РАССТРЕЛЬНАЯ СТАТЬЯ

Дмитрий Магонов и Алексей Суханов осуждены за то, за что не осужден полковник Буданов

На днях в места лишения свободы для отбытия наказания доставлены два бывших сержанта-десантника: 23-летний Дмитрий Магонов и его сверстник Алексей Суханов. В ночь с 14 на 15 декабря 2000 года, во время проведения спецоперации в селе Алхан-Кала, они расстреляли чеченскую семью - супружескую пару и двух дочерей.

Процесс над Магоновым и Сухановым не получил широкой огласки. Слушания по делу полковника Буданова затмили все преступления, совершенные российскими военнослужащими во время наведения конституционного порядка в мятежной республике. Между тем Магонов и Суханов - одни из первых осужденных за преступления в Чечне.

Магонов приговорен к 15 годам лагерей, Суханов - к 18 годам колонии строгого режима. Первый отбывает наказание в Смоленской области, второй - в Хабаровском крае. Корреспонденты "Известий" навестили обоих заключенных. Из их рассказов складывалось странное ощущение: оба по какой-то трагической случайности оказались не в то время не в том месте. Совершив жестокие и, главное, абсолютно бессмысленные действия, бывшие сержанты лишили жизни четырех человек и навсегда поломали свои.

"Кухонные ножи и те, казалось, попрятали"

В середине декабря 2000 года 417-й отдельный разведбатальон, в котором служили Магонов и Суханов, подняли по тревоге. Из Ханкалы батальон выдвинулся в полном составе. Дмитрий Магонов говорит, что сразу понял: предстоит серьезное дело.

- К 5 утра мы прибыли на место и заняли позиции у села Алхан-Кала. По разведданным, здесь был ныне покойный боевик Арби Бараев со своей бандой. Именно по этой причине на зачистку отправили элитный батальон, а не роту внутренних войск.

На рассвете 14 декабря десантники начали проверку в селе. Однако в домах не было ни одного мужчины, ни одного "ствола". Кухонные ножи и те, казалось, попрятали. Чеченки улыбались и говорили, что знали о готовящейся зачистке еще три дня назад.

В одном дворе разведчикам все же повезло. Разобрав кучу шлака, под листом железа они нашли тяжело раненых боевиков. По словам Суханова, бандитов посадили в яму и "пригрозили, что если не начнут говорить, то начнем расстреливать".

- Вывели одного, завязали ему рот, выстрелили в воздух, а один из наших заорал, как будто помирает. Второго вывели, повторили "спектакль". Третьего, четвертого... Наконец дошли до последнего, он и раскололся. Провезли его на БТРе по селу: он показал, кто фугасы ставит, у кого дочь в снайперах, кто просто боевикам помогает.

За первый день в Алхан-Кале разведчики проверили треть дворов и вернулись на позиции недалеко от села.

"Его колотило от страха"

В одиннадцатом часу вечера Магонов, находясь на посту, заметил в приборы ночного видения идущих по окраине поселка людей. Сержант разглядел и самодельный миномет, направленный прямо на позиции разведчиков. Оставив пост, Магонов приказал разведчику-срочнику Суханову следовать за ним.

Вспоминает Суханов:

- Я наблюдал за окраиной села в прибор ночного видения. Подошел наш командир сержант-контрактник Дмитрий Магонов. Времени на доклады не было - боевики могли положить батальон в пять минут.

Сержанты отыскали миномет, сделанный из карданов "Камаза" (известное ноу-хау ичкерийских оружейников). Рядом с орудием никого не было. Решив, что боевики не могли уйти далеко, разведчики разделились и пошли в разные стороны вдоль центральной улицы. В этот момент Магонов снова увидел группу из нескольких человек и затаился возле дороги.

Чеченцы шли в сторону Суханова, который тоже притаился у дороги. От волнения он ударился о что-то твердое автоматом. Поняв, что выдал себя, вышел на дорогу.

