Обращение к читателям!

Уважаемые читатели!
В течении последнего времени мы ожидали, что возобновится публикация глав книги чеченского журналиста и моджахеда Мусоста Алдамова «Магомед победит войну», которая остановилась 12 ноября 2003 года.
Мы были бы чрезвычайно благодарны тем, кто располагая хоть какими-то сведениями, сообщил бы нам о дальнейшей участи автора.

Редакция

Глава 1
…Неделю назад получил весточку от Магомеда, где он сообщает, что после нескольких дерзких и удачных операций по уничтожению оккупантов, его отряд был «замечен» штабом ВСЧРИ, и включен в структуру вооруженных сил. Магомед с радостью сообщает, что он встречался с Асланом Масхадовым. Казалось бы, все нормально, - Магомед больше не будет угрожать Госдуме, но не стоит забывать, что «магомедов» в Чечне десятки тысяч и не всех их контролирует штаб ВС ЧРИ. Не исключено, что кто-нибудь из них со своим отрядом обязательно доберется до Госдумы или до Кремля, если не будет изменена преступная политика в отношении Чечни и чеченцев. Ведь теркибаевы, торгующие кровью своего народа и готовые подставить ребят под игры ФСБ, не все еще выявлены.

В дни захвата «Норд-Оста» чеченскими диверсантами я боялся услышать его имя, то есть настоящее имя Магомеда. «А какая разница?- подумал я – ведь разница лишь в том, что «магомедов и мадин», которые захватили театр, я не знаю в лицо, но они, так же, как и Магомед, окончили «Академию межнациональных отношений» при «зачистках» и на полях сражений. Они видели смерть родных и близких им людей, они хоронили изуродованные на пытках тела своих братьев и сестер, или по кусочкам собирали взорванные тела родных. Они не раз раскапывали многочисленные массовые захоронения в надежде найти труп родного человека. Кто имеет моральное право их осуждать? - Во всяком случае не сытая и самодовольная Европа - соучастница геноцида чеченского народа, и кучка кремлевских террористов, закатывающая истерику о «чеченском терроризме». Чтобы победить войну и российских террористов необязательно, чтобы мир тебе рукоплескал. Видит Бог, они воюют не ради войны, а для того, чтобы выиграть долгожданный мир в Чечне. И судья им - только Аллах!»
На днях, после длительного отсутствия, я вновь оказался в Чечне. Конечно, картина удручающая. Везде разрушения, на лицах людей почти не заметишь улыбку, села опустели как после страшной эпидемии, кося не больных и немощных, а самых здоровых и молодых людей, - это следы продолжающейся войны. Дети просыпаются, радуясь не солнцу, а ненастной погоде, как спасительнице от бомбардировок и налетов оккупационных банд, именуемых «зачистками». Солнце и солнечная погода в понимании чеченских детей, это символ опасности и зла. Население Чечни боится ночи, не меньше, солнечного дня. Многотысячные жертвы среди мирного населения на совести «эскадронов смерти», орудующих в ночное время. Они состоят из сотрудников ГРУ. Их цель - максимально уничтожить мирное население, чтобы устрашить народ и парализовать его волю к борьбе. Из-за своей врожденной тупости Кадыров присвоил себе авторство этого позорного метода уничтожения народа: «Тук-тук, Ассалам алейкум и нет человека», - так рекомендовал он российским спецслужбам убивать чеченцев. Он – пешка в руках спецслужб и вряд ли понимал, что, озвучивая шпаргалку ФСБ, берет на себя кровь тысяч и тысяч невинных жертв «эскадронов смерти».

Люди так и говорят, - хватит ли рода Кадырова и его прихвостней для возмещения кровной мести? Я убедился, что у кровников в вопросе мести нет слепой ненависти, а есть отточенная законами гор решимость и уверенность в неотвратимости наказания за кровь безвинных жертв. Это своего рода защитный механизм чеченского общества в условиях войны, когда вопросы внутринационального характера откладываются на время, чтобы избежать серьезного внутричеченского конфликта. С этим ничего не может поделать Россия и ее спецслужбы. Законы чеченского общества им не по зубам и серьезно противопоставить чеченцев никак не удается.

А ночные дерзкие нападения чеченских бойцов на места дислокаций российских банд, подобны нападениям волков на отару баранов. Паническая, беспорядочная стрельба и крики оккупантов о помощи вызывает такое ощущение, как будто годами я отсюда и не уезжал. Ничего здесь не изменилось. Война только набирает обороты. Как только на окраине села начинается перестрелка, сопровождаемая взрывами, по опыту трехлетней давности, когда за этим начинается обстрел населенного пункта артиллерией, я сбрасываю постель на пол, прижимаюсь к стене и засыпаю.

