ПЕРЕГОВОРАМ С ДУДАЕВЫМ ПОМЕШАЛИ БАСАЕВ И ЧЕРНОМЫРДИН?

Правозащитник Антуан АРАКЕЛЯН: Я был посредником в переговорах Собчака и Путина с Дудаевым и чеченскими полевыми командирами

Справка:

Аракелян Антуан Гургенович, родился в 1952 году в Ереване. В 1974 году окончил факультет журналистики Ереванского государственного университета.

В 70-80-е годы занимался организацией восстановления церквей и активной самиздатовской работой, за что в начале 80-х был осужден на три года по ст. 190 УК РФ за антисоветскую деятельность.

После освобождения продолжал активно заниматься правозащитной деятельностью.

В 1989 году работал в штабе Галины Старовойтовой на выборах депутатов Верховного Совета СССР и оставался помощником Галины Васильевны до самой ее гибели.

В период первой чеченской кампании многократно бывал в Чечне. Только за два месяца - с марта по май 1995 года - совершил 10 поездок в Чечню для переговоров с Дудаевым, Масхадовым и чеченскими полевыми командирами, выполняя задания мэра Санкт-Петербурга Анатолия Собчака и его заместителя Владимира Путина по реализации плана мирного урегулирования российско-чеченских отношений.

В 1997 году в течение трех месяцев находился в заложниках в Чечне.

В настоящее время Антуан Аракелян продолжает профессионально заниматься правозащитной деятельностью, работая в Санкт-Петербургском гуманитарно-политологическом центре "Стратегия"

- Антуан Гургенович, кто инициировал переговоры руководства Санкт-Петербурга с президентом Чечни Джохаром Дудаевым весной 1995 года?
- В начале 1995 года в Чечне бесследно пропали питерские журналисты Максим Шабалин и Феликс Титов. Мэр Санкт-Петербурга Анатолий Собчак и его заместитель Владимир Путин стремились выйти на чеченское руководство, полевых командиров, чтобы выяснить судьбы журналистов.

Кроме того, Собчак в одном из своих выступлений заявил, что 18-летние мальчишки не должны воевать в Чечне. А если мы говорим о необходимости обезоружить незаконные вооруженные формирования, то это должны делать профессионалы.

Собчак и Путин тогда были убеждены, что ресурсы переговорного процесса с руководством Чечни, и прежде всего с бывшим советским генералом Джохаром Дудаевым и советским полковником Масхадовым, не исчерпаны.

- Вы считаете, что Собчак и Путин имели одинаковое мнение по поводу необходимости урегулирования чеченского кризиса путем переговоров?

- В то время - да. Дело в том, что этот вопрос неоднократно обсуждался мною с Анатолием Собчаком в присутствии Владимира Путина. А когда Собчак отсутствовал в городе по каким-либо причинам, то мне приходилось обсуждать детали переговоров с Владимиром Путиным, который в отсутствие мэра оставался за него и решал все городские проблемы.

- Как вел себя Владимир Путин на встречах и беседах с вами, а впоследствии и с представителями Дудаева? Ведь у всех нас впечатление о его отношении к чеченской проблеме сложилось осенью 1999 года, когда он призывал "мочить террористов в сортирах".

- Это все напускное. Подобное никогда не было характерно для Путина. Во всяком случае, за те шесть лет - с 1990-го по 1996 год, - когда мне приходилось с ним непосредственно общаться, он был очень интеллигентен, сдержан. Сам изучал проблему, знал ее и был независим в суждениях.

- Почему именно на вас пал выбор выполнять посреднические функции при подготовке переговоров между руководителями Санкт-Петербурга и Дудаевым?

- К тому времени у меня был большой практический опыт в работе по урегулированию межнациональных конфликтов. В частности, вместе с Галиной Васильевной Старовойтовой мне пришлось работать в Нагорном Карабахе. Я был избран вице-президентом Конгресса национальных объединений России, возглавлял правление коалиции правозащитных, национальных, научных, благотворительных объединений Санкт-Петербурга и Ленинградской области. Неоднократно бывал и в Чечне и имел положительный опыт возвращения пленных военнослужащих путем убеждения полевых командиров.