К сержанту подошли испуганные Ахмет и Зинаида Исмаиловы и две их дочери, Хеда и Фатима. Сказав, что идут к родственникам на другую сторону села, они попросили их пропустить. Суханов согласился. Исмаилов шепнул что-то своим дочерям, и те отправились обратно. А Ахмед и Зинаида пошли в прежнем направлении.

Наблюдавший за возвращающимися Хедой и Фатимой Магонов заподозрил, что они приведут "боевиков", и последовал за девушками. Однако те спокойно вошли в дом и остались ждать возвращения родителей.

Суханов, также испугавшись, что люди, которых он отпустил, предупредят боевиков, решил сменить место дислокации:

- Я забрался в пустующий дом, где кроме стен и крыши ничего не было. Как назло, когда влезал через окно, споткнулся о кирпич. Немного загремел. Вдруг слышу: сзади чьи-то шаги. Думаю, им и заходить-то в дом не надо - бросят гранату и все. Прыгнул в окно, автомат отлетел в сторону. Голову поднял, смотрю - чьи-то силуэты. Все, думаю, окружили. Автомат подобрал и - выстрелил. А сам к забору перебрался, чтобы спину прикрыть. Стрелял бы со страху еще и еще, но автомат заклинило. Вдруг слышу, Магонов меня зовет.

Магонов в это время находился рядом с домом Исмаиловых:

- Я сидел возле дома, куда вошли девушки, и в этот момент услышал характерный глухой звук - очередь из автомата АС "Вал". Это спецоружие для бесшумной стрельбы. Такой автомат был как раз у Суханова. Я побежал его искать. Подбежал к перекрестку. Там - два тела. Наконец нашел и Суханова, он сидел возле какого-то заброшенного дома. Его колотило от страха.

"Смерть-то я видел, но сам убил впервые"

Магонов, по его словам, еле "растормошил" Суханова и отвел в безопасное место. Тот практически не мог говорить. С большим трудом Суханов сообщил, что убил боевиков, после чего у него заело автомат.

- Я осмотрел автомат и говорю: "Да у тебя просто патроны кончились!" - рассказывает Магонов. - Вставил ему новый рожок.

Десантники вернулись к убитым чеченцам. Это были Ахмед и Зинаида Исмаловы. В это время в домах уже стали зажигаться керосинки, и Магонов предложил спрятать трупы. Тела оттащили к забору и прикрыли ветками.

Затем десантники направились к дому Исмаиловых, где находились дочери убитых. Девушки стояли у ворот.

Когда Алексей Суханов вспоминает то, что произошло дальше, речь его становится невнятной, слова в предложения он складывает с трудом.

- К дому подошли, а они уже во дворе стоят. Тут мне совсем плохо стало. Смерть-то я видел, но сам убил впервые. Голова гудит, будто колпак на нее надели, внутри как будто огонь, пить страшно хочется. Присел на корточки - стоять совсем не мог и только простонал, что пить хочу. Девушки сказали, что сейчас принесут воды, и пошли в дом.

Сержант Магонов рассказывает бодрее:

- Я сказал им, что проводится спецоперация, мол, пусть не волнуются за родителей. Они пошли за водой в дом. Мы - за ними. Впереди шел Суханов, я - за ним. Я еще не переступил через порог, как услышал те же глухие выстрелы - снова АС "Вал".

Что именно происходило в доме, видел только Суханов.

- Я только в комнату шагнул, свет в глаза ударил. Не знаю, что со мной случилось: увидел два силуэта, поднял автомат и огонь открыл. Повернулся назад, а там вооруженный человек приближается. Еле сообразил, что это Магонов. Он отобрал у меня автомат и велел выйти на свежий воздух. Я до забора дошел и упал. Рвало меня долго. Потом Магонов вышел, подхватил меня и довел до наших позиций. Позже я узнал, что Магонов отрезал ухо у одной из убитых девушек. Зачем, я не могу понять.

