"Святое дело" русской армии

"Русские - непассионарная нация", отмечал Гумилев. Отмечал, очевидно, с горечью. Но будем объективны, святые дела были. И дух пассионарности тоже был - когда еще имел хождение принцип "Мертвые сраму не имут". Этот дух присутствовал и в незаслуженно оболганной "Тьмутаракани", где нашествию степной орды кочевников славянские племена противостояли плечом к плечу с жителями гор. Имелся он и на поле Куликовом, где, благословляемая Сергием Радонежским, легендарная русская рать насмерть билась за свою независимость с чужестранной ордой, и в грозном поединке с Темир-мурзой сходился богатырь Александр Пересвет.

Прежде чем стать врагом другим, надо стать врагом самому себе. Создатель предоставил в пользование русской нации не худшую территорию, но искушение было велико, перед ней простирались необозримые пространства огромного континента, и, освободившись от чужеземного ига, она приняла роковое решение - развиваться вширь. Отголоски былой солидарности еще руководили действиями князя Черкасского, во времена великой смуты наряду с Мининым и Пожарским освобождавшего русский престол для Мишки Романова. Но "родство" уже было отринуто, и он не мог подозревать, что уже в скором времени царственный перст мишкиных потомков укажет в его сторону: "Истребить непокорных!". В здоровый организм свободной нации незаметно проник вирус разложения, она развязала "вечную войну" - кровавую эпоху многовекового противостояния. Дух пассионарности начал сходить на нет.

Собственное счастье не построишь на несчастье других. Признающий деспотизм к окружающим вынужден признать его и над самим собой. Поэтому натура первого же депота - "царя всея Руси" проявилась в убийстве собственного сына, ради единоличной власти в своей "опричь". Дальше - больше. Петр был готов отдать половину страны, лишь бы его научили управлять второй половиной, а Екатерина знала, "пьяным мужиком легче управлять". Мужик ударился в бега, на Кавказ, к Хребту, в сибирские скиты, но расползающаяся подобно огромному монстру империя доставала везде, и не было от нее спасения. Она первой догадалась построить для этого народа концлагеря, а при следующем - уже "полстраны за решеткой сидело, полстраны в конвоирах шло". Эта традиция и позволяет последнему в этой когорте российских правителей человеку с забытым родством видеть эту страну в виде своей "опричь" - "Норд-Оста", для удобства, в случае чего, летальной акции. А последний он потому, что, в отличии от всех предыдущих, не ведет никуда, ни в плохую, ни в хорошую сторону. Страна стала...

"Бичом, рабой, нечистой силой, ордой разноязыких масс простерлась ты над полумиром, и Римом третьим назвалась!". Однако всему в этом мире есть свой предел. И вот уже как будто чья-то беспощадная рука обрубает запущенные по всему миру щупальца, направляя глухую, неутоленную ярость на Кавказ, к евразийскому "хартленду", к колыбели человечества.

Вынужденность постоянно лгать накладывает определенный отпечаток. Лучше всего это видно по лицу Ястржембского. Или по характеру Путина. Им можно посочувствовать - они стараются убедить даже не столько других, сколько самих себя. Только вот "тысячелетье на дворе" такое, что для подобной роскоши остается все меньше и меньше времени.

"Счастлив, кто посетил сей мир в его минуты роковые"... Значит, это именно мы, ныне живущие, счастливы тем, что являемся свидетелями, а то и участниками исторической развязки на этом "пиру". Поэтому постараемся для начала в капле воды увидеть океан, а в одном эпизоде - суть разворачивающейся перед нами панорамы вечной войны.

Эта "капля", подобно слезинке ребенка, блеснула в Алхан-Кале, где массовые убийства, грабежи и мародерство одним из "героев нашего времени" были названы "святым делом", которым, по его словам, занята русская армия. Тем хуже для нее.

Пусть она станет наемной, защищающей того, кто больше заплатит - значит, ничего русского в ней уже не останется. Наемник никогда не поймет прошедшего через горнило жесточайшей войны, огонь, воду и медные трубы русского солдата, мечтающего "босиком бы пробежаться по траве". Ему незачем голыми пятками чувствовать родную землю, свою близость к ней, родство крови и почвы.

"Запад есть Запад, Восток есть Восток, и им никогда не сойтись" - был уверен Киплинг. Но "они сошлись - вода и камень, стихи и проза, лед и пламень", непассионарная русская и пассионарная чеченская нации. В последней яростной схватке, когда нет пути назад, когда ставка, ни много, ни мало - "Дороги, которые мы выбираем". Схлестнулись два мира, две судьбы, два мировоззрения.

Лермонтов в детстве был очень болезненным ребенком, учат школьников в русских учебниках по литературе, и бабушка часто возила его на лечение на кавказские минеральные воды. Таким образом, пишут составители учебников, "Кавказ - этот край свободы, возвышенных и благородных страстей, с детства вошел в жизнь поэта". "Скажи-ка, дядя, ведь...! То есть ребенок просто хотел бы знать - эта свобода, эти возвышенные и благородные страсти на Кавказе уже были, или это мы их с собой туда принесли?". И что это вообще такое - Кавказ?

Величие любой нации - в величии и стойкости ее духа. Они могут сосуществовать, Дух и Материя, и даже в едином организме, но Материя никогда не сможет победить Дух, который от Бога. Балканы, Афганистан, Ирак - это все на подступах - к главному, кульминационному сражению современности. За Кавказ - Корону Мира.

Характеризуя стороны этого конфликта, нельзя не видеть, что несвободная в своих действиях Россия не является "стороной". Еще два десятилетия назад державшая мир в перманентном страхе страна оказалась орудием в чужих руках, слепым орудием войны, маниакально истребляющим то, что она сама в себе некогда потеряла - "Дин. Даймохк. Сий" - "Веру. Отечество. Честь". Это было бы лучшей национальной идеей, чем "убить чечена!"

Многим, еще два-три года назад, исход этой войны не был ясен. Сегодня сомневающихся почти не осталось. При том, что ставки за это время неизмеримо возросли - налицо соперничество не России с Ичкерией, и не Ичкерии с Россией, а Запада, с Востоком, за Россию. Война закончится, когда Россия поймет это. Или она проиграет, раз и навсегда сойдя с исторической арены.

Возвратимся к нашей "капле". Во имя святого дела взаимопонимания, которому мы хотим положить начало, предлагаем следующее. В России есть два генерала, которыми она не разбрасывается. Зададим вопрос одному из них, боевому генералу, герою России, Шаманову, для нас важно, чтобы он честно ответил на него. Итак, "Господин генерал, или товарищ, как Вам будет угодно. Если бы Вы, с Вашими бойцами, оказались перед необходимостью пройти минное поле - кто бы пошел впереди? И если это будете Вы, то кто Вы после этого?"

Ваха Ибрагимов, специально для Чеченпресс, 13.06.03г.