Одну и ту же войну надо кончить дважды

Российский президент Владимир Путин и председатель КНР Цзян Цзэминь сегодня пытаются в Алма-Ате помирить президента Пакистана Первеза Мушаррафа и премьер-министра Индии Атала Бихари Ваджпаи. Сразу же по окончании алма-атинского саммита по мерам доверия в Азии Путин и Цзян начали проводить встречи поочередно с каждым из участников очередного обострения индийско-пакистанских отношений. Для Москвы пытаться примирить Дели и Исламабад - задача отнюдь не новая. В 1966 году советский премьер Алексей Косыгин свел в Ташкенте индийского премьер-министра Лала Бахадура Шастри и президента Пакистана генерала Айюб Хана. Войну тогда удалось предотвратить (миротворческий успех СССР был омрачен смертью Шастри, скончавшегося от инфаркта в ташкентской гостинице).

Но сегодня ситуация совершенно другая. Во-первых, в 1966 году Пакистан и Индия не обладали ядерным оружием, поэтому их конфликт воспринимался как региональная проблема, а не как прелюдия к самой что ни на есть войне с применением оружия массового уничтожения. Во-вторых, в 1966 году Советский Союз был супердержавой и выступал в урегулировании конфликта самостоятельно. Сейчас Владимир Путин старается выглядеть представителем "двадцатки", однако ясно, что для окончательного урегулирования конфликта Мушарраф и Ваджпаи будут стремиться встретиться не с российским президентом, а с госсекретарем (по меньшей мере) Соединенных Штатов, не так давно уже посещавшим регион в момент обострения индо-пакистанского противостояния.

Кроме того, самостоятельные усилия Китая по примирению Дели и Исламабада выглядят новым политическим фактором, который не может не настораживать Запад: Пекин явно старается продемонстрировать, что когда речь идет о безопасности в регионе, рассчитывать нужно именно на китайские, а не российские возможности. Наконец, в 1966 году у Москвы были совершенно иные отношения с Дели. Да и Индией руководили совсем другие люди.

Лал Бахадур Шастри на посту премьера был наследником Джавахарлала Неру и предшественником дочери Неру Индиры Ганди. Он представлял Индийский национальный конгресс, выступавший с концепцией построения "государства народов Индии" еще в колониальные времена. Уже тогда у этой концепции была сильная оппозиция - как мусульманская, реализовавшаяся впоследствии в создании государства Пакистан, так и индуистская, настаивавшая на индуистском характере государства. В наше время политический индуизм представлен партией Бхарата, во главе которой стоит Атал Бихари Ваджпаи. Для нынешнего индийского премьера постоянное противостояние с Пакистаном - просто вопрос политического выживания. Добавим к этому, что в прошлом и Пакистан не пользовался такой безоговорочной поддержкой и вниманием Соединенных Штатов, так что генерал Мушарраф чувствует себя куда увереннее, чем в свое время генерал Айюб Хан.

Что из этого всего следует? Владимир Путин противников не помирит. Цзян Цзэминь тоже. При этом очевидно, что у обеих стран нет воли к большой войне, и можно надеяться, что в случае энергичного вмешательства Соединенных Штатов - а Путин своими встречами в Алма-Ате создает определенные условия для такого вмешательства - Индию и Пакистан удастся в очередной раз оттащить от опасной черты. Но лишь на время. У конфликта между двумя бывшими частями огромной британской колонии на нет очевидного решения: дело ведь не в Кашмире, а в самом факте существования двух государственных идей. Если мусульмане могут спокойно проживать в Индии и даже составлять большинство в одном из ее штатов, то зачем тогда Пакистан? А если не могут и Индии придется признать отделение одного из ее штатов, то выстоит ли Индия? В Европе подобные вопросы тоже решались, и в последний раз отнюдь не в средневековье, а на наших глазах - в Боснии и Косово. К счастью, там конфликтующие стороны ядерным оружием не располагали.

Грани.ру, 04 июня 2002 г.