Магонов тоже не в состоянии объяснить свой поступок.

- Когда я зашел в дом, увидел окровавленные тела девушек, меня самого стало "клинить". Помню: нож взял кухонный со стола, подошел к одной из девушек, взял ухо в одну руку, другой - полоснул. Завернул в целлофан. Потом выбросил. Не знаю, зачем все это.

Психолог, работавший с Магоновым во время предварительного следствия, выяснил, что Магонов "на гражданке" несколько раз смотрел фильм "Взвод" Оливера Стоуна про войну во Вьетнаме. Там герой тоже отрезает ухо вьетнамцу. Очевидно, предположил эксперт, эпизод из фильма слишком хорошо запомнился сержанту. И когда он оказался в похожих условиях, да еще наложившихся на сильный стресс, то действовал согласно шаблону.

"Медленно в себя приходишь и медленно умираешь"

Через полтора часа десантники вернулись на позиции. Легли спать. А когда проснулись, о происшествии в полку все уже знали - рано утром к командирам пришли чеченцы и стали требовать выдачи
виновных.

Магонов и Суханов говорят, что сами подошли к командиру и во всем признались, после чего их посадили в зиндан (яму для овощей), который служил гауптвахтой.

- Мы и без того перед этим две ночи не спали, а в зиндане вообще спать невозможно - на дне вода, грязь, вши, - рассказывает Суханов. - Электрошоком пытали. Вытащат из ямы, привяжут к стулу и два проводка подсоединяют, а лейтенант ручку крутит - чем больше оборотов сделает, тем сильнее ток. Говорят: давайте показания, какие вам скажут. А нам все равно. Мы ведь уже во всем признались.

Больше всего Магонов и Суханов боялись другого: следователи намекали, что могут выдать их родственникам погибших. В эти минуты Магонов с Сухановым действительно готовы были подписать все что угодно.

- Знаешь, как чехи с такими, как мы, расправляются? - Суханов до сих пор, кажется, этого боится. - Наркотик вкалывают и кожу сдирают. А потом ты медленно в себя приходишь и медленно умираешь от болевого шока.

Магонов вспоминает, что во время следствия его подельник производил впечатление настоящего сумасшедшего.

- Когда сидели в зиндане, он был абсолютно заторможенный - крыша съехала. Я ему говорил, что и как писать. Сколько с ним общался - удивлялся, что его признали вменяемым. Тем более у него была серьезная контузия.

"Явная попытка избавиться от свидетелей"

Изложенное выше - рассказ Магонова и Суханова. В приговоре суда большинство фактов с этим рассказом практически совпадают. Хотя некоторые детали следствие представило несколько иначе.

Согласно приговору, встретив Суханова и Магонова, глава семьи Ахмет Исмаилов велел дочерям вернуться домой и попросил военных не задерживать его, чтобы он мог предупредить соседей о предстоящей спецоперации. Расставшись с чеченцами, солдаты пошли своей дорогой, как вдруг за спиной услышали чьи-то шаги. Прямо на них из темноты бежал человек. Магонов, согласно его первым показаниям, тронул за плечо Суханова - этот знак означал "внимание!". Суханов же воспринял его как приказ открыть огонь на поражение. Убитым оказался Ахмет Исмаилов.

Вскоре прибежала Зинаида Исмаилова, увидела труп мужа и остолбенела. Суханов выстрели в нее до того, как она начала кричать. Спрятав тела, десантники направились в дом Исмаиловых, где оставались Фатима и Хеда. По мнению следователей, сержанты опасались, что девушки их опознают. В доме стрелял опять же Суханов - у него был бесшумный автомат.

Эксперты признали Магонова и Суханова вменяемыми. На суде гособвинитель заявил, что "убийство Ахмета Исмаилова могло быть случайностью, но остальные преступления - явная попытка избавиться от свидетелей". Судья приговорил Алексея Суханова к 18, а Дмитрия Магонова к 15 годам лишения свободы.

