ВОЙНА: ОСТАНОВКА ПО ТРЕБОВАНИЮ

Антитерро-ристическая операция проходит под общим наркозом общества

В № 6 "Новой газеты" было опубликовано интервью с Русланом Хасбулатовым "Зачем России нужна Чечня?". Бывший председатель Верховного Совета России заявил, что жестокость войны, определяемая Центром, сделала невозможным пребывание Чечни в составе РФ, что сегодня необходимо формулировать законы и принципы "несовместного существования".

Территориальная целостность - проблема, понятно, деликатная. Если не сказать - больная. Это сразу видно по почте, которая пришла на эту публикацию. Эти все вопросы я и принес Руслану Хасбулатову.

- Руслан Имранович, наверное, я вас не удивлю, если скажу, что за отделение Чечни вам хорошенько досталось. Читатели, в общем-то, единодушны, спорят только о том, как вас казнить…

- Во-первых, мне решительно безразлична эта реакция негативного плана, и мы не решаем вопрос, а обсуждаем его. Если уже это вызывает такое озлобление, то можно говорить о болезненном состоянии общества.

Во-вторых, разговор шел об особом статусе республики. Мы говорили о статусе международной автономии, известном в практике международных отношений. Понятно ведь, что Чечня должна иметь право на гарантии на то, что сегодня мощная держава не оккупирует ее территорию и не будет уничтожать ее население, как это происходит в этой войне. С другой стороны, и Россия должна иметь гарантии от агрессии со стороны Чечни (вспомним бандитское нападение Хаттаба и Басаева на Дагестан).

- В случае если Чечня станет субъектом международного права, гарантии от оккупации она получит. Но кто может дать гарантии, что бандиты из Чечни не будут терроризировать Россию?

- Вот о чем и надо говорить. Безопасность России должна обеспечить власть в Грозном. Надо думать о том, как сформировать такую власть, определить ее структуру, характер. Сейчас очень модно цитировать Путина. Если это аргумент, готов привести его слова: "Для нас с вами не так уж важен формальный статус Чеченской Республики. Для нас важно другое: чтобы эта территория никогда и никем не использовалась в качестве плацдарма для нападения на Россию".

- Хорошо, Руслан Имранович, защитились. Теперь за идею особого статуса Чечни вас можно казнить только с президентом. Кстати, особая группа вопросов в нашей почте: ваше отношение к Путину. Его роль во второй чеченской кампании известна… Идея "мочить в сортире" объединила электорат, что позволило Путину победить на выборах.

- Мне нет необходимости защищаться: я просто излагаю свое видение сложной проблемы. Политика иногда выходит за рамки представлений о морали. Это я о борьбе за власть. Но Путин уже два года полновластный хозяин страны, способный даже идти против мнения большинства населения (вспомним дискуссию об отмене смертной казни). Так вот, за эти два года он мог сделать очень много - это я говорю как человек, знающий возможности власти.

А что сделано в Чечне? Под видом контртеррористической операции стерт Грозный и десяток других городов, остался без крова миллион населения…

- Но получил при этом реальные шансы на победу на следующих выборах.

- И это понятно. В отсутствие гражданского общества его роль исполняет население с его "общественным мнением". Это население обработано пропагандой и почти всецело поддерживает войну в Чечне. В этой ситуации легко выиграть любые избирательные кампании, в том числе и президентские.

- Но в таком случае ситуация в Чечне не изменится. Ведь, согласитесь, самая болезненная реакция президента следует на вопросы о войне. Он сразу переходит в атаку: "Явка. Пароли. Имена".

- Я все еще с некоторой надеждой смотрю на президента. Он, конечно, как политик явно уступает Ельцину, который при всех своих слабостях был мощнейшей политической фигурой. Все-таки тридцать лет опыта работы во властных структурах СССР!

Ельцин умел принимать политические решения. И быстро! Решения могут быть ошибочными (политика!), но они не имеют права опаздывать.

Путин опаздывает. И еще он кажется мне доверчивым человеком. Он доверил войну генералам.

- Доверчивый человек? Хорошая формулировка. Извините, Руслан Имранович, но если решение крупнейшей политической проблемы - а Северный Кавказ - это стратегический для России вопрос - Путин отдал на откуп генералам, то это, увы, не доверчивость.

- Хорошо. Пусть будет это главной его ошибкой. Только не преувеличивайте его чекистское прошлое. Мне кажется, что он больше играет в чекиста, чем является им.

И еще: я уверен, его сегодня угнетает эта война. Отсюда и болезненность реакций на вопросы о ней. И прекрасно понимает: экономическая и политическая ситуации таковы, что у него единственный шанс выжить - остановить эту войну.

