Письмо державному соседу

Дорогой министр Иванов, уважаемый однофамилец!

Ваше здоровье! Вы меня, конечно, не знаете, да и я не могу сказать, что с Вами знаком. Просто много лет назад, еще до Вашего вознесения к вершинам власти, у нас с Вами дачи были неподалеку друг от друга.

Я всегда этим почти знакомством с Вами гордился и до сих пор перед друзьями хвастаю. Одним словом, Ваше здоровье! Ах… Хм… А по профессии я… Но давайте о профессии потом, а покамест о деле. У меня к Вам дело есть, да такое, что Вам оно даже важнее, чем мне.

Я всегда с уважением к вам относился, уважал, я говорю же, и Вашим официальным заявлениям тоже всегда сочувствовал. И когда вас вот на днях в отставку отправили, так очень за Вас переживал.

А пишу я насчет совсем недавнего Вашего заявления, что этих, которые Яндарбиева взорвали, надо вернуть, потому как они никого на самом деле не взрывали. Ну, то есть мы-то с Вами понимаем, что взорвали, а даже взрывали или нет, но ребята ушлые, клейма там просто негде ставить, так что в кутузке им самое место, но поскольку наши, то надо их все же вытащить. Они, конечно, сами виноваты: чего было торчать в Эмиратах-то этих, сматывались бы поскорее домой, но понять можно: Катар страна патриархальная, скучная, а в Эмиратах все повеселее, вот, наверное, и решили чуток расслабиться. Правда, тоже, конечно, не Лас-Вегас, борделей, пожалуй, там нет и нудистских пляжей тоже, но, тем не менее, найдется, где русскому человеку повеселиться. Недаром в девятнадцатом веке эти самые Объединенные Арабские Эмираты Пиратским Берегом именовали.

Опять же Эмираты эти по пути домой будут, так что перерасхода командировочных средств не произойдет. Им ведь тоже, хоть они и спецслужбы, финансовую отчетность держать надо, так что, скажем, в Париж заехать не выйдет. Короче, выручать этих бедолаг придется. А то насчет Яндарбиева еще, может, как-то отмазать удастся, все же в список страшнейших террористов включен, но ведь они и его мальчонку грохнули заодно, а тут уже оправдать их сложнее. И потому я с Вашим заявлением вот как солидарен и готов хоть сейчас на митинг протеста идти.

Но митингом тут не поможешь. Тут жестче надо. И, в общем-то, идея сначала была самая правильная: обменять. Но, конечно, реализация этой правильной идеи (как всегда у нас) никуда не годилась. Ну что там какие-то спортсмены, к тому же бывшие наши! К бывшим нашим сами знаете, какое отношение всюду. Тут нужно такое предложение делать, от которого этот самый Катар Желудка (извините, это такой юмор профессиональный) отказаться не сможет.

А заинтересовать по-настоящему его можно только одним.

Но здесь я, с Вашего позволения, опять немного отвлекусь. Ага. Ваше здоровье!.. Ах, хорошо пошла…

Очень мне, дорогой министр, горько было, когда Вас от должности отставили. Так и не могу привыкнуть, что вы теперь всего лишь и. о. Это ж надо — такого человека, моего соседа (хоть и бывшего), однофамильца (хоть нас таких на Россию несколько миллионов, да еще и в Болгарии есть), верой-правдой служившего,— и так вот взяли и отставили! Нельзя этого так спускать, потом Вас никто уважать не будет, а хуже того — и сами себя не будете.

Так вот, о Катаре. В каком они сейчас, власти-то ихние катаральные, положении? Ну, арестовали там кого-то, имеющего отношение к делу. Это, между прочим, еще доказать надо, что имеющего. А доказать ой как непросто будет! И потом: исполнитель — он исполнитель и есть… И вот, с одной стороны, есть предполагаемые исполнители, но ведь с другой-то — заведомый, всему миру известный заказчик! Вот ежели на него менять — любой Катар согласится, что желудочный, что верхних дыхательных путей (простите снова). А Вам-то удовлетворение какое! Вы не говорите, что, мол, на отставку не обижаетесь, что все путем, я понимаю, что официально именно так говорить и надо, но душа-то, она все равно отмщенья требует, я понимаю…

Эх!.. За наших врагов, чтоб им вечно об наши подножки спотыкаться! Вы не обращайте внимания, дорогой министр, это у меня тоже профессиональное. В нашей работе без спирта никак нельзя.

Так вот, для начала его нужно в Киев выманить. Мне подруга жены сказала, у политиков сейчас модно секретные визиты в Киев совершать. Это Вы организуете, это нетрудно. Там сейчас положение неустойчивое, не такое, конечно, неустойчивое, как в Грузии было, но раскачать легко. Вы, значит, по Вашим каналам раскачиваете, а когда там уже серьезные волнения назревают,— едете сами (тоже как в Грузию ездили) и буквально через полчаса шлете Вашему тайному обидчику секретную депешу: мол, Кучма пошатнулся до последней крайности, претендент от оппозиции вот-вот возьмет власть в свои руки и, по агентурным данным, тут же вступит в НАТО. (Ну, претендентом вы там на месте сообразите, кого лучше назвать — то ли Ющенко, то ли дамочку эту, ну, или еще кого, неважно. Впервой нам, что ли, чужую власть менять, тем более что здесь не взаправду, а для блезиру.) Дальше подпускаете такое: мол, насчет НАТО претендент решил полностью, но не окончательно, а точнее — окончательно, но не бесповоротно, торг уместен, но торговаться он согласен только с первым лицом. Звать первое лицо к себе ему вроде как не по чину, но просит извинить: тут революция на дворе, бархатная, плюшевая, байковая (это тоже такой профессиональный юмор: в Киеве Байковое кладбище есть), так что ему, претенденту, город Киев ни на секунду покинуть нельзя, а поэтому нижайше просит припожаловать инкогнито.

