«Женское лицо» первой русско-чеченской

Не оспаривая, что война – тяжелая мужская работа, интересен, думаю, ее «женский срез». Полистал свои бесценные записи, и вот что обнаружилось…

11 декабря 1994 года. Элла Панфилова, депутат Госдумы Русни: «…иллюзия демократии похоронена российскими танками».

14 декабря 1994 года. Ирина Хакамада, депутат Госдумы Русни: «…согласна с вводом, только посылать надо было профи, а не солдат срочной службы. Неуместно требование отставки силовых министров; импичмент президенту – безответственность».

14 декабря 1994 года. Галина Старовойтова, бывший советник Ельцина: «…имперская политика. Трагические, непродуманные действия. Нам это хорошо известно по политике времен Горбачева».

14 декабря 1994 года. Нелли Маликова, доктор социальных наук, специалист по конфликтологии: « ..на официальном уровне между государствами, правительствами, парламентами никто не окажет поддержку Джохару Дудаеву. Лишь неформальные группы, Народные фронты будут против, но их мало. Ардзинба будет предельно осторожно себя вести, дистанцируется от Дудаева, боясь выезда боевиков из Абхазии в Чечню. Единого исламского фронта сопротивления не будет. Партизанская война – другая тема. Параллель с Афганистаном не корректна. Надежды Дудаева на помощь извне иллюзорны. Король Иордании Хусейн не допустит вмешательства в дела РФ, хотя в Иордании самая большая чеченская диаспора».

15 декабря 1994 года. Элла Панфилова: «… прервать заседание Госдумы, и всем выехать в Грозный».

17 декабря 1994 года. Елена Боннэр, правозащитница, жена академика Сахарова: «…три года никакой концепции взаимоотношений. Античеченская пропаганда: вранье, шовинизм. «В Чечне укрывается 1200 преступников». Как будто в Москве их в 10 раз больше не укрывается? ТВ – вранье, развращение народа, игра на самых низменных чувствах…Принцип Бутроса Гали (тогдашний генсек ООН) – глубоко противоречив: право самоопределения с одновременным принципом территориальной целостности. Вот это противоречие и приводит к войне. Нужен механизм, дающий чеченскому народу свободу волеизъявления».

21 декабря 1994 года. Сажи Умалатова: «…виновники трагедии чеченского народа – Горбачев, Ельцин, А. Яковлев, Автурханов, Хасбулатов, Невзоров, Бабурин... Какой бы ни был Дудаев, какой бы ни был чеченский народ, если он не хочет жить в России и с Россией, надо разжать дружеские, то есть медвежьи объятия и отпустить таких плохих, неудобных сожителей».

23 декабря 1994 года. Фракция «Женщины России» не проголосовала за мораторий на боевые действия в Чечне на сессии Госдумы.

1 января 1995 года. Свидетельство американской журналистки: «в центре Грозного горят 9 русских танков».

4 января 1995 года. Елена Боннэр: «…4 миллиона родителей – почему вы молчите? 3-я отечественная, внутренняя война. Проявите гражданское неповиновение. Прекратите убийство ваших детей. Погибнут не только чеченцы, все пленные, все вокруг будет сметено бомбами и ракетами. Подумайте о тех, кто еще будет солдатом!».

4 января 1995 года. Людмила Караскина, литератор: «…самое криминальное общество – в Москве. Почему не бомбят, не стреляют по Москве?».

6 января 1995 года. Н. Семенова, Санкт – Петербург: «отчаявшись что-нибудь узнать в военном ведомстве, приехала в Грозный, нашла сына здесь. Нас, матерей, здесь много…».

10 января 1995 года. Зарема Юсеф (жена министра иностранных дел ЧРИ): «…большое количество раненых – ополченцев, военнослужащих, гражданских – погибает из-за неимения лекарств, медикаментов. Большие проблемы с продовольствием: гуманитарная помощь МЧС России идет в Чечню, Грозный лишь по российскому телевидению. Трудно организовать помощь людям, оставшимся в Грозном, запасы президентского дворца на исходе, вокруг все в кромешный ад превратили стрельбой, бомбежками. Из еды в Грозном только то, что из соседних сел привезут, один раз обоз из Кабарды прорвался».