- В истории России уже был президент, который вошел в историю как человек, начавший и завершивший войну. И то и другое поставлено ему в заслугу.

- Ельцин - личность другого масштаба. Помимо войны, он совершил много такого, что навсегда войдет в историю. А у Путина, судя по всему, на других участках государственной деятельности успехов не добиться. И остановить войну - главная его задача.

Кроме того, закончиться эта война может весьма печально для России. Вот сейчас Милошевич защищается в Гааге, а некоторые уже размышляют, кто будет следующим. Экономический спад, а его предсказывают многие, в том числе и я, безусловно, скажется на политических позициях страны в мире. И я вас уверяю, в мире найдутся влиятельные силы, которые пожелают пригласить Россию в Гаагу. Говорю это с тревогой, явно не желая такого развития событий.

- Следующая группа вопросов от наших читателей более агрессивна. Смысл этих посланий можно выразить так: а что еще можно было сделать с Чечней после рейда на Дагестан и взрывов жилых домов?

- Эту политическую (уточняю еще раз) проблему необходимо было решать ну хотя бы так, как это сделали американцы в Афганистане.

- А вам понравились действия США в Афганистане?

- Я не говорю - понравились. Мне вообще не нравится в графе "убито" даже один безвинный человек. А по свидетельству прессы, в Афганистане погибли не более ста мирных жителей. Это же не сто тысяч! И вся операция продолжалась очень короткое время. Не год, не два…

- Ястржембский заявил, что операция давно бы завершилась, если бы террористов не поддерживал народ.

- Хорошая мысль. Но совершенно ложная. Представьте себе, что надо было армии сделать с народом, чтобы он стал "поддерживать" бандитов, которых ненавидит?

- Извините, перебью. Хочу уточнить про термин "потери". Президент Путин, выступая в Генпрокуратуре, сказал: "…ежегодно правоохранительные органы не могут установить судьбу, вдумаемся в эту цифру, более чем тридцати тысяч граждан, пропавших без вести. Некорректное сравнение, конечно, но если мы сравним с НАШИМИ (выделено мной. - А. М.) потерями на Кавказе, то эти цифры в десять раз больше". Как, Руслан Имранович, это некорректное сравнение наших и ваших?

- Нормально, если исходить из того, что Чечня и Россия - это два разных государства и президент Путин потерял на Кавказе около трех тысяч своих граждан. Другие цифры его не интересуют.

Но продолжим о войне. Фактически все отряды боевиков были разбиты к лету 2000 года. И можно было прекратить войну. Но Генштаб взял на вооружение концепцию так называемого управляемого конфликта. Преследуя свои сугубо личные и политические, и финансовые интересы, генералитет взял курс на затягивание войны.

Если быть предельно циничным, то следует признать, что концепция управляемого конфликта может применяться государством. Но ведь не таким рыхлым и слабым. Это же недогосударство российское… Наличие классических инструментов, таких, как суд, парламент, прокуратура, правительство, - это еще не есть полноценное классическое государство. Должны пройти десятилетия, если не столетия, пока не создадутся некие традиции, когда законы и некие нравственные нормы станут определяющими в жизни общества. Мы еще до конца не пережили и не осознали распад СССР. Хорошо видим недогосударственность где-то в Средней Азии, но не видим нечто подобное в своей стране. И вот это рыхлое государственное образование испытывается на прочность войной в таком исключительно опасном регионе, как Кавказ. Это непросто ошибка, это преступление.

Поэтому жизненно важно как можно быстрее закончить войну.

- Быстрее - это понятно. Непонятно, как? Вести переговоры с бандитами власть не хочет. А небандитов в Чечне просто не видит. Хотя понятно, что такая война за территориальную целостность может привести лишь к обратному.

- Я опасаюсь: если конфликт не будет завершен, то, возможно, он распространится и на другие республики Северного Кавказа. Распад России может начаться именно с продолжения курса на уничтожение народа.

- Но остается еще один вопрос: "Они должны ответить за взрывы домов".

- Если предположить, что дома взрывали чеченцы и что за это надо мстить, то стертый до основания Грозный, наверное, достаточно. Но кто доказал, что дома взрывали чеченцы?

А вообще, хотят люди что-то знать про эти непонятные взрывы? Почему они странным образом совпали с рейдом Басаева в Дагестан, с деградацией верховной власти в России? Надо было принимать стратегические внутриполитические решения, и тут - взрывы.

