|
БЕЗ ПРАВА ОСУЖДАТЬ
Регулярно с гуманитарными конвоями отправляются в Чечню делегаты
Международного Комитета Красного Креста
С САМОГО момента своего основания в 1863 г. Международный
Комитет Красного Креста (МККК) является беспристрастной, нейтральной
и независимой организацией, которая действует в районах вооруженных
конфликтов, стараясь облегчить страдания людей, испытавших
на себе физическое или психологическое воздействие военных
действий и направленных против них актов насилия. С началом
вооруженного конфликта в Чечне МККК установил и с тех пор
поддерживает отношения с Министерством обороны, Министерством
внутренних дел, Федеральной пограничной службой и Главной
военной прокуратурой Российской Федерации. Об истории и состоянии
этого взаимодействия на сегодняшний день рассказали: Мишель
Минниг - глава делегации МККК в России, Рауль Форстер - региональный
делегат по работе с вооруженными силами и силами безопасности
(в прошлом - подполковник ВВС Швейцарской Конфедерации, до
2000 г. служил в Генштабе Минобороны) и Раффаелло Мюллер -
делегат на Северном Кавказе (капитан запаса Швейцарской Конфедерации,
до 1997 г. проходил службу в штабе пехотного полка МО ШК).
- Установление и развитие контактов с силовыми министерствами
стало возможным лишь благодаря односторонним инициативам МККК?
Рауль Форстер: Инициатива исходила от нас. Мы подписали с
министерствами соглашения о сотрудничестве. Главная задача
Красного Креста в данном случае заключалась в том, чтобы поддержать
усилия российских силовых ведомств по распространению международного
гуманитарного права (МГП). С этой целью нами была выработана
трехступенчатая стратегия. Поскольку главная ответственность
за выполнение норм МГП, естественно, возлагается на сами силовые
структуры, то на первом ее этапе планировалось внедрить МГП
в уставы и наставления соответствующих силовых министерств,
на втором - начать подготовку инструкторов по МГП, на третьем
- организовать ведение работы непосредственно с военными вузами.
В качестве примера можно привести приказ # 360 министра обороны
РФ "О мерах по соблюдению норм международного гуманитарного
права Вооруженными силами РФ", который действителен на
всей территории России. Часть российских офицеров изучала
МГП в Италии - в международном институте в Сан-Ремо, а начиная
с 2000 года старшие офицеры МО и ФПС проходят соответствующую
подготовку на двухнедельных курсах "Сенеж" в Учебном
центре Общевойсковой академии ВС РФ. Также МККК проводит среди
слушателей военных вузов конкурсы по знанию МГП, победители
которых получают путевку в Сан-Ремо - пополнять имеющиеся
знания. Например, в этом году победила команда Рязанского
училища ВДВ.
Мы поддерживаем тесные контакты с командованием 58-й армии
МО, милицией и Внутренними войсками во Владикавказе, с командованием
ВВ МВД в Ростове-на-Дону, там же - с академией и учебным центром
МВД, постоянно работаем в Ставрополе: институте и учебном
центре МВД. Только что начали устанавливать отношения с ОМОНом
в Волгограде, в будущем году надеемся открыть класс по преподаванию
МГП в Пятигорске. По инициативе российских военных налаживается
сотрудничество с комендатурами в Чечне по распространению
знаний о МГП среди военнослужащих.
- Как бы вы прокомментировали заявление заместителя главы
администрации Чечни Мовсара Хамидова, который сказал, что
теракт с захватом заложников МККК произошел потому, что был
нарушен существующий порядок работы гуманитарной организации
в зоне конфликта - то есть, попросту говоря, конвой передвигался
без вооруженной охраны?
Раффаелло Мюллер: Как раз наоборот, в конфликтных зонах (а
МККК работает более чем в 60 зонах конфликтов) главный принцип
работы МККК - передвижение без всякой охраны, поскольку мы
являемся не политической или военной, а гуманитарной организацией,
и нас должны уважать все воюющие стороны, участвующие в конфликте.
На Северном же Кавказе мы были вынуждены сделать исключение
из этого правила, договорившись с МО, МВД, ФСБ, гражданскими
властями о том, что иностранные сотрудники МККК из-за риска
быть похищенными будут передвигаться по территории Чечни под
ограниченной охраной. В то же время мы сошлись во мнениях,
что для российских граждан, нанятых на работу МККК, наоборот,
безопаснее, если они будут передвигаться без эскорта. В упомянутом
вами случае они так и двигались.
