Феодализация России

В исторической науке имеет хождение устойчивая гипотеза, согласно которой любая неудачно проведенная модернизация, какого-либо общества обладает удивительным свойством отбрасывать его на одну или даже две общественно-экономические формации назад.

Этот тезис в полной мере можно отнести и к нынешней путинской России, так как её сегодняшние властные структуры и общественные отношения, фактически укладываются в рамки средневековой феодальной раздробленности.

Так называемая «политическая элита» России представляет собой не что иное, как совокупность феодально-криминализированных кланов, готовых перегрызть горло друг другу за «место под солнцем».

Русский народ - это инертная, пассивная масса забитых и разобщенных холопов, озабоченных только лишь тем, чтобы не попасть под горячую руку в феодально-междусобных разборках «русской элиты» и сохранить ту мизерную собственность, которую они сумели кое-как отхватить у пирующего льва-феодала.

Нахрапистый путинский режим насаждает грубое силовое правление, которое и является причиной того, что русские обыватели сплошь и рядом с большим патриотическим пафосом путают неофеодализм с имперским величием, чем путинщина исподволь пользуется, рьяно поддерживая это наивное заблуждение соответствующей словесной риторикой и прочими декоративно-патриотическими атрибутами своей неограниченной власти.

Известно, что феодальное общество не способно аккумулировать квинтэссенцию таким категориям, как «государство» и «нация», хотя любой уважающий себя русский мужик «кадык вырвет за Россию». Однако это будет лишь компенсаторной сентиментальностью, извечно присущей русскому «квасному патриотизму».

Вот почему так скоропостижно потеряла свою политическую актуальность и привлекательность державно-патриотическая идеология, провозглашённая «наследничком царя Бориса» Путиным ещё на заре своего кровавого восхождения на кремлевский престол, несмотря на сохраняющуюся пустопорожнюю державную риторику.

Почему так случилось? Да потому, что единственной идеологией, которая исторически возможна при феодализме - культ «грубой силы». В России, по сути, протекает процесс вытаскивания из-под обветшалого и прохудившегося тряпья надуманных авторитарно-державных идей и компонентов феодального самодурства, которое преподносится обывателю, как возрождение имперских намерений Москвы.

Однако укрыть суть происходящего невозможно. Потеряв первоначально заданную инерцию внятного и правдоподобного вранья собственному электорату «сортировщик кремлёвского дерьма» в последнее время попросту начал с дебильной ограниченностью хамить.

Даже с зарубежными журналистами он беседует, как с малолетними хулиганами в детской комнате милиции - тоном абстрактных наставлений и туманных угроз. Чего только стоит его скандальная угроза журналистам «обрезать под корень» их мужское достоинство, если они вздумают стать лояльными к Исламу.

Не думаю, что нужно кому-либо лишний раз втолковывать, что разнузданность российской власти (по существу феодальной) рождается не сама по себе, а чутко реагирует на повышенный спрос. В российском обществе господство криминально-силовых отношений столь очевидно, что даже рядовые дикторы российского телевидения считают важным задирать хвост пистолетом, а прогноз погоды преподносится, как сводка успешной боевой разведывательной операции российского гидрометеоцентра и ГРУ.

В условиях культа силы, проповедуемого путинским криминально-чекистским режимом, соколовско-леонтьевские телепошлости становятся эталоном российской журналистики, а клоунские кривляния Жириновского – признаком политической зрелости, успеха и перспектив.

На этом неприглядном фоне всеобщей деградации, ужесточение правового беспредела в России, происходит снижение протестной активности российских граждан. В общество даже запущен специальный термин - «эстетика аполитичности», с воодушевлением поддерживаемый путинскими СМИ.

Те, кому не выгодно, чтобы оболваненное русское мужичьё выходило на улицы, на каждом углу усердно долдонят один и тот же затасканный тезис, что, мол, «сегодня интересы русских людей сконцентрированы на своей личной жизни».

Настоятельные призывы вместо выхода на митинг отправиться на рыбалку с женой соседа, практически беспрерывно звучит рефреном во всех чернушных и получернушных передачах российских телеканалов, которые претендуют на лейбл солидной политической аналитики.

При этом российскому электорату внушается мысль, что частным порядком любую проблему можно решить гораздо эффективнее, чем в гуще броуновского движения взбунтовавшейся человеческой толпы.

По данным различных исследовательских групп и социологических центров, каждый третий взрослый гражданин России, хоть раз в жизни давал взятку, что бы устроиться на работу, или встать на очередь для получения жилья.

Каждый четвёртый регулярно дает «на лапу» работникам ГИБДД, чуть ли не каждый второй скрывает свои доходы и не платит налоги.

Но закон невозможно грубо попирать и одновременно соблюдать, требуя для себя какой-то абстрактной справедливости. Русский обыватель нашёл спасительную формулу, которая парирует вопросы типа «Почему вы не митингуете?». «Да разве моё мнение что-нибудь изменит?» - лукаво ощетинивается он встречным вопросом.

Ничего сверхсложного для понимания тут нет. Просто любой русский обыватель принадлежит к сообществу перманентных нарушителей российских законов, и полностью повязан шулерскими правилами его игры.

Нарушители так называемых «российских законов» условно можно разделить на две категории: удачливых и неудачливых. И любой из них сетует не по поводу самого факта нарушения им того или иного закона, а только по тому обстоятельству, что у него не хватает смекалки нарушить закон более успешно и грамотно.

В обмен за преступное право быть хотя бы мелким жуликом (в глубине души самозабвенно мечтая стать более крупным), русский обыватель не просто разрешает криминализированным властным путинским группировкам и структурам безнаказанно грабить себя по-чёрному, но и рьяно защищает последних от немногочисленных блюстителей закона.

Даже небольшие кучки протестующих (не имеет значения против чего), но имеющие наглость добиваться правды (неизвестно даже какой) торчат, как кость поперёк горла и у преступной путинской власти, и у подавляющего большинства русского народа.

Общеизвестно, с каким демонстративным презрением и брезгливой гадливостью реагируют на митинги (кроме манифестаций «Единой России» в честь главаря Путина) те самые русские обыватели, грубо попранным правам, которых эти митинги посвящены. Как гневно и саркастически вопрошают они: «Сколько вам, сволочи, заплатили за это сборище?», страстно желая, чтобы непонятный искренний порыв объяснялся привычными для них денежно-материальными мерками.

С каким пафосом демонстрируют они свою угодливо-показную аполитичность, громогласно (чтоб услышали те, кому это надо) провозглашая: «Лучше работать, чем языком молоть!».

Российское ТВ, показывая «нелепые» митинги, создает ложное ощущение перенасыщенности российского общества протестными настроениями: мол, зачем они ещё?
Ангажированные СМИ поддерживают русскую общественную пассивность всеохватным высмеиванием пресловутой «западной демократии». Мол, американцы, например, по любому поводу в суд подают! И преследуют за сексуальные домогательства! С какими-то лозунгами, понимаешь ли, стоят перед Белым Домом, как стоеросовые дураки! Видать, совсем зажрались!

Вконец опупевшему от российских средств массового изнасилования, русскому обывателю совершенно невдомёк, что «зажрались» американцы именно потому, что по любому поводу подают в суд и бегут с транспарантами к Белому Дому.

Для того, чтобы протестовать, нужна коллективная солидарность всех желающих хоть для видимости соблюдать закон. А этой солидарности сегодня в России днём с огнём не сыскать.

Абу-Аслан Бердушин, «Кавказ-Центр», 10.02.04г.