Чеченская карта в предвыборной кампании

Ведущий Олег Кусов

За несколько месяцев до очередных выборов президента России тема вооруженного противостояния в Чечне стала исчезать с телеэкранов и газетных страниц. По всей видимости, кремлевским пиарщикам поставлена задача показывать республику как территорию, возрождающуюся после лихолетий. Наш корреспондент Наталья Нестеренко не так давно вернулась из региона, убедившись воочию, что образ умиротворенной Чечни пока далек от реальности. Главные проблемы Чечни далеки от решения. Например, так и не осуществились надежды жителей республики на выплату компенсаций за утраченное жилье. Все эти разговоры оказались очередными предвыборными обещаниями.

Наталья Нестеренко: Где бы ни находились вы в Чечне - на рынке, в автобусе, в госучреждениях, всюду слышны разговоры о компенсациях. Моментально разносится любая информация, и суждения людей далеко не однозначные. Одни настроены скептически и вообще не верят, что деньги дойдут до адресатов, другие все же надеются, обсуждают плюсы и минусы постановления. Все помнят и махинации в ходе выплаты компенсаций в 97 году, когда большой удачей считалось получить деньги по схеме 50 на 50 - половина себе, половина в карман чиновнику. Еще с весны во всех районах республики составлялись списки тех, чьи дома были разрушены полностью во время боевых действий. Потом, когда оказалось, что многих оставшихся без крова почему-то забыли, а часть людей из списка претендуют на деньги незаконно, потребовался дополнительный список. Так возникла путаница и неразбериха в чеченских документах. Постановлением правительства республики было решено отменить список. Комитет по выплате компенсаций за утраченное жилье и имущество начал принимать заявления от всех, кто остался без крыши над головой. После президентских выборов специальная правительственная комиссия, созданная по указу Ахмада Кадырова, проверив заявления граждан, претендующих на получение компенсаций, вновь обнаружила нарушения. Было возбуждено 12 уголовных дел. В результате указом Ахмада Кадырова осуществление выплат компенсаций было приостановлено.

И все же жители Чечни не перестают обивать пороги местных отделений Комитета по выплате компенсаций, пытаясь добиться от чиновников хотя бы принятия заявлений. Чеченские правозащитники считают, что люди в республике в очередной раз поставлены перед выбором: либо идти на сговор с чиновником и получить хоть какие-то деньги, либо остаться честным и остаться у разбитого корыта. Нечестных, как показывает практика, больше, но эта нечестность от безысходности. Жители села Комсомольское Урус-Мартановского района, в котором не осталось ни единого целого жилого здания уже после первой войны, имеют свой опыт получения компенсаций. На месте разрушенного войной дома Руслана вырос бурьян в рост человека, в нем едва угадываются остатки разбитого фундамента. После первой войны он даже не пытался получить деньги за свой дом. Говорит, что был уверен - одной войной Чечня не отделается. Кое-как слепил с семьей мазанку, похожую больше на сарайчик, да что-то вроде небольшого гаража. Зарабатывал на ремонте легковых машин и сельхозтехники. Занимается этим и сейчас. Доходов едва хватает, чтобы прокормить семью из пяти человек. Известие о выплате компенсаций вселило в Руслана надежду на восстановление дома. Однако он уверен: чтобы получить компенсацию, придется отдать чиновникам треть от общей суммы. И свои документы он сдал с уговором, что подарит 35%, ведь деньги хотят получить все и побыстрее.

Руслан: Те, которые беспроцентно хотят отдать, как положено, они стоят очереди неделями. Это специально создают для того, чтобы люди пошли на то, чтобы согласились на процентные отношения, для того, чтобы бумаги они дальше толкнули. Если не отдают, они бумаги формально взяли, но они там оседают и лежат в комитете. Мне пришлось на 35 согласиться.

Наталья Нестеренко: Утвержденное правительством положение о выплате компенсаций далеко несовершенно. Согласно этому документу, право на получение документов имеют лишь те жители Чечни, чьи дома разрушены полностью, то есть когда от жилья не осталось даже фундамента. У Исы, ветерана великой отечественной войны, отца двоих детей, инвалидов детства, от дома осталась лишь небольшая часть стены, и он сознательно ее не разрушал, чтобы показать чиновникам степень разрушения. В районной комиссии по выплате компенсаций его документы просто не приняли, сославшись на то, что жилье разрушено только на 70%. Иса говорит, что будет добиваться справедливости.

