|  Генпрокуратура
проиграла
Можно быть совершенно разными: любить Закаева или ненавидеть,
поддерживать жестокую кремлевскую «политику» в Чечне или
бороться с ней, можно радоваться тому, как любят мировые
лидеры Путина, или приходить от этого в ужас, но 13 ноября
2003 года, незадолго до полудня по Гринвичу, вся наша страна
получила от Европы мощную, но законную оплеуху, на которую
Генпрокуратура давно напрашивалась. В лондонском магистратском
суде на Боу-стрит, на процессе «Правительство Российской
Федерации против Ахмеда Закаева», судья Тимоти Вокмэн вынес
беспрецедентно жесткое решение, на которое не надеялись
даже самые отчаянные оптимисты, уверявшие, что Закаева не
выдадут.
Отказ судьи ее королевского величества Тимоти Вокмэна
экстрадировать Закаева оказался мотивированным, во-первых,
тем, что в нашей стране отсутствует независимое правосудие
и человек не может надеяться на беспристрастный суд. Во-вторых,
потому, что в стране процветает расизм. В-третьих, в Чечне
— не мятеж, не «антитеррористическая операция», а настоящая
гражданская война, организованная самим же правительством
страны, которое обязано войны предотвращать, гасить и не
пущать на свою землю.
Приговор
Приговор оглашался не в рабочем зале магистратского суда,
где шли все рядовые заседания по этому делу, а в просторном
торжественном зале с подобием трона, установленного на приличном
возвышении. Туда и сел судья. Переводчика привели к присяге,
что не солжет, и господин Вокмэн начал:
«Российская Федерация требует выдачи Ахмеда Закаева на
основании тринадцати обвинений в совершении деяний, которые,
будь они совершены в Великобритании, квалифицировались бы
как подстрекательство к убийству, три случая совершения
убийства, два случая нанесения тяжких телесных повреждений,
один случай незаконного захвата и лишения свободы и шесть
случаев преступного сговора с иными лицами в целях совершения
убийств, нанесения тяжких телесных повреждений и взятия
заложников»...
Судья продолжает:
«…Я не смог разделить мнение одного из свидетелей, который
утверждал, что российское правительство проводило бомбардировки
Грозного в рамках антитеррористической операции… Я вполне
убежден, что события в Чечне в 1995 и 1996 годах в правовом
отношении представляли собой внутренний конфликт. Более
того, многие назвали бы это гражданской войной. Я основываю
свой вывод на масштабе военных действий — интенсивные ковровые
бомбардировки Грозного, в которых были убиты и ранены более
100 тысяч человек… Поскольку я убедился, что речь идет о
внутреннем вооруженном конфликте, в отношении которого можно
применить Женевские конвенции, я пришел к выводу, что те
преступные деяния, которые совершались якобы с целью захватить
часть территории Чечни с помощью оружия и оказания сопротивления
властям, не являются преступлениями, за которые лицо может
быть подвергнуто экстрадиции, поскольку деяния, совершенные
в подобных обстоятельствах в данной стране, не считались
бы преступными. На этих основаниях я отклоняю пункты обвинения
7, 8, 9 и 13».
Следующая глава решения носит куда как красноречивое название:
«Процессуальное злоупотребление». Это уже скорее о методах
работы отечественной Генпрокуратуры, представители которой
блестяще отсутствуют в «тронном» зале лондонского суда.
Накануне ходили слухи, что Сергей Фридинский, заместитель
генпрокурора, курировавший экстрадицию Закаева и давший
президенту слово, что он будет возвращен, предупрежден о
вероятном неприятном решении. Это сделали представители
Королевской прокуратуры, и в результате все они дружно решили
не смотреть своему позору в глаза.
И их можно понять: ВСЕ свидетели стороны обвинения признаны
СОЛГАВШИМИ В СУДЕ, и поэтому их показания не могут быть
приняты к рассмотрению. Стоит напомнить, кто был в этой
группе, сформированной Фридинским: Ахмар Завгаев, сенатор
от Чечни, сейчас собравшийся в Думу; Юрий Калинин, заместитель
министра юстиции (отвечает за пенитенциарную систему); Константин
Криворотов, следователь прокуратуры ЧР; Юрий Бессарабов,
профессор-юрист из НИИ Генпрокуратуры; Станислав Ильясов,
министр российского правительства по Чечне… Как после такого
скандала эти люди смогут и дальше занимать посты и должности,
совершенно непонятно.
