"О
Грузия, твои сыны платили жизнью за свободу!"
«Мне не надо заставлять себя любить эту
страну» - сказал как-то один чеченский ученый. И эти слова
глубоко запали в душу. Действительно, Грузию невозможно
не любить. При всей ее противоречивости (только здесь можно
увидеть стоящими один напротив другого старинный храм и...
разрушителя храмов - памятник Сталину, о разбросе политических
пристрастий и говорить не приходится), этой нации удается
сохранять некую изюминку, выгодно отличающую её в сегодняшнем
мире - гостеприимство, добродушие, вместе со способностью,
при любых обстоятельствах, сохранять чувство собственного
достоинства. Даже относительно русско-чеченского конфликта
Грузия оказывается в какой-то уникальной ситуации: для чеченцев
она - единокровная, для русских - единоверная.
С тех пор, как во взрывчатой смеси постсоветского
пространства кто-то чиркнул спичкой, страна напоминает погорельца,
упорно пытающегося собрать разброшенные частицы своего дома.
Но даже и после этого к русским здесь не испытывают ненависти.
Чувство обиды - скорее всего. «Мужчины не плачут, мужчины
- огорчаются».
И все же ситуация меняется. Мне кажется,
если бы именно сегодня стоял вопрос, принимать или нет чеченских
беженцев, то грузинское руководство решало бы его уже не
в соответствии со своим менталитетом, как в 1999 году, а
с оглядкой на заокеанского патрона - как он на это посмотрит?
Таковы веяния нового времени... «Свято место пусто не бывает»,
и фактическая канонизация статуса иностранных легионеров
безошибочно свидетельствовала: «Хозяева пришли!». Видимо,
способность того, чей «отец воевал, его отец воевал, его
отец-отец воевал», быть хозяином на своей земле уже нуждается
в заокеанской стимуляции. Наверное, я отсталый человек,
но у меня перед глазами встает американский инструктор,
орущий, видимо, для пущего патриотизма, в лицо молодому
грузину-горцу, обязанному в ответ вытягиваться в струнку:
«Yes, sir!». Вы говорите, здесь этого не будет?... А что
это меняет?
Максиму Горькому принадлежат слова: «Есть
кочка зрения, а есть точка зрения». Существует категория
людей, т. н. политиков-практиков, рассматривающих мир в
единственном измерении - «ширину». Они живут и действуют
в рамках своего мирка, территории одного государства, и,
якобы, во имя него - в своем самодостаточном, «одномерном»
мире. Есть другая категория - философов и стратегов, у которых
к этому добавляется еще одно измерение - «в длину». У этих
более широкий кругозор, они видят мир как великую шахматную
доску, на которой можно, не брезгуя никакими методами, с
помощью какой-нибудь дьявольской комбинации одержать Победу.
И часто тому или другому «шахматисту» в человеческой истории
это удается - на какой-то отрезок времени он становится
«Чемпионом»- ведущей державой мира. Так появляется, пусть
и временный, но хозяин положения, властелин, пусть и «двухмерного»,
пусть даже и «мимолетного» в вечном движении времени и пространства,
но достаточного для удовлетворения его тщеславия мира.
Но только верующий, чье сознание не отягощено
преходящими соблазнами бытия человеческого, способен увидеть
мир во всей бесконечности Пространства и Времени, «с Точки
Зрения Вечности», в которой роль играют не «ширина» или
«длина», не Восток или Запад, а «высота», вертикаль, вектор
устремленности к Богу, не прозападная, провосточная или
прособственная ориентация, а «пробожеская». Только тогда
ты прочно стоишь на этой земле - ты Властелин, Наместник
Бога на ней, им созданный и к нему возвращающийся, и нет
тебе необходимости «прислоняться» к кому-либо еще. И у тебя
есть «точка зрения», достойная того, чтобы ее отстаивали.
Кавказ имеет собственную «точку зрения».
