Сколько стоят пытки в России

CHECHENPRESS. Отдел публикаций и СМИ. 08.07.09 г.

Несмотря на то что в России нет и пока не предвидится прецедентного права, когда одно решение суда будет применяться к аналогичным последующим, правозащитная практика показывает: конкретное проявление милицейского произвола можно с помощью языка судебных решений перевести в осязаемый для кошелька денежный эквивалент. Ориентируясь на этот своеобразный прейскурант, несложно оценить: сколько государство заплатит за убийство милиционером родственника, удаленную после общения со стражем порядка селезенку и лопнувшую барабанную перепонку.
Плата за летальность
Слесарь по ремонту газового оборудования из поселка «Новый» Тукаевского района Татарстана Фания Хайруллина не поверила, когда в середине мая этого года ей в банке сообщили: из Минфина России пришел денежный перевод.
250 тысяч рублей по сельским меркам, безусловно, баснословные деньги, но не для Фании Лифгатовны. Сумма поступила за смерть ее 51-летнего мужа в стенах Тукаевского РОВД. По официальной версии милиционеров, он повесился на балконе пятого этажа. Общественное расследование Казанского правозащитного центра показало: самоубийство Жавдата Хайруллина инсценировали милиционеры после пыток задержанного. За 6,5 года жена не добилась осуждения сотрудников милиции за гибель супруга. Однако Ново-Савиновский районный суд Казани, невзирая на отсутствие обвинительного приговора, обязал государство выплатить вдове деньги. Фания Хайруллина получить компенсацию уже не надеялась: «Понимаете, мне сказали, что деньги мне не положены, так как незаконные действия милиционеры применяли не ко мне, а к моему покойному мужу».
Заместитель начальника отделения милиции Тунгокоченского РОВД Забайкальского края Олег Иванов и старший оперуполномоченный уголовного розыска Юрий Князев решили, что житель поселка Вершино-Дарасунский Сергей Степанов как никто иной подходит на роль козла отпущения, на которого можно повесить нераскрытое преступление. Перед смертью 36-летний мужчина успел рассказать близким, что милиционеры его многократно поднимали и бросали на пол, после чего танцевали на его теле. Через пару месяцев отец Сергея покончил жизнь самоубийством: не смог перенести потерю сына. Милиционеры получили по 8 и 7 лет колонии строгого режима соответственно. Сестра забитого до смерти спустя три года добилась выплаты от Минфина 100 тысяч рублей.
В ноябре 2007 года родителям убитого милиционерами жителя татарстанского поселка Актюбинский Ильмира Хайдарова чиновники выплатили 300 тысяч рублей. А уже в этом году государство решило вернуть ушедшие из бюджета на компенсацию морального вреда деньги, направив иски в порядке регресса. Суд пошел навстречу прокурорам, и получившие в свое время 3 года и 9 лет лишения свободы старший оперуполномоченный Марат Валеев и сотрудник патрульно-постовой службы Рамиль Сафин должны будут возместить бюджету откупные за пытки.
В конце мая глава МВД Татарстана Асгат Сафаров заявил: «Во многих случаях люди просто пытаются заработать на судебных исках, требуя компенсации «морального ущерба», ведь суммы жертвам милицейского произвола присуждаются немалые». Председатель Казанского правозащитного центра Игорь Шолохов по этому поводу придерживается иного мнения:
— Вот уж действительно достойная компенсация — от 100 до 300 тысяч за гибель родного человека. Говорить о том, что подача таких исков по милицейским делам есть способ обогащения, — кощунство.
Пытки под расчет
Сначала Новочебоксарский городской суд, а затем и Верховный суд Чувашии в один голос решили, что избиение Артура Иванова в участковом пункте милиции № 1 Новочебоксарска, завершившееся «надрывом левой барабанной перепонки», должно обойтись Минфину России в 20 тысяч рублей. Неудивительно, что 22 июня этого года Иванов направил жалобу в Европейский суд в надежде получить 312 тысяч (10 000 долларов), как это принято в Страсбурге по аналогичным делам. Юристы понимают, что перспективы у Иванова очень даже неплохие, учитывая, что чувашский суд вопреки нормам международного права открытым текстом пояснил: «Следовать практике Европейского суда нужно не во всем и не всегда». Избивший же Иванова капитан милиции Медведев приговорен к 3 годам колонии общего режима.