"Держись, Дима, надеюсь, свидимся. Юрий Буданов"

Дмитрий Магонов родился в Харьковской области (Украина). Он был еще маленьким, когда его родители уехали в Казахстан. Там Дима впервые познакомился с чеченцами. Но тогда, как он сам говорит, для него "все были равны" и слово "чеченец" не звучало так, как сейчас. В 1991 году семья Магоновых переехала в деревню Черное Вяземского района Смоленской области.

Дмитрий говорит, что к 18 годам самое сильное впечатление у него осталось от фильма Александра Невзорова "Чистилище". Он хотел служить и к службе в армии готовился основательно. Занимался в военно-патриотическом клубе, имел разряд по рукопашному бою. Была только одна проблема: у Дмитрия не было российского гражданства. С этим, вспоминает сам Магонов, помог военком. Дима хотел в Чечню, но к этому времени первая кампания закончилась.

Призвали Дмитрия в 106-ю Тульскую гвардейскую дивизию ВДВ. Он попал в Косово в составе миротворческих сил KFOR и весь год участвовал в боевых действиях. Косово Дима вспоминает с радостью, хотя там он и получил свою первую контузию. Служил хорошо. Сам американский генерал Кларк наградил Магонова памятным знаком - сержант служил в подразделении, обеспечивавшем весь контингент развединформацией.

Летом 2000 года Дима демобилизовался. Заработав в Косово 16 тысяч долларов, он поехал к семье, в деревню Черное.

- На гражданке все было не так. Я даже дышал не так, как на войне. Началась депрессия - делать в селе абсолютно нечего. Я сорвался и уехал в Чечню. Подписал контракт - мать увидела, расплакалась.

Девушки у него не было.

- Я вообще избегал длительных отношений с женщинами. Потому что видел слабость в людях, которые имеют какую-то привязанность. Вокруг было много ребят, скучавших по своим девушкам. Мне это было не нужно.

В августе 2000 года Магонов приехал в Чечню.

- Мне повезло. В первый же день выехал на боевое - под обстрел попал. И все: депрессия развеялась, усталость исчезла. - Дима говорит с воодушевлением и улыбается.

В Чечне он пробыл четыре месяца. Воевать ему нравилось. Но к командирам Магонов относился скептически. И всегда старался "проявить собственную инициативу".

- Вы же знаете, как сейчас в Чечне проводятся спецоперации. Заранее предупреждается глава администрации, военные стучатся в ворота, говорят: "Добрый день!" Это же смешно!

Особенно Дима переживает из-за эпизода, случившегося в Шатойском районе, на границе с Грузией.

- Мы держали на прицеле 68 наемников, уходивших через перевал в Грузию. Но приказа открывать огонь не было. Наконец нам приказ: пусть уходят, командование хочет отследить их путь. А отслеживать было некому. В итоге боевики скрылись за перевалом.

После ареста Дима больше года просидел в ростовском СИЗО, в одной камере с полковником Юрием Будановым. С тех пор они постоянно переписываются.

- Буданов - один из самых порядочных людей в России, - уверен Дмитрий Магонов. - Замечательный человек. Я знаю его с другой стороны, нежели те, кто читает газеты и смотрит телевизор. Да и в Чечне о нем я слышал только хорошее. Очень жаль, что хороших командиров остается все меньше и меньше. Я знаю, что его признали невменяемым. И это неудивительно. Человеку - 39 лет, будет ли он вменяемым после двух войн и нескольких контузий. А в первую войну сколько он друзей потерял? Как ему быть нормальным?

Буданов, по словам Дмитрия, пишет ему очень теплые письма, старается его поддержать. "Держись, Дима, надеюсь, свидимся еще", - так обычно заканчивает свои письма Магонову полковник.