Изначальную. Видимо, поэтому только кавказская жемчужина
в короне какой-либо империи давала ей право считаться номер
один в мире - в девятнадцатом веке ею была Англия, в двадцатом
- Советский Союз. Грузия готовится отмечать трехтысячелетний
юбилей своей государственности. У нее есть чем гордиться,
включая и совместную борьбу автохтонов Кавказа - вайнахов
и картвелов, против внешних завоевателей. Но с тех пор,
как Грузия предпочла сомнительную возможность укрыться под
крылом двуглавой империи, она поставила под удар существование
самих народов края. Сколько их , истребленных и изгнанных,
исчезло с лица Кавказа?
По мере того, как эта империя сходит с
исторической арены, к людям возвращается понимание общности
судеб, чувство ответственности за настоящее и будущее. На
это позволяет надеяться и имевшая место в последнем десятилетии
искренняя дружба между такими выдающимися сынами грузинского
и чеченского народов, как Звиад Гамсахурдиа и Джохар Дудаев.
В немалой степени этому способствовал и такой фактор, как
тысячи чеченских беженцев, нашедших убежище на грузинской
земле. Заявление действующего президента: «Я горжусь тем,
что Грузия - единственная страна, оставшаяся верной кавказскому
кодексу чести!» прекрасно вписывалось в этот процесс.
Никто и не собирался это первенство оспаривать.
Более того, «дух Панкиси», где грузинские силовики беспрепятственно,
при полной поддержке населения, проводили свою антикриминальную
операцию, мог стать прологом к будущему собиранию грузинских
земель (если в Панкиси можно, почему в других местах нельзя?)
- в союзниках у грузин оказывался, даже при физическом отсутствии,
серьезный фактор - чеченский. Однако насильственная выдача
пятерых чеченцев, на этот раз сопровождаемая циничным заявлением
из тех же самых уст «Ну и что? Страна от этого не развалится»,
разом перечеркнула этот крайне деликатный и многолетний
процесс. Это не испортило отношений между самими людьми,
нет, вряд-ли кому это уже удастся сделать, но оно положило
конец еще сохранявшимся у некоторых иллюзиям в отношении
грузинского руководства, ругать которое даже у самих грузин
считалось правилом хорошего тона.
А ведь главное было в другом: состоявшаяся
накануне войны в Ираке, эта бесчеловечная акция очевидно
санкционировалась Вашингтоном, добивающимся поддержки Россией
своих предстоящих действий. И именно потому, что России
была известна подоплека этой акции, грузинский президент
и был принят в Москве с подчеркнутым равнодушием, хотя чуть
раньше устами самого президента России российско-грузинские
отношения были поставлены в прямую зависимость от скорейшей
выдачи чеченцев.
Выдерживаемый этими «злосчастными чеченцами»
фронт по северу Грузии немало способствовал тому, чтобы
Америка получила возможность зайти через ее южные ворота,
и вот, теперь они же за это и расплачиваются.
Двести лет назад Георгиевский трактат привел
на Кавказ российскую империю. Чем это закончилось, известно.
Сегодня... Что день грядущий нам готовит?
Есть у нас грузин. А зовут его?... Нет,
не Аваз, да это и неважно. Мы называем его грузинским ваххабистом.
Наш друг часто возмущается, эмоционально всплескивая руками:
«С каких пор это видано!» - негодует он, - «чтобы грузинки
ходили с открытым пузом?!». Такой вот тоже отсталый человек.
Грузия уверенно движется по пути демократизации
- и отрицать этот факт, как говорил Бендер, невозможно.
Глядя, как грузинский Парламент с невиданным
единодушием утверждает святость особ заокеанских конкистадоров,
мой «туземный» друг мечтательно произнес: «Мне бы такие
права!». Я не стал говорить ему, что в американском штате
Джорджия действует закон, позволяющий судить даже цыпленка,
если тот перешел улицу в недозволенном месте. Зачем? Это
могло вызвать нежелательные ассоциации, которые для него
совсем не обязательны...
Грузия - верующая страна: «Да поможет нам
Всевышний!».
Ваха Ибрагимов, Чеченпресс, 30.06.03.
|