В чувашской правозащитной организации «Щит и меч» отмечают, что пытка должна быть реально зверской, а последствия, если не смертельными, то весьма печальными, чтобы суд объективно оценил страдания жертвы милицейского произвола. В качестве примера приводят трагедию местного жителя Владимира Ершова, который за разорванный мочевой пузырь получил от республиканского Минфина 45 тысяч рублей.
Петр Гостев и Тагир Садтаров получили по 10 тысяч, сломанный милиционером нос Радмира Юнусова потянул на 25 тысяч рублей, а виновный в избиении всей этой молодежи капитан милиции Олег Кандрашин отделался 4 годами условно. 35 тысяч рублей получил автолюбитель Станислав Шойкин за сломанную гаишниками руку. 40 и 50 тысяч суд присудил Марату Фахрутдинову и Руслану Галлямову. Их милиционеры три дня удерживали в отделе, не давали выйти в туалет, а еще заставляли висеть на решетке на вывернутых и связанных за спиной руках. «Повезло» стать боксерской грушей Мнацакану Алтуняну. Впоследствии получивший 2 года колонии милиционер не только жестоко избил мужчину, но и заставлял отмывать полы от собственной крови. Это обстоятельство обернулось для Алтуняна 75 тысячами рублей компенсации морального вреда.
— Честно, иногда так хочется пропустить судью через все то, что прошел истец: через унижения и страх в момент свершения произвола, долгий путь по доказыванию, что ты невиновен, а потом за все это — вручить рубль на шоколадку, — не скрывает эмоций руководитель «Щита и меча» Алексей Глухов. — Вспоминаются исторические параллели, когда ответственность и штрафы назначались исходя из того, к какому сословию принадлежит жертва. Судя по нашей практике — судьи их относят к самому низшему.
Хотя, стоит признать, бывают и некоторые исключения. В феврале прошлого года пятеро вооруженных сотрудников Шерловогорского отделения милиции Забайкальского края незаконно задержали и жестоко избили 15-летних подростков — Илью Куликова и Евгения Пшеничникова. Последнему ударом биты сломали руку. В начале июня этого года суд окончательно постановил: выплатить из государственной казны Куликову 100 тысяч рублей, а Пшеничникову 150 тысяч рублей.
Четкая тарификация морального вреда по делам о милицейском произволе в российском законодательстве действительно не предусмотрена. Судьи каждый раз определяют сумму компенсации, ориентируясь на собственные субъективные оценки и, хотелось бы поверить, на отмеченные в законодательстве принципы разумности и справедливости.
— Вот только эти принципы не всегда согласуются с понятиями о справедливости самих жертв милицейского произвола, — отмечает правозащитник Игорь Шолохов. — Как может уважаемый судья установить разумность и справедливость, сделать оценку глубины страданий молодого человека, от которого милиционер добивался признательных показаний с помощью присоединения к заднему проходу электропроводов? Или когда на просьбу подростка предъявить служебное удостоверение, сотрудник милиции ответил ударом в глаз? Для жертвы милицейского произвола любая сумма не будет адекватной тем мукам, которые пришлось испытать. И в этом случае имеющаяся «вилка» от 10 тысяч рублей до 150 тысяч очень показательна.
Тариф за «клетку»
Елена Николаева ждала появления на свет двойни. И вдруг на пятом месяце стала подозреваемой в мошенничестве. В итоге спустя месяц уголовное дело прекратили, а суд первой инстанции даже обязал Минфин выплатить пострадавшей от ошибок следствия 6000 рублей, однако в кассации это решение было отменено. Финансисты не только успешно обжаловали эту смешную сумму, но сумели внушить судье, что требовать компенсации можно тогда, когда человеку предъявлялось обвинение, мол, Николаева была лишь подозреваемой.
