Такой удобный чеченский след

Кто хочет избавиться от своей собаки, тот объявляет ее бешеной, говорится в пословице. Кто больше не хочет слышать о Чечне, о зачистках, пытках и ежедневных исчезновениях людей, тот берет на вооружение старинный аргумент Кремля, с облегчением усвоенный миром после 11 сентября. Согласно этому аргументу, все чеченцы в конце концов оказались исключительно международными исламскими террористами.

Отныне бывает даже так, что Запад оказывается в этой игре святее папы. Так случилось после теракта 9 мая в дагестанском Каспийске, гарнизонном городе российских войск на Каспийском море, когда погиб 41 человек. Владимир Путин вполне справедливо заявил, что этот взрыв -- дело рук террористов. Но президент побеспокоился о том, чтобы не называть этих террористов чеченцами (хотя и поддался своему пристрастию к холодной словесной жестокости, пообещав раздавить неидентифицированную нечисть).

Однако на этот раз у Путина не было нужды уточнять, кто террористы. Отныне это за него делают международные информационные агентства: они разъяснили, что слово "террористы" в Москве означает чеченских сепаратистов. Кого волнует, что речь идет о выходцах из Республики Дагестан, жестко контролируемой из Москвы, в которой парадоксальным образом ислам распространен больше, чем в Чечне. Кого волнует и то, что чеченские борцы за независимость осудили этот теракт и напомнили, что их президент Аслан Масхадов запрещает любые теракты и вообще любые акции против российских военных на территории соседних братских республик. Важно одно -- отныне амальгама "террорист--исламист--чеченец" возникает сама собой.

Что же касается терактов в России, то они обнаруживают скверную тенденцию происходить как раз перед ответственными выступлениями Путина. Так было в случае его ежегодного обращения к нации и в случае празднования Победы. Как будто кто-то хочет напомнить президенту, шепчут в Москве, что он ни в коем случае не должен отказываться от столь удобного чеченского следа.

Коммерсант-власть, 27 мая 2002 г.