Меня разбудили рано. Я заметил странность в поведении родственников, - на их лицах была какая-то отрешенность. Спросил, в чем дело. Оказывается, этой ночью чеченские бойцы напали на крупный блокпост недалеко от села, уничтожили порядка 20 оккупантов и десятерых взяли в плен. Об этом рассказал раненый российский солдат, которому удалось сбежать в село и попросить защиту у населения. Население уже по горькому опыту, готовилось к карательному налету российских банд, так как ближайшим к блокпосту селом оказалось наше. А тот факт, что приютили раненого солдата, является отягчающим обстоятельством для населения. Великодушие населения и наших воинов к раненым оккупантам, у ФСБ вызывает бешенство, видимо они боятся, как бы этим не развеяли миф о «кровожадных чеченцах» и как бы солдат не задумался: «А правильную ли политику ведет его командование против чеченцев?» Поэтому с населением и объектом его великодушия расправляются жестоко. Скорее, судьба этого солдата предрешена; - теперь у блокпоста убито не 20, а 21 оккупант. Солдат, по мнению ФСБ, должен смотреть на чеченцев только через прицел «Калашникова», - иначе он будет уничтожен своими. Подобных случаев много. Рассказывают о том как шестеро солдат, попавшие в плен чеченским бойцам, были отпущены без всякого обмена, в связи с передислокацией отряда. На второй день их тела нашли у лесополосы, недалеко от воинской части. К тому же, уничтоженных спецслужбами солдат, использовали, как повод для «зачисток» близлежащих сел.
Никто предстоящей карательной акции не может помешать и никто не может защитить жителей обреченного села. Они должны просто ждать и наблюдать: как их будут избивать, пытать и убивать, кого-то увезут, и исчезнет бесследно, с кого-то попросят деньги.

Марионеточная администрация Кадырова не способна защитить даже себя. Рассказывают, как однажды пьяные российские солдаты уложили Ахмада Кадырова в грязь у блокпоста. Он кричал, лежа в грязи, что он «президент Чечни», а пьяная российская солдатня измывалась над ним: «Какой ты президент, - козел-самозванец? Запомни, президент Чечни - Масхадов». От природы дебильного Кадырова довели до такого состояния, что ради того, чтобы ему позволили назваться «президентом» он согласен покрывать не только бесчинства российских банд и убийство чеченского народа, но, если сказать образно, - прилюдно снять с себя штаны или отдать свою дочь и жену на потеху солдатне, не задумываясь о морали. Люди говорят, что больно смотреть на это животное, еще несколько лет назад, имевший имидж богобоязненного человека. Редко кто обращается к нему за помощью. Все понимают, что он - ничтожество.
Родственники просили меня уехать в соседнее село, так как они были убеждены в том, что я исчезну бесследно, если федералы застанут меня здесь. Со мной, за рулем машины, они отправили своего сына Магомеда, подростка 15 лет. Видимо, боялись и за его судьбу в предстоящей «зачистке». Мы ехали в противоположную сторону от уничтоженного блокпоста. А чтобы добраться до места назначения мы должны были проехать через другой блокпост, расположенный в 5-6 км от села. Когда подъезжали к блокпосту, я попросил подростка быть осторожным. «Не беспокойся, - сказал он, - они на неделю две будут как шелковые. Правда, у этих нелюдей память коротка, - быстро забывают урок. Но, мы будем учить их без выходных». Его глаза блестели, как у азартного игрока. Я воспринял его слова, как браваду подростка. Нас на блокпосте даже не остановили, мы благополучно добрались до села.

В этом селе, до войны, я бывал часто. Одно из красивейших сел Чечни. Больно было видеть, во что его превратили российские банды: разрушенные дома, редкие прохожие на улицах, а площадь в центре села, где раньше ключом билась жизнь - вся в ямах от бомб и снарядов и пуста, как кладбище. Такое ощущение, что здесь вырыли могилы, но не успели похоронить людей. Друзья и родственники искренно радовались нашему приезду, так как гость, в последние годы, редкое явление в этом селе, из-за боязни попасть под часто проводимые «зачистки». Почти весь день я ходил из дома в дом, выражая соболезнование родственникам, по поводу гибели знакомых мне людей. Я насчитал их около ста человек. Здесь нет ни одной семьи, у которой российские банды не убили человека.

