Как фабрикуются дела о терроризме в России

Елена Маглеванная, для CHECHENPRESS. 14.01.09 г.

В связи с участившимися в последнее время сообщениями о том, что то или иное европейское государство собирается экстрадировать в Россию беженца из Чечни, обвиненного российской прокуратурой в самых разнообразных тяжких преступлениях, привожу пример того, на основании чего такие обвинения фабрикуются и как выбиваются признательные показания. Герой рассказа, известного мне частью от руководителя программы помощи политическим беженцам из Центральной Азии «Гражданское содействие» Елены Рябининой, частью от жены потерпевшего, – даже не чеченец (к ним у нашего правосудия отношение, что называется, особое), а просто мусульманин из Башкирии.

Вот что написала на форуме сайта «Войне.нет» Елена Рябинина (цитирую с небольшими сокращениями):

«В Комитет “Гражданское содействие” поступило обращение жителя башкирского города Салават Рустема Зайнагутдинова, 37 лет, содержащегося в следственном изоляторе Стерлитамака.

По словам Рустема, утром 20 августа в его квартиру ворвалась большая группа вооруженных людей. Его сбили с ног, руки за спиной сковали наручниками, надели мешок на голову и уложили на пол лицом вниз. Он почувствовал, что в руки ему вложили какие-то овальные предметы, и понял, что таким образом получают на этих предметах отпечатки его пальцев. Он крикнул об этом жене Юлии – она прибежала из другой комнаты, где находилась вместе с полуторагодовалой дочкой, и сдернула мешок с головы мужа. Понятые появились позднее и оставались в той же комнате, где был Рустем, тогда как сотрудники спецслужб, проводившие обыск, свободно перемещались по всей квартире.

При обыске были изъяты 2 гранаты, “найденные” в ванной комнате, и запалы, “обнаруженные” в прихожей. Появление этих предметов в квартире Рустем прокомментировал следующим образом:

“Юля начала собирать мне сумку. Когда она пошла за зубной щеткой и мылом, вернулась со словами «что вы там подложили? Я вчера вечером мыла дочку, и там этого не было».

Нашли запалы на том месте, где моя дочка постоянно переворачивает все вещи и предметы, за день приходится несколько раз убираться, собирая все хозяйство, которое она раскидала. Хочу добавить, что в квартире проживают двое детей – мальчик Рома, 7 лет, и девочка София, 1 год и 5 месяцев. Если бы я был причастен к боеприпасам, то спрятал бы их в недоступном для детей месте”.

В свою очередь, Юлия в объяснении, полученном от нее адвокатом мужа, Радиком Давлетшиным, указала, что, зайдя в ванную комнату, увидела на полу 2 круглых предмета – как она пишет, “похожие на гранаты, которые я раньше видела лишь в кино”. Между тем, перед самым приходом сотрудников ФСБ (а по ее словам, обыск проводился силами этой спецслужбы), она стирала белье в ванной, и ничего похожего там не было. После обыска Рустема привезли в Уфу – в прокуратуру, где стали допрашивать о причастности к организации “Булгарский джамаат”, которое является отделением “Аль-Каиды”. В течение 10 дней Рустем, содержавшийся в ИВС УВД г. Уфы, отказывался давать показания без адвоката. 1 сентября его перевели в следственный изолятор ИЗ-3/1 г. Уфы.

Дальнейшее он описывает так: “…поместили в камеру, где меня уже ждали неизвестные мне люди, и после вопросов об отношении к терроризму, о схронах оружия, добыче оружия, вербовке и призывах на джихад получили от меня отрицательный ответ. После того, как я отказался давать явку с повинной, ко мне стали применяться спецсредства – такие, как подвешивание за ноги с завязанными за спину руками и одетым на голову мешком или пакетом, также били ногами и руками, перетягивали шею, били по лицу, ногам и в грудь, связывали в позу лотоса и бросали об пол. После 5-6 часов я не выдержал и написал под диктовку чистосердечное признание о том, чего не делал никогда. Под страхом потери жизни, чести и мужского достоинства я оговорил самого себя”.

3 сентября Рустема перевезли в ИЗ-3/3 в г. Стерлитамак. Оттуда его доставляли в г.Салават для дачи показаний по явке с повинной, однако он отказался говорить что-либо без адвоката, опасаясь, что его могут снова отправить в Уфу на истязания. 8 сентября адвокат Радик Давлетшин посетил Рустема в СИЗО и составил акт осмотра своего подзащитного, заверенный двумя свидетелями. Адвокат зафиксировал множество травм на его теле. Любопытно отметить, что при поступлении Зайнагутдинова в СИЗО Стерлитамака и в первые дни его там пребывания тюремные медики также неоднократно фиксировали следы побоев, но в конце концов, под угрозой повторения пыток, его вынудили расписаться в том, что травмы он получил якобы при падении с верхнего яруса двухярусной кровати.

По сведениям другого адвоката, Рустема Валиуллина, вступившего в дело в конце сентября, только один из свидетелей дал показания против Зайнагутдинова. Этот человек рассказал адвокату о том, как проходил допрос: “В ФСБ мне предложили (заставили) выпить спиртное, зная мою слабость к алкоголю до ислама, а также сказали, что за пособничество в терроре они привлекут меня к ответственности – тебе, мол, светит от десяти лет. Тебя как свидетеля или как сообщника пустить?”. Я испугался, выпил. Сначала они мне предложили говорить правду, расспрашивали о моей личной жизни. Но они рассказывали сами, и просто просили подтвердить, правда это или не правда. Когда речь шла о тех вещах, которых на самом деле не было, они меня уговаривали подтвердить, постоянно заверяя меня, что все равно все знают, а я боялся им возражать. На меня сильное воздействие оказал алкоголь. После вопросов о моей биографии они начали спрашивать о Рустеме Зайнагутдинове. Они убеждали меня в том, что Рустем организатор поездок в Турцию, а из Турции в Иран. Говорили, что он читал нам тетради про террор, что Рустем давал клятву мулле Омару на верность. Больше я не помню, что говорил, так как был сильно пьян. Очнулся я в вытрезвителе с пробитой головой”».

Прочтя это письмо на форуме, я попыталась связаться с Рустемом с целью выяснить, можно ли ему чем-то помочь. Написала письмо на адрес следственного изолятора, где его содержат. Он не ответил, но я получила письмо от его жены Юлии. Она, в частности, сообщила мне, что Рустем с детства является инвалидом по психическому заболеванию.

Вот таких людей – алкоголиков, психически неустойчивых, инвалидов, вдобавок пичкая их психотропными веществами, и используют наши следственные органы, чтобы заставлять их оговаривать себя и своих знакомых. Чем большее количество людей сломленный избиениями или находящийся под воздействием алкоголя или наркотиков человек оговорит, тем более крупную «террористическую ячейку» удается раскрыть. Соответственно, больше звездочек ментам на погоны. Это общепринятая в этой стране практика.

И вот таким «обвинениям», получается, доверяет хваленое европейское правосудие, приседая на задних лапках перед Россией и отдавая ей на растерзание все новых и новых жертв!