НОВИНКА ПОЛИТИЧЕСКОГО СЕЗОНА: крах кавказской политики России

Кавказская политика Кремля потерпела крах. Об этом ясно говорят и готовность Путина пойти на военный конфликт с Грузией (якобы из-за Чечни), и 6 тезисов Примакова по Чечне...

Одной из новинок начавшегося политического сезона стали так называемые "шесть пунктов по Чечне", изложенные 10 сентября бывшим премьер-министром Евгением Примаковым в "Российской газете". Вкратце они сводятся к следующему:

1. "Отделение мирного населения от боевиков", иначе говоря, разработка и осуществление реальной, осознанной, долгосрочной политики восстановления мирной жизни в ЧР, ее экономики, социальной сферы.

2. Отказ от иллюзий в отношении перспектив быстрой "передачи исполнительной власти чеченской стороне по местному самоуправлению и местной безопасности". Отношения внутри самого чеченского общества еще слишком напряжены, чреваты слишком многими конфликтами. В этих условиях "не следует абсолютизировать выборы", которые "сами по себе не способны изменить обстановку".

3. Создание системы переговоров, которые должны вестись как с полевыми командирами, "хотя бы с некоторыми из них", так и с внешними силами, вовлеченными в чеченский кризис, в частности, саудовскими и турецкими властями, с Грузией.

4. Локализация "чеченского сепаратистского очага", уделение особого, "прифронтового" внимания сопредельным с Чечней российским регионам.

5. Назначение в Чечню представителя президента - для руководства "и хозяйственным строительством, и вооруженными действиями, и политической работой с населением".

6. Расширение и активизация пропагандистской и разъяснительной деятельности на международном уровне, причем не только в отношении международных организаций и лидеров государств, но и с общественностью.

Само по себе появление этих "пунктов" может говорить об определенном кризисе чеченской (и северокавказской вообще) политики Кремля. Действительно, тезисы Примакова никак нельзя расценивать как некое "развитие" логики действий федерального Центра в регионе. Хотя г-н академик и утверждает, что "стратегическая цель" политики остается и должна оставаться прежней и неизменной (сохранение Чечни в составе РФ), его предложения означают, по сути, коренной пересмотр тактики, направления среднесрочных действий. Что, следовательно, предполагает признание нынешней тактики (и нынешних среднесрочных целей и задач) ошибочными.

Это - очень серьезно. Даже не вдаваясь в суть проблемы, можно с уверенностью предположить, что переход с одной тактики на другую будет сопряжен с большими трудностями: придется преодолевать инерцию процесса, менять людей, перестраивать структуры. И все это - "на марше", все это в условиях непрекращающегося конфликта, способного "неожиданно" перейти в качественно новую, более опасную фазу - в случае, если развитие событий на грузинском направлении пойдет не так, как спланировано в Москве. Последствия - политические, военные, пропагандистские - наверняка будут немалыми. Особенно в настоящий период - за год с небольшим до выборов Думы и за два года с небольшим до выборов президента.

Особо следует отметить, что для России чеченский кризис - ключевое звено всей кавказской политики. Суть же происходящего в регионе Большого Кавказа - постепенное и неуклонное складывание там целой системы конфликтов и столь же неуклонное вовлечение, "засасывание" в эту систему России. Хочет того Россия или нет (а она этого хочет) - она во все возрастающей степени будет втягиваться в кавказские дела и нести за их ход и сход ответственность. Грузия, якобы готовая развалиться, - это только этап. Не за горами выборы и смена власти в Азербайджане; Армения только с виду представляется "островком стабильности" в неспокойном окружении. В этих условиях неуверенность и неопределенность, проявляемые Россией в том, что касается среднесрочных действий в Чечне, могут свидетельствовать о неопределенности, неоформленности всей кавказской стратегии Москвы. Это недопустимо.

Если же обратить внимание на содержание "пунктов" Примакова, в центре внимания сразу же оказывается тезис о назначении полномочного представителя президента в ЧР и передаче ему всей полноты власти, как гражданской, так и военной. Именно он должен будет отделять "овнов от козлищ", отбирать полевых командиров для переговоров и вести сами эти переговоры, именно он вынужден будет отвечать на совершенно естественный вопрос со стороны местного населения: почему федералы отказались от выборов и когда они их все-таки организуют?

Поскольку, по мысли Примакова, представитель президента должен стать настоящим, классическим наместником, генерал-губернатором, возникают две проблемы: во-первых, кто в современной России может быть назначен на такой пост и во-вторых, что делать с Кадыровым? Может быть, было бы даже правильнее ставить эти вопросы в другой последовательности, ибо нынешний глава чеченской администрации сделал все возможное, чтобы превратиться в самостоятельный фактор в Чечне. И, надо отдать ему должное, своего добился. К нему и его деятельности можно относиться как угодно, но его нельзя сравнить с каким-нибудь Доку Завгаевым, чье появление на местной сцене осталось никем не замеченным, равно как и уход его в Африку.

Избавиться от Кадырова так же легко вряд ли удастся. Поскольку он представляет не одного себя: вокруг него сформировался уже определенный слой людей, имеющих власть (хотя бы административную), деньги (бюджетные и не только), оружие, связи среди "московских" чеченцев, среди боевиков, среди федералов (МО, МВД, другие министерства и ведомства), и сейчас активно "вживающихся" в московскую "политтусовку". Одним словом, Кадыров - это сила, с которой Москве приходится считаться.

И в этой связи становится ясно, что реализация идей Примакова (по крайней мере, в нынешних условиях) может привести либо к острому конфликту с Кадыровым, либо к его возведению в ранг полномочного представителя президента РФ. Что из этого хуже? "Худой мир" или "добрая ссора"?

Но возможен и иной взгляд на ситуацию. Почему бы не предположить, что ключевым тезисом в программе Примакова является последний "пункт", касающийся отношений России с Западом по поводу Чечни. Не случайно, видимо, последнее предложение в его статье сформулировано так: "Антитеррористическая солидарность должна выражаться не только в поддержке Россией действий США в Афганистане, но и в поддержке США, Западом, всеми здоровыми силами антитеррористических действий в Чечне".

И тут на ум приходят идеи, высказанные в западной печати несколько недель назад: Запад предлагает России масштабную экономическую помощь на восстановление и развитие Чечни - в обмен на смягчение "антитеррористических действий" в республике, налаживание переговорного процесса хотя бы с частью полевых командиров с последующим выходом на организацию выборов при участии западных наблюдателей.

Если с этой точки зрения оценить "пункты" Примакова, то многое встает на свое место: выборы сегодня будут означать "выборы по-Кадыровски" и без участия значительной части чеченского общества. Для подготовки действительно эффективных выборов потребуется время и вовлечение в этот процесс части боевиков. Участие "противоположной стороны" в переговорах снизит "удельный вес" Кадырова, с которым далеко не все готовы договариваться. С другой стороны, ведение таких переговоров потребует их четкой координации, для чего и придется назначать одного переговорщика, наделенного широкими полномочиями и имеющего возможность говорить от имени президента. Сама логика его работы и ответственности в перспективе может привести к необходимость отдать под его координацию деятельность практически всех структур в Чечне. Таким образом, если на то будет политическая воля и твердое руководство из Кремля, уже через полгода Кадыров фактически будет лишен реальной власти, которая сосредоточится в руках главного президентского переговорщика.

Так что, видимо, в Чечне еще не все потеряно. Правда, пока не понятно, кто может стать там "главным". Может, сам Евгений Максимович согласится?..

Presscenter.ru, 17 сентября 2002 г.