Если обидчик Ваш не клюнет, то я буду гадом. Но — клюнет! А дальше уже я вступаю в игру в полной мере. Надо наконец сказать, что по профессии я патологоанатом. Вы, может, читали в газетах, последнее время несколько процессов было по незаконному вывозу трупов за границу. Я-то сам такими делами не занимаюсь, мне выпивки хватает и без такого бизнеса, на хрен он сдался. Но знакомых коллег имею по всему СНГ, а у некоторых из них рыло в пуху, точно знаю. Один такой и в Киеве служит, еще никем не пойманный. Вот я к нему: или ты нам оказываешь полное содействие, или мы тебя вот сей же час с потрохами сдаем правоохрЕнительным органам. Никуда не денется, на сотрудничество пойдет. Морг у него в наших целях очень удобный: несколько выходов есть, а один подземный ход прямо приводит в Лаврские пещеры, только никто про это не знает.

Провозим, значит, нашего самого главного по бушующим улицам Киева в затемненном лимузине и показываем: вот в этом, стало быть, подвале, претендент и готов с Вами встретиться. Ну, у него, конечно, охрана там, то, се… Я и это продумал. Охране велим переодеться в форму УНСО: мол, чтоб меньше подозрений вызывать. И идём все вместе, загримированные и переодетые. Входим в один подвал, дальше подземельями, переходами, а в определенном месте охране говорим: вот здесь полминуты подождите. Сами проходим за угол — и оказываемся в киевских пещерах среди мощей и всякой церковной благодати. Охрана, конечно, особенно ждать не станет, тут же следом ломанется. А вот здесь ее и подсекут. Лавра-то сейчас принадлежит не украинской церкви, а Московскому патриархату, который УНСО страх как не любит. Так что монахи тут же завопят, охранников погонят. Тем, конечно, монаха в бараний рог согнуть — раз плюнуть, но в Лавре на этот предмет давно уже самооборона имеется, почему-то называется казаками, хлопцы крепкие, телохранителей если и не скрутят, то надолго задержат. А мы тем временем: Вы, я, да наш главный, который пока себя главным считает, а сам не знает того, что он просто обменный материал и ничего больше,— чинно вместе с экскурсантами движемся по пещерам и в одном неприметном месте снова за угол сворачиваем. И уже прямым путем в морг. В одном узком месте ему в ягодичную мышцу как раз усыпляющее и вколем. В узком месте нужно непременно, чтоб ему развернуться несподручно было: я слыхал, он большой мастак ногами драться, так как бы вся наша затея прахом не пошла.

Ну, а дальше просто: выкатывает из морга машина якобы с трупом и мчит прямо в аэропорт. Документы все в ажуре: препарат человеческого тела для анатомического музея в Баден-Бадене. Это мой порочный коллега мигом соорудит.

Через несколько часов мнимый труп очнется — ан он уже не в руководящем кресле и не на встрече с мятежной украинской дамочкой, а вовсе даже в каталажке, обмененный на доблестных работников наших спецслужб. А вокруг надзиратели — все арабы. Обрезанные! Мусульмане!!! То-то ему аукнется, как преданных министров, моих соседей увольнять!

Ну, в общем, Вы все поняли, давайте начинайте ситуацию в Киеве раскачивать. Как раскачаете — я как раз как огурчик буду, а пока посплю, потому что от волнения много на грудь принял. Покойной ночи… Да, вот ещё что спросить забыл: ну, я-то ладно, всю жизнь с трупами, потому и пью. Хотя и это не на всех действует. Вот мой коллега, не тот, что в Киеве, а другой, Ахмет Хасанович, совсем не пьет. Религия, говорит, не велит. Я ему: так религия тебе вино запретила пить, а это спирт, про спирт она ничего не сказала. Плечами пожимает: мне, говорит, это не надо. Да неужто, спрашиваю, от мертвяков не жутко? К этому ж никогда невозможно привыкнуть, хоть век с ними возись. Нет, говорит, я знаю, что все мы в руках Аллаха, что я, что ты, что вот все эти, которых нам сейчас вскрывать. Так чего же бояться? Не понимаю я этого… Но таких, как Ахмет Хасанович мало, в основном все пьют. А вот чего я совсем не понимаю: мы-то, патологоанатомы, столько трупов через свои руки пропускаем, сколько за рабочий день обработать можем. А вы в Кремле? Это ж гораздо больше! Только что вы с ними не возитесь, не ворочаете, не вскрываете, но не может же быть, чтоб не сознавали. И как же вы-то от такого сознания не пьете горькую? Или пьете? Да нет, вроде, в телевизоре незаметно… Ну ладно, это Вы мне потом расскажете, как мы дельце обделаем. До скорого!

Вольфганг-Амадей Иванов, инженер человеческих туш

Чеченпресс, Отдел писем, 11.03.04г.