Лицензия на убийство

Елена Маглеванная, для Чеченпресс. 22.04.08 г.

В июле 2006 года Государственной Думой РФ был принят Закон № 153-ФЗ, фактически разрешающий власти убивать тех, кого она считает своими врагами. В том числе и за рубежами нашей родины.

Вообще говоря, убивали наши правители и ранее. И отсутствие закона им ничуть не мешало. Вспомним хотя бы, как в феврале 2004 года в Катаре был взорван вице-президент Ичкерии Зелимхан Яндарбиев. Убийцы – два офицера ГРУ – не пожалели даже его несовершеннолетнего сына, ехавшего с ним в одной машине.

Однако существует все-таки разница. До принятия вышеупомянутого закона внесудебные казни, хотя и широко практиковались еще со времен Ленина и Сталина и даже зачастую вызывали одобрение у значительной части населения, были все-таки – хотя бы чисто формально – актом нелегальным, преступным. Заказчикам и исполнителям приходилось скрывать существование такого приказа, потому что в противном случае их можно было хотя бы попытаться привлечь к ответственности за убийство. Другое дело – после июля 2006-го. Солнечным июльским утром все мы проснулись в другой стране, в которой официально, на высшем уровне признано, что убивать людей без суда и следствия – можно. И тем, кто это совершит, ничего за это не будет, а может, и наоборот – наградят «за успехи в противодействии терроризму».

Реализация закона на практике не заставила себя долго ждать. Уже очень скоро в Москве была убита известная журналистка, активно критиковавшая Кремль за варварские методы ведения войны в Чечне – Анна Политковская, а еще через месяц в Лондоне – диссидент и политический эмигрант Александр Литвиненко. Причем последний – с особой жестокостью и изощренностью, на виду у всех. После этого, правда, несколько притихли, потому что скандал получился на весь мир. Но надолго ли?

Обсуждали и критиковали этот закон, само собой, много. Но мало кто даже из критиков обратил внимание на одно из главных последствий его принятия – то катастрофическое воздействие, которое он оказал, простите за банальность выражения, на нравственность внутри нашего общества и репутацию нашего государства в мире. Как можно относиться к стране, в которой официально существуют лицензии на убийство? Нет, внесудебными расправами занимались и занимаются спецслужбы многих стран, но все-таки они стараются делать это как-то втихомолку, с оглядкой, как бы стыдясь или хотя бы заботясь об имидже государства. А тут – открыто и во всеуслышание. Убивали, мол, и убивать будем. И никто нам не указ. А граждане самой России что должны подумать? Если государство разрешает самому себе убивать, то с какой стати оно запрещает это нам? Если человеку, облеченному властью, позволено уничтожить любого, кто встал на его дороге, то почему не может сделать того же самого обычный гражданин? Даже подумать страшно, насколько разрушительное действие в нашей и без того не отличавшейся уважительным отношением к чужой жизни стране оказал этот закон. Вот недавно ввели мораторий на смертную казнь. Стремимся, так сказать, в Европу. Даже сам президент Путин выступил в защиту моратория, сказав при этом, что мы не имеем права отнимать жизнь у другого человека. И произошло это примерно в то же самое время, когда и был принят пресловутый закон. По суду, стало быть, не имеем, а вот без суда, по мановению чьей-то руки – пожалуйста. Не находите противоречий, господа депутаты, голосовавшие за закон? Одной рукой признать священное право человека на жизнь и одновременно другой рукой позволить в одночасье лишить этого права любого, кого только заблагорассудится?

Поэтому мне бы хотелось призвать всех, кого заботит репутация нашей страны за рубежом, а также всех, кто отрицательно относится к практике судов Линча – а ничем другим практическую реализацию Закона № 153-ФЗ назвать нельзя, не все ли равно, кто осуществляет расправу – частные лица по собственной воле или те же лица от имени и по поручению государства – потребовать от Государственной Думы отмены этого чудовищного закона. Все-таки двадцать первый век на дворе, и если мы хотим войти в сообщество цивилизованных народов, то должны учитывать, что с подобными законодательными фокусами нас туда никогда не пустят. Ну не приветствуются в приличном обществе палачи с руками по локоть в крови. Конечно, если мы хотим в дальнейшем общаться исключительно с Лукашенко и Ким Чен Иром, мы можем на это наплевать. Но если нашей власти угодно разъезжать по Европам, то пусть она перед этим не засылает туда киллеров с полонием. Как говорится, не плюй в колодец – пригодиться воды напиться. Хотя нагадить, а потом искренне удивляться, «а чего это они нас не любят» – это очень по-нашему.

Кто-то может возразить: позвольте, но ведь согласно тексту закона, он направлен исключительно против террористов! Не будьте наивными, господа. Кто не знает, что при большом желании террористом или в крайнем случае его пособником можно объявить любого – слишком уж расплывчато в общественном сознании само определение «терроризма». Написал статью с критикой в адрес власти – вот тебе и призывы к свержению государственного строя, читай экстремизм. Выступил против войны в Чечне, как Политковская и Литвиненко – значит, помогаешь международному терроризму (а уж если в числе твоих друзей и знакомых значится пара-тройка чеченцев, тогда наверняка пиши пропало – связь с террористами налицо). Написал книгу, разоблачающую преступления чиновников высокого ранга – ну тогда ты уж точно смертельный враг режима и, соответственно, первый кандидат на убийство по лицензии. Недавно даже художественные произведения предложили оценивать с точки зрения содержания в них экстремистских высказываний. Пока за все это только сажают, как Бориса Стомахина. Наступит время, придут в себя после откровенного провала с ликвидацией Литвиненко – хотели тихо, без шума и пыли, устранить опасного оппонента, а вышел резонанс на всю планету – и вновь начнут потихоньку проводить закон в жизнь. Благо полония и прочих веществ для успокоения слишком уж активных критиков у них хватит еще очень и очень надолго. Так что каждый из нас имеет все шансы почувствовать на себе, как действует закон № 153-ФЗ. Только тогда рассуждать и анализировать будет уже поздно.