Чеченские архивы в России вновь засекречены

Мемориальный комплекс памяти депортированных чеченцев в бывшем центре Грозного сейчас фактически заброшен. Ряды могильных камней стоят по-прежнему. Но ограда сломана, несколько мраморных табличек, на которых были высечены имена и фамилии погибших 23 февраля 1944 года, когда чеченцев выселяли из своих домов, расколоты и валяются на земле. В нескольких местах пробита и возвышающаяся над мемориалом бронзовая стела в виде кулака, сжимающего кинжал. Заложенный в 93-м году в многолюдном месте, памятник сейчас фактически один - вокруг разбиты все дома. Плачевное состояние этого монумента, напоминающего о массовой ссылке чеченцев и гибели 100 тысяч человек, отражает тот факт, что в России пересматривается отношение к этой трагедии.

Тревогу чеченских историков и простых жителей вызывает недоступность архивов – закрываются даже те из них, что были открыты в середине 90-х годов. Беспокоят их также появившиеся в печати исторического толка статьи, авторы которых делают попытку оправдать действия Сталина. Вдобавок ко всему, руководство Чечни практические не стало отмечать 60-летнюю годовщину депортации.

Мемориал в Грозном был открыт в феврале 1993 года еще при президенте Джохаре Дудаеве. Могильные камни на территории комплекса несут в себе глубокий смысл. После выселения многие чеченские кладбища были разорены, а надгробья свезены в Грозный и использованы для укладки тротуаров. Многие годы грозненцы ходили по центру города, не подозревая, что шагают по чуртам. И только с развалом Советского Союза и отсоединением Чечни от России в 1991 году эти плиты были вывернуты из мостовой, и из них решено было соорудить мемориальный комплекс.

387 тысяч чеченцев и 91 тысяча ингушей были загружены в вагоны для перевозки скота и переправлены в последние дни февраля 1944 года в степи Казахстана. Избежать депортации не удалось никому, включая детей и солдат, которые в свое время отважно боролись против фашистской Германии в рядах Красной армии, а также чиновников - членов Коммунистической Партии. К концу путешествия от болезней, голода и сыпного тифа погибли по разным оценкам от 30 до 50 процентов переселенцев.

Чечня и Ингушетия были стерты с карты, упоминания об этих двух народах были удалены из всех исторических документов и энциклопедий.

Разрешение вернуться на родину чеченцы и ингуши – как и другие репрессированные советские народы – получили только при Никите Хрущеве в 1957 году.

После их возвращения тема депортаций периодически всплывала, но являлась запретной вплоть до “перестройки”. Требование правосудия для жертв выселения 1944 года стало одним из основных лозунгов возглавленной Дудаевым революции. В день открытия мемориала Дудаев заявил: «Отныне 23 февраля не будет днем скорби. Я призываю свой народ отказаться от траура. Мы не будем плакать в угоду империи. Доьлхур дац. Дицлур дац...»

Дудаев оказался не прав. Плакать пришлось еще много. Во время конфликта 1994-96 годов, когда убили Дудаева, мемориальный комплекс был практически полностью разрушен. Перед второй войной его восстановили, а сегодня состояние его опять оставляет желать много лучшего.

В нынешний юбилей новое руководство Чечни, возглавляемое Ахмадом Кадыровым, решило не заострять внимания на этой дате и не стало посвящать этому событию какие-либо специальные мероприятия. Преподаватель истории чеченского государственного университета Аббас Осмаев был участником научной конференции в Элисте – столице калмыков, тоже пострадавших от выселения в годы войны. Там, по его словам, все прошло на высшем уровне - по итогам конференции был выпущен целый сборник.

Чеченские историки считают, что история их народа переписывается по-новому. По словам бывшего директора Национальной библиотеки Чечни, историка Эдильбека Хасмагомадова, уже в 2001 году начали закрывать архивы НКВД, которые были доступны в середине 90-х. Архивы же КГБ – организации-преемника НКВД - никогда и не открывались, рассказывает он.

Хасмагомадов рассказывает, что просматривал те дела в архивных фондах двух управлений, отвечавших за процессы депортации (управления по борьбе с бандитизмом и управления по спецпереселенцам), что выдавались ранее. И оказалось, что часть дел снова засекречена. «Но даже и раньше их выдавали выборочно. А несколько страниц из дела оставались закрытыми», - говорит он.

В России наступает эпоха тоталитаризма, и первые признаки этого – преследование независимых СМИ и закрытие архивов, считает начальник управления архивов Чеченской Республики Магомед Музаев. Но если первое заметно всем, то второй признак начинают видеть лишь историки-архивисты, говорит он.