«…Запрос о выдаче Закаева основан на утверждении о совершении
им преступлений в 1995 и 1996 гг. Власти должны были еще
в то время знать о факте совершения преступлений, и два
свидетеля заверили меня, что подали соответствующие заявления
в прокуратуру непосредственно после того, как эти преступления
были совершены. Постановление же об аресте г-на Закаева
появилось лишь где-то спустя шесть лет, и только к 25 октября
2002 года Интерпол получил запрос России о его задержании…
Весь 2001 и 2002 годы г-н Закаев исполнял функции мирного
посланника и много ездил по миру, однако совершенно очевидно,
что российские власти знали о его местонахождении. В частности,
18 ноября 2001 года г-н Закаев прилетел в Москву и проводил
переговоры, пытаясь добиться разоружения сторон. Он встречался
с высшими государственными лицами, которые, в свою очередь,
получили от соответствующих органов заверения в том, что
в отношении г-на Закаева не существует никаких уголовных
дел. Г-н Фридинский, российский прокурор по этому делу,
объяснил, что его ведомству было ничего не известно о приезде
Закаева в Москву. Я, конечно, допускаю, что г-н Фридинский
этого не знал, мне странно то, что российские миграционные
власти проглядели существование ордера на арест такого известного
лица да еще на основании таких серьезных преступлений… Очевидно
и то, что прокуратура начала следствие и сбор материалов
по делу также с большим опозданием, уже после того, как
в Данию был послан запрос на экстрадицию. Примечательно,
что в запросе об экстрадиции, направленном в Данию, утверждается,
будто г-н Закаев причастен к захвату заложников в московском
театре и что он убил священника отца Сергия (в настоящее
время отца Филиппа). Оба эти обвинения впоследствии оказались
сняты, а сам отец Филипп выступил передо мной со своими
показаниями.
Я также отмечаю, что Кремль отрицал наличие уголовного
дела против г-на Закаева при существовании ордера на арест.
Я отмечаю и то, что российское правительство продолжало
переговоры с г-ном Закаевым, несмотря на существование ордера
на его арест, и то, что пока не начался Всемирный чеченский
конгресс и теракт на Дубровке, никаких попыток добиться
экстрадиции Закаева не предпринималось. Я также отмечаю
заявление министра иностранных дел России, который публично
сравнил г-на Закаева с Усамой бен Ладеном…
Сочетание всех этих факторов убеждает меня в неизбежности
вывода о том, что было бы несправедливым и жестоким выдать
г-на Закаева для судебного разбирательства в России.
Я нахожу, что показания свидетелей г-на де Вааля, г-на
Рыбакова и г-на Рыбкина являются правдивыми и точными. И
убеждают меня в том, что истинной целью российского правительства
было и остается желание исключить г-на Закаева из мирного
процесса и дискредитировать как представителя умеренных
взглядов, что с большой степенью вероятности соответствует
действительности. В этой связи я устанавливаю тот факт,
что Российская Федерация добивается выдачи г-на Закаева
с целью уголовного преследования на основании его принадлежности
к определенной национальности и наличия политических взглядов.
Я нахожу, что г-н Закаев имеет право на защиту… Я убежден,
что лишение свободы будет являться прямым последствием его
принадлежности к определенной национальности и наличия определенных
политических взглядов. Я считаю, что г-н Закаев не должен
быть выдан РФ для проведения судебного разбирательства в
России… Таким образом, я объявляю обвиняемого свободным».
Все — судья замолкает, зал оживлен, уже пытаются поздравлять
Закаева, но дело еще не закончено — со стула поднимается
защитник Закаева Эдвард Фитцджеральд. Его волнует не только
право, но и деньги. Кто будет платить все судебные издержки?
Судья спокойно принимает счета и бумаги — тут так принято,
и это значит, что плательщик ясен. Суммы, затраченные на
почти годичный суд, будут взысканы с проигравшей стороны
— то есть с нас с вами, поскольку это мы содержим наших
генпрокуроровцев, так и не научившихся работать по закону,
зато преуспевших в политических заказах, что в лондонском
суде и подтверждено.
