Трагедия Эллы Памфиловой

Вопрос участия либо неучастия правозащитников в процедуре президентских выборов в Чечне наконец решился. В российских политических сюжетах, как в детективах, ответ на главный вопрос узнается в конце. А главный вопрос в этом был "а кто вообще все это придумал"?

В конце августа - начале сентября до прессы начали доходить смутные сведения о том, что в правозащитном движении обсуждается предложение послать наблюдателей на выборы в Чечню. Затем, с 4 по 7 сентября, делегация крупнейших неправительственных организаций во главе с председателем Комиссии по правам человека при президенте РФ Эллой Памфиловой посетила Чечню и провела там переговоры с представителями местных правозащитников. В итоге 10 сентября правозащитники заявили на пресс-конференции о своем решительном отказе "участвовать в фарсе" под названием "выборы в Чечне". Днем позже, 11 сентября, г-жа Памфилова дала собственную пресс-конференцию, на которой постаралась отмежеваться от позиции правозащитного сообщества.

До этого дня было совершенно непонятно, как правозащитникам могло прийти в голову выступить в качестве наблюдателей на выборах, которые они изначально признавали нелегитимными. Авторство этой странной идеи Памфилова приписала себе. На пресс-конференции она сообщила журналистам, что придумала это все сама, но получила одобрение от Путина: "В июле я встречалась с президентом, я ему об этом рассказала, и он сказал, что будет очень хорошо, если мы сможем это сделать, потому что Чечня - самая кровоточащая рана. Вот что мне сказал президент. Больше ни с кем из высокопоставленных чиновников я об этом не разговаривала".

Как у председателя комиссии, в которую входят представители крупнейших правозащитных организаций, заявивших о нелегитимности референдума в Чечне, могла родиться мысль о том, что эти самые люди будут принимать участие в выборах, - загадка не столько политическая, сколько психологическая. Зачем об этом нужно было рассказывать Путину, предварительно не посоветовавшись с правозащитными организациями, - тоже неясно. Логичнее выглядит предположение, что Памфиловой все-таки намекали из Кремля насчет желательности участия правозащитников в чеченских выборах.

Затем в правозащитных кругах началось обсуждение этой идеи, которое и вылилось в визит в Чечню. Уже там, в Чечне, стало понятно, что "прогнуть" правозащитников не удастся, и в первую очередь не удастся переубедить именно местные правозащитные организации, которые изначально были резко настроены против выборов.

Зачем Элла Памфилова устроила пресс-конференцию? Логичное объяснение только одно - ей нужно было как-то оправдаться перед начальством. "Никто не призывал ни правозащитников ни кого-то другого своим присутствием легитимизировать выборы, - сказала г-жа Памфилова. - Как будто если они пришли, они бы автоматически подтвердили, что выборы законны и легитимны. Вовсе нет. Задача стояла именно в том, чтобы собрать, может быть впервые, максимально объективную информацию. Я глубоко убеждена, что они совершили большую ошибку".

На пресс-конференции Элла Александровна выглядела настолько растерянной и подавленной, что ее хотелось пожалеть: еще бы, все ее "подчиненные" по Комиссии по правам человека открыто "послали" начальника с его мирными чеченскими инициативами. Вот она и не знала, что делать в первую очередь: то ли перед президентом оправдываться, то ли правозащитников прикрывать. "К сожалению, в правозащитном движении появились свои ястребы и свои голуби, и на этот раз закончилось победой ястребов, - сказала г-жа Памфилова. - Это позиция не всех правозащитных организаций, но в первую очередь, конечно, крупнейших московских организаций. Конечно, среди правозащитников есть определенный раскол во мнениях, и вот Людмила Михайловна Алексеева (председатель Московской Хельсинкской группы. - Ж.С.) сама говорила, что она вынуждена присоединиться к общему мнению, чтобы не начался раскол в правозащитном движении. Они говорили: "Вот давайте так - мы будем осуществлять мониторинг, но ни в коем случае не будем появляться на избирательных участках". Но как же так - это же будет ущербный мониторинг".

Да, участок работы председателя Комиссии по правам человека, пожалуй, один из самых сложных в структуре российской власти: ведь ее председатель по долгу службы вынужден общаться не с послушными чиновниками, а с людьми, у которых есть свое собственное, отличное от президентского мнение. Памфиловой трудно - ей практически ежедневно приходится лавировать между интересами правозащитного сообщества и "настоятельными рекомендациями" Кремля.

Женя Снежкина, Мемориал, 21.09.03г.