17 июня этого года Абаканский городской суд обязал Минфин России выплатить 20 тысяч рублей Дмитрию Беспалову. В апреле 2007 года в отношении него было возбуждено уголовное дело: якобы молодой человек украл мобильный телефон. Спустя 2 года следователь Следственного управления при УВД прекратил уголовное преследование.
Руководитель Забайкальского правозащитного центра Виталий Черкасов: «В последние пару лет стали присуждать более разумные суммы компенсации тем забайкальцам, кто подвергся пыткам и истязаниям. На этом фоне не всегда справедливыми воспринимаются суммы, присуждаемые тем, кто незаконно привлекался к уголовной ответственности».
Так, Михаилу Романову за 4 года уголовного преследования (осудили на 11 лет), из которых 2,5 года он провел за решеткой, Агинский районный суд Агинско-Бурятского автономного округа присудил в качестве моральной компенсации 450 тысяч рублей, то есть по 300 рублей за каждый день «хождения под статьей».
Три месяца провел в следственном изоляторе по обвинению в убийстве 24-летний читинец Дмитрий Апрелков. Когда поняли, что поймали не того, и выпустили, выяснилось, что в СИЗО у Дмитрия развился очаговый туберкулез. Черновский районный суд Читы присудил Апрелкову 100 тысяч рублей с Минфина России.
5000 рублей получил Роберт Валерианов за два месяца подозрения и два дня, проведенных в изоляторе временного содержания. 8000 рублей суд присудил жителю Цивильска Владимиру Иванову, которого из отделения увезли в кардиологию на «скорой помощи». 15 тысяч рублей получил Иван Долгов за 2,5 месяца в СИЗО. Интересно, что при определении суммы компенсации в этом случае суд «учел индивидуальные особенности истца» — то, что он «является сельским жителем». Это — к вопросу о «сословном» принципе.
Очевидно, что этот «прейскурант» на милицейский произвол может быть полезен не только истцам, чтобы знали, сколько требовать у государства денег за преступления правоохранителей. Не только сотрудникам милиции, чтобы осознали, в какую копеечку обходятся государству их выходки. Не только Минфину, чтобы практику взыскания денег в порядке регресса с самих виновников сделал повсеместной. Мало кто из судей в России решается на создание глобальных прецедентов и рискует присудить «завышенную» компенсацию. Им этот доклад и посвящается.
Дмитрий Колбасин,
руководитель отдела информации, информационный аналитик
межрегиональной правозащитной ассоциации «АГОРА»
Справка «Новой»
Одним из критериев для оценки эффективности компенсации как средства защиты является обязанность присуждать суммы компенсации, адекватные присужденным Европейским судом по правам человека в аналогичных делах (решение Scordino v. Italy (no. 1) §§ 202—206 и 213). Анализируя касающиеся России дела, Европейский суд указал: присуждаемые российскими судами по аналогичным делам суммы компенсации были необоснованно занижены в сравнении с практикой самого суда.
В январе этого года генпрокурор Юрий Чайка и министр финансов Алексей Кудрин издали совместный приказ о проведении обязательной прокурорской проверки по каждому случаю прекращения уголовных дел и оправдательных приговоров в суде. Причина простая: и Кудрина, и Чайку беспокоит рост количества удовлетворенных судами исков за незаконное уголовное преследование (150—200 поступающих исков в начале 2000-х против более 2000, удовлетворенных в 2008-м). Только в 2007 году на эти цели ушло 120 миллионов рублей. На практике этот приказ может обернуться угрозой пострадавшим — захочешь получить компенсацию, получишь возобновленное в отношении тебя уголовное дело.
Хроника произвола
Москва
— 10 апреля 2009 года у станции метро «Орехово» ко мне подбежали двое мужчин, стали тянуться руками к карману, спросили про телефон. Я пытался вернуться к остановке, но меня схватили за руки, а «старший» ударил коленом в живот, отчего я упал на проезжую часть. Начали говорить: «Ты вор», «Сейчас тебе не поздоровится», что я украл телефон. Потом на меня надели наручники. Я начал кричать, чтобы со мной пошли свидетели. Около 4 человек прошли со мной через турникет метро: те, кто меня вел, показали корочку, и всех пропустили. Я потребовал, чтобы они мне представились. «Главный» сказал: «Ну Хачатурян я, тебе какая разница?» Обыскав меня, сотрудники убедились, что я ничего не крал, и выперли меня из ОМ. Даже не извинились. Никакого документа о задержании или чего-то подобного я не получил. Я пошел в травмпункт, там мне сказали, что у меня «ушиб левой реберной дуги», о чем выдали справку.