20 января 1995 года. Э.Полякова, комитет «Солдатские матери»: «…эшелонами везут убитых, раненых. 129-й полк – большие потери».

20 января 1995 года. Л. Богораз, правозащитница: «… фашизм у нас уже есть. Превращение Грозного в руины, появление «криминальной нации».

22 января 1995 года. Елена Боннэр: «…правительство Дудаева – абсолютно легитимно. Чечня независимость объявила задолго до нынешней конституции России. Многие на Западе, отгораживаясь девизом «внутреннее дело России», исходят лишь из информации А. Козырева (министр иностранных дел Русни), даже теле-газетные репортажи с мест событий в расчет не принимают».

5 февраля 1995 года. Ельцин в Липецке «вешает лапшу». Жительница города: «Чеченцы из всех народов Кавказа самый своеобразный народ, с ними разговаривать с позиции силы вообще невозможно». Единственная организация Липецка, выступившая против войны в Чечне, женская, но на встречу с солдатскими матерями Ельцин не явился.

16 февраля 1995 года. С. Божко, общество «Ненасилие». О вывозе 9 января русских беженцев из Грозного. Старухи: «чечены всегда помогут, они добрые». Женщина: «куда я пойду, у меня мать на руках, 82 лет. Что они с нами делают? Русские русских убивают…Тотальный геноцид чеченского народа. Трупы бросают в кислотные емкости. Сернокислотный завод в Заводском районе. Руководство, правительство не способны выплачивать компенсации за погибших: их много…Г.И. Марченко: «…своего сына нашла, увезу в Ярославль». Женщина, 74 года: «пусть Ельцин заберет все свое, и оставит нас на нашей земле».

25 февраля 1995 года. И. Куклина, комитет «Солдатские матери»: «у нас есть факты, когда целые части отказывались воевать, хотя министры утверждают, что ни одного случая нет. Цифра (дезертиры) 400 родилась после нашего заявления президенту: 400 солдат написали заявления о том, что они «не против служить в армии, но не согласны стрелять в своих соотечественников». И вот вместо того, чтобы общим списком решить вопрос, МО РФ разыскивает каждого в отдельности, и не для помощи, а чтобы судить как дезертира».

14 марта 1995 года. Галина Старовойтова: «пока жив Дудаев, терактов не будет» (о муссируемой всей камарильей Русни приказе Дудаева «перенести теракты» на территорию Русни.

3 апреля 1995 года. З. Султыгова, сотрудница представительства Ингушетии в Москве: «…ужасно, что в Чечне творят ОМОНовцы в масках: боятся, что их признают, когда-нибудь придется отвечать. Убивают даже тех, кто им просто на улице не понравится. Хватают, избивают, расстреливают, направляют в фильтрационные лагеря. Русскоязычных, которые взяли в руки оружие, чтобы на стороне Дудаева защитить себя, свои семьи, жилища, пытают, добиваясь признания, что они наемники. Убивают везде, далеко от Грозного, где и война вроде бы не идет. А уж в приграничной полосе привыкли, что в любую минуту их могут убить».

13 апреля 1995 года. Елена Боннэр: из открытого письма президенту США Клинтону: «…война превратилась в геноцид чеченского народа. Убито более 42 000 мирных жителей, общее количество раненых неизвестно даже. Убито более 700 жителей села Самашки, селение разрушено танками и огнеметами. …вы летите на празднование 50-летия Победы в Москве. Это дает Вам права требовать немедленного прекращения войны, переговоров с генералом Дудаевым под эгидой ООН, других организаций, стран, Вашей администрации. …Заслужите непреходящую благодарность чеченского народа и тысяч русских матерей».

14 апреля 1995 года. Тамара Алиева, журналист. «..после закрытия корпункта Всесоюзного радио и ТВ в Грозном, создала педагогический центр «Шанс», где учили детей по спецпрограммам. Из английского городка Йоркшир пришло приглашение вывезти чеченских детей в Великобританию… Московские власти не дают разрешения на выезд, требуя московской прописки детей, учителей. На самом деле действует негласное указание С. Степашина – не выпускать чеченских детей, взрослых и малых, за границу».