Иса: Сначала напишу прокурору, потом до Москвы, до Генерального прокурора буду писать жалобы, чтобы мне уплатили за нанесенный ущерб как гражданину Чеченской республики. Инвалиды, глухонемые дети, они пенсионеры. Я объяснял им, так и так. Я не люблю жаловаться, ходить, поэтому оставили меня. Если у вас разрушен полностью дом и не подлежит восстановлению, то получите компенсации, говорят они. У меня было разрушение еще в 96 году полностью. В списке не числится. Пока документы у меня не принимают. Две недели я ездил в Урус-Мартан, документ привез домой. У меня ни разу не было ни комиссии, никого не было.

Наталья Нестеренко: Плачевен и опыт Султана. Он рассказал, что взяточничество начинается прямо с охраны здания, у входа в районный отдел комиссии по выплате компенсаций.

Султан: Очередь там страшная была на улице. Охране надо двести рублей давать. Ему обещаешь деньги, он папку твою заносит, потом вызывают тебя. Я именно не давал, были люди, которые давали. Тут двести, там 30%, в итоге все нормально, он уходил. Бумаги приготовил, взяли они у меня документы, начали листать, время тянут, я как дурак стою, я не знал, что проценты надо было сказать. Выпроводили меня оттуда и все. В итоге на улице говорят: "Ты обещал им проценты?". Я и не знал об этом. Если 30% пообещал бы, твоя папка первая пошла бы. Так я и вышел оттуда ни с чем. А те, которые 30% обещали, уже комиссии ездят, смотрят.

Наталья Нестеренко: Коррупционная система, возникшая вокруг выплат компенсаций за утерянное жилье и имущество, оставляет жителям Чечни только один шанс для получения денег - деть взятку. И даже если ты не согласен с поставленным правилом, тебе придется его принять. Очевидно, что несговорчивый Султан, хоть и ропщет, но согласится на установленный "откат". Многие жители Чечни так и говорят: мы, мол, соглашаемся, потому что иначе не получим вообще ничего.

Султан: Я не знаю, придется отдавать 30%. Если не отдать, не пройдет номер у меня. Хотя они и говорят, что без процентов все сделаем - это неправда.

Наталья Нестеренко: Доказать свои права в случае утраты необходимых для получения компенсации документов - это еще одна проблема, с которой столкнулись жители Чечни. В Грозном обитатели пункта временного размещения для беженцев, прибывших из Ингушетии, рассказали, что восстановление каждого документа стоит весьма немалых денег. Некоторые уже несколько лет не могут получить даже паспорт, просто нет денег на взятку.

Женщина: Если документы подают, они задом идут, подают или пятьсот рублей с каждого, чтобы документы пустить. Откуда такие деньги у людей, которые живут в ПВР? Мы еле-еле на гуманитарные живем. Мы не можем сдавать их, надо сначала снова сделать. Чтобы восстановить, надо пять тысяч, чтобы через суд сделать. Откуда? У моей свекрови шесть девочек и один мальчик, она же не может сделать.

Женщина: Моим девочкам одной 18, другой 21. На сегодняшний день они не могут паспорта получить, потому что у меня нет денег, чтобы срочно за три дня отдать пятьсот. Откуда эти деньги взять?

Наталья Нестеренко: Федеральное правительство оценило разрушение собственного жилья гражданина Чеченской республики в 11 тысяч долларов. На первый взгляд, эта сумма в почти полностью разрушенной Чечне кажется большой, однако любой житель здесь убежден, что на эти деньги построить полноценный дом для многодетной чеченской семьи невозможно. Уже сегодня небольшая уцелевшая трехкомнатная квартира в микрорайоне Грозного на 7 этаже стоит 6 тысяч долларов. Более того, как только стало известно о выплате компенсаций, сразу подскочили цены на строительные материалы. Вот так, используя невежество людей, ажиотаж вокруг выплат компенсаций и желание побыстрее получить хоть какие-нибудь деньги, бюрократия разных мастей вновь наживается на простых гражданах.

Олег Кусов: Чеченская республика - признанная зона экономического бедствия. Специалисты прогнозируют самые страшные последствия от уничтожения природы республики в результате боевых действий.

