Ответ г-ну Валиду Исрапилову

Как бывший работник международной организации, специализировавшийся на проблемах разрешения конфликтов и прекращения войн, я был ответственен за досье, которые обычно называют «чувствительными». Если привести несколько примеров, я бы назвал досье архипелаг Моро Сулу, Аceh, Косово, Туарегов, Уйгуров, конечно, Чечня и некоторые другие, мало известные широкой публике.

Из всех этих досье, самой тяжелым было чеченское. Потому, что оно является самым невыносимым, несправедливым, грязным и самым унизительным для человечества, для Европы и для ООН. Думаю, что мне несколько известна чеченская проблема, с другой стороны, я думаю, что я знаю много о международной политической игре, о международном праве и процедурах; о выборе слов, о двойном языке дипломатов, о двуличии политических деятелей и о настоящих стратегических играх, а также об основополагающих выборах и планах различных государств.

Для информации и выяснения обстоятельств я ранее встречался на Комиссии ООН, в ПАСЕ и в других международных мероприятиях с мадам Магомадовой, с господами Кадыровым, Идиговым, Хамбиевым и с немалым количеством других представителей Чечни. Я не имел чести встречаться с господином Ахмадовым. Что касается моего образования и карьеры, у меня нет в правилах реагировать на публикации в прессе, как из-за характера, так и из-за сдержанности, которую требовала моя работа. Теперь, будучи в отставке, я рассуждаю несколько по-другому. Но, несмотря на то, что у меня полная отставка, я в первый раз (и вероятно в последний) позволяю себе вмешаться таким образом.

Возможно мне следовало бы установить правило как вмешиваться, как например, в случаях необходимости уточнения, чтобы разъяснить ситуацию, и не оставлять без ответа тех, кто пишет нелепые вещи. Я внимательно читал текст Концепции обусловленной независимости г-на Ахмадова, но, не будучи чеченцем, не позволяю себе его комментировать. Прочитал я и то, что написал г-н Идигов в его французской версии для тех, кто говорить на французском языке, что было бы хорошо опубликовать чеченской прессе и Интернет-сайтам, настолько это значительно. Я также ознакомился с тем, что г-н Исрапилов считает своим «анализом» текста Идигова («Зигзаги чеченской внешней политики»). Что думать обо всем этом?

Я чувствую большое волнение и печаль. Безусловно, в этом деле мои симпатии на стороне чеченского народа, который страдает и защищает себя. То же самое я испытываю и к русскому народу – обманутый своим правительством, он ведет себя не должным образом. К счастью, существуют ассоциации русских солдатских матерей, которые спасают честь своего народа.

Я не хочу вмешиваться во внутричеченские противоречия, но я думаю, написанное господином Исрапиловым это слишком серьезно. Особая манера и дух, с которым он пишет. Когда критикуют форму, а не содержание текста, это означает, что люди критикуют не сам текст, против которого им нечего сказать, а делают нападки на автора. Придирки к словам и сбор всего того, что кажется противоречивым или ошибочным, в то время как сам критикующий совершает эти ошибки или впадает в те же противоречия, это демагогия или некомпетентность.

Главная проблема, это узнать: прав г-н Идигов или нет? Узнать, что говорят по этому поводу политологи эксперты в области прав человека и международного права, и в особенности, сколько чеченцев согласны с тем, что он говорит.

Здесь же у критика главная проблема выясняется не в том, чтобы требовать от автора объяснений о смысле уже известных конвенций правил международной политики или прав человека. Он впадает в ошибку, и сам, между прочим, по случаю придумывает, например, такую фразу как – «существует юридическая литература по этому вопросу, которая доказывает, что нет факта такого противоречия». Вопрос не в литературе, но в фактах и в реальностях. Господин Исрапилов, может быть, представит нам ссылки на эту литературу, что сделал нам г-н Идигов.

Да, г-н Исрапилов, существует глубокое противоречие, если бы его не было, то терялся смысл существования ООН. Зачем тогда нужны были бы все эти международные конвенции о разделе, приобретении и т. д. Я прежде всего думаю о всех Венских конвенциях, о Международном суде в Гааге, обо всех этих комиссиях, которые уполномочены отрегулировать тяжбы между государствами и последствия конфликтов.