Что дальше?
Каждый получил по заслугам. Закаев свободен, в ближайшее
время ему будет возвращен паспорт, и он сможет передвигаться
по миру. Представители Королевской прокурорской службы Великобритании,
которые в соответствии с британской системой правосудия
были в английском суде защитниками позиции российской Генеральной
прокуратуры, настоятельно посоветовали господину Фридинскому,
заместителю генпрокурора и ответственному за водворение
Закаева в российскую тюрьму, даже не подавать никаких апелляций,
поскольку это совершенно бессмысленно и приведет лишь к
еще более позорному результату, чем сейчас, так как все
обвинения отметены как юридически несостоятельные, и, значит,
новых доказательств никто не примет. Генпрокуратура оконфузилась.
Однако это все-таки детали. Главное, что случилось 13
ноября в Лондоне, состоит в трех вещах. Во-первых, впервые
за долгие годы жуткой войны федеральная власть и чеченцы
говорили друг с другом на языке права, а не оружия, зачисток,
засад и подрывов. И третейским судьей выступал британский
суд, продемонстрировавший, что его интересуют только доказательства
и ему все равно, какая политцелесообразность на дворе.
Во-вторых, в юридическом процессе, а не в газетах и на
телевидении, не в великосветских гостиных и на конференциях,
выяснено, что же у нас творится в Чечне, собственно, — война
или антитеррористическая операция? И после очень долгих
выяснений доказательств «за» и «против», собранных теперь
в несколько томов, СУДОМ ПРИЗНАНО, что большинство из нас
и так знали, но доказать кому-либо не смогли: В ЧЕЧНЕ ВОЙНА,
А НЕ АНТИТЕРРОРИСТИЧЕСКАЯ ОПЕРАЦИЯ.
В-третьих, после решения лондонского суда не остается
шансов говорить, что наша страна на пути к демократии. Нет
перемен, но есть авторитаризм, зависимые суды, пытки в местах
лишения свободы, расовое притеснение. Рушится каркас мировых
отношений, поскольку в суде доказано, что система, о которой
говорят наши власти, в реальности просто не существует.
И Россия — совсем другая страна, чем та, относительно которой
делают вид политики, что она существует. У нас — жестокая
война, расизм и сила как способ решения любых задач.
Вот и вся история про лондонский суд над Ахмедом Закаевым.
Хотели показать, какие мы крутые и за правду, а продемонстрировали,
какие мы есть. У нас власть, над которой смеются в Европе.
Потому что в ней ничего нет, кроме замашек.
Военная тайна вместо послесловия
То, что приговор будет отрицательным для российской Генпрокуратуры,
стало понятно в «Шереметьево-2», в столичном международном
аэропорту, откуда я улетала в Лондон на оглашение приговора.
Подаю паспорт. Юный пограничник долго тычется в компьютер
и наконец говорит:
— У вас проблемы…
— Какие?
— Вы же сами знаете…
— Да нет, не знаю.
У него на экране выскакивает, что владелец этого паспорта
подлежит задержанию, неприятностям и всяким дополнительным
и унизительным проверкам.
— За что?
— Военная тайна, — отвечает. Смеется, наверное. Но улыбки
нет.
Приходит начальница смены — красивая девушка Юлия Александровна
Демина. Она забирает все, что забирать не имеет права, —
паспорт, билет. Приказывает стоять в определенном месте
и не двигаться… И — уходит прочь. Ее очень долго нет — самолет
вот-вот улетит, парень-пограничник выходит из кабинки и
опять талдычит «о проблемах», которые «вы же знаете».
— У вас будут проблемы на въезде?
— В каком смысле?
— Не впустят, например.
Обычный подход времен второй чеченской войны: ты можешь
стать никем в любой момент. Особенно если ты — чему-то свидетель.
И никаких законов для превращения в «никого» не требуется.
Что и доказали в Лондоне, куда выпустили в самый последний
миг…
Анна Политковская, спец.
корр. «Новой
газеты», Лондон,17.11.03г.
|