Я заметил, что в селе мало молодежи. На мой осторожный вопрос другу, почему я не вижу его сыновей, тот понял меня и улыбнулся: «Слава Аллаху, они живы, умирать так просто не собираются». Как я понял, они воевали в рядах вооруженных сил Ичкерии. Отца радовало то, что, если им суждено погибнуть, то погибнуть в бою с врагом, с оружием в руках, а не на «зачистках». Такая тенденция получила широкое распространение в связи с жестокостью российских банд на «зачистках». От многих родителей я слышал подобное: «Отправил к нашим воинам, если суждено погибнуть, пусть погибнет как мужчина-воин».

Без ужаса и содрогания невозможно было слушать рассказы о бесчинствах
российских банд в селе. Однажды пьяные российские террористы схватили четверых 16-17 летних парней. Их связали между собой, а между ними заложили взрывчатку и взорвали на глазах согнанных на площадь односельчан. Несколько дней собирали их куски. Хватают людей, увозят, а позже находят их изуродованные тела на окраине села. Люди перестали жаловаться, говорят – бесполезно. Семья знакомого мне учителя школы, погибла полностью. Односельчане говорят об учителе: «Он жил достойно и погиб достойно».
Случилось это так. Российская банда проводила в селе так называемую «зачистку» - погром с грабежами и убийствами. Вдруг на окраине села, у дома учителя, началась перестрелка, которая продолжалась около часа. Неожиданно для всех, банда спешно покинула село. Когда односельчане потушили горящий дом, то увидели страшную картину. Дом был завален трупами. Кроме обугленных тел учителя, его трех детей, матери и жены, в доме обнаружили еще 7 трупов. По биркам на шее и останками военного обмундирования и оружия, догадались, что эти трупы российских бандитов. Заподозрив в этом какой-то подвох, глава администрации села срочно известил временную администрацию о бесчинствах российских банд и о находке в доме учителя. Российская сторона как-то тихо, без шума, забрала обгорелые трупы своих бандитов. Очевидцы говорят, что банда проводившая «зачистку», покидая село, подобрала не менее 10 трупов своих бандитов, уничтоженных у дома учителя, но почему-то они оставили трупы, которые были внутри дома.

Кто убил около двух десятков бандитов? По мнению односельчан, российские бандиты попытались изнасиловать 17-летную дочь учителя. Видимо в борьбе с девочкой эти животные потеряли контроль над учителем, отцом девушки, а он, воспользовавшись этим, овладел их оружием и в упор расстрелял подонков. После чего открыл огонь по бандитам на улице. Банда, после длительной перестрелки, ударила по дому из огнеметов, и в панике, подобрав трупы на улице, а остальных оставив гореть в доме, спешно покинула село. Растерянность банды и ее бегство объясняют тем, что сельским учителем был убит подполковник ФСБ Нечаева из Нижнего Новгорода, который руководил погромом в селе. На запрос главы администрации села о деле убийства семьи сельского учителя, прокурор республики Чернов пригласил его в свой кабинет и заявил, чтобы он забыл об этом случае. Намекнул, что трупы в доме могли принадлежать боевикам и арабским наемникам, так как российские войска в этот день «зачистку» не проводили. На вопрос главы сельской администрации: «Так, не ваша ли это обязанность расследовать, чьи эти трупы, откуда у арабов бронетехника и кто убил семью учителя? Разве не странно, что подполковник ФСБ руководил арабскими наемниками?» Прокурор ответил: «Если не будешь знать, может быть, проживешь долго».

Несмотря на откровенное предупреждение прокурора республики, глава администрации поднял этот вопрос в марионеточном правительстве перед «высокой» комиссией из Москвы. Через неделю его нашли мертвым в своей машине недалеко от блокпоста. Односельчане обнаружили на теле главы села три пулевых ранения в области сердца и контрольного выстрела в затылок. О его смерти сообщили российские СМИ, как об установленном факте, что его «убили боевики». Это, как всегда. А в селе знают, кто его убил. Знают, что их односельчанин-учитель убил не простых наемников, а майора, двух капитанов и подполковника ФСБ. Также, знают, в каких городах похоронили этих «героев». Спецслужбы России и не догадываются, как много знают о них чеченцы. «Это война не закончится веками, во всяком случае, для детей и внуков русских, воюющих в Чечне», - говорят чеченцы.

Мы поздно легли спать. На рассвете меня опять разбудили. В сторону села двигалась огромная колонна бронетехники. Я заметил странное, знакомое выражение лиц хозяев дома. Да, я вспомнил, точно такие же лица были у моих родственников, когда попросили меня поехать в это село. Это был не страх. Их лица выражали отсутствие всякого страха и эмоций. Эти были не лица, а маски смерти.