В качестве человека Запада я должен признать очень важный факт: Руководящие деятели Запада руководствуются, прежде всего, экономическими интересами, а потом уже политическими расчетами и чувством гуманности. Да, г-н Берлускони неправ, он говорит потому, что, прежде всего, он политический деятель, ранг которого (глава итальянского правительства) и функция (в данном случае президент Европейского Союза) является значительным. Он больше не простой европейский гражданин, и ни в коем случае не может претендовать на то, чтобы говорить от собственного имени – это одно из ограничений демократии: «Власть и ответственность».

Даже лицемерное опровержение его высказываний европейскими пэрами (главы европейских государств) ничего не меняет в этой ситуации. Те самые главы европейских государств, которые отмежевались от него (Берлускони), принимают г-на Путина (которого сопровождают до трапа самолета, в случае с г-ном Шираком) со всеми возможными почестями. Страны этих пэров подписывают соглашения и торговые договоры с Российской Федерацией, при этом они голосуют на конференциях по правам человека против нее, прекрасно зная, что ничего не обяжет Россию подчиниться этим международным резолюциям.

Что касается г-на Бжезинского, мне кажется, г-н Исрапилов его не знает, он состоит из того же материала, что и другие. Он защищает корпорации и, прежде всего, в США, и то самое правое крыло в американской политике, которое не очень озабочено судьбой чеченцев, которых называет «международными террористами» г-н Путин.

Извините меня, возвращаюсь к основному. В качестве эксперта, мне представляется, г-н Идигов прав, он выступает с позиции реальности, он опирается на международные тексты. Какими бы ни были тексты, есть две вещи, это существование других текстов, может быть противоположные, в зависимости от использования их в интересах государств. Если нет, то для чего существует международный суд? Существовал ли геноцид армян, Тибет, Босния ...?

Существует СБ ООН, и до 90 годов прошлого столетия он принимал всего несколько резолюций в год, после 90 годов их стало великое множество, и все без ощутимых результатов. С 1946 – 1992 годы, за 46 лет было принято 750 резолюций СБ ООН. С 1992 года по 2000 годы, лишь за 18 лет, было принято уже 775 резолюций СБ ООН. Из всех этих резолюций значительное число были обязательными для исполнения. Но сколько их было исполнено? Очень мало!

Мы помним Корею, Сомали, Ирак, Косово, Израиль и тут ничего не исполнено. А что в Южной Африке по апартеиду – ничего. В другой части света, но также важной, существует поучительный пример, что его стыдливо умалчивают. В течении нескольких лет Камбоджа была представлена в ООН деятелями геноцида – красными кхмерами Пол Пота, которые нашли себе убежище не в своей стране. И все это делалось на том основании, что правительству Камбоджи было в этом отказано, из-за прихода их к власти при помощи вьетнамцев. Что об этом говорит «юридическая литература»? Сколько было правительств насажено Западом в Африке и в Латинской Америке? Множество, но все они имели возможность представлять свои страны в ООН. Это двойной подход. Правило англо-саксонского двойного стандарта, фактически это общее правило.

Механизмы прав человека. Они существуют и это правда, что обострение в некоторых ситуациях приводит к эффекту толчка, когда гражданское общество может играть большую роль. Когда проблемы, которые занимают правозащитников, совпадают с интересами правительств, то гражданское общество может играть очень важную роль. Это есть повседневная реальность. Поверьте мне на слово, г-н Исрапилов, и не просите деталей. Просто почитайте прессу. Самый яркий пример – это Берлинская стена.

Осуществимость концепции обусловленной независимости Чечни. Я ее читал и у меня два вопроса:

- Что может сделать рыночная экономика для установления мира?

- Это написал именно Ахмадов?

Как я сказал, я не знаю г-на Ахмадова, но если он отвечает образу ответственных чеченских лиц, которых я знаю, то это должен быть чувствительный и умный человек.

Что следует из всего сказанного выше? Что касается Концепции Ахмадова, я воздержусь давать ей оценку. В том виде, в которой она представлена, я не думаю, что Российская Федерация согласиться осуществить даже самую малую часть этой концепции. И не только по причине внутренней политики, но большей частью по стратегическим соображениям, так как Чечня для Путина является главным боевым конем перед лицом общественного мнения, и это позволяет ему забыть уровень жизни и коррупцию, которая процветает в Российской Федерации.

В тот день, когда он сможет эти две вещи отрегулировать, то он сможет отрегулировать и чеченскую проблему, если он этого захочет. Также у него было бы больше свободы рук, и свободы выбора, если бы США не дразнили бы его на «границах», даже в тех землях, которые он считает «своими».

