Лорд Фрэнк Джадд: «Ситуация в Чечне влияет не только на жителей республики, но и на мировое сообщество в целом»

Российским властям удалось изолировать Чеченскую Республику от западных журналистов и почти полностью блокировать поступление независимой информации из региона. Однако решение действовать в Чечне самыми жесткими методами на самом деле является признаком слабости Москвы. Лучшим же выходом из положения является улучшение социально-экономической жизни в Чечне и организация переговорного процесса. Об этом в интервью «Кавказскому узлу» сообщил участник межпартийной парламентской группы по защите прав человека парламента Великобритании, бывший докладчик по Чечне в ПАСЕ лорд Фрэнк Джадд, посетивший республику во главе делегации британского парламента 15-18 февраля 2010 года.

Григорий Шведов (Г.Ш.): Вы подготовили прекрасный доклад по результатам вашей поездки. В нем содержится длинный список рекомендаций. Я был бы Вам весьма признателен, если бы Вы прокомментировали некоторые из них. К примеру, первая рекомендация, обращенная к российским и чеченским властям: обеспечить большую прозрачность и отчетность размещения федеральных средств в Республике Чечня. Что именно навело Вас на мысль о необходимости обеспечения большей прозрачности и отчетности?

Фрэнк Джадд (Ф.Д.): У меня нет никаких сомнений в том, что часть средств уходит  не по назначению. Коррупция есть на разных уровнях. С этим надо что-то делать. Следует добиваться большей прозрачности и отчетности и от тех, кто выделяет средства, и от тех, кто их тратит.

Г.Ш.: Другая рекомендация, пятая по счету, касается необходимости бороться с воцарившейся в Чечне атмосферой безнаказанности и содержит подпункт о необходимости предоставить защиту свидетелям и членам их семей.

Ф.Д.: Во время нашей февральской поездки мы столкнулись с проблемой давления, которое испытывают на себе семьи жертв, их родственники и друзья. Речь идет о запугивании. Правосудие невозможно в таких условиях. Свидетели должны быть уверены в собственной безопасности, в том, что они могут говорить открыто, не рискуя при этом навлечь на себя страшные последствия. Поджоги домов (родственников боевиков - прим. "Кавказского узла") и тому подобное — все это запугивает людей.

Г.Ш.: Вы также составили рекомендации для правительств Великобритании и стран членов ЕС, одна из них касается необходимости более полного освещения событий, происходящих в регионе, независимыми СМИ. Почему чиновникам европейских стран нужно заботиться о том, чтобы предоставлять доступ для своих граждан к информации с далекого Кавказа?

Ф.Д.: Мне кажется, российским властям удалось весьма эффективно изолировать Чечню. Иностранным журналистам попасть туда очень сложно. Условия их пребывания там весьма ограничены. В результате мы имеем дефицит информации внутри России и, конечно же, в  мировом сообществе нет информации о том, что на самом деле происходит на Кавказе. Как же мы можем помочь? Прежде чем предлагать помощь, мы должны знать, только потом предлагать помощь. Это важно. Хуже всего то, что изоляцией дело не ограничивается. Существуют многочисленные свидетельства запугивания журналистов, знающих и освещающих ситуацию. Не говоря уж про русских журналистов, Анна Политковская, Наталья Эстемирова (Политковская была убита 7 октября 2006 года, Эстемирова – 15 июля 2009 года - прим. «Кавказского узла») — яркие тому примеры. Все это создает напряженную атмосферу, ограничивает объем информации, доходящий до широкой общественности, в то время как сведения оттуда должны поступать в полном объеме. Это не уменьшает ответственность внешнего мира, который должен постоянно добиваться правдивой информации о том, что творится в Чечне. Слишком часто я слышу разговоры о том, что в Чечню попасть слишком сложно, и поэтому мы  обстановку там освещать не будем. Я считаю, что это неприемлемо. Ситуация в Чечне конечно же тяжелая; но то, что там происходит, влияет не только на жителей республики, но и на мировое сообщество в целом. И СМИ просто обязаны освещать происходящее там

Освещая отдельное событие, нельзя забывать о контексте происходящего. Подача материала журналистами напрочь лишена контекста непрекращающегося противостояния, непрекращающихся, позвольте мне назвать это так, военных действий. Об этом ни слова. Событие преподносят вне контекста, и вы не сможете по-настоящему разобраться в ситуации.

