Возможность спасения

CHECHENPRESS. Отдел публикаций и СМИ. 05.10.20009 г.

Трудно судить, в какой мере наша власть сознает сущность лондонской встречи Дуквахи Абдурахманова, представлявшего нынешнюю власть над Чечней, с Ахмедом Закаевым, лидером чеченского сопротивления, считающего законным правительство Аслана Масхадова. После отказа Ельцина Масхадову во встрече в пору ставшего поводом к новой войне похода Басаева в Дагестан, политические контакты сторон были немыслимы. Первую встречу в Осло приняли за капитуляцию Закаева, и любопытствовали, когда же он поедет в Чечню. От всечеченского конгресса, который в Лондоне совместно призвали созвать, возможно, тоже ждут общей капитуляции. Но во многом пресс-конференция прояснила позиции сторон.

Было четко выговорено, что переговоры с Закаевым ведет не сам по себе Кадыров. Абдурахманов внятно произнес имена Медведева и Путина, с одобрения которых он действует. То есть, Россия вступила в переговоры с чеченским сопротивлением, отошла от прежней непримиримости Ельцина и самого Путина. И Абдурахманова тотчас спросили: «Что вас побуждает вести переговоры с тем, кого вы год назад объявляли преступником?» Он и на это ответил недвусмысленно: «Времена меняются. Мы понимаем, что во имя единства чеченского народа в двадцать первом веке нужно говорить со всеми его частями». Стоит лишь добавить, что это нужно не только во имя его единства, но во имя самого его существования.

Оговорка нужна потому, что абстрактный призыв к единению народа сам порой ведет к зачисткам, к его прореживанию, чуть не уничтожению. Народ у нас уподобляют партии, и не согласных с верхним социальным слоем числят отщепенцами, если не сразу экстремистами. Между тем, о единстве народа можно говорить, лишь оберегая его многообразную полноту. Русский народ представляли и Лев Толстой, и Победоносцев, и Милюков, и Шульгин, и Федотов, и Плеханов, и Короленко, и Керенский, и Ленин. Разные люди скажут о них разное, но лишь все вместе они олицетворяют русский народ перед революцией.

Уже до Первой чеченской войны Секретарь Обкома Завгаев или Председатель Верховного Совета РФ Хасбулатов думали не так, как генерал Дудаев и полковник Масхадов. Но пока рядовые чеченцы сами смекали, кто из них в чем прав, без вмешательства Москвы и массового применения оружия, то был естественный процесс осознания своей судьбы в свете грандиозных событий в СССР и в России. Пятнадцать лет спустя - люди иные и расстановка иная. Но чеченский народ по-прежнему многообразен, и восстановить его единство означает восстановить его возможности мирно осознавать и преодолевать свою трагедию, помня, как Чечня пришла к нынешнему принудительному единству.

Даже не возвращаясь к послевоенному геноциду чеченцев, названному в советском Демографическом словаре «неблагоприятной демографически ситуацией в связи с войной 1941-45 годов и ее последствиями», трудно отвлечься от того, что из 865 000 чеченцев, живших в СССР в 1985 году, начиная с декабря 1994 года, около двухсот пятидесяти тысяч погибло, а около двухсот тысяч оказалось за пределами Российской федерации. Назвать эту ситуацию «демографически благоприятной» тоже трудно. И хотя, в отличие от сталинских времен, едва ли Москва с девяностых годов сознательно стремилась поголовно уничтожить чеченский народ, элементарная объективность не велит называть эти события иначе как геноцидом. Чеченец любых взглядов не может это не сознавать, как любой еврей не мог не сознавать итог Треблинки.

Не признавая происшедшее плодом злого умысла российских властей, нельзя не признать, что, видимо, они не вполне сознавали, что делали, и, отвечая оружием на стремление чеченцев к независимости, отвлекались от общего смысла своих деяний, роковых, однако, не только для чеченцев, но для всего Кавказа, всей России и даже всего бывшего СССР и остального мира, Трудно, конечно, утверждать, что этот смысл они, наконец, схватили. Даже ехидный вопрос английского журналиста Абдурахманову излишне оптимистичен. На деле, человека с которым Абдурахманова послали говорить, не только год назад считали преступником, но числят таковым поныне. Уже после встречи в Осло объявлялось, что Закаев сможет свободно жить в Чечне только, если в суде докажет свою невиновность по всем предъявленным обвинениям. И все же сознание как-то зашевелилось.

Отсутствие гражданского мира, – а сказать, что там, где меньше, чем через месяц после Эстемировой, убили Садулаеву, достигнут мир, невозможно, - предуказано волей российских властей, начиная с Ельцина. По его переговорам с Масхадовым было ясно, что Чечня, стремится к независимости, а вовсе не к разрыву с Россией. Уже тогда было ясно, что и отказ от советского порядка, провозглашавшийся Ельциным, реален лишь при коренном изменении отношений собственно России, тоже обретшей возможность самоопределения, с другими национальными образованиями в ее составе и за его пределами. Желая благополучия русскому народу, а не только его номенклатурной «элите», надлежало отказаться от колониальных нравов, доходивших до выселения народов, и признать право народов на самоопределение. В условиях свободы собственный интерес толкал бы их к союзу с Россией, к развитию отношений на других началах, как развивали после войны отношения с Францией ее освободившиеся колонии в Африке.

Но российской правящей номенклатуре, взращенной на идеалах царского и советского самодержавия, чуждо понимание взаимности, взаимовыгодности и, вообще, союзничества. Как непроизводительный, хищнический класс, она все свои идеалы свела к власти, соучастием в которой кормится. Номенклатурная «элита», либо стоит на коленях, либо ставит на колени других. Середины она не знает. И, «встав с колен» требует особых прав.