Студент Православного института,
1-й курс, юридический факультет*
— Под занавес своей проверочной деятельности сотрудники УНП ГУВД затребовали у нас информацию по договорной работе компании, которая является в силу закона налоговой, коммерческой тайной, а в части работников охраняется законом об охране персональных данных. Корректно и со ссылкой на действующее законодательство РФ им был дан отказ. После этого они получили постановление о проведении проверки хозяйственной деятельности (приказ МВД № 636) и вломились в офис компании. Воспрепятствовали видеозаписи хода проверки, задавали провокационные вопросы, без согласия компании заставили скопировать документы с грифом «коммерческая тайна» (все документы имелись в налоговой инспекции), а под конец взяли директора за грудки и сказали примерно так: «Не заплатишь — засадим в тюрьму». А сумму эту — в у.е. — огласили еще, когда приезжали с запросом. По акту проверки обвинили компанию в неуплате НДС на 36 млн рублей, совершенно не понимая того, что этот налог мы не платим, его платят контрагенты.
Дальнейшие шаги: на основе акта милиции в СВАО возбуждают уголовное дело по ст. 199 УК РФ, доказательств никаких; обжалуем в суде, естественно, без результата, мотив отказа — когда поступит уголовное дело в суд, тогда и разберемся.
УСБ ГУВД установило факты нарушения приказа МВД № 636 по ряду пунктов. В настоящий момент решается вопрос о привлечении ментов к ответственности, но как он решается — вы догадываетесь.**
Владислав Королев
Краснодар
29 марта, в полшестого вечера, в центре Краснодара меня остановили двое сотрудников милиции. Они обвинили меня в том, что я нахожусь в пьяном виде на улице, и предложили проехать с ними. Я отказался. Меня затолкали в милицейскую машину и отвезли в медвытрезвитель. Фельдшер, не производя никаких анализов, на глаз смог «определить» среднюю степень опьянения. После «экспертизы», заключающейся в трех приседаниях и двух касаниях пальцем носа, мне сказали выложить все ценные вещи на стол, потребовали снять обручальное кольцо. Я отказался. Сотрудники вытрезвителя завалили меня на стол, заломили руки и пытались снять кольцо силой.
Затем меня заставили раздеться до нижнего белья. В процессе один из сотрудников начал раздевать меня силой, аргументируя тем, что я раздеваюсь недостаточно быстро. После чего меня поместили в камеру.
Я потребовал, чтобы мне дали телефон, для того чтобы сообщить жене о своем местонахождении. Мне отказали. Я продолжал настаивать, тогда один из милиционеров вытащил меня в коридор и начал душить. Полузадушенного, меня волоком перетащили в другую камеру, где приковали наручниками и привязали за ноги к кровати. В этом состоянии я пробыл около часа. Наручником на левой руке мне пережали нерв так, что я до сих пор ощущаю онемение левой ладони.
У меня начался приступ астмы. Меня отвязали и перетащили по полу в абсолютно пустую холодную камеру, продержали там около получаса, потом так же по полу перетащили еще в одну камеру. Пришла фельдшер, померила мне давление и заявила, что я симулирую.
Всю ночь я наблюдал, как сотрудники вытрезвителя измывались над моими соседями по камере: их оскорбляли, избивали, уводили в другие камеры, где оставляли на холоде или приковывали к кровати.
Утром от меня потребовали, чтобы я собственноручно написал, что я вчера был пьян. Я отказался. Только около 11 часов утра я смог позвонить жене. Приехала жена, милиционеры морально давили на нее, убеждая, чтобы она уговорила меня подписать документы. Я ничего не подписал. Меня держали в милицейском участке до суда, который состоялся в 15 часов. Таким образом, я провел 22 часа без еды.