Я уверен, что авторитарная система  сама обеспечивает приток новобранцев в армию мирового экстремизма, потому что люди, главным образом молодые, теряют надежду, отчаиваются. Но насилие имеет место не только в Чечне. Оно уже вышло за ее пределы, и я говорю не только об Ингушетии и не только о Северном Кавказе. Разве не очевидно, что новобранцы из Чечни уже принимают участие в глобальных экстремистских операциях? И с этой точки зрения, в решении чеченской проблемы заинтересован весь мир. Мы должны заняться этим в интересах собственной безопасности, поскольку, если мы закроем на это глаза, то сами же подготовим армию людей, угрожающих нашему обществу.

Г.Ш.: Служит ли пример конфликта в Северной Ирландии пониманию того, как жестокость армии и полиции мобилизовала людей на протест? Ведь британские спецслужбы своим насилием достигали результатов, схожих с кавказскими. Можно ли извлечь опыт из их ошибок, проанализировать действия британского правительства и их последствия, чтобы предложить меры,  которые можно предпринять для разрешения конфликтов на Северном Кавказе, предотвращения дальнейшей конфронтации в обществе и грубых нарушений прав человека?

Ф.Д.: У меня не вызывает никаких сомнений тот факт, что годы угнетения и несправедливости упрочили позиции экстремизма в Северной Ирландии. С момента возникновения конфликта меры по его разрешению лишь усугубляли ситуацию. Экстремисты действуют особенно эффективно в атмосфере отстраненного, неоднозначного отношения к ним со стороны широких слоев населения. Люди не просыпаются по утрам с мыслью: «Надо сообщить об этом в полицию». Поэтому так важно преодолеть это неоднозначное отношение. Люди должны понять, что криминальные действия недопустимы. Но это возможно только тогда, когда правосудие обретает силу и переходит в новое качество, когда люди обретают новые экономические возможности и начинают верить в социальную справедливость. В таких условиях экстремистам действовать гораздо сложнее. С тех пор как мы стали искать возможности мирного урегулирования в Северной Ирландии, число неуверенных значительно сократилось, нет уже почти людей, симпатизирующих насильственным методам, потому что все увидели конкретные достижения. Чтобы добиться успеха, необходимо было смириться с тем, что нам придется решиться на диалог с политическим крылом ИРА. А если вы решились на диалог, чтобы положить начало процессу мирного урегулирования, то вы не можете начать с выдвижения всякого рода предварительных условий, потому что все необходимые условия должны определяться уже в ходе переговоров. Процесс сам собой приводит к положительным изменениям шаг за шагом. Только недавно в результате этого процесса мы достигли окончательного решения. Но добиться этого можно только в ситуации, когда обе стороны берут на себя взаимные обязательства. Это тяжелый путь, он требует интеллектуальных сил, эмоциональных, психологических. Гораздо легче пойти по пути наименьшего сопротивления. Решение действовать с помощью грубой силы я считаю проявлением слабости и пораженческих настроений. Возможно, мысли мои не всегда понимают правильно, но я терпеть не могу глупость. А ведение политики, в результате которой число экстремистов только растет, я считаю проявлением глупости. Надо быть умнее.

Г.Ш.: Вы рекомендуете Великобритании и странам ЕС пересмотреть запрос чеченской администрации об открытии своих представительств на их территории…

Ф.Д.: Полагаю, следует проявить в этом вопросе особую осторожность. Нынешний чеченский авторитарный режим пытается открыть свои представительства. Какого рода будут эти представительства? Будут ли (с их помощью - прим. «Кавказского узла») иметь место операции по слежке, высылке на родину? Существуют самые разные угрозы...