4 мая 1995 года. Российский солдат в Чечне – глазами женщин (радио «Свобода»): 52 свидетельницы из Чечни, обожженные войной, уставшие. Даймон, 62 года, Самашки: «нарочно дом спалили. Человека разрезали, сердце вынули, на труп положили. Солдаты стреляли в упор. Пьяные русские солдаты насилуют женщин и детей. «Дай девочек на ночь, не будем трогать твой дом». 12-13 –летних мальчишек раздевают, делают татуировки: « Будущий дудаевец», «Будущий боевик»… Все можно обменять на ящик водки». Аминат, Ачхой-Мартан: «в Моздоке за доллары выкупаем своих родных, искалеченных. Русские солдаты продают все, берут скотину, режут, хватают курей. До чего дожили, мужики?» Раиса, Алхазурово: «с сыном, 7 лет. Лежал больной в селе, не могла вывезти, солдаты требовали большие деньги. Они постоянно требуют деньги, водки». Марианна, 30 лет: «мать, грудной ребенок погибли – сама хоронила. ОМОНовцы куда-то увезли 65-летнего отца, до сих пор неизвестно, куда? Солдаты продают все: масло – 500000 рублей килограмм, 70 000 – российская форма; бронежилет, автомат». Фатима, 72 года, Самашки: «на моих глазах солдаты сжигали людей». Мария, Валерик, учительница: «солдаты унижали и расстреливали делегацию комитета «Солдатские матери», которые приехали на 3 автобусах. Из крупного оружия, с обеих сторон. Спецназ в масках. Солдаты им прислуживали. Люди для них – не люди. Все что не могут унести, портят. То, что могут уничтожить, уничтожают, что могут забрать, забирают. Армия захватчиков. Я молилась раньше на солдата, теперь я его видеть не могу». Татьяна, Назрань, больница: «всю жизнь прожила в Грозном. Лично видела, как унижали чеченских ребят солдаты: раздевают, между ног бьют. На посту русскую женщину расстреляли. Чуть муж мой не погиб, когда меньшего сына хотел вывезти. «Расстрелять всех вас, русских тоже, надо». 8-летнего малыша хотели с поезда сбросить». Марьям Яндиева, журналист, сопредседатель Ингушского отделения общества «Мемориал», сопредседатель Союза женщин Северного Кавказа, мать троих детей: «воюют безбожные люди. Без Бога в душе, голове, сердце. Только безбожный человек может на глазах у матери убить ее ребенка, изнасиловать его. Только безбожный человек может без страха для себя разрушить чужую жизнь… Вернувшись в свои родные села, они начнут изменять окружающее методами и способами, которым их научили в Чечне, где все можно. Но рядом будут не новые чеченцы, а свои…».

11 мая 1995 года. Лидия Графова, председатель координационного совета помощи беженцам: «Чечня. Сильный запах смерти везде…»

13 мая 1995 года. Малика Галагоева, Самашки: «похоже на приказ – расстрелять всех чеченцев от 14 до 60 лет. Во всех домах (Самашки) расстреливали всех подряд. Сожгли моего зятя, дочь моей сестры. Сжигали дома». Амина Гулашева, Самашки: «раненых добивали огнеметом. Так добили мою двоюродную сестру. Жестокостей не выдерживали сами солдаты, некоторые плакали».

18 июля 1995 года. Елена Мизулина, депутат Совета Федерации Русни: «если конституционный суд примет решение о соответствии актов (о введении войск на территорию Чечении) конституции, это будет политическое решение. Ни по каким юридическим нормам они соответствовать конституции не могут».

30 августа 1995 года. Эльза Шерипова, советник Дудаева по правовым вопросам (в Баку, в парламенте): «преступление против Чечни и всех мусульман. Президент Ирана бросил чеченский народ под русские танки на уничтожение» (комментарий к словам президента Ирана, что Чечения – «внутреннее дело России»).

27 октября 1995 года. Аминат из Шали (на митинге в Джохаре у развалин президентского дворца в честь 4-летия избрания Дудаева президентом Ичкерии): «сегодня наш народ пришел сюда, где 4 года назад стоял с требованием независимости. Сегодня пришел с требованием вывода российских войск. Независимость нужна, чтобы не подвергался более чеченский народ геноциду. 4-й уже геноцид у нас, далее этого не должно быть. Так называемое мировое сообщество трусливо следит за уничтожением чеченского народа. Нам необходимо развиваться, жить в дружбе со всеми народами. Чеченский народ не может позволять, чтобы систематически его уничтожали, чтобы последующие поколения зависели от хорошего или плохого царя русского».

