Выступление Ивара Амундсена

Пятнадцатая годовщина событий в Сребренице
Осло, Норвегия
4 июня 2010 года

Добро вече – добрый вечер!

Геноцид в Сребренице является самым вопиющим примером человеческой деградации и полного и постыдного крушения нравственных устоев Европы, равно как и принципа защиты прав человека.  

Никогда не забуду эту картину: растерянный голландский подполковник Томас Карреманс и самоуверенный Радко Младич поднимают рюмки с раки и пьют тост за падение Потокари, в результате которого тысячи боснийцев попали в руки сербских палачей и были обречены на верную смерть.  

Я пытался, насколько мог, отождествить себя с жертвами, ощутить их немыслимый страх, душевную и физическую боль, которую они испытали, почувствовать приближение последнего жуткого конца, равно как и страдания и ужас близких. Это был чрезвычайно тяжелый и болезненный процесс, который сопровождался гневом по отношению к тем, кто совершил эти злодеяния, а также тем представителям международного сообщества, которые их допустили.

“Матери Сребреницы” оспаривают действия ООН в голландских судах. Они утверждают, что сотрудники ООН специально принесли Сребреницу в жертву для того, чтобы сделать возможным раздел Боснии. Я согласен с ними; как и они, я рассматриваю колоссальные преступления, совершенные в Сребренице, в более широком контексте.

После распада Югославии в 1991 и 1992 годах в Европе разгорелся пожар.  Пожар, подпитываемый фашистскими идеями, извращенными идеями о том, что чья-то жизнь обладает меньшей ценностью, что люди разных религий и разных культур не могут сосуществовать - идеями этнических чисток и геноцида. Война стала фактом жизни, обернулась страданиями и смертью невинных людей; миллионы лишились крова.

Европейский Союз, Совет Европы, ОБСЕ, НАТО, ООН и США – не смогли адекватно отреагировать на события, предотвратить войну и восстановить законность и целостность Боснии-Герцеговины – нового легитимного члена ООН.  Их действия, равно как и их бездействие, легли в основу печально знаменитого и последовательного предательства Боснии-Герцеговины.

Они не смогли понять природу кризиса, занять твердую позицию, взять на себя ответственность и эффективно вмешаться в происходящее. Они не смогли увидеть разницу между резней и политикой – между преступником и его жертвой. Оказалось более удобным закрыть глаза на происходящее, по принципу: “ничего не вижу, ничего не слышу” -  а раз так, могу никак не реагировать.

Оглядываясь на прошлое, можно сказать, что реакция международного сообщества на войну в Боснии была совершенно провальной – настолько провальной, что сама ООН с сожалением признала ошибочность своей позиции, а многие другие международные организации принесли извинения за свое поведение в то время.

Но давайте посмотрим: действительно ли речь идет о провале политики? Возможно ли, чтобы международное сообщество оказалось таким безнадежно беспомощным и совершило такую кучу ошибок в откровенной попытке отстоять права человека, законность и целостность суверенного государства?  Или же дело в том, что те трагические события были результатом жестоких и циничных расчетов, преследовавших совершенно иную цель?

С самого начала 1992 года реакция ООН на войну, которая разразилась после того, как Босния-Герцеговина провозгласила независимость и была признана в качестве независимого государства, была чрезвычайно медленной. Когда, в конце концов, ООН отреагировала на события, она начала действовать в рамках своего миротворческого мандата. Проблема заключалась в том, что речь не шла о поддержании мира – в то время в Боснии бушевала война, которую надо было остановить, но мандат ООН не позволял ей этого сделать. Кроме того, было наложено эмбарго на поставки вооружения в этот регион. Этот запрет мало повлиял на действия Сербии и Хорватии, но серьезно сказался на оборонительных возможностях Боснии-Герцеговины. Таким образом, эмбарго стало нарушением права на самооборону, зафиксированное в Уставе ООН.

Генеральным секретарем ООН в то время был Бутрос Гали, которого совершенно не интересовал кризис в Боснии.  Его представителем на месте был Ясуши Акаши, который на протяжении всего времени не изъявил абсолютно никакого желания спасти Боснию. Совет Безопасности ООН принял ряд ничего не значащих резолюций.  Они не подкреплялись никакими действиями, и таким образом, не имели никакого влияния на агрессоров. Это стало особенно очевидным во время осады Сараево – самой продолжительной осады европейского города за всю историю континента.

Речи ведущих европейских политиков пестрели заведомо ложными постулатами, типа “Боснийцы, сербы и хорваты всегда ненавидели и всегда будут ненавидеть друг друга, и мы ничем не можем тут помочь.”  Также говорилось, что “для того, чтобы навести мир в регионе, потребуется военный контингент в 250 000 человек, которому придется оставаться в Боснии, как минимум, 25 лет.”