Ельцин, номенклатурный герой высшего ранга, не считался с непреложными интересами России и уже поэтому с Чечней не совладал. Путин, наделенный божественной благодатью нефти и газа, применил старое советское правило: «национальная по форме, социалистическая (то есть, - своя) по содержанию», и поставил Кадыровых. Прежде, при сатрапах «коренной национальности» в республиках всегда сидел Второй, русский, секретарь, а центральные силовые органы, включая КГБ, работали независимо от сатрапа, даже не всегда его уведомляя. Путин знал и это. И в Чечне ныне действуют не только люди Кадырова, но и самые разные силы, без его ведома. И нет у Кадырова полновластия, даже в положенной президенту мере.

Но одни могучим хором вопят, что при Рамзане Чечня обрела свободу, о какой Дудаев и не мечтал. А другие валят на него вину за все преступления, там совершаемые. В пропагандистский хор вступил уже и президент Медведев резким тоном публично требуя от Кадырова расследовать убийство Эстемировой, а теперь и Садулаевой. А уж кому-кому, а президенту известно, кто, кроме Кадырова, там действует. Злой сатрап не просто злодействует, он еще и прикрывает злодейства других сил. Держать вместо Кадырова, и впрямь виновного во многом, хоть не во всем, более умеренного и считающегося с законом начальника Москва не может, что уже показала в Ингушетии, меняя здравого Аушева на Зязикова.

Определить, кто же, кроме Кадырова, там убивает сторонников права, не просто. Пускают даже слухи, что это делают враги Кадырова и Москвы, чтобы компрометировать власть. Сей популярный сюжет уже навеки запечатлел гений Гоголя, выведя унтер-офицерскую вдову, которая якобы сама себя высекла,. Начальники, то и дело твердящие, что сами либералы и убивают либералов, Гоголя, видимо, давно не читали. А расследований не ведут затем, чтобы не обнаружить противоречащего тому, что говорит Москва. Только Москва - это не один Путин.

Путин – вовсе не национальный лидер России, но лишь модератор правящего класса, выделенный им, отнюдь не как сознающий нужды страны политик, а как смышленный человек, способный, отстаивая общие нужды своего класса, держать равновесие меж составляющих его группировок. А они, в свою очередь, на него и его окружение, как повелось, воздействовуют в групповых интересах. Где уговорами, где силовыми ходами. Убийства правозащитников и журналистов - эффективный у нас метод пресекать либеральное движение и поощрять желание тащить и не пущать.

О Путине, как и о Кадырове, не всегда можно достоверно сказать, где он замешан лично, где замешаны его люди, и что он знал наперед. Да и не очень интересно, - знал или не знал, сам приказал, или принял инициативу товарища. В любом случае, имеющий власть, - и Медведев, и Путин, и Кадыров, отвечает за все. Даже если всего лишь не расследует преступление, боясь подвести товарища, как не расследовали появление в рязанском доме взрывчатки, объявленной потом учебным пособием. Эта система умолчаний и сваливания преступлений на неизвестных лиц и придает режиму Кадырова видимость порядка, и позволяет Путину делать вид, что, не в пример Ельцину, он хоть с Чечней совладал.

Ощущая, видимо, что оно не так, Абдурахманов горько воскликнул: «Почему, когда преступления совершают в других странах, осуждают преступников, а у нас осуждают власть?» Но, помимо того, что наша власть не очень-то расследует преступления, убийства в Чечне, да и вообще в России, носят политический характер. А в политических преступлениях власть виновата тем, что не ищет мирных решений, и проблемы, став неразрешимыми, ведут к преступлениям. Власть виновата тем, что квалифицирует преступления не по составу действий, а по их целям, о правомерности которых судит сама.

Чеченский народ выступил, как единый, выразив свою волю на свободных выборах. Президентом бесспорным большинством голосов был избран Аслан Масхадов. Однако, российская власть не захотела союза с ним, а предпочла его свергнуть, а потом убить. В этом корень всех последующих преступлений. Договоренность с Масхадовым, и раньше с Дудаевым, конечно, умерила бы нынешнюю свободу российских силовых групп в Чечне, иным там был бы внутренний порядок, зато и в военном, и в экономическом, да и в культурном отношении, Чечня была бы верной союзницей России. Даже в большей мере, чем кадыровская, которую не зря держат под круговым силовым контролем.

Возможно ли десять лет спустя, вернуться к здравому смыслу? На то нужна воля Москвы, как подчеркивал на пресс-конференции Закаев. Ей это трудно уже потому, что у власти там по-прежнему класс, правивший Советском Союзом и Россией, виновный и в послевоенном, и в послеперестроечном геноциде чеченцев. Но иначе силы русского народа так и уйдут на ублажение этой бесплодной номенклатурной «элиты», а наша страна отстанет безнадеждно. Нужны перемены, не свершившиеся в августе 1991. Возможно, первая - это созыв свободного конгресса чеченского народа. Бог знает, как пойдет дальше. Не исключено, что и нынешняя встреча окажется иллюзией, уловкой, повлечет за собой нечто ужасное. Но будет ясно, что Москва это делает уже не по советской инерции, а осознанно полагаясь только на силу. И если всех не перестрелять, к целям нынешней встречи придется вернуться, пусть даже еще десять лет спустя. Иначе не спастись не только Чечне, но и России.

Поэль Карп