12 марта 1996 года. Алиса Фрейндлих, актриса: «убивать друг друга – грешно…Единственный путь – воспитать, пробудить нравственность». Святая простота и наивность! В какой стране живем!?

18 марта 1996 года. И. Брежна, швейцарская журналистка: «весь день беспрерывно самолеты сбрасывают бомбы на Самашки…Никого туда не пускают. На посту между Серноводском и Самашки задержали 103 молодых парней и мужчин, есть и 13-летний мальчик, но в основном юноши 15-20 лет, и мужчины до 45 лет…Я ездила по многим странам, но не видела такой народ, с таким сильным духом. Я потрясена, как этот народ выносит все эти страдания. Россия должна гордиться этими людьми, а не уничтожать их».

29 марта 1996 года. Малика Канаева, беженка из Серноводска: «что творится, ад кромешный. Сожженные дети. У одного старика только голова осталась. Отдельно хоронили мы ноги, все, что осталось от человека. Русские солдаты не вояки, а мародеры, все забрали из домов, потом сожгли дома. Нет правды у России, то, что они творят – им желаю. Всех русских я бы через мясорубку пропустила. Я раньше над индийскими фильмами плакала, а теперь всех, кто говорит на русском, я бы растерзала своими руками. Осталась лишь ненависть. Больше спасибо Аушеву, иначе и не знаю, что с нами стало?». До чего нужно было довести чеченку, чтобы (если даже таила в глубине души) вот так публично выплеснуть свою ненависть?!

14 июня 1996 года. Алла Дудаева: «после его (Джохара Дудаева) смерти я уже ничего не боюсь. Я слишком долго плакала за время войны…Я решила приехать, чтобы помочь делу мира, поэтому и рвалась в Москву, но никто не гарантировал безопасность… Поэтому хотела полететь в Турцию, устроить пресс-конференцию, предупредить о партии войны, опирающуюся на российские войска, правительство РФ…Д. Завгаев – сфальсифицировал выборы 1995 года, также поступит и сейчас…Мои слова поддержки Ельцина вырваны из контекста…На Джохара Дудаева было совершено 12 покушений до его гибели».

…Завершить своеобразный «женский портрет» первой русско-чеченской войны мне бы хотелось заявлением Аллы Дудаевой по поводу кадыровских «гарантий безопасности» в случае возвращения семьи Дудаевых в Чечню, опубликованное Чеченпрессом 17 октября 2003 года.

«Безусловно, я и моя семья вернёмся в Ичкерию, мы и не мыслим себя вне своей Родины. Но это будет возвращение в свободную страну свободных людей, а не в страну, где российские оккупанты и их приспешники творят над нашим народом чудовищные злодеяния.

Я сердцем всегда с родной Ичкерией, борющейся, не сломленной, и свободной, пусть даже отчасти оккупированной.

Что же касается «гарантий безопасности», то их может дать один Всевышний. Я бы посоветовала Кадырову, пусть он лучше о себе позаботится, ему гарантии куда нужнее... Так как вышесказанное обращение в мой адрес было высказано публично, хотелось бы, пользуясь предоставленной возможностью, в свою очередь обратиться к чеченскому народу, находящемуся под двойным гнётом – российской военщины и переметнувшихся на её сторону национал-предателей.

Хьоме махкахой! С каждым днём становится очевидным, что планы Российской Федерации решить проблему взаимоотношений между Ичкерией и Россией силовыми методами окончились полным провалом. И не за горами то время (а запах полной свободы витает в воздухе), когда мы освободим нашу землю от предателей и оккупантов. И вот тогда уж точно, кое-кому из них потребуются «гарантии», но, увы, мы их дать не сможем...

Мы выдержим эти испытания, мы выйдем из этой войны мудрыми и закалёнными, и, в отличие от Кремля и его марионеток, у нас прекрасное будущее

С пожеланиями счастья и свободы, душой и сердцем со своим народом».

Лучше нельзя сказать!!!

Турко Дикаев, для «Чеченпресс», 30.01.04г.