Когда подобного рода ложь пускает корни в политической среде, не остается никаких шансов для эффективного политического вмешательства. В этом смысле, данная тактика сработала. Решительного военного вмешательства с мандатом установления мира пришлось дожидаться слишком долго.

На самом же деле, своим поведением во время конфликта в Боснии Европа доказала свою моральную несостоятельность, после чего в дело вмешались США. НАТО ввела 40 000 войск, обладавших совершенно новым мандатом, и бысто взяла ситуацию под контроль.

Очень важно сразу же отметить, что боснийцы, сербы и хорваты с большим успехом уживались в Боснии-Герцеговине. Доказательством тому являлись смешанные браки, которые накануне войны составляли около 40% все браков в Сараево!

Сосуществование народов является залогом успешного развития любого суверенного государства. Этнические чистки – эти страшные слова – которые, как мы считали, исчезли вместе с последним эхом второй мировой войны, вновь возникли в умах Милошевича и Караджича и получили политическое добро у Туджмана.

История учит нас тому, что сегрегация, разделение по этническому признаку или этнические чистки приводят к поляризации и новым конфликтам, сея семена новой войны.  План Оуэна-Штолтенберга 1993 года основывался на принципе раздела и дробления Боснии-Герцеговины. На самом деле, этот план не был их собственным изобретением, он являлся адаптацией соглашения между Милошевичем и Туджманом, двумя главными внешними агрессорами в Боснии. Таким образом, в лучшем случае, данный план стал результатом отсутствия элементарного человеческого взаимопонимания, а в худшем, он был попыткой подорвать основы целостности суверенного государства Босния-Герцеговина.  В любом случае, он представлял собой одобрение фашистского решения вопроса, плод больного воображения людей, виновных в военных преступлениях.

Проблема заключалась в том, что Дейтонское мирное соглашение, соглашение о прекращении огня, которое было заключено в 1995 году для того, чтобы положить конец военным действиям, содержит ту же самую принципиальную ошибку, ошибку искусственного разделения страны. К несчастью, на протяжении последних 15-ти лет  Дейтонское соглашение продолжает выступать в качестве конституции Боснии, несмотря на то, что оно является документом, основанным на компромиссах с людьми, которые обвиняются в совершении военных преступлений тем же самым Западом, который выступал в качестве посредника при заключении мирного соглашения.  

Дейтонский мир является недееспособным и контрпродуктивным.  На деле, он мешает позитивному и эффективному развитию страны.

Конституция Боснии настолько нелепа, что на первой странице она полностью подписывается под Европейской Хартией прав человека, а через несколько страниц открыто нарушает основополагающие права меньшинств, таких, как евреи или рома, запрещая им баллотироваться в президенты страны.

Хочу еще раз напомнить вам о том, что речь идет о документе, который был написан в Дейтоне, штате Огайо, и подписан в одном из центров сегодняшней европейской демократии, городе Париже.

На протяжении всего документа делается акцент на поляризации различий, вместо того, чтобы способствовать единству и закладывать основы позитивного социального строительства и прогресса.  Документ являяется предательством огромного количества основополагающих ценностей, на которых основаны многие современные государства.  Он давно исчерпал имевшийся в нем первоначальный ресурс, так что сегодня ему нет места в правовой структуре современного европейского государства.  Его необходимо срочно заменить, а еще лучше, полностью вычеркнуть со страниц истории, так как он является пятном на репутации демократических стран, которые посредничали при его подписании.  

Сегодня это уже признается политическими экспертами: от  Международной кризисной группы до Европарламента и Венецианской Комиссии – специально созданной в Европе группы экспертов в области конституционного права и прав человека.

Из этого следует сделать лишь одно заключение: мы должны без промедления начать процесс, который позволит Боснии-Герцеговине принять новую, нормальную, конституцию, и даст ей возможность превратиться в единое, многонациональное, стабильное и преуспевающее государство!

Я посетил Боснию в июле 1995 года, за несколько дней до того, как мир позволил разразиться адским событиям в Сребренице.  В Горазде, еще одном из так называемых шести “безопасных мест”, по классификации ООН, я почувствовал мрачное настроение людей, которые считали себя брошенными на произвол судьбы.  В самом Сараево тоже царила очень напряженная обстановка, беспокойство будущей судьбой анклава Сребреницы и проживающих в нем людей.