Наталья Нестеренко: Спустя почти десять лет после начала чеченской войны власти признали республику зоной экологического бедствия. На территории Чечни загрязнены практически все водные источники, навсегда исчезла половина родниковых вод. 40% земель признаны непригодными для обработки. В результате утечки нефти на большинстве нефтепромыслов сформировались грунтовые нефте-водяные горизонты с верхним плавающим слоем нефтепродуктов, мощностью до 12 метров. Почва в республике пропитана нефтепродуктами на глубину от одного до 17 метров, что обуславливает сильное загрязнение грунтовых вод. Чеченские экологи убеждены, что если не принять экстренные меры по локализации очагов загрязнения, то через 50 лет запасы пресных подземных вод артезианских бассейнов республики будут безвозвратно потеряны. Угроза экологии в Чечне исходит и от кустарных заводов по переработке нефти. Действия таких предприятий приводит к загрязнению не только воздуха, но и воды и почвы. В последние два-три года увеличился выброс нефти перерабатывающими предприятиями, что привело к загрязнению не только почвы, но и рек Терек и Сунжа. Под угрозой оказались запасы рыбы. Терек впадает в Каспийское море, где обитает до 90% мирового запаса осетровых рыб. Огромный ущерб лесам и озерам принесли военные. Слово Саиду Саратову, директору аргунского историко-архивного и природного заповедника.

Саид Саратов: Огромные пожары, в верховье там пастбища, там лесной массив, есть кустарники, животные. Но если огромные территории охватываются пожаром, то никакой живности, никаких животных там не может быть полностью на этой территории, я уверен, этот мир уничтожен. Недавно в 2002 году огромные территории охватили, целую неделю пожары. На территории заповедника, лесной массив. Это самый ценный буковый лес. Сейчас настолько грабят, другого слова нельзя, это ценнейшее богатство. Уничтожают, из них делают паркеты, другие ценные предметы. И военные есть, и местные есть, грабят этот лес. Если наша республика богата нефтью, например, второе богатство - буковый лес. Докладывали, говорили руководство, что этот лес самый ценный уничтожается.

Наталья Нестеренко: Особое внимание среди природных богатств в Чечне занимали источники минеральных вод, которые позволили создать сеть курортов широкого профиля. После боевых действий они требуют серьезного восстановления.

Саид Саратов: На территории заповедника тоже обстреливали. Например, есть уникальное озеро, исключительно место отдыха трудящихся. В бытность Чечено-Ингушской республики, кто приезжал в эту республику, не было случаев, чтобы он уехал, не побывав в Шатое, а раз в Шатое, значит на этом озере. Это уникальное место, место отдыха. Рядом речка, холодная речка, а здесь озеро живописное, просто не передать. Это озеро в прошлом году 4 августа было обстреляно. Дислоцируются военные, оттуда взяли - вроде боевики появились. В озере рыба полностью погибла. Есть Галанчорское озеро, для нас сейчас недоступно, это уже закрытая зона. Эти места для нас закрыты.

Наталья Нестеренко: Наряду с дымящими нефтяными скважинами, отходами кустарной переработки нефти, которые сбрасываются в реки, не захороненными отходами вредных производств, вырубкой ценных пород деревьев в Чечне существует и радиационного заражения. Чеченские специалисты утверждают, что 40% республики поражено радиацией. Говорит начальник радиационной, химической и бактериологической защиты населения МЧС республики А.-Х. Хамадов.

А.-Х. Хамадов: Не секрет, что экологическая ситуация в Чеченской республике могла быть приравнена к катастрофической. По радиационному фактору, как по химическому, там по нефтяному фактору, территорию Чеченской республики необходимо признать аварийной.

Наталья Нестеренко: Не последнюю роль в этом играет организованный в 60-х годах спецкомбинат "Радон", который предназначался для захоронения радиоактивных отходов. Территория Чеченской республики еще в советское время считалась крупным местом захоронения на Северном Кавказе. Один из таких объектов находился на территории Грозненского Сельского района. Тогда могильник отвечал всем необходимым нормам и требованиям. Во время боевых действий органы, призванные следить за состоянием радиоактивных источников, функционировать не имели возможности по понятным причинам.

А.-Х. Хамадов: После первой войны большая часть была разрушена, растащена, все вспомогательные помещения, производственные сооружения населением было растащено. А сами источники бесхозными так и оставались. Как бы ни пробовали обратить на эту проблему санитарные службы, контролирующие, не получилось у нас. Когда в 95-96 году начали разбирать завалы, то вместе с этими завалами были вывезены и некоторые радиоактивные источники заброшенные. Были организованы в любом месте города, пригороде Грозного свалки для строительного мусора.

Наталья Нестеренко: Чеченские специалисты учреждают, что на сегодняшний день точного количества радиоактивных источников, находившихся в чеченской земле, никто не знает. Документы, подтверждающие веществ, сгорели во время боевых действий. После долгих попыток восстановить картину прошлого экологи пришли к выводу, что в Чечне находилось 58 участков использования радиационных технологий приборов, на сегодняшний день обследованы только 26. Особую тревогу у экологов вызывает и тот факт, что обнаруживаются и радиоактивные источники в тех местах, где они никогда не находились. Найдено уже 9 мест, где располагаются неконтролируемые радиоактивные вещества.

