Ужин Анатолия Чубайса с "The FT"

Роман москвичей с японской пищей - загадка для меня, но загадка приятная. Один из лучших таких ресторанов - "Изуми". Я обрадовался, что Анатолий Чубайс выбрал для нашей встречи именно это место.

Меня удивило, что он пришел вовремя - приятный жест в городе, где чем выше ты взошел по социальной лестнице, тем с большей бесцеремонностью можешь относиться ко времени. Я заметил также, что он немного похудел с момента нашей прошлой встречи, которая состоялась год назад. В этом наверняка свою роль сыграла японская пища.

Когда нам принесли меню, я обратил внимание на то, как обходительно он разговаривает с официанткой, русской девушкой, завернутой в японский халат. Его талант очаровывать отдельных граждан не уступает таланту приводить в бешенство широкую общественность.

Я показываю пальцем на фотографию большой порции суши и делаю вывод, что Чубайс поступил примерно также - блюда, который прибывают через 10 минут, выглядят примерно одинаково.

Он заказывает зеленый чай, я следую его примеру. Мне бы хотелось чего-нибудь покрепче, но над нашим столом незримо довлеет фигура Касьянова, с которым должен встретиться после этого ужина Чубайс.

Мы начинаем разговор. Прошло десять лет со времени претворения в жизнь его приватизационной программы, а также проведенной в пожарном порядке распродажи государственных заводов, которая ознаменовала пришествие в Россию жесткого, дикого капитализма, сделавшего некоторых очень богатыми, и многих - очень бедными. Именно за это те самые многие в России и ненавидят Чубайса.

Я спрашиваю, что он думает сейчас о достигнутых результатах. "То, что мы имеем в конце концов, - отвечает он, - это то, что мы планировали тогда... Но это потребовало больших усилий, это принесло гораздо больше боли, это обошлось намного дороже, чем мы надеялись".

Но, продолжает он, главное состоит в том, что мы вообще это сделали. Поэтому в течение ближайших поколений в России будет существовать частная собственность. "И я это сделал, - говорит он. - При всех ошибках. Несмотря на всю критику. Я сделал это".

Он не сожалеет и о том, что в 1996 году Борис Ельцин был переизбран на пост президента. Чубайс взял на себя руководство избирательной кампанией в тот момент, когда рейтинги популярности упали ниже 10%, а Ельцин испытывал серьезные проблемы с сердцем и с большим трудом мог выговорить связную фразу. Выборы финансировала клика магнатов, взявших себе в награду государственные активы на миллиарды долларов, за которые им пришлось заплатить очень мало. Вину за это россияне тоже возложили на Чубайса.

"Если бы я оказался еще раз в такой ситуации, - говорит он, - я бы принял абсолютно такое же решение". Это было "фундаментальное историческое решение". Последовавшее разграбление активов было "ценой, которую мы заплатили за то, чтобы не позволить коммунистам вернуться в страну".

К этому моменту мы уже справились со значительной частью хорошего, но не потрясающего суши. В Москве о суши обычно спрашивают не "Свежее ли?", а "оттаяло ли оно?" Я думаю, что это - свежее.

Раз уж речь зашла о "фундаментальных исторических выборах", я спрашиваю Чубайса о самом драматическом из них: о решении Ельцина использоваться танки против российского парламента в 1993 году, когда он оспорил и блокировал власть президента.

Среди россиян до сих пор нет единодушия по этому вопросу. И в момент ответа Чубайса я отчетливо осознаю преимущества беседы в отдельной комнате. В половине московских баров его ответ привел бы к драке.

"Если бы страна не заплатила малой кровью в 1993 году, - говорит он, - она бы заплатила большой кровью в течение ближайших двух, пяти, десяти лет. Лично для Ельцина, конечно, это решение было фантастически сложным. И именно поэтому он в конце концов утратил политический импульс. Ему пришлось жить с результатами. Только один человек - Ельцин - может знать истинную цену решения, когда ты говоришь министерству обороны: "Стреляйте! Из танков!"

Чубайс восхищается Путиным, считает, что он принимает смелые долгосрочные решения в области экономической и внешней политики. Я говорю, что на Западе многие считают, что Россия превращается в полицейское государство. И он еще раз удивляет меня своим ответом.

"Этот страх существует не только на Западе, но и здесь, - говорит он. - Мы не можем закрыть глаза и сказать, что это глупости. Нет, это серьезно. Существуют политические силы не очень далеко от Путина, которые поддержали бы именно такой характер развития России. Но есть политические силы, выступающие резко против этого, в том числе Союз Правых Сил (право-центристская партия, одним из лидеров которой является Чубайс). Нельзя просто обсуждать, случится это или нет. Мы должны бороться против этого".

Чубайсу пора идти. В настоящее время он руководит "ЕЭС", российской национальной энергетической компанией. Я предполагаю, что Касьянов хочет поговорить с ним о ценах на электричество. Он решает не брать десерт и немного раздражается, когда нам приносят тарелку липких кремовых палочек - подарок фирмы. Я провожаю его, оплачиваю счет и выхожу на Спиридоновку.

Улица мало изменилась, но она всегда была шикарной. Другие места Москвы и России стремятся ее догнать. Приватизированная экономика начинает работать. В каком-то смысле Россия принимает образ мысли Чубайса.

А ведь ему всего 46 лет. Несмотря на все утверждения Чубайса о том, что он счастлив в бизнесе, я готов съесть палочки из этого ресторана, если он не подумывает о президентских выборах 2008 года, когда истекает второй срок Путина. А в "Изуми" палочки, между прочим, сделаны из нержавеющей стали.

Инопресса.ру, 19 февраля 2002 г.