Журналист Тамара Чагаева, которая является участником расследования жесточайшего из февральских эпизодов 1944 года - массового убийства 700 женщин, детей и стариков – жителей села Хайбах, которых признали “нетранспортабельными” и сожгли заживо, сравнивает сегодняшнее отношение российских властей к этой проблеме с тем, что официально озвучивалось лет десять назад. «Тогда в газете «Известия» появилась статья о выселении, где в предисловии тогдашний вице-премьер России Сергей Шахрай сказал: «Нравственный долг России - не скрывать истину, какой бы она ни была горькой», - рассказывает Чагаева.

«На недавней встрече архивистов в Москве мне говорили: не надо о Хайбахе, не надо снова вносить эти распри. Я возразил: экстремисты используют не это, а страх. Да и народ-то знает, кто виноват. Кто выступает против жертв, становится на сторону палачей. Так мы государство не спасем», - говорит Магомед Музаев.

«Польша по делу 40 тысяч расстрелянных в Катыни добивалась справедливости долгие годы и добилась, чтобы Россия признала это. Тогда вопрос был снят. Речь же идет прежде всего о духовном покаянии. В 56-м году при Хрущеве было начато следствие по Хайбаху. И Хрущев даже вернул народ, но не признал преступления. Тогда это могло бы поставить СССР на одну доску с подследственными нацистами по Нюрнбергскому процессу», - считает Музаев.

По словам историка, существовало два вида документов о депортациях.

«Документы НКВД СССР 40-х годов предназначались для решения двух разных задач. К первой группе можно отнести те из них, которые создавались в процессе борьбы НКВД с врагами Советской власти – «бандитами» в горах Чечено-Ингушетии в 1941-1943 годах. Понятно, что при этом сотрудникам НКВД приходилось как можно точнее оценивать силы противника, его возможности и особенности действий. Тут никак нельзя было обманывать самих себя. Поэтому эти документы в целом более-менее верно отражали действительность”.

Ко второй группе, говорит Музаев, следует отнести документы, создававшиеся для решения совсем другой задачи: для подготовки и проведения выселения чеченцев и ингушей, для прикрытия и оправдания акции выселения. Тайная государственная операция по подготовке и проведению депортации чеченского и ингушского народов получила наименование «Чечевица». За ее ходом внимательно следил в том числе и сам Сталин.

“Такую «работу» заблаговременно, еще задолго до самого выселения, вели и возглавляли заместители Лаврентии Берии – с 1942 года Иван Серов, с 1943 года – он же вместе с Богданом Кобуловым. Затем они вовлекли в эту «деятельность» отдельных «особо доверенных» лиц из числа партийного и чекистского руководства Чечено-Ингушской АССР, - рассказывает Музаев. - В этой группе документов, призванной оправдать государственную расправу с чеченцами и ингушами, просто не могли не быть искаженными все касающиеся их показатели: завышенными, причем неимоверно, оказались все «негативные показатели» чеченцев и ингушей и заниженными в такой же степени - все «позитивные показатели». А по итогам этой работы была создана специальная докладная записка на имя Берия, датированная 9 ноября 1943 года. Называется она «О положении в районах Чечено-Ингушской АССР».

Основную ее часть занимают обвинения чеченцев и ингушей в якобы пособничестве гитлеровцам в 1941-1943 годах, в антисоветских восстаниях, в бандитизме, в массовом дезертирстве из Красной Армии и даже в дезертирстве со своих постов секретарей райкомов партии, председателей райисполкомов, руководителей НКВД и милиции и других должностных лиц «автономии». По утверждению Кобулова, особенно ярко все это появилось в августе-сентябре 1942 года, когда войска вермахта подошли к границам Чечено-Ингушетии. Берии записка очень понравилась, и он так отозвался о ней 13 ноября: «Товарищу Кобулову. Очень хорошая записка». А 18 ноября 1943 года Берия окончательно утвердил план операции «Чечевица».

«Если даже сравнить эти данные с тем, что происходило в соседних северокавказских республиках (к лету 44-го года в СССР было до полутора миллионов дезертиров и около 800 тысяч уклоняюшихся, из них только 1500 в Чечне), то здесь была совершенно рядовая ситуация. В том же Дагестане их было даже больше, а на Кубани формировались из предателей целые дивизии», - рассказывает Хасмагомадов.

«Когда немцы дошли до границ Чечни, в горах собрались участники сопротивления. Некоторые говорили: немцы враги русских, то есть, наших врагов, а значит, наши друзья. Но тот же бывший религиозный деятель Джаватхан Муртазалиев, воевавший еще с начала советских времен, сказал: «Есть карательная система русских, есть карательная система фашистов – и мы не приемлем ни ту, ни другую», - рассказывает Музаев.

