Монстры, выпущенные на волю

Из года в год мы фиксируем сотни и тысячи фактов внесудебных казней, совершаемых российскими военными в Чечне. Уже накопилось огромное количество фото- и видеоматериалов, на которых запечатлены трупы убитых чеченцев. И выражение "внесудебная казнь" кажется слишком легковесным, если, преодолев отвращение и ужас, внимательно всмотреться во внешний вид этих трупов.

Выколотые глаза. Отрезанные головы. Снятые скальпы. Вырванные ногти. Разрезанные животы и выпотрошенное нутро. Различные знаки и символы, нанесенные ножами на коже. Переломанные пальцы. Ожоги. Удавки на шее. О многом другом трудно говорить. И очень часто на одном и том же трупе можно видеть сочетание всех этих истязаний. Достаточно ли все это называть просто "внесудебными казнями"?

Последнее словосочетание как бы предполагает, что с людьми подобное допустимо совершать и "по суду". Разумеется, вряд ли где-нибудь в современном мире найдется суд, который приговорил бы человека к таким пыткам. Тем не менее, выражение "внесудебная казнь" сводит меру преступлений российских военных к тому, что чеченцы убиваются не по суду, а без суда. Иными словами, вся вина российских военных, якобы, заключена в том, что они действуют с опережением юридических процедур.

Между тем, на трупы убитых чеченцев давно бы пора посмотреть психиатрам. Ибо по характеру убийства можно составить довольно точный психологический портрет убийцы.

Солдат имеет право убить вооруженного противника - таковы законы войны. В современных войнах очень много гибнет мирных жителей, поскольку такова специфика новейших средств уничтожения, и с этим вряд ли что-нибудь можно поделать. Специалисты подсчитали, что среди войн новейшей истории самый большой процент погибших мирных жителей приходится именно на Чечню: 2 процента погибших чеченских бойцов и 98 процентов невооруженного населения. Это - само по себе тягчайшее преступление, но мы ведем речь о другом.

Никто не отрицает того, что в Чечне "зачистки" стали постоянной, системной практикой российской военно-карательной группировки. Даже президент Путин в своей речи, приуроченной к "референдуму", откровенно увязал это мероприятие с возможностью снижения интенсивности "зачисток". Говоря другими словами, поставил перед чеченцами ультиматум: или вы говорите "да" российскому господству, или мы и дальше будем уничтожать вас. В ультиматумах обычно используются самые действенные, самые сильные угрозы. Таковой и является угроза продолжения практики "зачисток".

"Зачистка" означает исчезновение людей. Никто из жителей чеченских городов и селений не знает заранее, кого именно российские военные заберут сегодня ночью. Может соседа, может его самого. Своеобразная лотерея, которой развлекаются российские каратели. Однако есть в этой лотерее своя устойчивая система. Забирают, как правило, молодых людей. То есть, действует провозглашенный Путиным еще в самом начале нынешней войны принцип: "Уничтожить среду терроризма".
По российской дефиниции "террористами" являются все участники Сопротивления. А бойцами Сопротивления, по понятным причинам, становятся молодые люди. Значит, молодежь, пополняющая ряды Сопротивления, и есть та самая "среда терроризма", уничтожение которой является целью Путина и его подчиненных в военных мундирах. Все просто.

Наряду с уничтожением чеченской молодежи Россия решает еще одну задачу - устрашение. В общем-то, российские военные не особенно и скрывают, что перед ними поставлена и такая задача. Так, генерал Трошев в своих мемуарах пишет о плане вторжения в Чечню: "Именно метод устрашения и лежал в основе спешно утвержденного плана операции. Как позже выяснилось, его одобрили на самом верху без единого замечания" ("Моя война. Чеченский дневник окопного генерала", М., 2001г., стр.13).

Отметим, что генерал Трошев в данном случае говорит о начале первой российско-чеченской войны. Но первая война по степени жестокости российских карателей не идет ни в какое сравнение со второй войной, начавшейся в 1999 году. И сам Трошев в первую войну остерегался делать публичные заявления наподобие тех, который он в нынешнюю войну делал перед телеобъективами: "Все чеченские мужчины от 10 до 65 лет - террористы". В контексте этого заявления понятие "чеченская молодежь" может толковаться очень широко, вплоть до школьников-третьеклассников. Примечательно на этом фоне, как Трошев называет русских солдат - "наши мальчишки".

Теперь становится более понятным, почему на территории Чечни чуть ли не ежедневно открываются массовые захоронения с трупами, носящими следы чудовищных пыток. И это помимо тех, которые каждую ночь подбрасываются на околицы чеченских селений. Устрашение, или, пользуясь более распространенным термином, террор, должен быть демонстрационным, иначе он теряет смысл.

Но, говоря об убийцах, оставляющих трупы со столь чудовищными следами пыток, мы не должны растворять их в общей массе российских военных. При всем взаимном ожесточении чеченцев и русских, справедливо будет сказать, что абсолютное большинство русских не способно заниматься этим, ставшим рутиной, садизмом. Значит, на театр российско-чеченской войны по распоряжению тех, кто решает комбинированную задачу "уничтожения среды терроризма" и "устрашения", выведены специальные группы людей, способных совершать все эти неописуемые вещи. Ни одна из этих групп не проявила себя явно - ни по названию, ни по дислокации. Но тысячи останков изувеченных людей с неоспоримостью документированного факта выдают существование этих групп, задача которых - сеять в Чечне ужас и страх. Для их обозначения в российской и мировой прессе используют позаимствованный у латиноамериканцев термин "эскадроны смерти".

И здесь мы подходим к главной констатации, ради которой и были написаны эти заметки. Те, кто входит в эти "эскадроны смерти", не могут не быть психически больными людьми. В состоянии аффекта или при сильном алкогольном опьянении, парализующем кору головного мозга, ужасные вещи могут сотворить и нормальные в обычной жизни люди. Но заниматься чудовищными истязаниями, частично нами перечисленными, постоянно, изо дня в день, могут только те, кому это доставляет болезненное удовольствие, то есть психопаты, сумасшедшие. Это, как говорится, медицинский факт.

Возможно, независимый суд, проведя психиатрическую экспертизу, отправил бы эти двуногие существа на принудительное лечение в клинике соответствующего профиля. Суды в цивилизованных странах умеют отделять болезнь от преступления, лечение от наказания. Но ни один суд не должен прощать преступлений тех, кто, обладая властью, сделал оружием массового террора против целого народа психически больных выродков, дав им полную свободу удовлетворять свои садистские наклонности.

А. Довлатов, Чеченпресс