Подросток Магомед, который сопровождал меня, предложил мне пойти с ним в лес и переждать там возможную «зачистку» села. Меня это заинтересовало. Вдруг захотелось ощутить себя свободным на природе, как и прежде, чем гоняться из села в село, предоставляя хлопоты родственникам. Несмотря на уговоры хозяев дома, которые хотели перебросить нас в другое село, я согласился с предложением Магомеда идти в лес и переждать «зачистку» там. Хотя хозяин дома был огорчен моим решением, но хозяйка наспех собрала нам еду. Когда мы углубились в лес, вертолеты, сопровождающие колонну, на низкой высоте кружились над селом и над нами. Но нас они не могли заметить. Мы с Магомедом все шли и шли, пока шум бронетехники и вертолетов не остался далеко позади. Уставший от быстрой ходьбы я остановился и сказал Магомеду, который шел впереди, что я намерен переждать здесь. Магомед, как-то неуверенно, сказал: «У них собаки и могут обнаружить нас, лучше уйдем подальше». Я отметил для себя практичность этого мальчугана и последовал его совету. Через некоторое время я понял, что Магомед не просто идет вперед, а, внимательно рассматривая местность, пользуясь только ему понятными ориентирами, идет к какой-то цели. Мы шли примерно минут 30. Он остановился и сказал: «Поклянись, что ты не расскажешь никому о том, что увидишь здесь». Я пошутил: «Обещаю, Магомед, что не скажу никому, что увидел в этом лесу эти огромные чинары». Это его не рассмешило, передо мной стоял не по годам, очень серьезный парень. Я его воспринимал как ребенка и только сейчас, с удивлением обратил внимание на недетское, серьезное лицо. Он смотрел на меня, как мне показалось, осуждая мою несерьезность. «Обещаю, Магомед, нашу тайну унести с собой в могилу», - уже серьезно ответил я. Мы оказались в труднопроходимых зарослях, он раздвинул ветки, и открылся вход в какую-то пещеру. Я с трудом протиснулся внутрь за Магомедом. Когда он зажег лампаду на стене, я увидел просторное помещение с каменными стенами. На стене флаг Ичкерии и фотографии наших президентов: Дудаева и Масхадова. Под ними фотографии наших знаменитых командиров. На углу, каменный выступ оборудован под стол. Там стояла кухонная посуда, примус. Вместо стульев – бревна. На всю одну стену сооружен топчан. Оказывается, Магомед и его особо доверенные друзья, давно готовят для себя базу. Он так и назвал – «базу». Командиры от них отказываются, говорят, чем больше отряд, тем труднее воевать. Но Магомед думает, что это не основная причина. «Маменькины сынки» не выдерживают пыток, когда попадают в руки российских палачей и раскалываются. Поэтому он то же не собирается брать каждого в свой отряд. У него свои правила отбора воинов. В его отряде уже 12 человек, проверенные бойцы. На мой вопрос: «Вы, что уже участвовали в боевых действиях?». Он ответил: «Только трус может сегодня остаться безучастным!»

Магомед и его команда на водку обменяла у контрактников приличный арсенал оружия. На мой недоверчивый взгляд, Магомед заметил, что еще кое-что достали, как трофей. «Кто-то из командиров или в штабе наших войск знают, что ты создаешь отряд?», - спросил я. «Обязательно узнают!» - уверенно ответил Магомед. Он включил примус, приготовил чай. Мы поели сухой паек переданный хозяйкой дома. Магомед, извиняясь, говорил, что следующий раз он примет меня здесь не так как сейчас. Магомед уже разработал маршруты боевых действий своего отряда. Он определил объект первого нападения своего отряда. Знал, сколько времени займет эта операция, кто и где будет задействован. Он рассуждал, как опытный командир. Да, война внесла свои коррективы в возраст детей. Я чувствовал, что он, Магомед, взрослее и опытнее меня. Предупреждая меня никому не говорить, он имел виду в первую очередь своих родителей, которые никак не могут понять, что он взрослее их. Я это понимал. Поэтому, мы старательно избегали в разговоре упоминания о них. Но я не выдержал и спросил, одобрят ли его планы родители. Он, ответил, что он уже не ребенок и его родители не в состоянии выкупить его у российских бандитов, и что это дает ему право быть самостоятельным в защите своей жизни. Он сказал жестокую правду. Да, мы, взрослые, сегодня не в состоянии защитить своих детей, которых на наших глазах избивают, унижают, пытают и убивают. Какое мы имеем право, после всего этого требовать от них послушания? Магомед, конечно же, всего этого не сказал, он слишком тактичный парень, но я уверен, что он так думает. Я решил, что не сообщу его родителям, ни словом о его планах. Он имеет право защищать свою жизнь.

(Продолжение следует)

Мусост Алдамов – независимый журналист