«Страна рабов, страна господ!»

«Зачем мне честь, когда есть власть? И связанные с ней привилегии – откровенно признался намедни аника-воин Николай Федоров, Президент Чувашии, радушно принимая высокого гостя маленького роста. Хотя разглагольствовал о продлении президентских полномочий до семи лет.

Альпийское нищенство, братец. Святое дело. Демократия, ведь, это такая дрянь, что хуже нее человечество придумало только Россию.

Не на шутку напугали на этой неделе также и еще одного российского деятеля, с «незапятнанной репутацией», – Глазьева. Видимо, окончательно поняв, что «Родина» начинается не откуда-нибудь, а с картинок в рогозинском букваре, этот деятель рискнул было взбунтоваться, но последовал такой суровый окрик кремлевской «воспитательницы» «Сидеть!», что воспитанный Глазьев тут же притих.

После первой русско-чеченской войны, помнится, был такой период, что отметиться встречей с чеченскими лидерами для российских политиков было столь же модным, как сегодня – стелиться перед Путиным. Причем, гостям так хотелось дать понять собеседникам, что эту войну проиграли не они, а ельцинская камарилья, и этот имперский синдром, проглядывая сквозь все разговоры, сидел в них столь прочно, что этих людей порой становилось жалко: они на полном серьезе полагали, что Россия в той войне проиграла, а не выиграла. Порядком утомленным этими разговорами хозяевам оставалось только кивать: конечно, мол, да, все «они», Вы не при чем, мы знаем, ну а если и ляпнули что-то там по ходу войны неприличное, так это с кем не бывает. По запарке. Это у победы сто отцов, а пораженье, бедное – сирота.

В составе внушительной делегации Государственной думы, вскоре после августовских событий 1996 года, приехал на встречу с чеченскими лидерами и Сергей Глазьев, тогда малоизвестный, но желающий стать известным, депутат. Однако указанный синдром, очевидный даже на фоне его относительно раскрепощенных спутников, сидел, видимо, в этом товарище столь прочно, что сошелся, как говорят чеченцы, узлом на переносице.

Речь шла, в общем-то, о банальных вещах, потому что гости приезжали не столько с конкретным делом, сколько очередной раз засветиться на телеэкране: разводе денежных систем, компенсациях за моральный и материальный ущерб, будущем взаимодействии и т.д. Российскую сторону тогда сильно «беспокоила» дутая ими же история о якобы существующем твердом намерении чеченской стороны провести парад победы 6 сентября, в День Независимости Ичкерии, в который Указом Яндарбиева было решено провести жертвоприношение нуждающимся. Но разговор полукоммунисту-полулибералу (с расчетом, что «полным будет, наконец»), коллеги которого некогда призывали публично «изловить и повесить Дудаева», давался с таким трудом, что было решено не мучить больше российскую делегацию, а пригласить ее к столу (впрочем, как и все другие), «подкрепиться и отдохнуть с дороги». Дело было в Старых Атагах, у Зелимхана Яндарбиева, и подобное предложение отнюдь не было лишним. Но дело было также и в другом.

Кавказ каждый видит по-своему, но существует здесь обычай, что если ты отведал с кем-то пищу с общего стола, то это накладывает на обе стороны определенные обязательства. Это должно сблизить, хотя бы в какой-то мере. Пищу, к примеру, как-то стесняются принимать в доме, откуда ты намерен взять невесту, и никогда – у кровника, по понятным причинам.

Не помню, отведал ли Глазьев жижиг-галнаш с чеченского стола, но даже если и отведал, какой спрос с него, лица некавказской национальности?

Ваха Ибрагимов, «Чеченпресс», 08. 02. 04г.