- Хорошо. Но ведь ни Собчак, ни тем более Путин в девяносто пятом году не состояли в политическом руководстве страны. Имели ли они полномочия от президента Ельцина для ведения переговоров о поэтапном урегулировании чеченского кризиса? Если переговоры велись без подобных полномочий, то иначе чем сепаратными их назвать нельзя.

- К середине весны 1995 года было объявлено, что вся территория Чечни освобождена и конституционный порядок наведен. Но, как оказалось, присутствие на всей территории республики российских войск не означало прекращения сопротивления со стороны боевиков и их лидеров. То есть руководство России уже тогда поняло, что ситуация превращается в тупиковую. Одни и те же уже освобожденные от боевиков районы приходится освобождать и по второму, и по третьему разу… Поэтому, изучив план поэтапного урегулирования, подготовленный Собчаком и Путиным, в том числе и при моем участии, президент России дал добро руководителям Санкт-Петербурга на его реализацию.

- В чем суть этого плана?

- При принятии этого плана обеими сторонами он должен был привести к поэтапному (пять этапов) разоружению всех незаконных вооруженных формирований, в том числе и непосредственно подчиненных Джохару Дудаеву, обеспечению безопасности и определенным гарантиям - непривлечения к уголовной ответственности всех, кто добровольно сдаст оружие, и свободным, под контролем международных организаций, правозащитников и общественности России, выборам парламента и президента Чеченской Республики. Ключевой вопрос о статусе республики решался по этому плану следующим образом: Чечня оставалась в составе России, но получала полномочия субъекта Федерации на уровне Татарстана.

Эти позиции политическое руководство России на тот момент вполне удовлетворяли.

- А как отнеслись к этому плану Дудаев и чеченские полевые командиры? Удалось ли вам в конце концов организовать их встречу с Собчаком и Путиным?

- 30-31 мая мне удалось организовать в Санкт-Петербурге такие переговоры Собчака и Путина с полномочным представителем Дудаева Хожахмедом Ярихановым, но для этого потребовалось два месяца тяжелой работы, моих личных встреч с Дудаевым, Масхадовым, Басаевым, другими чеченскими полевыми командирами.
За два месяца - с конца марта до конца мая - я десять раз ездил в Чечню.

Первая моя встреча с Джохаром Дудаевым состоялась 28 марта в Курчалое в обычном жилом доме братьев Такалашевых. Я имел письменные полномочия от Анатолия Собчака для ведения переговоров. Меня, не обыскивая, ввели в комнату, где сидели Джохар Дудаев и один из его тогдашних вице-премьеров, правда, последний держал в руках заряженный пистолет.

С Дудаевым я проговорил три часа. Беседу с его разрешения записывал на диктофон. Когда закончились батарейки, залез в свою большую сумку, чтобы достать новые. В этот момент почувствовал к себе особо пристальное внимание вице-премьера. А Дудаев, что поразило меня, сохранял спокойствие. Во всяком случае, видимое.

Я все время боялся, что наш разговор прервется из-за какого-нибудь чрезвычайного обстоятельства. Совсем рядом слышался гром орудийных выстрелов. Российские войска вели наступление.

Видя мое напряжение, Дудаев успокоил меня: "Все в воле Всевышнего. Но при любых обстоятельствах нашу беседу никто не прервет".

Первоначально разговор наш складывался не совсем просто. Дудаев сказал, что воспринимает Собчака как одного из первых демократических лидеров России. Поэтому его неприятно удивило заявление мэра Санкт-Петербурга, что воевать с боевиками должны не мальчишки, а подготовленные профессионалы. Я стал объяснять, что позиция Анатолия Собчака состоит в том, чтобы решить кризисную ситуацию путем переговоров. И его план поэтапного мирного урегулирования одобрен президентом страны.

Дудаев сказал, что он против войны и, если бы Ельцин согласился встретиться с ним, то за полчаса можно было бы обо всем договориться, что за власть он не держится.

