Уважаемая Елена Маглеванная, примите наши поздравления по поводу решения финских властей предоставить Вам защиту от преследования Российских властей

26.10.2010

   
Я хотела бы от всей души поблагодарить членов Финско-Российского Гражданского Форума и всех, кто оказывал мне поддержку все то время, пока я ждала решения. И конечно же, прекрасную страну Финляндию, которая оказалась ко мне так добра. Я не сомневаюсь, что она станет для меня не то что, как принято говорить, «вторым домом», а думаю, первым, потому что Россия в силу ряда обстоятельств домом для меня так и не стала.

Получила ли ты много поздравлений из России? Не можешь сказать, какие, например, комментарии твоих друзей к решению финских властей?

Поздравлений из России я пока получила немного, потому что не все еще знают. Первое поздравление оттуда я получила от правозащитницы Татьяны Монаховой из Москвы, которая была очень рада за меня и сказала, что это очень хорошая новость.

Как ты думаешь, какая будет реакция российских властей и властей в твоем родном городе Волгограде на решение предоставить тебе статус беженца в Финляндии?

Реакция будет, ясное дело, отрицательной. Впрочем, может быть, они понадеются, что проживая вне территории России, я прекращу борьбу против них. На это я отвечу — напрасно надеются. Наоборот, выйдя из под пресса, я эту борьбу только усилю.

Какой именно статус тебе выделили: убежище или вид на жительство по гуманитарным причинам? Вид на жительство постоянный?

Мне предоставили статус беженца, как написано в документе, «категория А», то есть, как мне объяснили, это как бы наивысший вариант статуса. Сроком на четыре года, с возможностью продления.

Каково отношение финских властей и финской иммиграционной службы к другим гражданам РФ -- т.е., не только выходцам из Северного Кавказа --, ходотайствующим об убежище в Финляндии? Изменилось ли что-нибудь в политике Финляндии в отношении беженцев из РФ?

Мне рассказали, что в моем лагере беженцев мой случай — это второй случай предоставления убежища гражданам России (не выходцам с Северного Кавказа) за всю его историю. Причем первый был связан с воссоединением семьи. Про другие лагеря не знаю, но знаю, что раньше это было редкостью. Возможно, столь быстрое решение в отношении меня свидетельствует о том, что в Финляндии и вообще в Европе начали понимать, что скрывается за псевдодемократической риторикой российских властей, и какова ситуация с правами человека в этой стране на самом деле. По крайней мере я очень на это надеюсь.

Какое значение тебе лично имеет решение финских властей предоставить тебе статус беженца? Имеет ли данное решение значение и другим гражданам РФ, которые просили об убежище в Евросоюзе?

Для меня, конечно, значение сегодняшнего события просто невозможно переоценить. Это значит, что отныне я могу жить и работать спокойно, не опасаясь, что меня в любой момент могут арестовать, бросить в тюрьму, подвергнуть пыткам или просто убить. Я могу жить в свободной и спокойной стране. Я очень счастлива.

Я надеюсь, что мой случай послужит в некотором роде прецедентом, ведь европейская правовая система опирается, как правило, на прецеденты. И в дальнейшем независимым журналистам и борцам за права человека будет легче получить убежище в западных странах. Ведь после распада Союза многие на Западе наивно поверили в то, что в России больше не преследуют за политические убеждения. И поэтому я отдаю себе отчет, что решение в отношении меня — это не только спасение конкретно моей жизни, а в первую очередь признание очередного факта политических преследований в России. Для меня это тоже очень важно.

Какое значение имеет решение финских властей к вопросу о защите, предоставленной странами ЕС, журналистам и правозащитникам преследуемым в России?

Да, конечно, я надеюсь, что с каждым таким признанием следующему правозащитнику или журналисту, который попросит политического убежища на Западе, будет легче его получить, потому что это уже не будет новостью — то, что в России преследуют тех, кто борется за права человека. Я знаю, что раньше власти многих европейских стран не всегда охотно признавали этот факт.

Имеет ли решение в твоем деле значение к политике в отношении беженцев в ЕС в целом? Какое твое личное мнение об этой политике?

Что касается политики в отношении беженцев в ЕС, то, живя в лагере и наблюдая за предоставлением статусов, я нахожу эту политику в большинстве случаев справедливой. Однако очень тяжелый для меня момент — Дублинская конвенция. Мне не раз приходилось наблюдать, как разлучали семьи, отправляя одного из супругов по Дублину, например, в Польшу, которая не может предоставить, например, чеченцам минимальных гарантий безопасности — там в открытую орудуют кадыровские убийцы. По моему мнению, с этим «Дублином» надо что-то делать, возможно, хотя бы прописать в нем какие-то исключения.

Еще очень тревожный факт — что в последнее время стали выносить отрицательные решения в отношении чеченцев, в том числе и в Финляндии, чего раньше не наблюдалось вовсе. Неужели кто-то поверил заявлениям марионеточного режима Кадырова о том, что обстановка в Чечении якобы «стабилизировалась»? Неважно, что сейчас там нет открытых боевых действий. Жизнь человека в этой республике, если он не пользуется расположением ее единоличного диктатора Рамзана Кадырова, не стоит и копейки... Людей похищают и убивают среди бела дня, а те, кто остается в живых, боятся об этом говорить, потому что немедленно станут следующими жертвами.