А.-Х. Хамадов: В селении Беной и Ведено, глухое село, там никогда не было никакого предприятия, ничего. Селение Центорой Курчалоевского района, Ачхой-Мартан, то есть там начали обнаруживать радиоактивные источники. На сегодняшний день у нас 9 мест, где мы нашли эти источники. Такие вещи, которые нас заставляют обеспокоиться ситуацией. Еще у нас был факт: обнаружили выброшенных пять контейнеров на железнодорожной станции города Грозный. Видимо, кто-то заготавливал металл и захватил эти контейнеры, потом понял, что это такое, выбросил. Такие факты, которые встречаются, они вызывают у нас озабоченность.

Наталья Нестеренко: На сегодняшний день в Чечне зафиксированы три участка интенсивного излучения радиоактивных веществ. Уцелевшие помещения, в которых хранилось технологическое оборудование, разбирают местные жители. Под угрозой находится и хранилище радиоактивных веществ.

А.-Х. Хамадов: Это значит, в Заводском районе две участка. Первый участок - Грозненский химкомбинат, там с июня 2000-го года была ликвидирована авария, возникшая в августе 99-го года. И вторая - где-то под развалинами склада остался какой-то радиационный прибор, который дает всего лишь 92 микрорентген, это незначительно. В грозненском химкомбинате дело посложнее. Сложность заключается в том, что идет варварский демонтаж, разбор всех технологичных систем, производственных зданий, административных сооружений, все разбирается. И сейчас, можно сказать, что единственно уцелевшее здание - это то, в котором находятся эти источники, то есть, где было организовано хранилище.

Наталья Нестеренко: Соответствующие службы должны проводить специальные разведки, но чеченские специалисты не имеют возможность исследовать ситуацию только в доступных местах.

А.-Х. Хамадов: Те, где разрушены территории, где есть опасность мин, нарваться на зачистку, эти места мы пока обходим из-за личной безопасности. Многие специалисты, призванные производить гамма-съемку территории, местности, проводить обследование, они не могут провести из-за опасности личной жизни.

Наталья Нестеренко: Средств на борьбу с экологической катастрофой в Чечне выделяют недостаточно, нет необходимого оборудования, не хватает специалистов.

А.-Х. Хамадов: Если мы обнаруживаем какой-то участок интенсивного излучения, то целый комплекс мероприятий надо проводить. Опять мы заходим в тупик. Мы должны искать ту организацию, которая должна делать, выбивать деньги, следить за правильностью проведения всех ликвидационных мероприятий, чтобы люди при этом не подверглись облучению, чтобы этот источник был правильно транспортирован, правильно захоронен. Очень комплекс большой мероприятий, которые тут же требуют больших финансовых затрат. На сегодняшний день оснащенности нет для работы. Оснащенности не только в центре Госсанэпиднадзора. Есть несколько приборов, но тех приборов и аппаратуры, которые нас сегодня необходимы, их нет. Нам нужно организовать новую радиометрическую лабораторию, потом радиохимическую лабораторию. Нужно, конечно, иметь передвижную лабораторию экспресс-контроля. Естественно, у нас их не будет скоро, и вряд ли мы откуда-то сможем достать это. Во-первых, это слишком большие суммы, во-вторых, не зная, с чем мы завтра столкнемся, мы боимся их закупать, даже если будут деньги, установить. Этих же лабораторий, этих же приборов нет у других организаций, скажем, МЧС, природоохранное управление. Нет гарантий, что в скором времени они появятся.

Наталья Нестеренко: Война породила в Чечне множество проблем. Об экологии люди, борющиеся за выживание, вспоминают нечасто. Это они впоследствии, видимо, задумываются о том, что экологические проблемы не менее гибельны, чем военные. Ученые утверждают, что в зонах экологического кризиса продолжительность жизни населения в среднем на 15 лет меньше, чем в целом по стране. Не позавидуешь даже тем, кто сохранил себе жизнь во время затяжных боевых действий на территории Чеченской республики.

Олег Кусов: Несмотря на относительное затишье в республике, чеченский народ по-прежнему далек от нормальных условий жизни. Специалисты считают, что вопреки официальным данным о переписи населения, численность этого народа неминуемо сокращается. И этот процесс приобретает необратимый характер.

"Радио Свобода", 29.03.04г.