В общем Дудаев положительно отнесся к нашей инициативе.

Нам подали обед. К моему удивлению, и сухое красное вино. Сам Дудаев не пил. Он налил себе кизилового сока. Но чокнулся с нами "за успех плана мирного урегулирования".

И в последующих своих поездках в Чечню я встречался с Джохаром Дудаевым, а также с Масхадовым, Басаевым, прокурором Имаевым, идеологом Удуговым и другими.

Мне важно было знать позиции основных руководителей Ичкерии и ведущих полевых командиров. А также выяснить: действительно ли Дудаев контролирует ситуацию, подчиняются ли ему ведущие полевые командиры.

В результате многократных поездок и многочисленных бесед я сделал однозначный вывод: Дудаев - несомненный лидер и в целом контролирует ситуацию. Он восприимчив к нашим предложениям и готов к переговорам.

Но в то же время в стане боевиков нет полного единства в вопросе, как тактически решать судьбу республики и народа.

Если Дудаев, Масхадов, Имаев были склонны к переговорам и при доброй воле руководства России готовы были пойти на них, то другая группа, которую возглавляли Басаев и Удугов, требовала перевести войну в глубь России путем террористических актов.

- Вы это понимали еще до террористической вылазки Басаева в Буденновск? Сообщили ли вы об этом Собчаку и Путину?

- Да. После каждой поездки я встречался с Анатолием Собчаком. На этих встречах присутствовал и Владимир Путин, а в отсутствие Собчака я разговаривал только с Путиным и докладывал о ходе подготовки к переговорам, о позиции и раскладе сил в чеченском руководстве.

- Кто участвовал непосредственно в переговорах в Санкт-Петербурге с обеих сторон? Каким образом представителя Дудаева доставили в Питер?

- 3 мая 1995 года в Шатое был всечеченский съезд, где победила позиция Дудаева и Масхадова: идти на переговоры с командой Собчака. Но многие чеченские полевые командиры больше подчинились авторитету Дудаева, чем реально приняли план мирного урегулирования. И все же в конце мая я повез полномочного представителя президента Чечни Дудаева Хожахмеда Яриханова на переговоры в Питер. С одобрения президента Ельцина гарантии безопасности Яриханову предоставил тогдашний руководитель ФСБ Сергей Степашин и через него начальник Управления ФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области Черкесов.

Переговоры прошли у нас в Питере, в Смольном 30-31 мая. От нас участвовали: мэр Анатолий Собчак, его первый заместитель Владимир Путин, председатель Петербургского совета депутатов Юрий Кравцов, руководитель административных органов мэрии Виктор Иванов - сейчас он зам главы администрации президента России - и я.

Переговоры прошли очень хорошо. Была надежда на их развитие уже на уровне президентов России и Чечни.

- И что же помешало?

- В Чечне все же победила линия экстремистов Басаева и Удугова, видимо, поспособствовали этому и арабские "миссионеры". В общем, все сорвал рейд Басаева в июне на Буденновск.

- Как реагировал на это Владимир Путин?

- Я сразу же встретился с Путиным и выразил свою готовность ехать в Буденновск. Владимир Владимирович отнесся к моему предложению с пониманием, поблагодарил меня, пообещав немедленно выйти на Сергея Степашина. Мы беседовали с глазу на глаз. В его кабинете не принято было курить, так как сам Путин не курил. Но в тот раз он сам предложил мне сигарету.

Реализовать мое предложение он, видимо, не успел, так как переговоры с Басаевым взял на себя премьер-министр Виктор Черномырдин.

- Антуан Гургенович, а не кажется ли вам, что сегодня в Чечне сложилась ситуация, как и в первую кампанию? На контролируемой российскими войсками территории боевики ежедневно совершают теракты. И Масхадов с Басаевым остаются в Чечне и объединяют усилия для борьбы.

- Да, это так. И я думаю, что смог бы быть полезен.

- А не боитесь? Ведь вы уже побывали в заложниках.

- Нет. Не боюсь.

Новая газета, 19 августа 2002 г.