Близорукий прагматизм Запада

Мировая общественность своим равнодушием или прямой поддержкой действий Кремля в Чечне поощряют российских оккупантов на все более жестокое отношение к чеченскому населению. В ответ на эти жестокости отдельные чеченцы совершают акции самоубийственных подрывов в местах дислокации оккупантов и марионеточных структур, как это произошло в пятницу 20 июня. Международное сообщество квалифицирует эти акции как "террористические" и устами своих лидеров и политиков заявляет о своей поддержке "борьбы с терроризмом", которую, якобы, ведет Россия. Получается замкнутый круг, составленный из лицемерия, лжи и ненависти.

Разумеется, только неисправимый идеалист решится сегодня взывать к совести и нравственности восточных или западных политиков. В политике совесть и нравственность служат фиговым листком, которым время от времени прикрывают жестокий и циничный прагматизм. "Когда дело доходит до ситуации в Чечне, -- отмечает Габриэль Жуэн из брюссельского офиса "Международной амнистии", -- мы видим, что некоторые влиятельные государства, участники Европейского Союза, принимают решение встать на сторону России во имя высших стратегических целей". Он мог бы добавить, что подобным образом поступают ВСЕ СТРАНЫ, в том числе и восточные.

У каждого государства или сообщества государств свои резоны жертвовать чеченским народом во имя сотрудничества с Россией.

Франция надеется в союзе с Россией создать в Совбезе ООН противовес англо-американскому альянсу, часто игнорирующему политико-экономические интересы западноевропейских стран.

Руководство Англии, которое подвергается нарастающей критике со стороны британской общественности за участие в войне с Ираком, вынуждено оправдывать свой тесный союз с США наличием "международной террористической сети", одна из ячеек которой находится, якобы, в Чечне. А раз так, то Тони Блэр, во имя сохранения своей репутации "борца с терроризмом", решительно поддерживает "антитеррористическую операцию" (правда, изрядно затянувшуюся) Путина в Чечне.

Германию интересуют российские нефть, газ и рынок инвестиций и потребителей немецких товаров.

США, заявив об "антитеррористическом союзе" с Россией, закрепили свое военное присутствие в Центральной Азии и Закавказье, в двух важнейших геостратегических и энергетических центрах Евразии.

Иран, который неизменно блокирует любое, даже самое мягкое осуждение российской политики в Чечне, принимаемое Лигой исламских стран, изо всех сил цепляется за надежду получить с помощью Москвы доступ к ядерным технологиям.

Арабские режимы рассчитывают на поддержку Кремля в противостоянии американо-израильскому тандему в регионе. Китай, Индия, Пакистан и т. д. и.т. п. - все оценивают ситуацию на "политических весах", на которых гигантская ядерная держава Россия явно перевешивает крохотную Чечню.

Как мы видим, поддержка мировым сообществом Москвы в российско-чеченском противоборстве обусловлена отнюдь не "чеченским терроризмом"; напротив, этот пресловутый "чеченский терроризм" является тем спасительным предлогом, который позволяет демократическим странам попирать те самые принципы, для защиты которых, якобы, и учреждены все эти структуры: ООН, ОБСЕ, НАТО, ПАСЕ, ЕС и т.д. и т.п. И вполне можно понять те нотки облегчения, с которыми газета "Нью-Йорк таймс" констатирует: "(…) В то же время ограничения, накладываемые Россией на работу иностранных журналистов в Чечне, привели к сокращению количества видеоматериалов, демонстрируемых в Европе, на которых запечатлены страдания чеченцев".

Но, как это не парадоксально звучит, именно те "прагматические соображения", в силу которых Запад закрывает глаза на методичное уничтожение чеченского народа, объявляя это "внутренним делом России", и делают явочным порядком чеченскую трагедию одной из самых острых международных проблем.

Во-первых, при всей скудости поступающей на Запад информации из Чечни, западные политики неизменно оказываются перед дилеммой: или гуманитарные принципы, или поддержка России. Чечня стала тем пробным камнем, на котором подвергается жестокой проверке сама ценностная основа западной цивилизации, а откладывать из года в год вынесение окончательного вердикта не удастся.

Во-вторых, именно из-за того чудовищного террора, который развязан Кремлем против чеченского народа, надежды на ценностную инкорпорацию России в систему западных демократий становятся все более призрачными. Не может быть демократичным целое, если антидемократична, тоталитарна его часть. Тоталитаризм и называется тоталитаризмом, потому что он всеохватен в социальных и политических аспектах. Геноцид чеченцев, пытки, кровавую деятельность "эскадронов смерти", внесудебные казни, систему заложничества и коллективной ответственности невозможно легализовать посредством демократических законов. Кроме того, эти преступления невозможно совершать, имея в стране свободную, демократическую прессу. Поэтому преступления российской военщины в Чечне неминуемо вносят во внутриполитическую жизнь действенные элементы тоталитаризма. А тоталитаризм, в свою очередь, может основываться только на соответствующей идеологии. Такие идеологии могут быть только трех видов: "классовая", националистическая и радикально религиозная. В силу исторических причин (дискредитация коммунистических идей и слабая религиозность российского общества), тоталитаристские тенденции в эволюции кремлевского режима могут опираться только на националистическую идеологию. Именно эта идеология, как свидетельствуют все независимые политологические исследования, как на Западе, так и в самой России, и стала ныне доминирующим мировоззрением российского общества.

И, наконец, в-третьих, националистическая идеология, являющаяся естественным порождением долголетней войны в Чечне, не может долгое время сохраняться в установленных Кремлем рамках чеченофобии. Национализм всегда обобщает "врагов", иначе он теряет "философскую" аргументацию, без которой не имеет шансов на доминирование в общественном сознании. Кто станет для России "врагом" вслед за чеченцами? Ответ на этот вопрос очевиден: "исламские" народы, поскольку чеченцы являются мусульманами, и Запад, поскольку именно Запад поглощает пространства, которые долгое время были имперскими владениями России. А лучшим "удобрением" для национализма является, как известно, уязвленная гордость и жажда реванша. Таким образом, если Восток ("исламский мир") и Запад обрекают чеченцев на уничтожение, оправдывая это открытое народоубийство "высшими стратегическими целями", то следует признать, что эта "высшая цель" заключается в том, чтобы взрастить и выставить против себя в лице России фашистского монстра, вооруженного ядерной дубинкой.

Национализм, в отличие от "рациональной демократии" Запада - идеология эмоциональная, не признающая "прагматических" ограничений. Это значит, что националистически настроенное общество легко начинает войну, если даже "прагматический расчет" показывает самоубийственность такой войны. Германия и Япония во второй мировой войне доказали эту формулу своей судьбой. Поэтому если безнравственность западных политиков и лидеров в отношении чеченской трагедии абсолютно несомненна, то пора поставить вопрос: а так ли уж эти политики и лидеры прагматичны с точки зрения реального соблюдения своих интересов? Ведь выторговывая своей поддержкой чеченской бойни геостратегические и экономические выгоды, Запад этой поддержкой все глубже загоняет Россию в кровавое болото тоталитаризма в его националистической версии. Следовательно, западные политики мыслят категориями тактических выгод, жертвуя ради них стратегической будущностью демократических свобод - основы основ западной цивилизации. А это в политике может быть может быть охарактеризовано дилетантизмом, близорукостью, провалом.

Идрис Маигов, Чеченпресс, 21.06.03г.