Ты защищала в основном выходцев из Северного Кавказа в России, но и в странах ЕС. Какие самые актуальные проблемы, с которыми сталкиваются выходцы из Северного Кавказа в Европе?

В первую очередь это пресловутый «Дублин». Так уж сложилось, что российские власти препятствуют получению виз чеченцами, и единственной страной, в которую они могут выехать, остается Польша, где действует безвизовый режим. Но в Польше им угрожают кадыровцы. А перебраться в другую страну они не могут из-за действия Дублинской конвенции, попадая таким образом, как выразился один из моих знакомых журналистов, в «польский капкан»...

Еще одна проблема - в последнее время приходится бороться с начинающим формироваться мнением о "стабилизации" обстановки в Чечне. Кадыров вместе со своими хозяевами Медведевым-Путиным прилагают много усилий, чтобы убедить в этом европейцев. К несчастью, иногда случается, что к ним прислушиваются, и тогда начинаются проблемы. Вот, например, буквально на днях услышала об очередном таком случае в Словакии, когда два чеченских беженца - Али Ибрагимов и Анзор Чентиев - были задержаны по российским обвинениям, и теперь им грозит депортация - наверняка на верную смерть.

Что было бы с тобой в случае твоего возвращения в Россию? Могла бы ты расчитывать на тот же уровень поддержки, с которым ты встретилась в Финляндии?

В случае моего возвращения в Россию рассчитывать на такую поддержку я, естественно, не могла. Да, у меня были друзья из числа правозащитников, но в целом большинство СМИ и их читателей приветствовали бы мою депортацию в Россию и последующий арест. Я в этом не сомневаюсь, так как помню реакцию пропутинских СМИ на мое осуждение. Если честно, для меня это было тоже одним из моментов, который оказывал наиболее угнетающее воздействие во время ожидания решения. Мысль о том, что мои враги будут торжествовать, засадив меня за решетку, усиливала желание сделать все возможное, чтобы этого не допустить. Теперь я могу смело сказать всей их компании: не дождетесь!

В Финляндии я встретила просто невероятную поддержку. Не только со стороны правительства и журналистов, но и со стороны обычных граждан. Внимание, которое они ко мне проявляли, было порой очень трогательным. Так, после публикации моего интервью в газете мне принесли подарок одного финна, прочитавшего интервью -- пластиковый лоток с малиной из его сада и книгу, написанную им самим -- рассказ о его жизни. На форзаце книги была приписка, что автора очень тронула моя история. Еще на прошлый новый год незнакомая пожилая финка прислала мне поздравительную открытку. Просто не могу выразить, какую признательность я почувствовала. В России я ни о чем подобном и подумать не могла. Меня называли террористкой, пособницей бандитов и всякими словами похуже. Какая уж тут малина и открытки...

Какие твои дальнейшие планы в Финляндии? Чем будешь заниматься? Где будешь жить? Помогает ли финское государство тебе устроиться в Финляндии?

Заниматься я собираюсь в первую очередь, само собой, своей работой. Буду писать статьи и бороться за права тех, кого сажают, пытают и преследуют в России. Бороться за то, чтобы за это, а также за самое главное свое преступление — геноцид чеченского народа — виновники, каковыми я считаю российские власти во главе с президентом (точнее, квазипрезидентом) Медведевым и истинным хозяином страны Путиным, [станут перед судом].

Помощь со стороны финского государства с самого начала была очень и очень большой. Я, выросшая в России, не могла себе представить, что бывает государство, которое с такой заботой относится к людям, тем более к негражданам. Мне дали жилье, социальное пособие, если я обращалась к социальным работникам с какой-либо просьбой, то эта просьба обыкновенно удовлетворялась. Хотя, собственно, я еще ничего не сделала для Финляндии. В России можно прожить всю жизнь, работая на государство, и под конец убедиться, что ты этому государству совершенно безразличен. Вот в чем большая разница. У меня первое время был некий шок от этого, в хорошем смысле, разумеется. Потому что я ничего подобного не ожидала.

Конечно, чтобы не сидеть на шее у давшего мне приют народа Финляндии, я собираюсь найти себе официальную работу. Но для этого в первую очередь надо выучить язык, к сожалению, я еще не владею им достаточно хорошо. Насчет жилья - мне обещали помочь с арендой квартиры в самое ближайшее время. Как мне сказали, это, скорее всего, будет в том регионе, где я сейчас нахожусь, то есть в Южной Карелии.

Есть ли у тебя еще что-то, о чем ты бы хотела рассказать нашим читателям?

Рассказать — ну, в первую очередь еще раз поблагодарить всех. Кто поддерживал меня и болел за меня. Это тоже было непривычно и неожиданно — что столько людей на моей стороне. Я вам всем очень признательна и очень вас люблю. А в дальнейшем я буду, конечно, продолжать работу и рассказывать обо всем, что происходило и происходит в России. Чтобы здесь и вообще в Европе люди больше знали о том, с каким соседом им приходится иметь дело.