Честных людей нету. Есть недообследовенные-2

CHECHENPRESS. Отдел публикаций и СМИ. 06.06.09 г.

Зачем нам врут – народный суд?
Народу я не видел.
Судье простор и прокурор тотчас меня обидел.
Ответил нотой я – мол, приговор с издёвкой.
И не согласен вовсе я с такой формулировкой.
Вл. Высоцкий.

Чеченпресс продолжает публиковать дневник Петра Ткалича.

Часть Вторая: Теперь вернёмся к советскому Рембо, который охраняет Зубайра Зубайраева. Что этот тюремщик вытворяет над заключённым? Нет, здесь не просто бесчеловечные отношения между охранником и зеком. Всё гораздо страшнее. Здесь отношения между двумя врагами, между победителем и побеждённым (хотя мне не понятно, кто победитель). Уж если за сержанта милиции избили, резинкой душили  полковника, героя России, то советский Рембо, пережив чеченский синдром, находясь при исполнении служебных обязанностей, за свою родину…. Как говорил герой из кинофильма: «Я тебе пасть порву!»

Когда-то меня всегда поражали советские фильмы о белогвардейских офицерах. С какой лёгкостью эти офицеры заканчивали свою жизнь самоубийством. В этом я видел их внутреннюю гнилость и не способность к жизни. Тогда у меня не мелькала даже мысль о понятии «честь» (кто бы мне дал это понятие, при советском воспитании?). Я не мог понять, что человеку не зачем жить, если Родина гибнет у него на глазах, а он чувствует своё бессилие и невозможность изменить ситуацию.

Оказывается, у советских Рэмбов-тюремщиков тоже есть совесть, честь и достоинство. Набравшись наглости, уверенный в безнаказанности и в собственной безответственности, начальник лагеря подаёт в суд на Елену Маглёванную за клевету. Офицер судится с женщиной. Да! Это не белогвардейский офицер, с собственным понятием о чести. Это ж каким надо быть подонком, что бы для поднятия своей репутации судиться с женщиной. Слышал я, что в лучшие времена из-за женщин стрелялись. Но судиться с женщиной, которая права, заведомо, в своих обвинениях!?

Как мне кажется, даже тюремщик не сам решился на этот фарс. Ему должны были подать такую идею откуда-то сверху этой кучи нивелированного дерьма. Для назидания другим правозащитникам: «Не лезьте со своим гуманизмом! Пока предупреждаем вас вот таким образом! А потом, как всегда, начнём отстреливать наиболее бойких». Да если б у этого офицера была бы хоть капля чести, он бы как Иуда, персонаж из Библии, пошёл бы и на осине удавился. Тот хоть и поступил подло, но потом его совесть замучила.

Что меня ещё поражает в этой истории? Оперативность. Оперативность наших правоохранительных органов. Рифхату Хакимову вечером суд вынес решение. Утром Рифхат уже был в психушке. Он, кстати, тоже военный, подполковник, тоже служил в Чечне. Таким же образом поступили и Алексеем Соколовым. Быстрота и натиск при аресте! Пока мама выскочила из дома, рождённые революцией уже увозили папу в милицейской машине, а дочка плакала на улице, возле закрытого подъезда. С Еленой Маглёванной тоже долго не церемонились. Правда, первое заседание суда, вначале перенесли. Зато на втором определились быстро. Приговор, скорее всего, был написан заранее.

В происходящем нет ни чего для меня удивительного. За небольшим исключением: пять(!), целых пять лет пишу и публикую, где только могу, свой дневник. В котором, кроме прочего, описываю злоключения нашей семьи. О том, как моя жена отдала документы, подтверждающие расхищение Рефтинской птицефабрики в прокуратуру, в ОБЭП, в ФСБ, в правительство Свердловской области. Эти пятилетние мытарства сделали нас не только нищими, но должниками, у которых описано всё имущество и дом. Чтобы привлечь внимание к этой ситуации, я объявлял трёхнедельную голодовку. День за днём голодовка описана в дневнике. Об этом писали газеты, приезжали с областного телевиденья. Но результат – ноль.

В прошлом году, начальник ОБЭП просто выгнал нас (если не сказать вышвырнул) из своего кабинета, когда мы с женой пришли в очередной раз спросить, как продвигается следствие. Тогда я дал объявление, что выставляю на продажу свои органы. Потому, что нас просто живыми в гроб ложат. Вчетвером мы живём на две пенсии, одна из которых уходит на оплату за дом. Но результат и этой акции был нулевой. Где же хвалёная оперативность? Или правозащитники наносят чекисту больше вреда, чем ворюги чиновники?

Для нашей семьи кризис начался в 2004 году, когда вместо пустых обещаний высоко поставленных чиновников, Оля попробовала сама бороться с коррупцией. Но у власти, на страже, стоял гарант-чекист. Это он нам гарантировал подобную жизнь. Он и сейчас у власти. И по-прежнему гарантирует молниеносную реакцию на появление или проявление всевозможных правозащитников. Как говорил господин Шариков: «Уж мы их душили, душили. Душили, душили!».

Так вот: нас, здесь, обычных людей (не в зоне!), расстреливают, пытают, давят машинами, морят голодом, доводят до самоубийства, садят в психушки. Кто-то будет это отрицать? А на зоне, оказывается, согласно  решению суда в отношении Елены Маглёванной, тишь да гладь и Божья благодать! Особенно для чеченцев, которых мочить надо, по словам чекиста.  И которых охраняют психопаты, пережившие «чеченский синдром».

С каким удовольствием я бы набрал в рот слюны и плюнул в рожи этих калифов на час, упивающихся властью. Кому конкретно? А не скажу. Итак, сказанного уже достаточно, что бы упечь меня в психушку. Или пригласить повесткой на суд. Нуте-с, господа Шариковы – фас!!!

Первая часть...