Непонятный рейд боевиков в Дагестан. Почему на их пути не было российских войск, которые там дислоцировались несколько лет? А ведь все знали о готовящемся нападении на Дагестан… Поверьте, я знаю об этих подробностях очень хорошо. Я - почетный гражданин Ботлихского района Дагестана, дружу со всеми главами администраций граничащих с Чечней районов, они часто бывают у меня и рассказывали, как боевики уходили из Дагестана. Их никто не преследовал, не была задействована авиация. Как на параде, уходили.

- Потом сослались на нелетную погоду…

- Хотя не было ни облачка! Вот все эти факты меня очень настораживают, мягко говоря.

Премьер Степашин тогда заявил, что агрессор должен быть наказан, но войны не будет. Вскоре он был смещен. Видимо, я могу так предположить, что война была запрограммирована.

Мешало только общественное мнение. И тут взрывы: Буйнакск, Волгодонск, Москва. Сторонников войны стало больше.

- Но ведь чеченский след так и не обнаружен.

- Руководители ФСБ и МВД, которые первыми озвучили чеченскую версию, так и не предъявили никаких доказательств. И не извинились перед народом. После неуклюжих учений в Рязани тень подозрений за взрывы в России пала на спецслужбы. Вот уж на доказательство своей непричастности сил было потрачено немало.

- Но и непричастность спецслужб, как и причастность чеченцев, не доказаны! Проще, оказывается, подозревать весь народ, чем организацию с сомнительным, если не сказать ужасным, прошлым. А всех чеченцев, именно всех, стали подозревать. И способы завершения этой войны на этом основании подсказываются самые радикальные.

Вот предложение, подписанное псевдонимом Иуда: "…необходимо довести начатое до конца, не обращая ни на кого и ни на что внимания. Путин - единственный последовательный политик. Последовательная политика рано или поздно приносит свои плоды. Жестокость военных оправдывает полученный результат. Потому что победителей не судят. Если необходимо сбросить атомную бомбу на Чечню, это надо сделать, и без лишних слов… Объявить просто, что в определенный срок вам, мирным жителям, покинуть Чечню, и… А потом использовать это пространство как военный ядерный полигон - какие проблемы? Вон весь Урал загажен этими зонами, а чем Чечня лучше? И геноцида никакого - все они и так уже переселились в Ингушетию".

- Это, по-моему, медицинский случай, что ему отвечать?

- Простите. В газетах и на государственном телевидении всерьез обсуждается проблема, как заасфальтировать Чечню. Совершенно серьезно предлагают во избежание кровной мести перебить всех чеченцев. Это не случай медицинский, а жизнь. Реальность.

- Вот эта реальность как раз и говорит о том, что война нанесла Чечне раны, несовместимые с совместной жизнью. И надо договариваться, как Чечня и Россия будут несовместно существовать.

Характер войны давно вышел за рамки антитеррористической операции. Идет тотальная война, направленная на уничтожение всего народа. И сегодня эта война приобретает все более жестокий характер.

- Вам не кажется, что военные и политики в последнее время предпринимают все усилия для провоцирования чеченцев на террористический акт. Если это произойдет, то, таким образом, общество получит косвенный ответ на вопрос, кто взрывал дома в Москве в 1999-м. Это самый тревожный вопрос для власти. И одна из причин того, что война никак не может закончиться. Остановка боевых действий завершится выяснением причин их начала.

- Да, это может придать импульс для еще большего ужесточения войны. Но я хотел бы сказать следующее. Есть мнение, что в войне участвуют две стороны. Это ошибочная точка зрения. Не учитывается еще один участник, пусть и невольный - гражданское население. Поэтому мое твердое убеждение: о прекращении войны надо договариваться, вести политические переговоры. Но наряду с федералами и боевиками в этом процессе должен участвовать и народ Чечни.

- Причем, я думаю, переговоры должны происходить так: с одной стороны - бандиты: федералы и боевики, а с другой - представители народа, "во имя" которого и идет вся эта война.

- Вообще-то, откровенно говоря, такая расстановка имеет все основания. Люди одинаково ненавидят и тех, и других. Я считаю, что в Чечне должна быть создана антитеррористическая коалиция из наиболее авторитетных, неформальных, представители которой и должны стать основными участниками переговоров.

- Руслан Имранович, один вопрос мне показался очень любопытным. Автор размышляет так: Хасбулатов платит налоги, эти деньги идут на войну, таким образом, он сам и сотни тысяч работающих в России чеченцев поддерживают боевые действия.

- И сам автор - тоже. К сожалению, и для государства, и для общества это так. Но оплачивающие из своего кармана эту войну делятся на две группы: у кого болит от этого сердце и у кого не болит. У кого болит - тот здоров. Но информационная политика государства направлена на то, чтобы здоровых было меньше.

Новая Газета, 01 марта 2002 г.