В ООН официальные тексты вырабатываются так называемыми ядерными группами (core groups), потом редактируются авторами тезисов(draft groups), тексты обеих групп иногда совпадают перед тем как передать их государствам. Обсуждение производится на одном из 6 языков, чаще всего на английском, очень мало на французском, а 4 остальных языка почти не используют, кроме как для распространения документа на региональном уровне. Каждое слово рассматривается, взвешивается. Язык, на котором издается этот документ, упоминается в его шапке как оригинальный. Именно на этот оригинальный язык ссылаются в случае споров по обсуждаемому вопросу.

И я думаю о том, что говорит г-н Исрапилов о войне и конфликте. Нет, господин Исрапилов, война это не конфликт. Иначе не нужно было бы два слова, чтобы назвать одно и тоже явление. Существует один нюанс. Конфликт – это столкновение, это антагонизм, это противостояние чувств и мнений, которые могут (но не обязательно) дойти до вооруженной борьбы. Война является (без второго толкования) вооруженной борьбой. Разница большая, если мы подумаем о сотнях тысяч убитых, погибших за Чечню!

Наконец о позиции французского комитета Чечении. Господин Идигов говорит правду, мне это подтвердили два французских парламентария. Были и другие, кто помнит, как чеченцы выступили за этот форум, который французский комитет Чечении отказался проводить на тех условиях, которые они (чеченцы) хотели. Более того, представляется, что французский комитет Чечении не особенно блистает своим вмешательством в защиту Чечни и значительными действиями, впрочем, как и другие европейские комитеты.

В конце концов, я задаю себе вопрос: Почему г-н Исрапилов защищает с таким пылом интересы западных ассоциаций и политиков? Я не хочу идти дальше.

Я думаю, что чеченская проблема это самая серьезная, которую мир переживает в данный момент, хотя есть в мире и другие драмы. И все это потому, что существует сообщничество и преступное молчание со стороны государств и ООН. Существует политическое лицемерие тех, кто нами правит. Существует эгоистическая летаргия среди неправительственных организаций и гражданского общества. Во всем этом самым отвратительным является позиция западной прессы, которую, между прочим, не клеймят ни г-н Исрапилов, ни г-н Идигов.

Пресса говори, что она свободная, но она цензурирует себя во имя этой свободы. Какая странная концепция своей роли у прессы. Правительствам больше не нужно делать большие глаза, редакции никогда не выступят против того, что является политическим грамотным в данный момент. Но фактически существует ли где-нибудь свободная пресса?

С другой стороны, достойно сожаления, что чеченская пресса, немногочисленная и настолько бедная, тратит свою энергию и средства на то, чтобы стать на сторону того или иного политического деятеля и защищает интересы других, а не чеченского народа. Надо бы открыть дебаты, публиковать все мнения, быть форумом для тех, у которых не было возможности самовыражения (глас народа – глас божий), и не стоять на стороне интересов момента. Быть бы ей свободной, представлять честные объяснения, ставить глубинные вопросы с духом критики, но также с честностью и объективностью, которые сделают ей имя.

Надо информировать мир об условиях жизни и мотивациях людей, говорить о совершенных ошибках и требовать их исправлять без ненависти, но также и без слабости. Чеченская пресса не имеет права обмануться в этой битве! Ну вот, я сказал то, что должен был сказать, больше я не напишу. Господин Исрапилов может меня критиковать, исказить мой текст, делать то, что он хочет, я не буду его читать, я ему не отвечу. Чеченский народ узнает своих, он остается единственным судьей!

И последний вопрос к г-ну Исрапилову, который любит уточнения: Является ли г-н Идигов председателем Комитета по внешним связям Парламента ЧР-Ичкерия, как написано на первой странице Вашего текста, или же г-н Идигов является председателем комитета внешних связей правительства в изгнании, как написано на второй странице Вашего текста?

Насколько я знаю, г-н Идигов не был исполняющим обязанности министра (подчеркиваю – исполняющим обязанности), также как не было чеченского правительства в изгнании. Есть только члены чеченского правительства в изгнании. А вообще, если это так, то где живут разные министры и первый среди них? Где встречаются регулярно это правительство в изгнании? Увы, мы бы очень хотели видеть их заседающими в Грозном, в восстановленном городе и в стране, находящемся в мире.

Антони Клеин, Лозанна, 12.02.04г. (перевод с французского)