Второй фронт чеченских боевиков

18 января 2001 года в Махачкале прогремел террористический взрыв. Погибло семеро военнослужащих. Случись подобное в Грозном, российское общество, возможно, не обратило бы на это особого внимания - гибель солдат и офицеров в Чечне стала уже страшной рутиной. Но подрыв грузовика с военнослужащими 102-й бригады Внутренних войск в столице Дагестана - это действительно ЧП, причем ЧП с далеко идущими последствиями.

Сразу после теракта прокурор Дагестана Имран Ярамиев заявил, что у следствия есть несколько версий относительно причин взрыва, но обнародовал только одну: возможными организаторами были названы "непримиримые ваххабиты". Таким образом, власти Дагестана впервые за два годы вынуждены были признать, что в республике действуют подпольные военизированные исламистские группировки.

После событий в Дагестане в августе-сентябре 1999 года интерес в Чечне к соседней республике утрачен не был. Наоборот, лидеры боевиков, все яснее понимая, что справиться с федеральной группировкой собственными силами будет крайне трудно, стали разрабатывать дальнейшие планы перенесения боевых действий за пределы Чечни. Общая ситуация на Северном Кавказе благоприятствовала осуществлению подобных планов: желающих участвовать в "джихаде" становилось все больше и больше.

Ведь реальная ситуация в Дагестане летом 1999 года была далеко не такова, как ее представляли российские СМИ: мол, в республику вторглись чеченцы и арабы, причем с какими-то не вполне ясными целями: то ли чтобы выполнить заказ Волошина-Березовского, то ли чтобы не дать построить нефтяную "трубу" в обход Чечни. На самом деле в отрядах Басаева и Хаттаба большинство составляли именно жители Дагестана - по оценкам Шамиля Бено, бывшего представителя Ахмада Кадырова в Москве, их было чуть ли не 90 % общего числа боевиков. Это в беседах с корреспондентом Граней.Ру признавали и многие дагестанцы, в том числе и крайне отрицательно относящиеся к ваххабитам. В состав самопровозглашенной Шуры, образованной незадолго до вторжения в Дагестан, вошли некоторые известные жители Ботлихского и Цумадинского районов. Так, ее председателем стал Абдурахман Магомадов, известный тем, что перевел Коран на аварский язык.

Дагестанцы стали появляться в Чечне еще в первую войну. Они приходили воевать на стороне боевиков. Среди них был, например, и сын дагестанского поэта Адалло Алиева, поддержавшего акцию Басаева и Хаттаба в Дагестане. После войны многие из них остались в Чечне и стали обучаться ведению диверсионно-партизанской войны в лагере Хаттаба близ села Сержень-Юрт. К 1999 году общая численность "интернационалистов" составила, по некоторым данным, около полутора тысяч человек. После дагестанских событий большинство из них снова оказалось в Чечне, теперь уже в составе "Исламской интернациональной бригады".

Во второй чеченской войне вооруженные формирования дагестанцев воевали сперва под началом Шамиля Гергебильского, а после его гибели под Шатоем в марте 2000 года командование перешло к полевому командиру по имени Раббани. Политическое крыло дагестанских исламистов возглавил Сиражудин Рамазанов, известный тем, что еще в середине 1980-х годов пропагандировал идею создания на Кавказе исламского государства. С помощью Мовлади Удугова дагестанским исламистам удалось организовать телевещание на Дагестан из подпольной студии в Чечне, а после того как в конце 1999 года она перестала функционировать, радикальные ваххабиты стали распространять в Дагестане листовки и газету "Голос джихада".

Подрывы и нападения в Дагестане, а также в других северокавказских республиках происходили и раньше. Можно вспомнить, например, подрыв "Урала" с пограничниками в Северной Осетии осенью 2001 года или нападение на колонну якутского ОМОНа в Дагестане в 2000 году. Однако если прежде за этими диверсиями стояли, как правило, отдельные полевые командиры, то сейчас перед нами, возможно, результат спланированных действий руководства Ичкерии. Ведь еще в конце августа прошлого года Аслан Масхадов отдал приказ о "нанесении ударов по местам дислокации российской армии на всей территории России".

Этот приказ дался Масхадову нелегко. Он долго сопротивлялся нажиму своих более радикальных соратников, стремившихся превратить чеченскую войну в кавказскую. Однако сейчас, когда исчезли последние надежды на переговоры с федеральным центром, Масхадову терять нечего. В беседе с автором сотрудник Департамента по международным связям при Масхадове так охарактеризовал позицию руководства Ичкерии в отношении "Исламского правительства Дагестана" (так именует себя группировка Рамазанова-Раббани): "Отношение у нас к ним негативное, но на данный момент они являются нашими естественными союзниками в войне с Россией".

По оценкам сотрудника масхадовского департамента, на данный момент численность дагестанских боевиков составляет около 2 000 человек. Это не значит, что все они одновременно находятся в Чечне, - одни приходят, другие возвращаются домой. Однако дома, имея опыт ведения партизанской войны, полученной в Чечне, они несут в себе еще большую угрозу для федеральной власти и стабильности на Кавказе. Острые социальные противоречия в республиках Северного Кавказа, коррупция и авторитарные методы правления - все это представляет собой благодатную почву для пополнения рядов сторонников кавказского "джихада".

Понимает ли это федеральный центр? По-видимому, да - ведь недаром в апреле прошлого года "силовые" министры после посещения Чечни встретились в Минеральных Водах с руководителями Карачаево-Черкесии и Кабардино-Балкарии для обсуждения проблемы распространения экстремистского ваххабизма в этих республиках. Однако вряд ли можно решить эту проблему лишь силовыми мерами.

Грани.ру, 21 января 2002 г.