- Как у вас складываются взаимоотношения с представителями
силовых структур непосредственно в Чечне? Можете ли подтвердить
сообщения некоторых СМИ о том, что российские военные на блокпостах
якобы берут за проезд взятки?
- В прошлом году у нас было несколько инцидентов, и в принципе
это известные факты. К примеру, 29 мая 2001 года наш сотрудник
был серьезно ранен военнослужащими одного из блокпостов вследствие
того, что те находились в нетрезвом состоянии и возникло некоторое
недопонимание. Бывают случаи, когда из-за недостаточного знания
МГП у военных людей возникают подозрения, чем мы занимаемся
и что находится в наших машинах, - тогда происходят дополнительные
проверки, на которые уходит несколько больше времени. Но я
гарантирую, что мы никогда никому ничего не платили на блокпостах.
Для того чтобы обеспечить полную прозрачность и соответственно
возможность для контроля той деятельности, которой мы занимаемся
в Чечне, мы стали составлять и рассылать всем силовым ведомствам
подробные схемы передвижения наших транспортных средств, содержащие
указания: какая машина, в какой день (а иногда и в какое время),
где будет проходить. В таком режиме мы работаем уже 7 лет.
Российские власти знают об этом, и их данное положение вещей,
похоже, тоже устраивает. Осуществляя контакты с местными военными
и гражданскими властями в Чечне, Москве, мы добились серьезного
прогресса: уровень взаимного доверия с войсками, которые стоят
на контрольно-пропускных пунктах, значительно вырос, и нашим
людям проще передвигаться на Северном Кавказе, чем это было
где-то 1,5-2 года назад.
- Занимались ли сотрудники МККК в период последней чеченской
кампании вывозом раненых боевиков с места боя?
Мишель Минниг: Нет, не занимались. В первую же кампанию,
если мы это и делали, то в абсолютно прозрачном режиме и в
качестве общей помощи всем пострадавшим на поле боя, не делая
различий между боевиками и российскими военнослужащими. Потому,
как гласит МГП: "раненому должна быть оказана помощь",
а то, что его, может быть, потом арестуют, - дело российского
правосудия.
- Какого рода услуги предоставляют сотрудники МККК арестованным
и содержащимся под стражей чеченским боевикам?
- Мы не оказываем им никакой юридической помощи, просто смотрим,
находится ли конкретный человек в данном месте задержания
и соблюдается ли российское законодательство и нормы международного
права. В этом случае мы лишь обмениваемся информацией с российскими
властями, которые отвечают за содержание этих людей. Что касается
письменных посланий Красного Креста, то в них людям разрешается
сообщать информацию для своих родственников. Допустим: "Я
нахожусь здесь, у меня все в порядке - жив-здоров и так далее".
Потом это письмо обязательно читается нами - сотрудниками
МККК, затем - соответствующими федеральными властями и только
после этого отправляется по назначению. Но пересылка письма
таким образом осуществляется лишь в тех случаях, когда почтовая
служба не функционирует в нормальном режиме или когда человек
не знает местоположение какого-то интересующего его лица.
Что касается посылок, то ничего подобного в тюрьму мы им обычно
не привозим. В практике МККК есть, конечно, такие примеры,
но они не касаются Чечни.
- В России чеченских боевиков считают террористами, разделяют
ли эту точку зрения представители МККК? Будете ли вы помогать
тем, кто вчера держал в зиндане заложниками ваших коллег,
а сегодня, находясь в заключении, вспоминает о гуманитарных
правах?
- Причины ведения войны содержатся либо во внутреннем законодательстве
государства, либо в Уставе ООН. Но для нас, представителей
МККК, как только появляется конфликт сам по себе, не важно,
кто воюет в этом конфликте, кто там прав и кто виноват. Важно
другое: что есть ситуация конфликта, на которую распространяется
международное гуманитарное право. И мы, и российские власти
сходимся во мнении, что данное право применимо к ситуации
в Чечне - в частности, к раненым, пленным, лицам, сложившим
оружие, которые более не являются комбатантами. Далее - в
МГП нет определения террориста, там лишь есть определение
акта террора. Например, ясно и понятно, что взятие заложников
- это акт террора, направленный против принципов международного
гуманитарного права. Однако не наша задача требовать наказания
этих людей - это прерогатива российских органов правосудия.
Вадим Удманцев, Независимая газета, 20.12.02
г.
|