Г.Ш.: То есть Вы полагаете, решение о возможном открытии представительств Чеченской Республики в Европе требует особого обсуждения?

Ф.Д.: Если Чечня является частью России, то интересы свои она должна представлять посредством структур федерального правительства России. Если Чечня добивается некоторой автономии, тогда возможно говорить о сотрудничестве, но только с честно избранной представительной властью. А разве нынешнее правительство, нынешний чеченский парламент представляет собой честно избранное, свободное, демократическое собрание? Потому, черт возьми, кого будут представлять эти чеченские офисы?

Г.Ш.: Вы также рекомендуете пересмотреть политику предоставления убежища и возвращения беженцев с целью обеспечения защиты чеченцев, жизни которых угрожает опасность. Данный доклад посвящен Чечне, но Вы говорите и о ситуации на Северном Кавказе в целом. Полагаете ли Вы, что в будущем эту политику следует пересмотреть по отношению ко всему региону?

Ф.Д.: Конечно. Возвращение беженцев я считаю совершенно неправильным до тех пор, пока нет полной уверенности в том, что по возвращении домой они не рискуют подвергнуться какому бы то ни было недопустимому обращению. Пока существует малейший риск притеснений, физического насилия или тем более убийства, репатриация, на мой взгляд, совершенно недопустима.

Г.Ш.: На первой странице Вашего доклада фотография Наташи Эстемировой, и в предисловии Вы упоминаете о пропавших без вести…

Ф.Д.: Мы уже говорили о запугивании и притеснении свидетелей, все это ужасно. Но что, на мой взгляд, еще ужаснее, так это исчезновение людей. Когда ты не знаешь, где твои родные, что с ними случилось — это трагедия.

Г.Ш.: Скоро исполнится год с убийства Наташи Эстемировой, а следствие по этому делу так и не дало никаких убедительных результатов. Как Вы думаете, имеет ли смысл напоминать о важности этого расследования? Какой Вы увидели атмосферу вокруг "Мемориала" в ходе своего визита?

Ф.Д.: Меня весьма и весьма печалит тот факт, что ситуация никак не изменилась Когда расследование этого преступления  только началось, делались заявления вроде: «Все в порядке, следствие уже ведется». Меня это возмущает. Кто угодно может начать расследование. Но было ли расследование хоть одного преступления завершено удовлетворительно? Было совершено тяжкое преступление ... - никаких результатов нет. Разумеется, дела известных правозащитников имеют особое значение, но и преступления против простых людей вызывают большое огорчение.

Мы хотели обсудить ситуацию и нашу критику  непосредственно с Кадыровым. Глубокое разочарование вызвала информация об отсутствии у него возможности встретиться с нами (встреча с Р.Кадыровым стояла в повестке на первый день визита, но была отменена - прим. "Кавказского узла").

Нас (авторов доклада, лорда Фрэнка Джадда и Джо Свинсон - прим. «Кавказского узла») весьма настораживают непрекращающиеся попытки (власти - прим. «Кавказского узла») сделать небезопасным положение  критически настроенных организаций, например такой как «Мемориал». Никакой критики  от НПО в ходе наших встреч в адрес «Мемориала» не прозвучало, некоторые наоборот выражали свое уважение к «Мемориалу». Настойчивое желание разделить «Мемориал» и местные правозащитные организации представляется нам еще более отвратительным.  Власти Чечни сначала высказали надежды на более тесное сотрудничество, но затем они осудили деятельность «Мемориала» (23 сентября 2009 в интервью  газете «Завтра» Рамзан Кадыров сказал: "Мемориал" — это организация, придуманная для подрыва России. Люди, которые там собрались, не патриоты России. Человек родился в России, живет в России — как он может говорить о своей Родине так плохо? Мне с такими людьми противно разговаривать" - прим. «Кавказского узла»). А когда мы встречались с сотрудниками офиса чеченского уполномоченного по правам человека, многое из того, что говорил Нухажиев, произвело на нас весьма неприятное впечатление. Людям, которые обязаны отстаивать правду, не пристало выступать с подобными весьма пагубными замечаниями.

Кавказский узел