|  Фильтрационный
лагерь ПАП-1
На окраине города Грозный находится, прославившийся своей
жестокостью фильтрационный лагерь ПАП-1, куда был доставлен
ни в чем не повинный Халид с тремя юными сыновьями.
-Где находятся боевики? Воевал? – с такими вопросами начался
мой первый допрос в лагере, рассказывает Халид.
-Да нет же, – старался я объяснить им, но все было бесполезно.
Каждый мой отрицательный ответ сопровождался жестокими
побоями, но это еще не все. У меня на глазах пытали еще
совсем молодых, ни в чем не повинных, не видевших еще жизни
с ее радостями и трудностями, моих сыновей. Вот это било
меня прямо в сердце. За себя я не так переживал, а вот за
них было больно, и боялся. Боялся, что они могут сломаться.
Ведь они еще мальчишки! Мне не давали закрыть глаза и отворачивать
голову, говорили:
-Ну, как нравится, папаша? Смотри! – добивая моих ребят,
лежащих на полу, обращался ко мне один из солдат.
Вы можете себе представить, что я чувствовал в эту минуту?
Стоять беспомощным и видеть надругательство над своими детьми.
А младший, Усман, 10-ти лет, умоляющими, ничего не понимающими
глазами так и смотрел на меня, словно спрашивая «За что?».
Я всегда был опорой для них. Без матери, один, я вырастил
их. И они меня никогда не видели беспомощным. Этот взгляд
Усмана мне никогда не забыть. В ту тяжкую минуту я жалел,
что Аллах дал мне эту земную жизнь, что такие сверхчеловеческие
испытания навалились на мои плечи.
Мы никогда не были боевиками, хотя я горжусь нашими смелыми,
храбрыми братьями, которые отдают свои жизни во имя спасения
народа, во имя жизни на нашей земле.
…Я смотрел в угрюмое лицо Халида, худого, искалеченного
человека, и про себя думал: «Он хороший отец».
-А где же твой третий сын, Усман? – спросил я.
-Выпустили-то нас всех, четверых, но Усману слишком много
перепало, у него была отбита правая почка, повреждена печень.
Вот уже месяц как мы его похоронили. Я не смог защитить
его, спасти. Зачем я не умер, ведь он был таким молодым…
И опять он опускает голову, пряча свои глаза с нахлынувшими
от боли слезами. Я его понимал, но не знал, что сказать
и как утешить, чтобы хоть как-то облегчить его душевные
раны. Так ничего и не придумал.
Только Всевышний может залечить наши душевные раны и обиды.
Записано сотрудником чеченского Общества узников фильтрационных
и концентрационных лагерей со слов Даудова Халида, 2 февраля
2000 года, г. Джохар.
Чеченпресс, 22.01.04г.
|
