Очень своевременное письмо

Эмиль Паин
Возможен ли "Чеченский антитеррористический альянс"?

Никогда еще лидер вооруженного чеченского сопротивления не давал столь явственно признаков готовности идти на компромисс с федеральной властью. Как иначе можно оценить его слова: "Я считаю, план мира Хасбулатова может быть основой для начала переговорного процесса".

И все же меня больше всего поразила готовность Масхадова, осознающего себя законным президентом Чеченской республики, признать Хасбулатова своим политическим партнером и обсуждать с ним возможность создания широкой политической и, я бы сказал, антитеррористической коалиции.

Замечу, что подлинно антитеррористической можно назвать лишь такую кампанию, которая опирается на поддержку местного населения. Например, операция США в Афганистане в значительно большей мере соответствует признакам сугубо контртеррористической, чем чеченская кампания России. В отличие от Чечни, где в различные периоды численность российских войск доходила до 120 тысяч, в Афганистане, в 40 раз превосходящем Чечню по территории, сухопутные силы США составляют, по заявлениям официальных лиц, всего 3 тысячи человек, потому что американцы в борьбе с талибами и "Аль Каидой" опираются на поддержку афганских вооруженных сил, которые во много раз превосходят численность американских.

Ситуация в Чечне прямо противоположная - лишь крошечная часть чеченского общества сотрудничает с федеральной властью.

Начальник генштаба России Анатолий Квашнин недавно признал, что "в Чечне стабильности нет, чеченцы нам не верят". Но из этого правильного утверждения был сделан, на мой взгляд, совершенно неверный вывод: "Ситуация может измениться только при уничтожении всех бандитских формирований". Иными словами - опять война до победного конца.

Но при продолжении военных действий все большая часть населения будет втягиваться в вооруженное движение сопротивления, и само оно будет все больше радикализироваться, как это происходит, например, в Палестине.

Думаю, что выход из чеченского тупика может быть найден только на основе создания в Чечне движения, напоминающего афганский "Северный альянс" и обеспечивающего гарантии того, что борьба с терроризмом не перерастет в войну с населением. Назовем его условно: "Чеченский антитеррористический альянс", врагом которого будут террористы всех мастей - и такие, как Басаев, и такие, как Буданов.

На мой взгляд, эта идея сегодня не кажется утопической и для Президента России. Его выступление на июньской пресс-конференции говорит о том, что он движется, с одной стороны, к пониманию неэффективности методов, которыми проводится "контртеррористическая" операция, и с другой - к осознанию того, что решающую роль в борьбе с терроризмом играет местное население.

Заявление Президента России, похоже, не всем пришлось по вкусу. Не случайно сразу же после этих заявлений некоторые каналы российского телевидения показали "домашние заготовки" - записи бесед с замаскированными до полной неузнаваемости представителями ФСБ и армии, которые с экрана стали пугать телезрителей возможностью легализации боевиков через чеченские милицейские формирования.

Между тем предлагаемые Путиным формы вовлечения чеченцев в урегулирование чеченского кризиса весьма осторожны и, на мой взгляд, пока крайне ограниченны. Для улучшения дел в республике необходимо создание действительно широкой коалиции политических сил.

Кто может войти в такую коалицию или альянс?

Необходимо участие в нем Аслана Масхадова, который до сих пор признается большинством чеченцев единственным легитимным лидером республики. Судя по выборочным опросам в лагерях чеченских беженцев, популярность его во время войны выросла. Масхадов претендует на респектабельность и на международной арене. Он публично отмежевался от террористических действий Басаева и Хаттаба в Дагестане, осудил акт терроризма 11 сентября и в послании к Хасбулатову настаивает на том, что "мы добьемся верховенства закона, несмотря на то, что война прошла болью через многие сердца и воинов, и мирных граждан".

Но один Масхадов не способен стабилизировать ситуацию в Чечне. Опыт его правления в период мирной передышки 1996 - 1999 гг. показал, что ему не удалось справиться ни с разгулом преступности, ни с ростом религиозного и политического экстремизма. Ограниченностью своих личных возможностей обуздать терроризм Масхадов напоминает палестинского лидера Арафата. Но в отличие от Палестины в Чечне сложились предпосылки для расширения социальной базы умеренных политических сил и создания широкой антивоенной и антитеррористической коалиции. Мои надежды на это во многом укрепились после того, как Аслан Масхадов прислал письмо самому известному чеченскому политику Руслану Хасбулатову с просьбой к последнему использовать весь свой авторитет на создание коалиции чеченских миролюбивых сил.

Московские новости, 18 июля 2002 г.