|
 Кремлевские
химеры
Чтобы копаться в сознании и подсознании российской элиты,
надо быть психоаналитиком с ассенизаторским уклоном, но
сочетание этих двух профессий в одном лице - большая редкость.
Возможно, только такие аналитики как Глеб Павловский и Михаил
Леонтьев способны, даже не зажимая носов, нырять в коричневое
мозговое вещество "сортирных мочильщиков" и выуживать
оттуда перлы государственной мудрости и державного величия.
Приходилось читать, что хитроумные японцы научились делать
из естественных человеческих отходов красивую бижутерию.
Приятно, что и в России не перевелись еще подобные кудесники.
В статье об очередном японском чуде упоминалось, что браслеты
и кольца, спрессованные из обработанного специальным образом
"биологического сырья", чрезвычайно красивы, но,
к сожалению, легко ломаются при неосторожном обращении.
Державное величие России, воздвигаемое на фундаментальной
доктрине "сортирного мочения", так же производит
сильное впечатление, в особенности на неокрепшие, "подростковые"
организмы постсоветских государств. Тем не менее, есть в
этом изделии, называемом "державным величием России",
как и в японских аналогах, некий дефект хрупкости, или,
применяя психоаналитические дефиниции, комплекс неполноценности,
комплекс затаенных фобий.
Как-то мой приятель-грузин, полистав хранящуюся у меня
чеченскую газету, воскликнул: "Во что вы, чеченцы,
превратили Россию? Была великая страна, а теперь они бегают
по всему миру и умоляют помочь им в войне с чеченцами! Ты
не задумывался над этим?" Как истинный кавказец, я
с апломбом ответил, что это мысль пришла мне в голову не
далее как вчера, но, говоря честно, приятель-грузин упростил
и свел в понятную, почти житейскую формулу то, что до этого
я лишь смутно ощущал как некую аномалию в поведении лидеров
огромной ядерной державы.
Действительно, вся эта суета российских деятелей, начиная
с Путина и кончая каким-нибудь Фридинским, на всевозможных
политических тусовках, все эти заклинания и увещевания в
адрес западных и восточных лидеров "осудить чеченских
террористов" и признать происходящее в Чечне "внутренним
делом России" - о чем она свидетельствует? Только не
о силе и уверенности в своей правоте. Есть во всех этих,
доходящих порой до курьезов и истерики, попытках получить
от внешнего мира оправдание своих действий в Чечне, инстинктивные
или вполне осознаваемые страхи "сортирных мочильщиков"
перед ответственностью за преступления в Чечне.
"Назовите их вместе с нами террористами!" -
заклинают они мир. "Назовите террористами Масхадова,
Басаева, Яндарбиева, Закаева, Удугова, Гелаева и сотни,
тысячи остальных". Из Вашингтона в ответ изредка доносится:
"О'кей, если это сделает ваш сон глубоким, джентльмены,
и успокоит вашу совесть, пожалуйста". И Запад, США,
ООН, с самоуверенностью судей, владеющих высшими истинами
бытия, то и дело публикуют заявления о том, что тот или
иной чеченский лидер - "террорист". А Кремль впадает
в психологический транс, как будто проглотил очередную опиумную
пилюлю, притупляющую страх и больную совесть. Сначала, к
вящей радости Ястржембского, был объявлен "террористом",
Яндарбиев, затем Басаев, а теперь готовится бумажка и на
Удугова.
Всем этим господам и на Западе, и на Востоке, и в России как-то
не приходит в голову, что Чеченская война давно и, кажется,
бесповоротно, вышла за рамки бумажных определений. Народ
чеченский ясно сознает, что речь идет о его физическом выживании.
А это очень важно, поскольку в этой ясности уже становится
не до дипломатических игр, в ней мобилизуются все естественные,
первозданные силы этнического организма. Вследствие этого
романтический лозунг "Свобода или смерть!", когда-то
украшавший грозненские митинги, обретает самое "приземленное",
самое обыденное и потому - самое жизнестойкое наполнение,
заставляя "атомы народа", конкретных людей, совершать
сверхусилия.
Если гибель человека - это смерть целой вселенной, то с
чем сравнить угрозу гибели народа? Война с Россией для чеченцев
стала в буквальном смысле эсхатологической битвой с силами
зла, смерти, несущими крушение всего привычного миропорядка.
В этой битве бумажки и клички наподобие "террорист"
не играют для чеченцев никакой роли. Эта битва несет в себе
такую тотальную значимость для судеб народа, что в ней действенный
смысл обретают только религиозные термины и определения.
В эсхатологических битвах, когда на карту поставлена жизнь
целого народа, иначе и не может быть.
Чувствуют ли в Кремле характер и глубинную, сакральную
силу, которая поднялась против российского вторжения в лице
чеченского Сопротивления? Безусловно, да. Чувствуют ли там,
что на чеченцев перестают воздействовать все террористические
методы устрашения и подавления, "безукоризненные"
с точки зрения материалистической психологии? Несомненно.
Понимают ли "сортирные мочильщики", что если целью
противостоящих пьяным российским ордам чеченских бойцов
стала не жизнь ради славы и богатства, а смерть на праведном
пути, то эти бойцы непобедимы, что на них нельзя повлиять
ни страхом, ни соблазнами? И это тоже они понимают.
И поэтому "державное величие" Кремля не только
пахнет специфическими миазмами "сортира", но и
подточено страхами и сомнениями, страдает комплексом неполноценности,
истерично в своих манифестациях. Поэтому и радует эту обреченную
на позор и возмездие банду убийц и лжецов, когда в мире
находится некто, кто дает им временный наркоз, гипнотический
сон в виде тех определений, которые от случая к случаю тиражируют
декоративные, доказавшие свою полную никчемность организации.
Организации, когда-то учрежденные для защиты прав людей
и народов на Свободу, но ставшие, в конце концов, коллективным
лакеем в прихожей "сильных мира сего".
Имран Баталов, Чеченпресс, 14.08.03г.
|
