Басаева. Он подошел и спросил у Тамерлана: "А что ты здесь делаешь на костылях?". По правде говоря, эти слова сильно задели и Тамерлана, и нас всех. "Ты знаешь - сказали мы ему - мы живы благодаря Тамерлану". Шамиль Басаев после этого молча ушел".

Рассказ продолжает сам Тамерлан: "Знаешь, Сулейман, благодаря Всевышнему, мы почти невредимыми выходили из самых, казалось бы, безнадежных ситуаций. Однажды, в Грозном, мы занимали оборону в одном из частных секторов города. И внезапно прямо на наше расположение русские обрушили четыре залпа подряд из установок "Град". Когда пламя и дым рассеялись, я подумал, что из нашей группы в 30 человек в живых остался только я один. Но, представляешь, все выжили, лишь двое получили легкие ранения!".

Шамиль: "Мы держали в Грозном хорошую оборону и свободно могли удерживать город до весны. Не было недостатка ни в оружии, ни боеприпасах, ни продовольствии. Русские несли огромные потери во время штурмов, их угрозами гнали в атаки, боевой дух у них был на нижней отметке. Я точно знаю, что некоторые русские офицеры выходили на связь с нашими командирами и просили гарантий сохранения жизней им и их солдатам в случае сдачи в плен. Не знаю, какой дурак дал приказ выходить из Грозного, Аллах ему судья. За все месяцы обороны города мы потеряли намного меньше людей, чем при прорыве по минным полям. Все бойцы из нашей группы, за исключением троих, стали шахидами во время этого прорыва.

Мы после этого разошлись по домам. Немного отдохнув и оправившись, мы создали новую группу и занялись диверсиями в тылу русских. Подрывали их, сжигали вместе с бронетехникой, обстреливали на маршах. Но эта наша деятельность длилась недолго, на группу "настучал" кто-то из местных сексотов. По приказу командования мы срочно перебазировались в горы. Сначала отправили ребят, а потом, спустя неделю, отправились вслед за ними и мы с Тамерланом.

Ночью, оказавшись в горном селении, мы постучали в один из домов, чтобы попроситься на ночлег. Двери открыл глубокий старец, за сто лет, и пустил нас на ночь. Совершив вечернюю молитву, мы разговорились со стариком. Он спросил у нас, моджахеды ли мы. Ответили ему, что да, с 1994 года находимся на джихаде. Старик кивнул головой и после ужина уложил нас спать. До рассвета он разбудил нас на утренний намаз. После молитвы и легкого завтрака, он сказал, что немного проводит нас и по дороге кое-что покажет. Когда уже стало рассветать, мы остановились около склона горы, откуда вытекало 9 родников. Он предложил нам выпить понемногу воды из каждого родника. У каждого родника был свой особый вкус.

Затем, при первых лучах восходящего солнца, старик показал на вершину горы, которая сверкала так, что слепила глаза. "Видите эту гору, - сказал старик, - она стоит здесь с основания мира и никто не знает, что недра ее полны золота, потому что еще не настал срок для этого знания. Точно так же не всякому человеку доступно понимание того, какие блага для души открывает путь газавата. Вся эта гора золота не стоит и тысячной доли ваших усилий, ибо джихад даст вам вечное благо, в отличие от преходящих благ, приносимых земными богатствами. Пусть Аллах дарует вам удачу на войне!". Попрощавшись со стариком, мы продолжили свой путь".

Далее рассказ продолжил Тамерлан: "Мы, наконец, добрались до базы, и я там увидел Шамиля Басаева. Поздоровавшись, я спросил у него: "Что ты здесь делаешь без ноги и на костылях, Шамиль?". Он рассмеялся, обнял меня и сказал, что не забыл нашу встречу в Грозном, вспоминал о ней каждый раз, дотрагиваясь до культи, и теперь мы квиты. В 2001 году, в горах, во время одного перехода я упал на раненую ногу и сломал ее. Немного погодя и Шамиль, словно из солидарности со мной, получил пулевое ранение. И нас обоих переправили на лечение в это государство. Правда, нас не столько донимают увечья и раны, сколько подлость и продажность тех, кто, вроде бы, назначен нашим государством помогать нам здесь, на чужбине".

Я знал, что вот уже пять месяцев у них не было денег ни на лечение, ни на аренду какого-нибудь жилья, чтобы долечиваться вне стен больницы Я помогал им по мере своих скромных возможностей. Как-то, наслушавшись "знающих людей", я спросил у Шамиля: "Говорят, раненым чеченским бойцам здесь выделяют какие-то деньги, это правда?". Шамиль с горечью в голосе ответил: "Да, деньги выделяют, существуют какие-то фонды помощи раненым чеченцам, но те, кто должен их передавать нам, все эти "чеченские представители", распределяют их среди своих родственников или просто прикарманивают". После некоторого тягостного молчания я задал новый вопрос: "Что вы с Тамерланом намереваетесь делать после излечения? Вернетесь на войну?". Шамиль подумал немного и отрицательно покачал головой. "Почему?". И он сказал:

"Я останусь здесь и буду убивать тех чеченских подонков, которые зарабатывают деньги на нашей крови, и тех, кто и здесь, прикидываясь беженцами, работают на русские спецслужбы, выдавая наших братьев. Тамерлан решил ехать домой, в горы, но я останусь. Я буду один - тем лучше, меня труднее будет вычислить. Теперь мой джихад будет в этом, иншаАллах!".

Услышав эти слова, я сказал: "Шамиль, злоба затмевает твой разум, не делай поспешных выводов, в таких делах легко соскользнуть на путь греха и преступлений перед Всевышним!". И потом рассказал ему в назидание одну легенду, которую давно слышал от стариков.

Народ пророка Моисея (мир ему) подвергался страшному гнету и мучениям, и пророк плакал, не зная как им помочь, как спасти их от притеснений. И однажды ему приснился сон. Во сне он увидел купца, который ехал верхом на лошади. Подъехав к ручью, купец решил напиться воды. Когда он наклонился, чтобы зачерпнуть воды, у него из-за пазухи выпал мешочек с золотом. Купец поехал дальше, не заметив своей пропажи. Вскоре к тому же месту прибежал мальчик-пастушонок, чтобы попить воды. Он нашел в воде мешочек с золотом и унес с собой находку домой. Купец, обнаружив в пути пропажу, вернулся к ручью и увидел там слепого старика, который, попив воды, отдыхал в тени дерева. Не найдя в ручье свой мешочек с золотом, купец накинулся на старика, требуя вернуть ему пропажу. Старик, понятно, не мог уразуметь, о каком золоте идет речь. И тогда разъяренный купец убил его.

Впоследствии выяснилось, что слепой старик в молодости убил отца этого купца, а что касается мальчика, то его отец в свое время долго работал на этого же купца, но тот прогнал его, не заплатив за работу. И у ручья свершилось двойное возмездие: купец отомстил слепому старику за убийство своего отца, а мальчик вернул своему отцу деньги, которые тот не получил за свою работу. Так всемогущий Аллах еще при жизни людей восстанавливает справедливость и, бесспорно, без воздаяния не остается ни одно доброе или злое деяние. И это сон утешил пророка Моисея (мир ему), и укрепил его надежды на справедливость.

Я не знаю, какой вывод из этой притчи для себя сделал Шамиль, но молю Аллаха, чтобы Он удержал его от поспешных, опрометчивых поступков, а всему нашему народу даровал терпения, стойкости и взаимного сострадания в эти тяжелые времена!

Сулейман Атагинский, для Чеченпресс, 10.05.04г.
(Конкурсная работа)