«Это было смешно утверждать, что чеченцы якобы в горах изучали «Майн кампф». В то время в Чечне были даже такие наивные люди, которые говорили: разве у Гитлера нет в роду старших, почему его никто не остановит?», - говорит он.

Историки выступают с критикой появившихся в последнее время в российской прессе публикаций. «Интересно, что из тех архивных данных, что поднимаются, выбираются только негативные факты», - говорит Хасмагомадов.

По мнению Музаева, тема выселения чеченцев и ингушей в последнее время получила дополнительную остроту, а некоторые российские парламентарии, в том числе Алексей Митрофанов и Дмитрий Рогозин, усилили “и без того яростные нападки на чеченцев”.

«В этот печально юбилейный год Митрофанов открыто провозгласил, что самый хороший метод решения чеченской проблемы – это депортация, как та, что была осуществлена при Сталине. Еще до войны он советовал применить против чеченцев газовое оружие или ядерную бомбу, а теперь вспомнил и о Сталине», - говорит Музаев.

Забытым аспектом тех февральских событий, по словам Музаева, является то, что вопрос так называемого сопротивления чеченцев не был решен после депортации. Многие оставшиеся после выселения на родине были расстреляны. Добивали тех, кто оставался в больницах, включая даже детей. Их скидывали в ямы и засыпали известкой. Редкие уцелевшие чеченцы – вчерашние председатели колхозов и передовики производства – видели все это и уже в 44-м взяли в руки оружие, чтобы мстить. Целые эшелоны с трупами солдат спускались с гор», - рассказывает Музаев.

Как говорит Музаев, историки об этом не пишут – у чеченских не было доступа к этим архивам, русские – не знали вообще. «Когда же после выселения власти не смогли справиться с сопротивлением, то привезли из Средней Азии в 48-м году потомков шейхов – Арсанова, Гайсумова, Яндарова, из ингушей – Белхароева, чтобы те призвали людей прекратить сопротивление. Им поверили и сдались почти 6 тысяч человек. Они, конечно, спасли женщин и детей, как и было обещано. Но все же к части сдавшихся репрессии были применены – они были посажены в тюрьмы», - рассказывает Музаев.

Сопротивление продолжалось до конца 40-х годов и дальше, вплоть до смерти Сталина и возвращения чеченцев на родину. Последний выживший мститель - Хасуха Магомадов - оказывал сопротивление советским войскам до середины 70-х годов.

Истинные причины выселения чеченцев и ингушей неясны до сих пор. Историки выдвигают разные версии.

По мнению Хасмагомагомадова, система ГУЛАГА требовала новых человеческих вливаний. Советская экономика была эффективной только из-за использования нескольких миллионов узаконенных рабов в лагерях (3-4 миллиона постоянно). «Но в 20-30 годы антисоциальная прослойка и кулачество, составлявшие до того работоспособную часть обитателей лагерей, была ликвидирована, врагов народа, которых начали репрессировать в 37-м году, было слишком мало, потому и начали выселять народы», - утверждает он.

Руководитель одной из комиссий Госдумы РФ, доктор исторических наук Явус Ахмадов полагает, что причина выселения заключалась в том, что, репрессируя малые народы, хотели запугать большие.

По словам историка Мурада Нашхоева, нельзя обвинять в выселении одного лишь Сталина. «В секретном циркуляре ЦК ВКП(б) о выселении татар из Крыма прямо указывалось: «Крым должен быть русским. Здесь должна слышаться только русская речь». То же самое касалось и очищения Кавказа», - считает он.

«С апреля 1806 по декабрь 1869 года были составлены более 15 планов по депортации кавказских народов. Один из планов впервые был опубликован в Ростове-на-Дону в 1925 году – «Дело секретного стола Терской области по выселению туземцев в Турцию» на 311 листах. Это был план 1861-1865 годов, а его авторы – Лорис-Меликов, Кундухов, Кравцов, Барятинский, Милютин и Михаил Романов. С 1842 года существовал план Павла Пестеля», - рассказывает Нашхоев.

Сегодня же чеченские историки выражают озабоченность новым тоном, в котором обсуждается трагедия 1944 года.

«Эта тема поднимается в России неспроста. Если идет «волна» в СМИ, то это не просто так, в России так не бывает. Общественное мнение явно к чему-то готовится», - считает Хасмагомадов.

Тимур Алиев, издание «Чеченское общество», 25 февраля 2004 года № 4 (18)

02.04.04г.