В колонии к Магонову, по его словам, относятся уважительно. Никто не обижает. Осужденных за преступления в Чечне здесь больше нет.

- Есть, правда, еще два зека, которые в первую войну воевали. Но преступления они совершили уже на гражданке. Это все чеченский синдром, - говорит Магонов.

На днях к Дмитрию приезжал его младший брат Андрей, которому пришла пора служить в армии. Андрей тоже хочет воевать в Чечне. Он уже договорился в военкомате, что его отправят в то же подразделение, где служил брат. Магонов пытался его отговорить. Не получилось.

Под самый конец разговора Дмитрий Магонов делится планами на будущее:

- Жить охота все сильнее и сильнее. Собираюсь выйти по условно-досрочному. А чеченок мне жалко. У каждого есть сестры, братья, дети. Моя вина - в моей самоуверенности. Я, конечно, умнее стал. Читаю много. Люблю русскую классику второй половины XIX века. "Войну и мир" дочитываю, скоро за "Преступление и наказание" возьмусь.

"Выйду - 41 год будет. Постараюсь человеком остаться"

Алексей Суханов большую часть жизни прожил вдвоем с отцом в отдаленном селе в Хабаровском крае. Туда, говорит, можно добраться только самолетом или вертолетом. Ни автомобильной, ни железной дороги рядом нет.

С детства любил охоту. Ружье досталось от деда. На заработанные от охоты деньги купил новый мотоцикл "Восход" и подержанную японскую иномарку.

Закончив школу, Алексей поступил в авиатехникум, мечтал жениться на односельчанке Светлане, будущей учительнице музыки. Но не успел: за год до окончания техникума призвали в армию.

Служба, рассказывает Суханов, шла успешно. Ему, одному из немногих, уже через полгода присвоили звание сержанта и как отличника оставили в "учебке" - передавать опыт "молодым". Затем получил направление в разведроту 83-й Уссурийской отдельной бригады ВДВ. А за полгода до "дембеля" пришла разнарядка: в связи с потерями в Чечне направить туда 70 десантников.

- Все мы, конечно, переживали: знали, куда нас везут. Но прочувствовали полностью только на месте, под Ханкалой. Мы высадились, а вертолет, на котором мы прилетели, забили трупами.

Началась служба в боевых условиях. Атмосфера, по словам Суханова, резко изменилась: не было даже намека на дедовщину. Жили в палатках человек по 20, в каждой - купленный на общие деньги небольшой телевизор. Дружно отмечали праздники. Своему другу Алексей подарил на день рождения бронежилет, снятый с убитого боевика.

- Импортный, - улыбается Суханов. - Не брала даже пуля из снайперской винтовки.

Про офицеров Суханов вспоминает только хорошее:

- В Чечне офицеры с солдатами общаются как с друзьями. Иначе и нельзя. Ведь все зависит от того, кто прикрывает тебе спину.

Однажды, сопровождая колонну в Грозный, Алексей Суханов попал под гранатометный обстрел:

- Всего чем-то залепило. Испугался, подумал - посекло. Рукой лицо протер - сухо, крови нет, только грязь, а голова звенит и из правого уха кровь идет. В санчасти врач сказала, что само пройдет.

По сравнению с Магоновым Суханов сидит в жутких условиях. В камере, говорит, спичку нельзя зажечь из-за недостатка кислорода. Алексей не жалуется.

- Здесь, в хабаровском СИЗО, как на курорте, - говорит он бодрящимся голосом. - Камера примерно такая же, как в Ростове. Но здесь нас восемнадцать человек, а там было больше сотни.

Бороться за изменение приговора Суханов больше не будет.

- Не хочу, - говорит, - тешить себя иллюзиями. Они выжить мешают. Я уже настроился на все 18 лет. Выйду - 41 год будет. Жизнь еще не закончится. В тюрьме учиться буду. И постараюсь человеком остаться.
А что вы думаете об этом?

Известия.ру, 10 июля 2002 г.