Сегодня существует масса документальных свидетельств произошедшей там катастрофы. Пять лет назад многие из нас побывали в Сараево и Сребренице, чтобы отметить десятую годовщину тех событий. Тогда неоднократно подчеркивалось недопустимое поведение международных участников в конфликте. Многие вопросы, тем не менее, по прежнему остаются без ответа. Я перечислю лишь некоторые из них.

• Ричард Холбрук тогда только что приехал в Боснию с мандатом как можно скорее урегулировать кризис. Теперь понятно, что уже тогда раздел страны, который был зафиксирован в Дейтонском соглашении, являлся частью рамочного решения.
• Какие территориальные концессии были предложены Милошевичу для того, чтобы заручиться его участием в этом дипломатическом решении?
• Какая роль отводилась Сребренице?
• Какое давление было оказано на Алию Изетбеговича в этом смысле?
• Почему командующий боснийскими войсками Насер Орич был отозван из Сребреницы в мае, в результате чего город остался совершенно незащищенным?
• Необходимо отметить, что генерал Жанвье, главнокомандующий войсками НАТО, имел строго конфиденциальную встречу с Радко Младичем 4 июня в Зворнике. Во время встречи он дал понять, что НАТО не будет обеспечивать противовоздушную оборону Сребреницы. Это полностью противоречило недвусмысленным обещаниям защитить Сребреницу, которые были даны населению этого “безопасного района”.
• Дамы и господа – все это означает, что за пять недель до вторжения сербских войск в Сребреницу, командующий НАТО дал гарантию сербскому генералу, что его военной кампании не будет оказано сопротивления, другими словами, ему был дан сигнал “действовать”!
• Воздушная поддержка не была оказана в критический момент 11 июля.  Она могла бы положить конец резне. Какую роль сыграли в этом голландский министр иностранных дел или президент Франции?
• Почему право санкционирования воздушных ударов было передано штаб-квартире ООН за две недели до событий?  Согласно новому положению, такое разрешение должен был давать сам генеральный секретарь Бутрос Гали, и эта процедура могла занять несколько дней.
• Командующим региональными силами ООН по охране порядка в северо-восточной Боснии был норвежец полковник Хагруп Хаукланд. В самый разгар гуманитарного кризиса в Сребренице он решил “немного отдохнуть” и 25 июня улетел в отпуск в Норвегию. 9 июля его известили о чрезвычайно опасной ситуации в регионе, но он вернулся в Боснию только 15 июля. Он сам принял такое решение, или ему приказали держаться подальше от региона?  Я не видел никаких доказательств того, что ему было предъявлено со стороны НАТО  какое-либо дисциплинарное взыскание за недобросовестное исполнение своих обязанностей, и именно потому я делаю такие выводы.

НАТО и ООН должны были прекрасно представлять себе намерения сербов по отношению к Сребренице. Еще в 1991 году Караджич совершенно откровенно дал знать о том, что его цель состояла в истреблении боснийских мусульман, босняков. В телефонном разговоре с Момчило Мандичем 13 октября 1991 года, который был перехвачен боснийскими разведслужбами, Караджич признается, что он готовится к войне и ожидает падения Сараево в течение нескольких дней, с потерями, насчитывающими полмиллиона человек. Он также ожидает полного истребления, полного уничтожения мусульманского населения Сараево.

В мае 1992 года сербский парламент в Пале принял “6 стратегических целей для сербского народа Боснии-Герцеговины”. Комментарий Радко Младича был кратким: “Я не знаю, как господин Крайсник или господин Караджич будут объяснять все это миру. Это геноцид.”

Уже в марте 1995 года Караджич отдал директиву по Сребренице и Зепе, так называемую директиву номер 7. В ней говорится: “с помощью запланировнных и хорошо продуманных военных операций создать невыносимое положение полной нестабильности без какой-либо надежды на выживание или дальнейшее существование жителей Сребреницы.”

У ответственных лиц НАТО и ООН были и уши, и глаза. Они знали о том, что будет происходить – и не попытались помешать этому!

У них также имелась информация о массовой резне сразу после 11 июля. Тем не менее, они пошли на политическую встречу с Милошевичем и Младичем в Белграде в самый разгар кровопролития - 15 июля.  У меня есть транскрипция конфиденциального меморандума от 17 июля от Акаши Кофи Аннану, в то время специальному представителю Генерального секретаря ООН в бывшей Югославии, с копией Штолтенбергу:

“ВСТРЕЧА В БЕЛГРАДЕ”:
Господин Карл Билдт, Торвальд Штолтенберг и я собрались в Белграде на встречу с президентом Милошевичем в субботу 15 июля.  Меня сопровождал генерал Руперт Смит.  Милошевич, по просьбе Билдта, выступил фасилитатором присутствия на встрече генерала Младича.  У Младича и Смита состоялась длительная двусторонняя дискуссия. Несмотря на разногласия по ряду вопросов, встреча послужила возобновлению диалога между двумя генералами. В ходе встречи было достигнуто неофицальное соглашение по ряду вопросов, которое, тем не менее, нуждается в дальнейшем подтверждении на встрече, запланированной на 19 июля. Учитывая чувствительность самого факта присутствия на встрече Младича, все участники договорились о том, что публично об этом факте вообще не будет упоминаться. 