Мировой судья судебного участка № 55 Центрального округа Краснодара, «исследовав и оценив представленные доказательства, установила», что я «появился на улице в состоянии алкогольного опьянения, оскорбляющем человеческое достоинство и общественную нравственность», и постановила: подвергнуть меня административному наказанию в виде штрафа в размере 100 рублей.
Владимир Бегунов
* Мы не называем имени автора письма, т.к. сотрудники милиции знают его мобильный номер телефона и он боится физической расправы.
** Название организации, подвергнувшейся набегу, имеется в редакции. Мы вернемся к этой истории, когда станут известны результаты официальной проверки.

Из зарубежной практики
2009 год. США, Чикаго. В одном из госпиталей офицер полиции приковал жертву наручниками к креслу-каталке и избил его дубинкой. Районный суд США приговорил его к 40 месяцам тюрьмы и 2000 долларов штрафа.
2006 год. Франция. Страсбургский суд присудил компенсацию 50 000 евро семье погибшего в полицейском участке гражданина, скончавшегося, по данным судмедэкспертов, от побоев.
2007 год. Израиль. Мировой суд присудил двум полицейским выплатить 25 тысяч шекелей компенсации за избиение бывшего поселенца и отказ в медицинской помощи.
2001 год. США, Нью-Йорк. После четырехлетних разбирательств мигранту- афроамериканцу из Гаити была выплачена рекордная компенсация — 9 млн долларов за извращенные издевательства и насилие в полицейском участке. Виновные в надругательстве были уволены из полиции и осуждены, двое офицеров приговорены к 30 годам тюрьмы.
Аналитическая группа
Победы
В июле 2006 года сотрудники 5-го отряда ОМСН при ГУВД по г. Москве применили грубую физическую силу при попытке — как небезосновательно уверяет мама пострадавшего, Валентина Кузьмина, незаконно, — задержать Кирилла Щеборща для госпитализации в больницу. Если называть вещи своими именами: произошел штурм квартиры, Кирилл пытался с балкона звать на помощь, но его сопротивление сломили очень быстро.
В результате Щеборщ был доставлен в городскую клиническую больницу № 7 в состоянии атонической комы. Не приходя в сознание, он скончался. Список травм, нанесенных ему, обширен, укажем лишь некоторые: открытая черепно-мозговая травма, колото-резаные ранения шеи…
По заявлению матери в августе 2006 года было возбуждено уголовное дело в отношении неустановленных лиц по статье 118 УК РФ (причинение тяжкого вреда здоровья по неосторожности) и по статье 286 УК РФ (превышение должностных полномочий). За три последующих года неоднократно выносились постановления о прекращении уголовного дела. 18 июня 2008 года Лефортовский районный суд признал необоснованным затягивание должностными лицами СО по Симоновскому району СУ СК при прокуратуре РФ предварительного следствия. Однако — не помогло.
В своем письме, которое опубликовала «Новая газета» (№ 48 от 13 мая 2009г. — «На теле сына я насчитала 70 ран»), Валентина Кузьмина уверяла: у сотрудников милиции, убивших ее сына, — высокие покровители из числа милицейских генералов. По ее мнению, один из эмэсэновцев — родственник начальника УВД Северо-Восточного административного округа города Москвы генерала Трутнева.
Валентина Кузьмина обратилась в Европейский суд по правам человека, где ее жалобу уже признали приемлемой. А в Следственный комитет при прокуратуре и в саму Генеральную прокуратуру ушли официальные письма из «Новой газеты» и фонда «Общественный вердикт» с требованием разобраться в ситуации.
Как стало известно, в июне 2009 года, после публикации в «Новой газете», Следственный комитет при прокуратуре отменил постановление о прекращении уголовного дела по факту смерти Кирилла Щеборща и поручил Следственному управлению при Московской городской прокуратуре: провести дополнительное разбирательство по уголовному делу и, мало того, — организовать проверку в отношении возможных противоправных действий начальника УВД по СВАО г. Москвы генерала Трутнева.

Новая газета
06.07.2009