Прилагаю резюме основных обсуждавшихся на встрече вопросов.

С уважением…”

Вот таким образом, дорогие друзья, предпочитали проводить время господа представители международного сообщества, в то время как шла бойня в Сребренице – они проводили политическую  встречу с палачами в их штаб-квартире!
 
Мне вспоминается лаконичное замечание тогдашнего премьер-министра, сегодняшнего президента, Хариса Силайджича, когда обсуждался вопрос приглашения Караджича в Нью-Йорк:

“Если вы убили одного человека, вы - убийца, если вы убили десять человек, вы - знаменитость, но если вы убили сотни тысяч человек, вас приглашают на мирную конференцию.”

Осенью 1995 года, в то время как военный контроль вот-вот должен был перейти к боснийским войскам, было объявлено перемирие, для того, чтобы сохранить военную географическую конфигурацию, которая мало отличалась от того, что готовилось Дейтонским соглашением и было введено той же осенью.

В прошлом году ЕС назвал произошедшее в Сребренице геноцидом и заклеймил его организаторов. Мы должны помнить и о том, что трагедия Сребреницы не ограничивается событиями лета 1995 года. Они стали кульминацией трех лет тяжелейших испытаний. На протяжении всей войны анклав находился в осаде и был превращен в подобие концентрационного лагеря. Уже в апреле 1993 года один из видных сотрудников ООН, Диего Арриа, после посещения анклава обвинил сербов в осуществлении “геноцида замедленного действия”.

ООН в нелицеприятной для себя манере признала и извинилась за свои ошибки в “Докладе о Сребренице” генерального секретаря Кофи Аннана в ноябре 1999 года.

Хорватский президент Иво Йосипович в своем выступлении в парламенте Боснии в апреле этого года извинился за политику своих предшественников по отношению к Боснии-Герцеговине во время войны.

 В марте этого года парламент Сербии принял резолюцию, заклеймившую преступления, совершенные в Сребренице. Резолюция была принята незначительным большинством голосов и воздержалась от употребления слова “геноцид” при описании преступлений. Тем не менее, это было важным шагом вперед, потому что примирение должно строиться на правде, признании правды и на правосудии! Только в этом случае единство и общество имеют шанс. 

Сребреницу нельза назвать закрытой главой истории, она продолжает оставаться незаживающей раной!
Эта рана не заживет, покуда не получат ответа вопросы, и мы будем продолжать задавать их, пока не получим на них ответа. Нам надо знать об истинных стратегиях, мотивации и действиях мирового сообщества, об организациях и конкретных лицах, которые принимали в них участие. И если будет обнаружено, что произошедшие нарушения правил политического поведения или саботаж международного права привели к преступлениям против человечности или способствовали им, они, по определению, будут приравнены к соучастию в преступлении, а ответственные должны будут понести соответствующее наказание.

Мой самый последний вопрос: где находится сейчас Радко Младич? Как можно объяснить тот факт, что самый разыскиваемый военный преступник в мире может прятаться в достаточно доступной местности где- то на Балканах уже 15 лет, и его никто не может поймать?  Кто его защищает и почему? Какую компрометирующую информацию мог бы он предоставить суду в Гааге, которая кому-то так нежелательна?

Надеюсь, что мы скоро об этом узнаем.

-----

Я хочу поблагодарить Ассоциацию Боснии-Герцеговины в Норвегии в лице ее президента Миралем Бесирович за организацию этого важного мероприятия.

Я также хочу поблагодарить наших докладчиков, друзей из Боснии и Сербии, а также Норвегии.  Ваши выступления стали для нас настоящим откровением; вместе с вами мы будем добиваться того, чтобы правда и справедливость восторжествовали в отношении преступлений, совершенных в Сребренице. 

Благодарю всех собравшихся за то, что вы пришли, чтобы вместе с нами отметить очередную годовщину событий в Сребренице. Мы не забудем жертв этой трагедии и их родных; мы станем частью решительных международных усилий, направленных на то, чтобы эти варварские преступления больше не повторились - нигде и никогда. 

С Богом!
Большое спасибо и спокойной ночи
Хвала